Пепел Феникса

Дома меня ждал ещё один сюрприз, да такой что мне захотелось сразу удушиться. На пороге дрожа от холода стояли три разодетые фигурки: Флавий, Вения, Октавия. Я совсем забылась в числах, и даже не подозревала, что сегодня мы с Гейлом отправляемся в дистрикты. Троица ходила по веранде, пытаясь согреться. На какой-то миг я даже подумала не сбежать ли мне, пока они не заметили? Но сразу же отвергла эту мысль, всё равно мне некуда деваться. Я поспешила быстрее к дому. Первая меня заметила Вения и подпрыгнув замахала ручкой в красной перчатке, вскоре уже вся троица неистово махала мне. -Славу Капитолию, ты наконец пришла! – Вскрикнула Октавия. «Слава Капитолию»? Я усмехнулась, ну и жаргон у них! -В вашем дистрикте так холодно! – Пожаловался Флавий – Если бы я знал, то одел бы свою новую шубу. Они полезли обниматься ко мне, даже несмотря на их осуждающие выражения лиц, мол «Мы тут все конечности отморозили, пока ты где-то шастаешь». В душе немного потеплело, хотя бы они не призирали меня сейчас. Я впустила их в дом и они ни секунды не медля, охая и ахая принялись за мой внешний вид. -Ну и видок у тебя! Ты как только что с Голодных игр вернулась – Отозвался Флавий расчёсывая мне волосы. Я почувствовала, как эта фраза больно уколола меня, но не показала этого. -Да-да-да! – Закивала Октавия.– Знаешь, быть худышками было модно в прошлом сезоне, а сейчас можно расслабиться и кушать, что пожелаешь, - нарочито заботливо прощебетала она, будто я тут и впрямь переживала из-за того, какую диету мне выбрать. Ей ли не знать, она то из всей троицы была настоящей пышечкой. - А вообще плохо, что у вас нет Агро…мита. -Чего? – Переспрашиваю я. - Ну… - она наклоняется к уху словно сейчас скажет что-то неприличное , – рвотного. У меня чуть глаза из глазниц не повыскакивали, она что же, и вправду считает, что мы здесь в дистрикте недостаточно голодаем? Нет, ну ладно я, ведь я всегда ела нормально, но остальные жители нередко и с голоду умирали. Сарказм так и просится наружу, но вместо этого, совладав с собой, я только киваю. Как говорится: горбатого могила исправит. Они довольно продолжают трепаться на свои темы, но вот что удивительно, никто из них и вскользь не упомянул, о том, как меня сейчас должно быть все ненавидят. И вдруг у Флавия вырывается такая фраза: -Ты знаешь, что ты ввела моду на каре? – осведомляется он, я даже не поняла сначала, к кому он обратился. -Что? -Я говорю, сейчас модно стричься под каре, и в этом твоя заслуга, некоторые даже делают кончики немного обгорелыми, как было у тебя на арене. Я тупо пялюсь на него в зеркало. Они жгут себе волосы, чтобы подражать мне? Они что совсем свихнулись уже? -Но, разве… разве кто-то ещё подражает мне? – недоумённо спрашиваю я. -Конечно! – подаёт голос Вения. – Ты теперь знаменитость, люди тебя очень любят. Я вспоминаю передачи по телевизору на которых мне, чуть ли не ежедневно промывают косточки, вещая на весь мир о том, какая я плохая, лживая и чёрствая дрянь, сначала охмурила, а потом бросила бедного юношу. -Но все эти передачи, только и выставляют меня в плохом свете! Я вижу в зеркало, как Флавий за спиной пожимает плечами. -Ну вообще-то, в Панеме, после окончания игр у всех мнения разделились надвое, все конечно считают тебя стервой но только одни боготворят тебя за это, а другие презирают. Но ты не переживай тех бедняг, что ненавидят тебя в разы меньше твоих поклонников. Я вперила взгляд в пол, полностью огорошенная такой новостью. Выходит они любят меня за подлость? Им нравится, что я сделала больно Гейлу? Чёрте что у них там твориться! Хотя какой реакции ещё ожидать от тех, кто обожает смотреть как дети в прямом эфире убивают друг друга? Значит ли это, что Сноу проиграл пытаясь выставить меня всеобщим врагом? Ведь он хотел, чтобы меня все презирали. И всё же кое-что ему удалось, ведь мой дистрикт всё-таки ненавидит меня. В дистрикте все знают Гейла, а что Капитолий? Ему до него и дела нет, им только хлеба и зрелищ подавай, неудивительно, что они так к этому относятся. Я закусываю губу, понимая насколько ужасно моё положение. Дистрикт меня ненавидит, капитолийцы любят и от этого президент должно быть в бешенстве и теперь меня ждёт либо что-то очень плохое либо вообще смерть. Как бы он не тронул моих родных. Когда команда подготовки заканчивает свою работу, чудом убрав мешки под глазами, я выгляжу как новенькая, жаль что внутри всё осталось прежним, что нельзя с помощью косметики замазать былые воспоминания, а на их месте нарисовать новые. К счастью появляется Цинна – пожалуй, единственный человек, которому я по-настоящему рада в этой комнате. Он лишь принёс одежду для сегодняшнего интервью. -Привет Мад… соломинка, – обводя меня строгим взглядом, отзывается стилист. Ясно, и он недоволен моим внешним видом. Неужели я и впрямь так плоха? Но через несколько минут после примерки я и сама понимаю, почему Цинна на меня злиться, одежда висит на мне как на вешалке. - Прости, Цинна, – говорю я, – ты столько времени на них потратил. Тот удивлённо поднимает на меня взгляд. -Я совсем не из-за костюмов расстроился, костюм даже никто не увидит, ты сейчас наденешь шубу и она скроет и этот замечательный пуловер и брюки, а вот своё здоровье ты гробишь. - Да брось, это для нашего дистрикта не худоба, с виду меня даже можно посчитать зажиточной. – Пытаюсь пошутить я, похлопывая себя по животу, словно он полон, да только Цинна не оценивает моей шутки. Он смотрит на меня ещё строже и я понимаю что ненароком задела его. Ведь он живёт в Капитолии, может быть, считает себя виноватым, за то, что живёт лучше чем люди в дистрикте. Хотя, почему «может»? Ведь наверняка считает, да только это не его вина. - Прости, - снова извиняюсь я, – я не хотела тебя обидеть. -Да нет, ты права. И ведь в нашем дистрикте такая худоба как у меня действительно не считается последней стадией, очень многие выглядят намного хуже. -Но ты-то в этом не виноват. - Мы все виноваты – качает головой он, а я не понимаю, что он имеет ввиду. Но похоже этот разговор не для чужих ушей, и уж тем более не для жучков которыми наверняка напичкан этот дом. Назвать его своим домом у меня язык не поворачивается, я так и говорю «этот дом», потому, что гордится тем, каким образом он мне достался - высшая степень идиотизма. Вместе с Цинной пришла и Эффи. Она была вежлива, как и всегда, да только по её общению всё равно видно, что она ещё дуется из-за моей ссоры с Гейлом. Вот например сейчас она только вернулась от дома Хоторна и начинает нас поторапливать. Разумеется, Гейла уже приготовили, но она как никто другой знает, насколько больше времени занимает подготовить девушку, нежели парня. Цинна надевает на меня длинную шубу из белого меха, он зовёт её «Норковой». Шуба настолько тяжёлая, что я еле могу стоять, а уж выпрямить спину и расправить плечи вообще - высшая степень героизма для меня. Надеюсь, я одеваю её первый и последний раз. Как только Цинна застёгивает последнюю пуговицу, Эффи выталкивает меня за порог. Снег падает большими крупными хлопьями и уже ложится на волосы и одежду. Гейл выходит из своего дома, и я понимаю, что ад начинается прямо сейчас, потому, что я не могу посмотреть на парня. А ведь надо собраться, да ещё и сказать пару фраз на камеру. Паника сама собой растекается по жилам. Но что это? Я вижу как Гейл машет рукой и никому иному как мне. Я оборачиваюсь к двери, может оттуда высунулась Эффи? Но нет, никого там нет, дверь заперта, камеры направлены на нас. Мне ничего не остаётся, как тоже помахать. Я шагаю медленно туда, где мы должны встать и пытаюсь придумать как же мне вести себя и что говорить, но расстояние такое маленькое, да и Гейл просто выбил меня из колеи, в голову совсем ничего не лезет. Мы становимся рядом, прямо детский сад какой-то. Перед нами спроецирован экранчик с Цезарем Фликерманом внутри, который уже приветствует нас. Мы весело машем в камеру. - Я вижу вы, ребята, уже помирились? – как можно радостнее выспрашивает Цезарь. Я молча жду ответа Гейла, ему решать помирились мы или нет. Тот пожимает плечами. - Ну мы же всё-таки соседи, - отвечает он как можно веселее и я заставляю себя посмеяться, Цезарь тоже хохочет. Потом пара невинных вопросов о нашем самочувствии, и мы отправляемся в путь. Как только камеры выключаются,я делаю пару шагов и через секунду уже лежу на земле, то ли лёд виноват, толи тяжёлая шуба, толи скользкие подошвы, а может и всё сразу. Гейл проходит мимо, и всё становится на свои места, я понимаю, что наша дружба только для камер. Он не простил меня и не хочет иметь со мной никаких дел.