I need you

Снова дождь. Бесцеремонно постукивая по жёрдочке широко раскрытого окна, он мелкими капельками пробирался в полупустую комнату маленькой однокомнатной квартирки, собираясь разрастающейся лужицей на белом широком подоконнике. А в чистой воде отражался яркий солнечный свет, освещающий все доступные уголки помещения, включая распластавшееся тело на кровати. Ёнгук, немного приоткрыв тяжёлые веки, пребывал в утреннем состоянии дремоты, которое, впрочем, ничем не отличалось от ночного. Нельзя было сказать, что он совсем не спал этой ночью, но и нормальным сном это точно не назовёшь. В итоге, провалявшись в одной позе, уткнувшись лицом в подушку, сейчас он ощущал себя так, будто отпахал всю рабочую неделю всего за несколько часов, хотя она только начиналась. Сил не было даже поднять руку. Всё тело онемело. Казалось, что каждая его часть весит, как минимум, тонну. Отбросив все дальнейшие попытки перевернуться, Гук дал слабину, и его глаза снова закрылись, возвращая его к тому, с чего всё начиналось. Но вдруг, сквозь очередной мутный и бредовый сон, он услышал какой-то посторонний шум. Вслушавшись, он понял, что это кто-то отпирает входную дверь, настырно ковыряясь ключом в замочной скважине, потом хлопок, недолгое шевеление в прихожей и приближающиеся шаги. - Ну вот что за погода?! Вроде тепло и солнце светит, а льёт как из ведра. И откуда только всё берётся? - с порога протараторил вошедший парень, по-хозяйски протопав внутрь, кинув на пол сумку и прикрыв окно. - Ты утопиться решил? - спросил он, повернувшись к кровати. Не дождавшись ответа от тёмноволосого затылка друга, он обошёл кровать и с прищуром вгляделся в лицо лежащего на кровати бренного тела. - Оу. Неважно выглядишь, - заключил он, отвернувшись к выходу и приговаривая, удаляясь. - Опять смотрел какую-то сопливую мелодраму? Сколько раз говорил тебе не заниматься подобными вещами, а ты меня не слушаешь. Жизнь ничему тебя не учит, Бан Ёнгук. Уже почти выйдя из комнаты, его окликнули: - Химчан... - выдавил Гук сиплым, застоявшимся низким голосом, как только что проснувшийся бык. - Что? - повернувшись и кинув игривый взгляд на источник звука, спросил блондин. - У меня же даже телека нет... - Я знаю, просто пошутил, - спокойно произнёс он , а уже выйдя за дверь, добавил приказным тоном: - Поднимайся. Ким Химчан и Ёнгук были одногодками и лучшими друзьями с самого раннего детства. Они росли под одной крышей вместе с такими же несчастными детьми, без родительской любви, заботы, каких-либо привилегий, поддерживая и оберегая друг друга, как настоящие братья, и со всей искренностью обещая, что всегда будут вместе, несмотря ни на что. Пару раз даже приходили различные молодые семьи с целью взять кого-то из мальчиков под свою опеку, но они не позволяли этому случиться. Крепко хватались за руки, устремляли свои детские гневные взгляды на окружающих людей, ясно давая понять, что либо вдвоём, либо никак. К сожалению или к счастью, но ни одна из таких семей не могла позволить себе двоих, в итоге уходя или забирая себе другого ребёнка, а они радовались своей маленькой совместной победе. Фактически они разделяли одну и ту же судьбу, разве что Гук никогда в жизни не видел своих родителей, так как его отец, будучи военным, погиб в какой-то горячей точке, а мать умерла при сложных родах, отдав свою жизнь за жизнь ребёнка. А вот Химчана просто бросили, заявив на суде по вопросу лишения родительских прав, что они и вовсе не хотели его рождения, а растили лишь потому, что за него платили кое-какие деньги, которые они тратили на выпивку и клубы. Ёнгук до сих пор чётко помнит, каким худым и страшненьким к ним поступил Хим, весь в синяках и ссадинах от побоев за каждую маленькую шалость и провинность, или же просто за то, что он живёт на этом свете и им приходится тратить свои драгоценные копейки на то, чтобы содержать его. Возможно, именно от этого у блондина теперь не самое крепкое здоровье. Но они решили не оглядываться назад и не вспоминать то, что было до их встречи, как бы попрощавшись таким образом с прошлым и вступив в новую жизнь, наполненную дружбой, любовью и заботой непосредственно с обеих сторон. Как ни странно, но даже увлечение и путь в жизни у них был связан с одним и тем же - с музыкой. Однако любовь Хима к традиционной музыке проявилась гораздо раньше ёнгуковской страсти к танцам, поэтому уже с 4 лет он стал усердно обучаться игре на различных народных инструментах. Иногда, будучи полностью поглощённым своим занятием и часами без остановки стуча в барабан, он непроизвольно выносил мозг своему другу, а если ещё и заставлял послушать и сказать, какой же он молодец, то Гуку ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Ведь это Химчан, а он привык всегда получать то, что хочет. Ровно как и сейчас, без предупреждения завалившись с утра в чужую квартиру, он что-то шумно готовил на кухне. Таким уж было его проявление заботы. Благополучно добравшись до ванной комнаты и проделав там все утренние процедуры, Ёнгук вошёл на кухню в одних широких домашних шортах и перекошенным после долгого лежания в одном положении лицом. Плюхнувшись на стул, он стал потирать онемевшие щёки, не сразу замечая устремлённый на него пристальный и угрюмый взгляд блондина. - Что? - недоумённо спросил Гук, всё ещё держа ладони у лица. Но Химчан лишь отвернулся, проигнорировав вопрос, и продолжил, стоя у плиты в жёлтом фартучке с пёстрыми цветочками, заниматься своими важными делами. Слегка закатив глаза и тяжело вздохнув, Ёнгук понял, что сейчас, после такого показного поведения друга, ему предстоит важный и серьёзный разговор, от которого никак не отвертеться. И не прогадал. Наконец закончив все приготовления, Хим поставил перед брюнетом тарелку с завтраком в виде яичницы, украшенной каким-то розовым соусом и ароматной зеленью, и присел на стул напротив, незамедлительно спросив: - Ну и что всё-таки случилось? - Ничего, - коротко бросил парень, потянувшись за вилкой. - Гукки, - ласковым голосом обратился Химчан, дабы устранить напряжённую обстановку между ними и таким образом добиться скорого и положительного ответа на свой вопрос. - Я знаю тебя вот уже двадцать лет, и такой ответ меня не устраивает. Твоё "ничего" выдают пустой взгляд, распухшие глаза и слишком кислый вид. Я видел нечто подобное, когда кто-то раздавил цветочки, которые ты пересадил с проезжей части к нам в сад, заботливо поливая их каждый день. Когда менял повязки какому-то сломавшему лапу дворовому котёнку. Когда я, бедный и несчастный, поскользнулся на льду зимой и немного вывихнул лодыжку. Когда старенькая бабушка с тяжёлыми сумками упала и рассыпала продукты, а ты бросился ей помогать. Или когда... - Химчан... - перебил его Ёнгук. - Ничего. Не. Случилось. - Не хочешь говорить, значит... ну и отлично. Сказав это, блондин поднялся со стула и молча вышел из кухни. "Обиделся", - подумал Гук, продолжая ковыряться вилкой в яичнице. Есть ему тоже совершенно не хотелось, а при виде собственного завтрака даже появилось лёгкое чувство тошноты. Но не от того, что он был так ужасен. Наоборот, кулинарные способности друга всегда впечатляли и радовали брюнета, а просто потому, что, как говорится, "кусок в горло не лезет". Но здравый смысл и чувство самосохранения подсказывали, что если он сейчас ещё и не поест, то весь гнев яростного Химчана выльется на него океаном обсценной лексики. Это он знал непонаслышке. Кое-как расправившись с едой, с горечью и раскаянием на лице Ёнгук направился в спальню, где находился блондин, с целью извиниться и по возможности объясниться перед ним. Но переступая высокий порожек между коридором и комнатой, он недостаточно высоко поднял ногу, отчего смачно споткнувшись, и с криком "Блядь" шумно влетел в комнату, тут же получив по лицу ещё чем-то мягким, чем оказались его собственные джинсы и футболка. - Собирайся и езжай на тренировку. Чоноп уже давно ждёт тебя там, - холодно произнёс блондин. - Чоноп? Откуда у него ключи? - спросил Гук, хлопая по карманам джинс в их поисках. - Ты забыл у меня их ещё в пятницу, растяпа. - Да бляяяядь... - Не блякай, а собирайся быстрее. - А ты что будешь делать? - в спешке натягивая футболку, сначала наизнанку, а потом задом наперёд, поинтересовался брюнет. - Заменю тебя на этой чудесной кроватке. - Останешься у меня? - А ты против? - Нет, конечно... - Ну вот и проваливай, я спать хочу, - поставил точку в их диалоге Хим и развернулся спиной к Ёнгуку. Последний точно знал, что обиженный Химчан - это "лучше уйди, а то пожалеешь" Химчан, поэтому, закончив переодевания, он бросил короткое "пока" и покинул квартиру. Он направился в танцевальный зал, находящийся прямо в колледже и записанный на его имя с двенадцати дня до девяти вечера, где сейчас его уже два часа покорно ждал Чоноп. Слава Богу, это был именно он, а не какой-нибудь нервный парень или девица, которые закатили бы истерику по поводу опоздания и халатного отношения к совместному делу. Мун Чоноп из тех людей, кто, не думая о времени, в подобной ситуации лишь скажет "О, привет хён" и, как ни в чём не бывало, продолжит тренировку, демонстрируя свои безграничные, временами безумные идеи. Однако по пути к месту назначения Ёнгуку довелось проехать по месту вчерашней аварии, так как перекрёсток на этой улице являлся точкой пересечения всех автобусных маршрутов. Вопреки всему, это был не сон и не плод его воображения, а действительно совершившееся происшествие с человеческими жертвами. По обочине всё ещё были разбросаны некоторые куски и осколки от столкнувшихся машин, а на ближайшем столбе прикреплены венки, символизирующие память о погибших. Сколько их было, парень не знал. Он вообще ничего не знал: ни причины, ни числа участников, ни даже точного время случившегося. Ему было больно от того, что он лишь маленький, бесполезный человечек, не имеющий возможности никого защитить или спасти, а всё, что он может, так это сопереживать родственникам и другим близким этих несчастных людей, которых настигла такая страшная судьба. Ёнгук даже впал в депрессию. Поглощённый грустью и печалью, с опустившимися руками и тоской во взгляде, он с трудом вынес репетицию, хоть и всячески отнекиваясь на предложения Чонопа, обеспокоенного состоянием старшего, закончить пораньше, и работая до победного конца, если так его вообще можно было назвать. В общем-то тренировка не принесла практически никаких плодов, разве что пару синяков на ногах и локтях. После этого Гук решил посетить своё любимое кафе, где просидел до самого закрытия, а потом, не желая идти домой и отделять душу от тела в попытках уснуть, он отправился бродить по ночным улицам. В этом действительно было что-то приятное и успокаивающее, так как тишина и темнота, рушимая лишь несколькими встречными фонарями, расслабляли и мысленно уносили парня от проблем в мир грёз и мечтаний. В итоге на мосту у реки он встретил рассвет, а после этого, очень устав и, кажется, даже задремал, стоя у перил, он вернулся домой. Разувшись в прихожей и зайдя в комнату, он, не раздеваясь, от усталости гонимый желанием побыстрее прилечь, тут же прошёл к кровати и, развернувшись к ней спиной, раскинув в стороны руки плашмя плюхнулся на смятое одеяло. - ААААА! - ААААА! - заорал брюнет в ответ, подскочив и ошалело взглянув на собственную постель. - Блядь! Химчан! Какого чёрта ты тут делаешь?! - Я тут сплю, мозгоклюй! - Но... - И вообще, я ждал тебя. Где ты шлялся всю ночь? И почему тогда трезвый? - но не дав Гуку вымолвить и слова, он жестом приказал ему сесть и потянулся за мобильником. - В общем, смотри, - и включил видео "Выпуск новостей". "Вчера, в районе 13:45, на центральном перекрёстке города произошло серьёзное ДТП. 40-летний мужчина за рулём легкового автомобиля при повороте налево не заметил грузовик, и произошло столкновение. При этом грузовик наехал на легковой автомобиль сверху, смяв переднюю часть корпуса и крышу над водительским и пассажирским сиденьем, в последствии завалившись на бок. Погибло трое человек, один доставлен в больницу в тяжёлом состоянии." Выключив видео, Химчан посмотрел на своего друга, который сидел с абсолютно потерянным видом и стоящими в глазах слезами. - Это тебя так покоробило, да? Я знаю, что ты часто гуляешь в этом месте в это время... Ужасно... Совершенно перестав сдерживаться, Гук заплакал, а Хим стал нежно гладить его по голове, успокаивая, потому что он знал, каким добрым и небезразличным к чужим судьбам был Ёнгук. - Это страшно, Гукки... очень... Но если тебя это так тревожит, почему ты не рассказал мне? И мог бы в больницу позвонить, узнать, глупый ты медведь, - сказал он, и, слегка улыбнувшись, встал с кровати. - Подожди меня здесь. Химчан вышел на кухню и позвонил в больницу. Он уже делал это вчера, чтобы узнать все происшествия за последние дни, примерно догадываясь о причине расстройств Ёнгука, а сейчас хотел договорить о посещении выжившего, как оказалось, несовершеннолетнего ребёнка. Вернувшись в комнату и с сожалением посмотрев на всё ещё всхлипывающего друга, Хим произнёс тихим голосом: - Гукки... Единственный выживший - мальчик, пятнадцать лет. Зовут Чхве Чжунхон. Завтра ты можешь его навестить.