В последний раз...

Я вынуждена отвернуться, потому что не в силах смотреть в его, полные печали и грусти, глаза. Несколько минут мы просто стоим. В комнату стучаться. Не думаю, что в этом есть необходимость – дверь все равно открыта. Я не оборачиваюсь. - Это мама? – спрашивает Тейлор. Дин молчит. - Почему она не видит меня?.. Не хотела этого спрашивать, само вырвалось. Молчание. - Хорошо. Можешь не отвечать, - с горечью произносит Тейлор, - Тебе уже раз десять звонил дядя Сэм. Что у вас происходит? Я смотрю на Дина. Теперь я замечаю, что он чертовски изменился. В глазах больше нет того блеска, только жестокость и решимость. Он тяжело вздыхает. - Почему ты ничего мне не рассказываешь? – говорит дочь, сдерживаясь из последних сил, чтобы не заплакать, - Я обещала всегда поддерживать тебя! Помнишь?.. Ты сам виноват… Ты не доверяешь мне. Тейлор ждет реакции, как и я. Но ничего не происходит. Потеряв смысл ждать, уходя, всего лишь говорит: - Это больно. Я знаю. - Почему ты так поступаешь с ней?! – кричу я. Мне все надоело. Я уже совсем не знаю, что я чувствую. - Мне надо ухать. Будь здесь, хорошо? Так будет лучше. - Не смей уходить! Но это его не останавливает. *** - Да, Сэмми, что нового? Я переступаю через порог. - Где ты был? Он пристально смотрит на меня. - Да так…Неважно. Давай к делу. Мы идем по коридору. Обои светлых тонов, на каждом углу полки с книгами, мягкие диваны…Никогда не понимал, как это, Сэм разрешает тут всем заправлять женщине. А потом вспоминаю – это же мой младший братишка Сэмми! Вот и ответ. - Я выяснил, - начинает он, - У этого подозрительного, мистера Фроста, недавно умерла жена. Я благодарен Сэму, что он не продолжил свой расспрос. - И к чему ты клонишь? - К тому, что он в полнее мог выдумать это имя: Эндрю Андерсен. - Ты считаешь, что он сам украл письмена из музея? Причем, из музея, в котором он сам и работает. Я сажусь на кушетку. - Ну да. Чтобы воскресить свою жену, - Сэм идет на кухню и через несколько минут приходит, неся дымящуюся чашку кофе. – Я знаю, в этой теории много дыр, но… - Спасибо, - перебиваю я, - Кофе – это то, что доктор прописал. Жадно делаю первый глоток, и горячая жидкость обжигает мне горло, но я не обращаю внимания. - Этот Фрост мне сразу не понравился, - признаюсь я. - Прижучим его? Я делаю последний глоток и ставлю чашку на стеклянный столик. - В путь! *** Сколько времени прошло? Час? Или больше?.. Я устала. Хочу уйти. - Мам? Ты тут? - Да, Тейлор… Я здесь. - Я не знаю, почему я тебя не вижу и не слышу, но я чувствую, что это ты. Именно ты. Комок встает у меня в горле, а сердце готово выпрыгнуть из груди. Тейлор заходит в комнату, закрывает дверь и садится на стул перед зеркалом. - Я скучаю, - говорит она, - Безумно. Слезы бегут по ее щекам. Во мне нарастает пустота. Я подхожу ближе и пытаюсь пригладить ее волосы, но рука проходит сквозь, она прозрачна. - После твоей смерти, у нас остались все твои вещи. Я помню, приходя со школы, в доме все так же пахло твоими духами. Это делал папа. Я думаю, так он справлялся, но я знала, что он был сломлен как никогда прежде. Часто, я заходила в вашу спальню, запрыгивала в постель и лежала там часами. Там все еще пахло тобой. Папа возвращался только вечером… Он ложился рядом и обнимал меня. Мне безумно хочется обнять ее, но я не могу. Не могу, физически. И от этого хочется кричать, разрушать все. - Все было похоже на «день сурка»: пробуждение, завтрак, уничтожения какой-нибудь сверхъестественной твари, ужин, телевизор, сон… Понимаешь? – Тейлор всхлипывает, - А потом… Он будто проснулся после долгого сна. - Лиза, - догадываюсь я. - Лиза, - она усмехается, - Я была против их романа. Как я только не протестовала! Но увидев, как он счастлив, как изменился, я смерилась. - Это все к лучшему, - еле слышно говорю я. Она все равно меня не услышит. От этого еще больнее… - Но папа не может так просто забыть тебя. Он любил тебя, все это время, все эти 15 лет… Она больше не может говорить, рыдания захлестывают ее. Нет, нет же! Я хочу уйти. С меня хватит. Я чувствую прилив силы, в комнате потухает свет.