Идеальное преступление

Я смело ступила под кромку деревьев, но на самом деле испытывала толику страха, я уже не говорю о боли, которая не отпускала ни на минуту. Дорога обещала быть долгой, а может она была гораздо короче, но из-за однообразия пейзажа путь казался очень длинным. Отсутствие в этом месте понятия времени тоже ни капли не упрощало составление хотя бы приблизительного понятия о длине пути. Я ожидала увидеть еще одну поляну, залитую солнечным светом, но этого не произошло. Вместо такой же, как и все остальные поляны, моему взору открылось поле, абсолютно пустое, на котором даже не было никакой растительности. И где-то вдалеке виднелась девичья фигурка, темный силуэт на фоне не менее темного неба. Я прибавила шагу, приближаясь, фигурка стала казаться знакомой. До девушки я добралась быстрее, чем предполагала, а может и не так быстро, ведь, как я уже не раз говорила, здесь не существует понятия времени. Девушка обернулась, и меня пробила дрожь. Передо мной стояла… Я словно смотрела в зеркало: белые, с голубоватой прожилкой, волосы, словно водопад, обрамляли девичью фигуру, ярко-алые глаза изучающе скользили по мне взглядом, изрядно потрепанное платье некогда идеально дополнявшее образ красивой, невинной девочки, теперь свисало бесформенными лохмотьями. Неужели это я?! Однако во взгляде девушки читалось пренебрежение, руки по локоть были в крови, брови приподняты, словно в удивлении, ее уверенность буквально чувствовалась в воздухе — нет это не я или, может, другая я. Наши взгляды встретились, и в ее глазах промелькнула вспышка чего-то мне неведомого, на губах заиграла улыбка.  — Шамаш! — голос разрезал воздух словно нож, — нужно очистить мир от зла, — она копировала мои интонации с такой точностью, что сомнений становилось меньше с каждой минутой. Может, передо мной действительно стою я.  — Матамун, — в свою очередь призвала я хранителя, — покажем этой выскочке, где раки зимуют! Мы сошлись в битве. Невозможно было сказать, кто из нас брал в ней верх. Я была сильна, другая Жанна тоже. Ни одна из нас не могла победить другую. Мы ходили кругами, словно танцевали смертельный танец. «Хао», — пронеслось у меня в голове. Я вспомнила огненного шамана, его шоколадные глаза, такие гипнотизирующие, такие манящие. В голове словно что-то щелкнуло. — «Хао?» Темное небо разорвал лучик света. Такой маленький, но такой яркий и теплый. Он словно придавал мне сил и отнимал их у другой Жанны, однако я все равно была далека от победы, я знала, что мы так можем сражаться вечно.  — Хао, — шепот срывается с моих губ и мне вдруг кажется… Нет, не кажется, просто иногда ты не замечаешь очевидное, простую истину, а потом внезапно понимаешь весь ее глубинный смысл. Так вот сейчас я поняла, что его глаза вовсе не гипнотизируют, просто это на меня так влияет его взгляд, потому что… потому что…  — Хао, я люблю тебя, — раздался мой тихий голос, заглушаемый звуком битвы. Я никак не ожидала от себя ничего подобного, поэтому испугано прикрыла рот рукой и пропустила удар, меня словно опалило эмоциями другой Жанны, которые никак не отражались на ее лице. Что это сейчас было? Пока я пыталась прийти к конкретному выводу, другая Жанна атаковала не переставая. Хоть она и стала слабее, мне становилось все труднее уворачиваться.  — Сдайся сейчас и свет тебя простит, — раздался голос другой меня, она будто пропела эту фразу. Каким же приторно-сладким был ее голос! Неужели и у меня такой же?  — Бегу и падаю, — огрызнулась я. Видимо, наглости почерпнуть у Хао я уже успела.  — Встань на сторону света и очисти свою душу от зла, в ней поселившегося, — произнесла девушка с улыбкой.  — Когда рак на горе свистнет! — крикнула я, ловко уворачиваясь и снова атакуя.  — Свет очень великодушен, поэтому я даю тебе последний шанс, — голос другой Жанны был сладким, как мед, а улыбка, сиявшая на губах, не оставляла сомнений: она свято верит в свои слова. Меня она уже порядком достала, поэтому, не удержавшись, я язвительно бросила:  — Может свет и великодушен, но явно глух! Какой же забавной была гримаска, исказившая лицо другой Жанны! Я едва удержалась от смешка. Моя противница атаковала все яростнее, и я постепенно начинала сдавать позиции. Может, луч света и отнял у нее очень много сил, но она каким-то неведомым мне образом начинала брать верх. Казалось, что это место подпитывает ее, дает необходимое фурьеку. Тем временем другая Жанна приготовилась нанести решающий удар, Шамаш занес свой нож мясника, а я вдруг поняла, что сейчас смотрю в ярко-алые глаза другой меня, как раньше мои жертвы смотрели в мои. Теперь я была жертвой, и мою жизнь отнимет другая Жанна, как я отнимала многие, решив, что вправе решать кому жить, а кому нет; кто служит свету, а кто тьме. И я не понимала насколько действительно хрупкая эта грань между светом и тьмой, злом и добром, поэтому меня вот-вот уничтожит другая Жанна. Другая Жанна… А действительно ли она другая? Я покачала головой — она такая же, как я. Нож мясника на мгновение замер, а потом стал дальше приближаться ко мне. Мне не было страшно, сейчас мне было все равно. Теперь мысль, что все это заслуженно уже не казалась глупой, я понимала, что правда заслужила такую участь.  — Жанна, прости, — раздался мой тихий голос, — прости, что твои руки по локоть в крови, что ты можешь убить ради света, даже не понимая, что действительно значит свет, ведь ты воплощаешь меня, а я раньше не знала, — мой голос постепенно становился громче, разрывая обманчивую тишину этого мира, — раньше я тоже была такой, но потом изменилась, — я встретилась с ней взглядом и мне стало как-то грустно, — сегодня у меня, наверное, день извинений, — я не весело усмехнулась, — у всех прошу прощения. Так вот и ты прости. Я виновата перед тобой, — я на мгновенье задумалась, а после сказала, глядя прямо в глаза Жанне, — ты должна знать одну важную вещь: на самом деле ты — это я. Шамаш с его ножом мясника испарились, распались на тысячи искр. Жанна долго смотрела мне в глаза, а после улыбнулась и прошептала:  — Прощаю, — может она хотела сказать что-то еще, но пейзаж стал расплываться и вскоре растворился совсем, оставив в прошлом и ее, и все, что расположилось по ту сторону мира.