* * *
- Нет ничего постыдного в том, чтобы назначить дату свадьбы. - Я уже помолвлена, и мы с Леоном скоро определимся! Не лезь в это, папа, - в кариих глазах девушки явственно проскальзывали огоньки ярости. Кастильо расположились на красном кожаном диване, стоящем в углу холла. После того, как основной поток людей схлынул, дышать стало намного легче; и даже стали заметны изрядно потрепанные, свисавшие из настенных ваз вялые герберы. Зал заметно опустел, и если бы не работа нерасторопной гардеробщицы, они уже давно ушли от этого места и заодно от неприятного разговора. - Мы решим все после окончания турне, - добавила шатенка, упрямо глядя на отца. - Не зли меня, - зачем-то сообщила она, впервые за столько лет почувствовав, что Герман должен подчиниться. Кастильо и правда стало не по себе. - Ладно, - уже примирительно сдался он, кладя ладонь поверх руки дочери. - Я надеюсь, что вы примете правильное решение.. хотя вам и по двадцать четыре всего, это же детский возраст.. Испанка недобро сощурила глаза, понимая, что сейчас ее отец снова заведет свою старую любимую волынку. -...а они все туда же - жениться удумали! - воскликнул Герман. - Молчу, - поспешно добавил он, ловя на себе взгляд дочери. - Многие в этом возрасте уже детей имеют, - сообщила зачем-то Виолетта, все еще твердо, но не так уверенно глядя на папу. Кастильо-старший словно призадумался, как ему реагировать на этот ход, и тут же громко расхохотался, накрыв лицо руками. - Ой.. не смеши меня, Вилу.. - из под закрывающих его лицо ладоней раздавалось невнятное похрюкивание. - Может, ты и внуками обзавестись собралась, а? - Я.. - девушка хотела было что-то сказать, но из-за угла вылетела светловолосая Маша. - Вот и мы, - не обращая внимания на напряженные лица Кастильо-старшего и его дочери, довольно сообщила девочка. - Пришлось повозиться, наши куртки чуть не отдали другим посетителям, - добавила она. - Пойдем? - Сеньор Герман, - Леон сгрузил на руки брюнета большой черный пуховик. - Спасибо, Леон, - мужчина накинул на себя куртку. - Вилу, а где ваши? - Ой, они же в гримерной, - воскликнула внезапно Виолетта, резко вставая с дивана. - Я сейчас, - шатенка быстрым шагом направилась к лестницам. Скрывшись за поворотом, она поднялась наверх. В гримерных было довольно холодно, и девушка, закутавшись в толстый свитер, толкнула нужную дверь. Комната была светло-бежeвой, но ужасно грязной и еще мокрой после дурачеств ребят. Очки Феде одиноко валялись на столе поверх нагромождений косметики. Вилу почему-то горько усмехнулась, оглядывая залитый колой пол, и, подхватив со стула свое пальто, направилась к зеркалу. Похоже, она загнала себя в тупик, так и не осознав этого. Вздохнув, она коснулась большой желто-коричневой сумки. Раньше девушка всегда находила так нужное ей умиротворение в своем внутреннем Я, но сейчас.. Сейчас сомнения будто вихрем прошлись по уютному и понятному одной Виолетте мирку, не оставляя ничего от прежнего устоя. Шум шагов отвлек шатенку. - Почему ты не рассказала им? - голос Леона звучал устало и непривычно холодно. - Вилу, я знаю твоего отца.. - Заткнись и обними меня, - одними губами прошептала Виолетта, прижимаясь к парню. Стушевавшись, тот на миг поддался слабости, но тут же отпрянул. - Так нельзя, - упрямо продолжил он, - ты должна сказать сейчас, чтоб не вызывать у него больше сомнений. - Испанка коряво усмехнулась. - Я хочу завершить тур, только и всего. Мы скоро закончим в Москве, потом еще пару концертов в Питере. Он не пустит меня беременную, пусть и на ранних сроках. - Именно, на ранних! - воскликнул Леон, усаживаясь в кресло. Усиленно массируя виски, чтоб снять напряжение, он наконец продолжил. - Я за тебя волнуюсь. К тому времени ты не сможешь лететь на самолете, потому что неизвестно, когда начнутся роды. Я беспокоюсь за ваше здоровье, - мужчина встал, и все-таки обнял, прижимаясь к девушке, ее почти плоский животик. Виолетта на минуту позволила себе раствориться в таких мягких и родных объятиях, укутывающих от агрессии внешнего мира. - Я скажу, чуть позже.. - прикусив губу, пообещала девушка.* * *
Леон, ведя под руку свою девушку, спускался по лестнице в непривычно затихший холл. Вернее, непривычным это было для гостей, не представляющий концертный зал без суеты и шумных разговоров обо всем на свете. Герман с Марией уже дожидались их у выхода. Накинув на плечи Виолетты ее белое пальто, Варгас, наклонившись, шепнул ей в ушко: "И да, нужно будет купить что-нибудь посерьезнее". Вилу раскраснелась, когда теплое дыхание любимого чуть коснулось ее щеки, но Кастильо-старший счел в этом что-то очень непристойное, и чуть не закрыл ладонями глаза русой девочки. Выходя из здания, каждый думал о чем-то сокровенном, о своем, поэтому шли они молча. Приятная ночная прохлада повеяла свежестью на девочку. Та прикрыла глаза, нежась в хрупком холоде, и подумала, что не так уж все и плохо. Мама скоро приедет, и, если повезет, этот Новый Год они встретят дома. И не просто втроем. Что-то вдруг мелькнуло в голове светловолосой, и она, пытаясь вцепиться в ускользающую мысль, чуть не упала на тротуар. - Осторожно! - воскликнул Леон, у самой земли подхватывая Исакову. Та, шумно вдохнув, испуганно посмотрела на мужчину. - Ты как, в порядке? - по-своему истолковав выражение девочки, обеспокоенно обратился к ней кареглазый. Сзади с волнением за ней следил Кастильо-старший. Ощутив, как кровь резко прилила к щекам, русая пробормотала "Да, спасибо", и внезапно замерла. - Елка! - вслух сказала она. Обведя взглядом смотрящую на нее компанию, Маша покраснела еще больше и пояснила. - Я вспомнила, что у нас елки нету. Надо поставить. Еще десяток метров они прошли в молчании, а затем распрощались. Виолетта, опускаясь на корточки, нежно обняла смущенную Марию, а Леон с неожиданной гордостью подумал о пробуждении у любимой материнского инстинкта. Было много объятий и обещаний встретиться еще раз в ближайшее время, и даже Кастильо-старший растрогался, когда на прощание махал рукой растворявшейся в ночной мгле дочери. Мария старательно вышагивала по тротуару, искоса наблюдая за тем, как мужчина полностью растворился в своих мыслях. То недоверие, то грусть пробегали на его лице, и русой показалось это таким печальным, что она не вытерпела. - Сеньор Герман? - позвала она мужчину. Тот, дернувшись, наконец осмысленным взглядом посмотрел на Исакову. - Скоро Новый Год, - не зная, что сказать, сообщила девчушка. Кастильо растерянно улыбнулся. - Вы ведь проведете его с нами? - внезапно почувствовав себя невероятно глупой от этого вопроса, она отвела взгляд. - Знаешь, зачем эти глупые формальности? - хрипловатым, но отчего-то мягким голосом спросил Герман, словно не слыша последнего вопроса. - Давай на ты. - Ты.. сказал, что будешь еще две недели, верно? - не сказала - выдохнула Мария. - Два дня уже прошло.. - Ну, если твой отец будет не против.. - Скоро мама приедет, - поделилась кареглазая, и отчего-то от этой простой фразы ей стало так хорошо, так уютно, что никакой мороз не причинил бы боли. Если на сердце тепло, что значит холод? Часть этой волшебной эйфории словно передалась Кастильо, и его губы непроизвольно растянулись в улыбке. Хотелось как никогда сохранить это хрупкое ощущение спокойствия, ощущения необходимости. Хотелось, но...