В ту войну из трех тысяч шинигами осталось чуть больше одной. Зато победили.
Сейрейтей опустел, а от каждого солдата будто оттяпали огромный кусок - вот и ходят теперь полумертвые, уставшие, тяжело переваливаясь. Сейрейтей опустел, а шинигами жили будто в бреду. Вот Рангику: яркая, красивая женщина снова носится туда-суда - мужчины заворожено смотрят ей в след, а женщины завистливо фыркают. Вот слегка улыбающийся Роуз, не спеша идет куда-то, бубня себе под нос незатейливую мелодию. А Изуру - словно хвостик, несмело, тихо, но гордо вышагивает за ним. А вот добродушный Укитаке заходится в кашле, а потом, смущенно, тихо продолжает что-то говорить задумчивому Кучики Бьякуе. И вроде все так же, как и всегда… …ах да, это просто снова кто-то бредит. Они же все погибли давно. Работать. Иногда вспоминать Ичиго и пытаться так же, как и он, улыбнуться нахмурившись. Вспоминать Иноуэ, какую-то странно постаревшую, осунувшуюся. От нее прежней остались лишь ярко-ярко рыжие волосы, так резко контрастирующие с бледной кожей. Пытаться не думать о Бьякуе. Но слезы все-таки медленно стекают по опухшему лицу, а из груди против воли вырываются жалобные всхлипы. Рукия слабая, Рукия ненавидит себя за это. Но у Рукии есть банкай, красивый, почти что властный, ослепительно белый. Белый настолько, что глаза слезятся, и Кучики снова не может сдержать слез, бессовестно обвиняя слишком яркий цвет. Ей ведь нельзя больше реветь. Она ведь теперь капитан. Наверное, самый никчемный за всю историю. Работать. Сближаться с ненавистным третьим отрядом, где все - почему? - напоминает о Ичимару. Тренировать солдат; срываться самой, срывать голос, терпеть пустые взгляды подчиненных, что наполняются недоверием, неприязнью и все той же чертовой усталостью, стоит ей лишь отвернуться. Слушать ставшую такой родной тишину, упиваться счастливыми снами, верить в лучшее будущее и выпивать, пытаясь притупить изматывающую боль. Работать. Бояться собственного лейтенанта, унимать дрожь в руках, в страхе отводить глаза. Упорно не замечать пристальных взглядов и раздраженных ругательств.Уэко-Мундо больше нет, словно никогда и не было. Баланс в мире нарушен. Баланс в Сейрейтее старательно нарушают арранкары.
*** Гриммджоу растянулся на потертом диване, который прогнулся под его весом и жалобно заскрипел. Перед этим он с ужасным оскалом методично разбрасывал незаконченные отчеты по небольшой комнатке, пытаясь разозлить Кучики. - Собери, будь так добр. Но она, казалось, даже внимания не обратила: говорила ровно и даже не обернулась. - Ну ты и сука. - Хорошо, а теперь собери. Джаггерджак устало поднялся с дивана и, поправив шеврон, проскользнул взглядом по полу, решая откуда начать. - Еще парочка залетела за шкаф, - услужливо подсказала Рукия, все-таки оборачиваясь. Она хмуро осмотрела кабинет и небрежно закинула руку на спинку стула. - Разберусь, - отрезал Гриммджоу, но подошел к шкафу и недовольно заглянул за него. - Пей, - говорит он, каждый раз бесцеремонно входя в ее комнату и заставая своего капитана растрепанной и в слезах. - Только не переборщи, - усмехается, грубо впихивая в ее руки пиалу с чем-то явно очень крепким. - Меня уносит с одного глотка, - неизменно отвечает она, несколько заворожено смотря на прозрачную жидкость, а потом и на него. - Вот и пей, - пожимает плечами он, отворачиваясь. Работать. Ссориться, ссориться и ссориться. Но не мириться - никак нет. Не придумали еще такого примирения, которое бы им подходило, или же…? Переспать. Один разок, один, правда, честное слово - первый и последний раз. Да вот только его прикосновения опьяняли похлеще низкосортного пойла, что он каждую ночь притаскивал в ее комнату, и Рукия ничего не могла с собой поделать. С ним она забывала вообще все. Работать. Пропускать мимо себя насмешливые взгляды подчиненных, видимо подкрепленные этой ночью - сегодня она была уж слишком громкой. Удивленно смотреть на притихшего Джаггерджака, который мирно и уже так привычно развалился на излюбленном диване и изучал посеревший потолок. Замечать, что с этого ракурса ей не видно его уродливой маски, и впредь стараться садиться сюда почаще. *** - Я одна не успею, - вдруг тихо произносит Рукия, разрывая тишину, царившую в четырех стенах уже несколько часов. - Что? - Не успею заполнить отчеты до завтра. С еле заметным кивком арранкар подходит к столу, подтаскивая с противным скрипом стул и садится рядом с Кучики, уткнувшись в документы. Если не успеют - попадет обоим. Работать. Ждать пополнения в отряде - не только своем, но и в других - ведь скоро в Академии выпуск. Работать. Надеяться, что новенькие заполнят ужасающую пустоту и заменят мертвых товарищей. Надеяться на новую жизнь.