Одуванчик

Солнечные лучи по-детски играли, путались в ветвях широкой кроны клена, отбивая узористую тень, и утопали в густой траве и полевых цветах. Хитрый ветерок проскальзывал в воздухе, пытаясь зацепить зеленую гладь растений, и разносил свежий цветочный аромат с примесью влажного запаха земли по всей Луговине. Он играл с листвой, нежно шурша, а задорные птицы, перекликаясь между собой, дополняли этот шорох звонкими нотками. Окруженная этой сладкой атмосферой ароматов и звуков Луговины Китнисс иногда погружалась в легкую дремоту. Разве это не наслаждение вот так лежать в теплом море из свежей травы головой на ногах любимого человека и чувствовать мягкие прикосновенья его пальцев к своим волосам? Опираясь на широкий ствол клена, защищающего их от света, Пит сидел и слушал милое посапывание своей Китнисс. Его пальцы тонули в ее темных волосах, переплетая волны. Разве это не счастье находиться рядом с ней, слышать стук ее сердца, чувствовать мягкое тепло, исходящее от нее? Уже через некоторое время Китнисс и вправду уснула, задышав ровнее. При виде ее умиротворенного лица с чуть поднятыми уголками губ Пит умиленно улыбнулся и легким, как слабое дуновенье ветерка, движением провел от ее подбородка по линиям скул вверх. По его венам заструилось сказочное спокойствие вперемешку с эйфорией. Когда солнце начало медленно сползать к линии горизонта, Пит прошептал «Пора идти», оставив легкий отпечаток своих губ на ее. Издав возмущенный стон, Китнисс нахмурилась и распахнула веки, на что Пит хохотнул, еще раз невесомо прикоснувшись к ее губам своими. Уже через несколько минут пара неспешно шагала в сторону дистрикта, шелестя обувью в густой траве. Ветер заметно посмелел, сильнее опутывая их, и Китнисс покрепче закутывалась в кофточку. Они остановились, чтобы напоследок нарвать цветов. Питу обязательно нужно было решиться на задуманное, а лучше время и не придумаешь… Ладони Китнисс бережно срывали какие-то растения, собирая их в аккуратный букетик, когда ее внимание привлекла пушистая светлая головка, выглядывающая из-под зелени. Воспоминания ярким роем закружились в ее голове, когда она поняла, что этот солнечный цветок – молодой одуванчик. Он скромно расположился на коротком стебельке, и Китнисс не могла найти ему места в букетике, а лишь задумчиво крутила в пальцах свободной руки. - Китнисс, - неуверенно прозвучало за ее спиной. Боясь взглянуть в глаза повернувшейся девушки, Пит вытирал вспотевшие от волнения ладони о шершавую ткань брюк. Взволнованный тон Пита жутко пугал Китнисс, и она даже не осмеливалась предположить, что стало причиной этого обращения. - Я… я не знаю, как начать, - робко подняв глаз, залепетал он сбивчиво. – Ты же знаешь, мы прошли через многое, - голос Пита был немного хриплым - он откашлялся. - Игры, война, потери… Но мы же выжили. Потому что вместе, - прохладный воздух вперемешку с ароматами цветом опьянял, прибавлял сил, и его следующие слова сами собой лились, закручивая мысли Китнисс в густой вихрь. - Два сломленных существа, которые разделили то ничтожное количество оставшейся силы на двоих. Мы исцелили друг, спасли, - Пит отчаянно схватил ладони Китнисс, крепко зажав в своих, дабы попытаться передать ей хоть капельку своей веры, надежды, уверенности в будущем. Но ее полыхающее разнообразными эмоциями лицо вынудило Пита засомневаться в правильности этого разговора. – Сейчас же, Китнисс, я полностью уверен в твоих чувствах, мои же не гаснут еще с малых лет. Только светлые лучи любви к тебе, вечно сияющие в сердце, смогли вытеснить из меня весь мрак Капитолия, каплю за каплей, - ранее безоблачное небо начало погружаться в тяжелый занавес густых дождевых туч. – Когда-то такое уже было, для публики, знаю. Но теперь я хочу настоящего. Настоящих чувств. Настоящей семьи. И пусть ничего, по сути, не изменится, но все же я хочу называть тебя женой, Китнисс. Своей женой... - его тихий шепот на последних словах терялся в завывании ветра, но она сумела услышать все. Пит бережно прикоснулся губами к пальцам Китнисс, а затем отпустил ее руки. Неуверенность, испуг, непонимание смешались в ее глазах в мелкие капли слез. Тут, как назло, посыпался холодный дождь, стуча по головам и плечам обоих. Не думая, Пит схватил руку Китнисс, и они понеслись в направлении дома, чувствуя, как тяжелые капли затекали в обувь, пропитывали насквозь одежду. У нее было время подумать. Стена. Мощная стена, которую Китнисс еще с детства строила, аккуратно выкладывая кирпичиками из ее страхов и предрассудков, один за одним. Она не могла перебороть себя, не могла перелезть через эту стену - уж больно она высока... Но Пит... Китнисс не позволила бы себе сделать ему больно. Только не тогда. Она не выдержала бы, если осталась бы без него. В душе любовь вела отчаянную борьбу со страхом. Мысли полностью перепутались и кружились с нереальной скоростью. Грохот грома прокатился по небу, перекликаясь с ударами боли в голове Китнисс. Благо она всё так же держалась за руку Пита. Глаза застилали отрывки воспоминаний. А шепот внутреннего голоса: «Просто скажи да, и все!» был едва уловим под непроглядной пеленой боязни. Дождевые капли, смешиваясь с соленым потоком слез, казалось, впитывались в кожу, оставляя ожоги, и чувствовались даже во рту. Китнисс хотела снять налипшие пряди с лица, но одна рука крепко переплелась пальцами с ладонью Пита, а во второй был зажат... вялый и сморщившийся одуванчик... Она шагала вдоль старого коридора, всматриваясь в потрепанную штукатурку на потолке. Кое-как побеленные стены школы с густой паутиной трещинок навевали чувство ужаса, смешанного с необъяснимой грустью. Разве это жалкое строение, не знающее ремонта уже несколько лет, похоже на школу? Китнисс вышла за порог и запрыгала со ступенек, нервно оттягивая край покудлачившегося старого шерстяного платья, которое было заметно велико для ее худенького тельца. Усеянный гравием и пылью двор сплошь устелился калюжами после весеннего дождя. Хлюпая ботинками в грязи, повсюду гулким ульем копошились дети: играли, бегали, перекликались пискливыми криками. Заметно выделяясь из смуглости остальных, в глаза Китнисс бросилась светлая голова. Смех этого белокурого мальчика было слышно даже ей, и девочка сразу же узнала его - сын пекаря Пит Мелларк, и не могла отвести взгляда, ведь отчетливо помнила его недавний поступок. Во рту остро почувствовался запомнившейся вкус его вчерашнего хлеба. Она обязана жизнью этому мальчику, не только своей - жизнью семьи. Нужно поблагодарить? Небольшая багряная ссадина на щеке свидетельствовала о том, что ему еще и хорошенько досталось. Видимо, почувствовав это пристальное наблюдение, Пит Мелларк повернул голову, и взгляд Китнисс соприкоснулся со взглядом глаз необычного небесного цвета. По коже проползла румяная краска, когда она опустила голову. Ботинки толстым слоем покрыла пыль, сливаясь с гравием на дороге. Но контрастируя с темнотой в глаза девочки бросилось ярко-желтое пятно - одинокий цветочек одуванчика, колышущейся под дуновением прохладного ветерка. По необъяснимой причине Китнисс была твердо уверена, что это солнечное растение каким-то образом связанное с сыном пекаря. Его светлая помощь среди жестокости и безразличия людей. Жизнь, ярко расцветавшая посреди смеси камней и пыли. Она мысленно поблагодарила Пита Мелларка за подаренную надежду и, еще раз посмотрев, отправилась домой, чтобы позже пойти с сестрой на Луговину и нарвать ведро одуванчиком им на ужин. ...Удар грома эхом прокатился по дистрикту, отозвавшись в голове Китнисс. Окружающие дома размывались и мутнели за густой занавесой дождя. Хлюпая калюжами, они все так же бежали за руку, и Китнисс раз за разом слышала дежурные фразы Пита: "Ты в порядке?". Нахлынувшее воспоминание все еще густой кашей смешанных обрывков вертелось в голове Китнисс. Дрожь то ли от пробирающего холода, то ли от страха пульсировала во всем теле - да, она боялась. Но разве Пит не мог разрушить стену ее предрассудков? Разве он не был ярким пятном посреди тьмы прошлого, покрытой толстым слоем потерь? Как и много лет назад он подарил ей возможность жить дальше. Светлый одуванчик, символ возрождения... Когда насквозь промокшая пара залетела в дом, оставляя грязные лужи на полу и когда они оба высушились и переоделись, Китнисс несмело подошла к Питу и, проведя пальцами по его взъерошенным солнечным волосам, едва слышно проговорила: - Я тоже хочу иметь настоящую семью. И я согласна слышать из твоих уст "жена", Пит... Тишина повисла в воздухе, разбавляясь лишь гулким постукиванием сердец обоих. Не веря в услышанное, Пит обхватил Китнисс руками, чувствуя ее тепло сквозь ткань одежды, и зарылся лицом в ее пахнущие весенним дождем волосы. Китнисс вжалась в него всем телом, чувствуя, как крепкие объятия понемногу вытесняли из сердца мешающий страх, а в ее руке все еще был зажат несчастный потрепанный одуванчик...