Трудности перевода

♪Papa Roach – Do Or Die

      9:45. Знаете это ужасное чувство? Когда опаздываешь, да-да. Как-то у меня всегда так получалось — сначала опаздывала в школу, теперь в универ и на работу. В 10:30 я должна быть на смене, ага. Выходить надо ровно в десять, чтобы успеть доехать. Но проблема в другом — я только встала! Красить лицо? Ах, оставьте. И так опаздываю. Успеваю только почистить зубы и надеть линзы. Что на улице? Конец мая и жара под 30? Это нормально, это же Питер. Трачу буквально пять минут на то, чтобы натянуть бриджи, футболку и кеды и, схватив рюкзак, прямо-таки выпрыгиваю в подъезд. Позавтракать, в конце концов, можно и на работе. Спускаюсь на два этажа вниз... так, какое-то странное чувство. Забыла плеер. Вздыхаю, останавливаюсь и поднимаюсь снова в квартиру. Кот недовольно шипит, когда случайно отдавливаю ему хвост. Прости, малыш, вечером за это получишь двойную порцию корма. Наконец захлопываю дверь и, пока спускаюсь вниз, достаю из рюкзака кошель, пытаясь нарыть в нём мелочь на проезд.       Когда выныриваю из прохлады подъезда на улицу, чувствую мерзкую духоту и жару — ужас, только десять утра и такая парилка! Что же будет после пяти, когда у меня закончится смена? Стараюсь не думать о погоде и нацепляю на нос очки от солнца — хоть какая-то защита от слепящего светила. Под весёлую песенку так же весело шагаю к остановке и думаю о том, что в трамвае, наверняка, просто жопа. Огромная, непреодолимая жопа кондукторши, с которой я один раз поцапалась. А нечего орать на пассажиров, ты знала, на какую работу устраиваешься. Вообще-то я не хамка, но знаете, иногда бывают такие моменты, когда очень тяжело сдержаться.       Заветная остановка уже почти показалась моему взору, когда я почувствовала, что меня за запястье кто-то тянет. Настойчиво так, крепко, и почему-то вниз. Когда меланин в волосах уже готов был выцвести от испуга, я резко обернулась и шумно вздохнула: меня за руку всего-навсего тянул маленький цыганский ребёнок. Вытаскиваю один наушник из уха и заправляю под ворот футболки, чтобы не мешался. Мальчуган смотрит на меня внимательно и очень смазливыми глазами. Не люблю цыган. Точнее, не доверяю им. А так мальчишку жалко. Ой, нет-нет, грёбаная жалость! Они же постоянно воруют, у них большие таборы, не верь этим глазам! Пытаюсь вырвать руку из цепкого захвата мальчугана, но тот держит на удивление крепко. Вторая рука у меня сжата в кулак, а там мелочь на проезд, которая звенит, когда я тяну вторую руку к первой, чтобы ослабить как-то хватку мальчика. Но тот понимает всё по-своему и выхватывает мелочь у меня из руки. Пропищав что-то вроде: «Спасибо, тётя!», мальчуган убегает в сторону подъезда, у которого сидит женщина с ещё несколькими детьми. Я, скажем так, немного в шоке стою и не знаю, что и делать. Когда понимаю, что он стырил мою последнюю мелочь на проезд, громко озвучиваю эту мысль:       — Эй, воришка! Мелочь отдал!       Уверенным шагом направляюсь к подъезду надеясь, что из него не выйдет какой-нибудь суровый цыган и не даст мне по голове чем-нибудь тяжёлым. Но на меня обращает внимание только женщина, обмотанная сверху донизу разноцветными тряпками и платками. Длинная черная коса торчит из-под платка на голове, в ушах огромные серьги, а карие глаза смотрят с нескрываемым недовольством.       — Чего тебе? — возникает она, и я уже второй раз за сегодняшний день охреневаю. Это даже для меня многовато.       От такой настырности резко останавливаюсь и какое-то внутреннее чувство говорит мне, что настаивать не стоит, себе дороже. Но я же упрямая, как баран. Думаю, многие меня поймут. А поэтому...       — Пусть ваш воришка мне мелочь отдаст и тогда я уйду!       Цыганка встаёт с картонок, на которых сидит, и делает два шага ко мне. Я же, как скала, стою и не двигаюсь с места.       — Неужели тебе жалко мелочи для ребёнка?       — Да вам эта мелочь как кошке пятая лапа. Только детей гробите со своими вымогательствами.       Взгляд женщины почему-то резко меняется и на её лице начинает расплываться улыбка.       — Тогда позволь за эту мелочь я тебе погадаю, красавица.       Красавица? Оглядываюсь назад, может это она уже не мне... нет, мне. Кхм. Сглатываю ком в горле и не успеваю ничего сказать, как цыганка хватает меня за руку и начинает водить пальцами по линиям на ладони. Пытаюсь вырвать руку, но и она на удивление крепко вцепилась в меня. Это весьма непривычно и странно, плюс начинает не на шутку пугать.       — О, будущее твоё очень смутно... — томно говорит женщина чуть ли не замогильным голосом, — и темно. Тебя будет окружать тьма, совсем скоро, — цыганка закрывает глаза и словно на самом деле пытается что-то высчитать с моей руки... или ауры. — Вижу демонов ада...       Тут мне становится не на шутку жутко, и я сильнее пытаюсь вырвать руку из хватки женщины. Та всё так же держит крепко и игнорирует мои попытки освободиться. Тут я резко вскрикиваю, так как чувствую, что в ладонь что-то очень сильно и больно воткнулось. Смотрю на руки цыганки и вижу зажатую между тонких пальцев длинную иглу. Что за чертовщина? Проклясть меня решила? Ну вот, начинается паранойя с приступом страха. Тут она сама отпускает мою руку, и я отчего-то не могу нормально стоять на ногах. Ух, как дом крутится... тут явно что-то не так.       Я раньше никогда не теряла сознание, но сказать могу точно: было больно. Кажется, кто-то разбил колени. И нос. Надеюсь, не сильно. Но на работу я уже точно опоздала. Для прогула мне нужна веская причина. Моей истории про цыганку-колдунью вряд ли поверят, поэтому, если ушибы сильные, скажу, что меня машина сбила. Ну, как сбила — толкнула.       Без сознания я провела не долго. Отчего-то стало прохладнее — я либо в морге, либо уже вечер. Так, дует ветер — значит, на улице. Эх, люди. Могу поспорить, что все проходящие мимо думали, что я алкоголичка, которая напилась с утра. Это Россия, детка. Решаюсь уже открыть глаза и понимаю, что пока ругалась с цыганкой, то, похоже, потеряла свои очки. Солнце слепит, но от него не так жарко, как было с утра. Как-то странно это всё... Так, бабонька, поднимайся. Неимоверным усилием воли заставляю себя принять вертикальное положение и осмотреться.       И тут охреневаю в третий раз.       Нахожусь я в каком-то парке аттракционов. Всё такое яркое, по большей части преобладает розовый цвет. Мечта маньяка-педофила. Сижу на каменной дорожке и беспорядочно кручу верхней частью тела влево и вправо. Тишина, как на кладбище. Почему в парке никого нет? Сейчас ведь день. Не успеваю додумать мысль, как на золотую статую какого-то клоуна обрушивается странный синий поток, сбивая ей голову. И тут я снова охреневаю, посильнее всех предыдущих раз, потому что голова летит в мою сторону. С громким и характерным матюком, я отпрыгиваю в сторону и еле успеваю спасти своего Арсения — мой рюкзак в виде скорпиона. Да-да, я назвала свой рюкзак мужским именем, но сейчас не об этом. Прижимаю его к груди и продолжаю охреневать от увиденного. Кто-то с кем-то дерётся... не могу понять, кто и с кем, но в это явно не стоит вмешиваться, а посему стоит по-быстрому ретироваться.       Тут у меня проскакивает чувство дежавю... кажется, я это уже видела. Да, определённо. Но где и когда?       Додумать я опять не успеваю, как так один из дерущихся, странный парень с зелёными волосами и весьма пофигистичным видом, в долю секунды оказывается рядом со мной и хватает за шкирятник, отчего я тихонько взвизгиваю и остаюсь в висячем положении, прижимая к себе Арсения. Для моего мозга это уже слишком, и он покидает мою черепную коробку на сегодняшний день. Не соображаю ничего, только безвольной тушкой вишу в руках странного незнакомца.       — Koko ni dare?* — произносит усталым тоном тот и я, вроде как не особо тупой человек, различаю японские слова.       И охреневаю в самый последний раз за сегодняшний день, когда вижу напротив себя другого парня, с ног до головы покрытого синим пламенем.