Марсианские Истории, vol.2

... Килл примчалась на такси, босиком, растрепанная, со сбитыми коленками, испуганная, и сходу набросилась на Томо, который бренькал на новой гитарке в гостиной: - Где Джаред? Где Кэрри? - А я што, знаю, што ли? - тупо посмотрел на нее Томат. - Меня дома и вовсе не было, дети с Шенаной, он сам приведет. - Нет, Джаред забрал Кэрри, и сжег кухню Джону, Джон хочет его убить, а Джаред недоступен, я не знаю где он и куда он дел нашу дочь! - А нашто отдавала вообще ему ее? - философски изрек Томо. - У него фако-маниакальный опять, доверять щас нельзя. - Он ее отец! - Так-то, ее папка Шенануля, - флегматично отозвался Томо. - Иди колени зеленкой помажь и причешись. Как страшко ходишь. А Куперу так и надо, заибав уже. Я и сам ему уже хочу хату спалить. - Томо, ты не понимаешь! - в отчаянии треснула его сумкой Килл. - Все я понимаю, - отрезал хорват. - Отвали, Килл-Билл. Я Шенане щас позвоню, пусть поищет братца и малышку. Он знает все опасненькие местечки, где Джаред может быть. Хотя, я и сам догадываюсь. Одна ты вечно думаешь, што он святой. Тупка ты, Килл-Билл. Иди, приведи себя в порядок. И не ной, блиать. Заноешь, если Ше тебе хак за беспечность сделает. Понастрогали детей, а сами не смотрите за ними... - бросив гитарку, Тома ушел звонить. Килл не оставалось ничего, как пойти в душ, намазать чертовы колени зеленкой, а потом выпить две таблетки антидепрессантов и запить их вискарем. Она ненавидела все это. Но что она могла поделать? Например, нихрена. Как обычно, впрочем. Поэтому она решила - Томат уладит все с детьми, а остальное и вовсе не ее проблема... Она уснула на диване в гостиной, Томат укрыл ее пледом и поехал за Тайлюшей и на поиски Кэрри. Иногда он хотел убивать всю эту семейку. Джаред вернулся домой поздно ночью. В новом дорогом костюме, аккуратно собранными волосами и очень серьезным лицом в черных очках, и если не считать царапин по всей морде, ништо не выдавало в нем ничего подозрительного. На руках у него мирно посапывала Кэрри, тоже в новеньком платье, в золотых туфельках как у принцессы и с заплетенными косичками. Джаред не рассчитывал, что все тайное становится явным так скоро. Не успел он переступить порог, как на него накинулся Томат и яростным хорватским шепотом принялся его доставать, потрясая большим половником. Джаред не прислушивался особо, что он там городил, но понял, что дела его плохи. - Давно она тут спит? - так же шепотом поинтересовался он, кивая на Киллиан и передавая Томату малышку. - Так канешно! Тебя же ждала, казел! - Найс, - задумчиво произнес Джаред, не зная, хорошо это или плохо. Приблизившись, он очень тихо, стараясь не дышать, опустился на колени перед диваном и некоторое время наблюдал за Килл. Осторожно провел по волосам, убирая прилипшие ко лбу кудряшки. Склонился, прислушиваясь к ее ровному дыханию и не удержавшись, поцеловал, кольнув щетиной ее нежную кожу. Но Киллиан спала очень крепко, даже не пошевелилась. Джаред решил воспользоваться этим. Поднял ее на руки и унес в свою комнату. Он буквально валился с ног, так вымотался за день, но прежде чем рухнуть в постель, сделал маленькую гадость. Раздел ее и поцеловал в нескольких местах так, чтобы на коже остались красные следы. Она все равно его ненавидела. Раньше это было больно, даже сама мысль, что он мог быть ей неприятен, была невыносимой и надолго лишала его покоя, теперь же это доставляло какое-то мрачное удовольствие. Все, что угодно - ненависть, злость, крики, только не то мертвое равнодушие, с каким она смотрела на него этим утром... Джаред крепко обнял Киллиан, укрыв их обоих одним одеялом, и уткнувшись ей в плечо, как любил это делать, впервые за много дней, спокойно и безмятежно заснул. ... Киллиан тоже спала спокойно и безмятежно, потому что наркотики и алкоголь способствуют подобным вещам. Такой сон вполне можно назвать "мертвым" - когда просто проваливаешься в никуда, в черноту, которая лишает тебя любых ощущений, ты существуешь, но тебя словно бы и нет... А при пробуждении ты словно медленно выныриваешь сквозь плотную толщу воды. Постепенно к тебе возвращается осознание того, кто ты, как тебя зовут и, может, ты вспомнишь даже то, какого дьявола ты смешивал себе вчера такой коктейль. Затем ты вновь начинаешь ощущать себя - чувствительность наполняет каждую клеточку твоего тела... И когда Киллиан появилась над водой, все еще не имея сил открыть глаз, но уже в состоянии обонять и ощущать, она почувствовала это. Запах, такой родной, уютный, хорошо знакомый. Нагота их переплетенных тел, его дыхание у себя на ключице, не ослабевающие объятия даже в самом крепком из его снов... Наверное, она переборщила с таблетками, потому что проснулась не сегодня, а две недели назад. Проснулась прямо своем прошлом... Интересно, она впала в кому или это просто сон? Наркотики способны сделать любой сон реалистичнее жизни. Сейчас, потираясь о его плечо щекой, она чувствовала теплоту кожи так остро и реально, как никогда преж... Нет, она выпила всего два чертовых валиума, а чтобы спятить настолько, чтоб бредить им, ей нужно было бы куда больше. Это не сон, и она не впала в кому. Просто она голая спит в объятиях Джареда. И она точно знала, что своими ногами она в эту спальню не входила, и сама не снимала с себя одежду, и, черт побери, никто у нее даже не спросил, хочет ли она этого! Отпихнуть его было не так-то просто. Особенно учитывая то, что она все еще находилась в этом посткоматозном состоянии и каждый мускул дрожал от слабости. - Пусти меня! Пусти, как ты посмел, я тебя ненавижу! Ты совсем спятил, как ты мог это сделать, я бы ни за что не сделала этого сама, я бы лучше пошла и спрыгнула с чертова моста, чем по своей воле еще раз оказалась с тобой в кровати! - яростно шипела она, молотя его сжатыми в кулаки руки, куда придется, сбивая с них одеяло и превращая их постель - ну, теперь уже только его - в поле битвы. - Ты псих, ты больной! Куда ты дел мою дочку? Что ты натворил у Джона дома? Какого черта ты сделал это со мной, ты не имеешь права, я не твоя собственность! Она и правда ненавидела его в этот момент, ненавидела так сильно и так страшно, что сама испугалась этого. Потому что он не имел права давать ей надежду на то, чего она уже больше никогда не сможет получить. Ей хотелось, чтобы ему было так же больно, как и ей в тот момент, когда она осознала это. Проснувшись от того, что по нему колотили чьи-то маленькие, но крепкие кулачки, Джаред еще какое-то время молчал и с непониманием пялился на Килл. Прикрыл глаза ладонью, словно пытаясь придти в себя, и поднял уже более осмысленный взгляд снова. Первое, что бросилось ему в глаза - красные пятна на ее теле. Еще вчера он испытывал удовлетворение от их вида, сегодня - только отвращение. Она была права, когда кричала ему об этом. В очередной раз он унизил ее и в очередной раз доказал, что именно так он и считает. Она - его собственность. - Заткнись уже. Истеричка. Джаред хмуро наблюдал за Килл. Он и виду не подал, что раскаивается. - МОЯ дочь спит в своей комнате, а что ты делала в квартире Джона мне видимо и спрашивать не стоит, но я все же спрошу. Какого хуя ты там делала, дорогая? Простите, что спалил вам кухоньку, наверное помешал всем вашим планам? Стой на месте блять! Джареда переполняла такая злость, что трудно было дышать. Он оттолкнул Киллиан от двери и повернул ключ. - Готова была значит умереть, только не оказаться со мной в одной постели? Я тебе настолько противен? Что ж, значит мне нечего терять. Ты спрашиваешь, почему я сделал это с тобой? Как удобно быть жертвой, правда, Килл? И как я заебался быть вечным палачом, от которого все только и страдают. Почему бы мне просто не побыть добрым и милым парнем, а, любимая? Вот так тебе нравится? Ты будешь любить меня таким? Джаред действительно был похож на психа, когда голос его звучал так ласково, а сам он в это время швырял Киллиан вглубь комнаты. Он хотел ее уничтожить. - Убирайся к чертям, - на мгновение овладев собой, он отступил. Потом будет поздно. - Если тебе важнее твоя гордость, убирайся. Может быть, когда-нибудь я поверю, что все кончено. Может быть, когда-нибудь... - Ненавижу тебя за это. Ненавижу тебя, ты понял? Я тебя никогда не прощу, Джаред. Никогда. Лучше Джон, лучше кто угодно, хоть первый встречный, только бы больше не слушать твою красивую ложь. Не в гордости дело. А в том, что я тебя слишком люблю, чтобы возненавидеть так сильно, как мне этого хочется. Она так и не заплакала, хотя хотелось, так и не швырнула в него ничего, хотя тоже хотелось... Натянула на себя его рубашку, валяющуюся на полу, и вышла в коридор. Томат подарил ей свою старую комнату, там теперь лежали все ее вещи, и она зашла туда. Просто для того, чтобы натянуть первое попавшееся платье, чтобы взять сумку, бросить в нее кредитку, кошелек, сигареты, чтобы напялить первые попавшиеся туфли и уйти, даже не глянув в зеркало. Плевать ей было, как она выглядит. Плевать ей было сейчас на все, даже на близнецов. Ей нужно было побыть одной, спрятаться и позволить себе побыть слабой, хотя бы на минутку позволить себе сожалеть о том, что она наговорила. Или, наоборот, чтобы понять, что сожалеть она уже не будет никогда и ни о чем... ***** ... Джек однажды перестал бухать. Почти совсем - в этом все равно как-то не было смысла. От его буханий ничего не менялось, только лишь росло в геометрической прогрессии его отвращение к самому себе - будучи в дучках, он зачем-то всегда начинал звонить Саманте и клясться ей в любви, хотя на самом деле он все так же блевал от нее, как с самого начала. Зачем он делал это, зачем звонил этой суке? Да просто потому, что хотел опять жить в ее доме и иметь хоть иногда возможность видеть Килл. После развода он вообще стал никому не нужен, правда однажды ему позвонил Джаред и позвал его к ним в гости... Собственно, с тех пор Пиральто и не бухал. Просто увидел ее и понял, что если раньше она и считала его своим другом или кем-то вроде того, то после его превращения в дучкаря он уже таковым для нее не является. Он даже в Анонимные Алкоголики записаться хотел, но потом решил, что это уж чересчур и обойдется он как-нибудь своими силами. Обходился как-то... На работе дела получше стали. Он даже стал снова отпускать свои ебаньковские шуточки и Бойл снова захотел с ним дружить. Бойл был очень манерным и чопорным и даже более ебанутым, чем сам Джек, так что это кое-что да значило. Он встал на путь исправления. И вот, как-то утром, когда он в одних трусах танцевал на подоконнике макарену для соседки из окна напротив, одновременно чистил зубы и пытался варить кофе, в дверь его квартиры позвонили. Это мог быть Бойл - он иногда вел себя опасно и приходил к Джеку с утреца пораньше с пакетом горячих пончиков. Типа, пытался быть хорошим лучшим другом. И, наверное, проверял, не дучкает ли Джек втихушку по утрам. Спрыгнув с подоконника, Джек подтянул слетающие с дучки белые семейники, побежал на кухню, вырубил огонь под туркой с кофе, бросил в кухонную раковину свою щетку, быстренько сполоснул пасть и поскакал открывать. - Бойл, ты сегодня что-то припозднился, учитывая что я сам опаздываю уже на полтора ча... - начал было говорить он, но как-то быстро заткнулся. Да и было от чего. Он запомнил ее красивой и счастливой, а сейчас перед ним стояла та девочка из квартиры на чердаке. И это было хреново. Потому что он уже догадывался, о чем она попросит. - Я не хочу знать, почему ты в таком виде и когда и где успела уже напиться, - сказал он, хватая Киллиан за руку и втаскивая в квартиру. - Но сейчас ты пойдешь примешь холодный душ и будешь спать. Долго. До самого вечера. Пока у тебе не станут нормальными глаза. Килл ничего не ответила на это, она и не возразила, и не согласилась, и совершенно безучастно позволила ему увести себя в ванную, раздеть себя, поливать себя холодной водой... Потом он закутал ее в теплый халат, дал большую кружку с кофе, она выпила немного и ее долго тошнило, а потом он уложил ее спать в своей постели. Она прожила у него две недели, прежде чем он наконец заставил себя поговорить с ней о происходящем. ... По утрам он уходил на работу, а она лежала в его постели, свернувшись калачиком, в его футболке и с полузакрытыми глазами, словно бы находилась в каком-то своем мире, жила там своей жизнью, а ему оставалось лишь смотреть на нее... И понимать, что если он не даст ей самой прийти в себя, она сделает с собой что-нибудь ужасное. Когда он приходил домой вечером, то заставал ее в такой же позе в постели. Ее телефон валялся в сумке и был отключен. Постоянно. Она не хотела ни с кем говорить и никого видеть, и Джек правда не понимал, почему пришла она именно к нему. Впрочем, может ему и не нужно это было. Он спал в гостиной на диване, ворочаясь ночи напролет, прислушиваясь к мертвой тишине в маленькой спаленке и каждый раз не выдерживая и отправляясь ее проверить. Она не спала, кажется, совсем. Когда он подходил, чтобы в полутьме разглядеть ее лицо, освещенное бликами от фонарей, то вновь натыкался на этот полузакрытый взгляд и ему становилось не по себе. Она тогда протягивала руку, касалась его ладони и тянула его к себе, а потом сворачивалась у него в объятиях и снова затихала... Спустя неделю она стала разговаривать с ним. Готовить ему ужин, куда-то уходить днем, и когда по вечерам он благодарил ее за ужин, целуя ее в висок, волосы у нее пахли прибрежным бризом... Она дважды пыталась покончить с собой на Бруклинском мосту, один раз даже перелезла через ограду, но в самый последний момент остановилась. Нет, ей было не страшно. Нет, она не думала в этот момент ни о детях, ни о матери, ни о Томо, ни о Джареде или Шенноне, ни о ком. Просто она не сделала этого, и все. Потому что поняла одну простую вещь - у нее не было причины делать это. И она снова вернулась в квартиру Джека, как делала все эти дни, чтобы не думать ни о чем и лечить свою душу полнейшим бездействием... Две недели спустя стало очевидно, что если он не начнет этого разговора, то она так и останется в этой квартире, игнорируя всю свою прошлую жизнь и прячась от проблем. Утром, перед уходом на работу, он пил сваренный ею кофе и думал, как лучше начать, а потом плюнул и сказал как есть: - Ты же понимаешь, что должна уйти домой? - У меня нет дома, - стоя к нему спиной, она дернула плечом, и голос ее был равнодушным и ровным. - Твой дом там, где твои дети, Килл. Ты что, не скучаешь по близнецам? - Это и их дети тоже, - отвечала она все так же ровно. - Они никогда не стеснялись оставлять меня одну с ними. Почему я не могу поступать так же? - Потому что ты... - Нет, Джек, - прервала она его, оборачиваясь к нему со сведенными хмуро бровями. - Если сорокалетние мужчины не готовы взять на себя ответственность за этих детей, то я не готова и подавно. Я даже о себе позаботиться как следует не могу!.. - Тебе стоит включить телефон, Килл. - Я не хочу ни с кем разговаривать. - Никогда? - Может быть. - Я ненавижу тебя такую, - проворчал Джек, отставив недопитую чашку. - Вечером мы продолжим. - Нет, вечером мы пойдем в кино. Я заказала два билета, и я купила себе одежду вчера днем. - Килл, ну вот зачем ты... - Затем, что я больше не собираюсь делать ничего из того, что делала раньше. Я просто хочу жить и верить в то, что то, что у меня есть, не исчезнет в любую секунду. - Я тоже этого хочу. И это нечестно с твоей стороны. Потому что я у тебя буду всегда, а вот ты все равно уйдешь. Не нужно латать себя, проделывая дыры во мне. Я тебя люблю, давно, ты это знаешь. Я хочу, чтоб ты осталась, по-настоящему, но я знаю, что это невозможно. - Тогда просто дай мне остаться, Джек. Пожалуйста, - попросила Киллиан и, подойдя к нему, стоящему уже в дверях кухни, обняла его за шею. Он ожидал того, что она привычно спрячет лицо у него на груди, но вовсе не того, что она запрокинет голову и ее прохладные, мягкие губы прильнут к его губам. Она поцеловала его, сама, впервые. За все это время он ни разу не посмел намекнуть ей ни на что такое... Неужели она настолько отчаялась, что в самом деле могла предпочесть его любви всей своей жизни?.. - Кино вечером, - напомнила она, отстраняясь, и вернулась к плите, а Джек еще секунду смотрел на нее, а потом вышел прочь. Он был и счастлив, и в то же время встревожен... А когда он был на работе, ему позвонил Джаред. Он не знал, как, но эти двое просто чувствовали друг друга. И в тот самый момент, когда Киллиан по-настоящему попыталась отречься от этого человека, он все равно ее нашел. Что сделал Джек? То, что было лучше для нее. После работы он не пошел домой... ***** Звонок от Джа - Да? - голос у Джека был трезвый. И напряженный. - Что? - Она у тебя? Джек... Я знаю, что она у тебя. Можно я приду? Спроси у нее, можно? Скажи, что я не буду ничего выяснять, я даже совсем могу молчать, если она не хочет со мной говорить, мне бы только ее увидеть. Пожалуйста... - Не буду я у нее ничего спрашивать, - отозвался Пиральто после долгого и тяжелого молчания. - Сам знаешь, она не разрешит. Просто приходи вечером и все. Я переночую где-нибудь... На работе. Если она пойдет с тобой, то забирай. А если не захочет, но ты ее все равно уведешь... Я тебя убью, - пообещал ему Джек и положил трубку. ****** - Киллиан, открой пожалуйста. Джаред стоял, прислонившись лбом к двери и тихонько, но почти беспрерывно стучал в нее. Он знал, что она не захочет видеть его и не откроет ему, но ведь никакие разумные доводы не могли бы остановить того, кто получил возможность хоть ненамного приблизиться к предмету своей любви. Стоя за этой дверью или находясь в другом конце Нью-Йорка, он все равно бы думал о ней, но здесь уже одно ее безмолвное присутствие было спасительным после нескольких недель полнейшего неведения. Это и чувствовала она, когда он бесследно исчезал? Это было страшно. - Джек сегодня не придет, Килл. Он хороший друг, очень хороший, мне жаль, что я так грубо с ним обращался... Джаред тяжело опустился, прислоняясь спиной к двери и усмехнулся, поворачивая голову в сторону невидимого собеседника. - Я ведь могу тут и до утра посидеть, Килл. Когда-нибудь ты все равно выйдешь. Мне просто нужно увидеть тебя, обнять тебя, так нужно, понимаешь. Открой мне... Позволь хотя бы иногда видеться с тобой, не отдаляйся от меня, Киллиан. Мы все испортили, я все испортил, да к черту, невозможно жить так, чтобы совсем не совершать ошибок. Мы еще можем стать друзьями. По-настоящему, без ревности и упреков, просто, потому что ты слишком дорога мне, чтобы быть теперь в моей жизни никем. Боже, открой уже мне эту чертову дверь!.. Киллиан стояла по другую сторону двери, уперевшись в нее ладонями, опустив голову и жадно ловя ртом воздух. Его голос, повторяющий ее имя, был как удар поддых, разом вышибший весь кислород из ее легких. Нигде в этом мире не было бы места, где она смогла бы забыть о нем. Она могла прятаться на соседней улице, в соседнем городе, в соседней стране, на соседнем континенте... Она могла бы улететь на другую планету... И все равно он бы ее нашел. Делал ли он это каждый раз потому, что сам этого хотел, или потому, что знал, как отчаянно этого хочет она и не мог оставить ее надежды неоправданными?.. Киллиан уже не знала ни одного ответа на свои вопросы. Зато она хорошо знала то, что каков бы ни был ответ, он - ложный. Есть ли смысл в том, чтобы настоять на своем и продолжать прятаться? Не впустить его, вынудить его сидеть здесь всю ночь, и следующий день, и... Она распахнула дверь так стремительно, что он едва не упал, поскольку опирался на нее. - Тебе не стоит делать это. Папарацци наверняка уже поднимаются по лестнице. Будь я все еще твоим агентом, я бы сказала, что потерпела полнейший крах в своей карьере. Входи, Джаред. Она не выглядела плохо. Может, чуть более худой, чуть более взрослой - люди всегда выглядят взрослее, когда страдают. И одета она была в совершенно обычные джинсы и футболку, и волосы ее были встрепаны как у совершенно обыкновенной девушки, которая сидела дома за ужином и читала книгу, когда врасплох ее застал неожиданный гость... Обыкновенная, себе она казалась такой обыкновенной, что он просто должен был сейчас понять, что придумал себе все ее очарование. Он думал, что ему жаль ее. Но на самом деле он не знал жалости. Если бы он сейчас взглянул на нее и разочаровался, он бы развернулся и ушел прочь, и никогда бы больше о ней не вспомнил. А вот она так не умела. Как и не сумела бы быть его другом. - Никто меня не видел, а если видел, то им придется блоу ми. Килл... Поспешно поднимаясь и придерживая дверь рукой, Джаред замер на какое-то мгновение, пристально, не моргая, разглядывая Киллиан. Затем, словно поверив наконец, что перед ним она, так близко, на расстоянии вытянутой руки, он шагнул в дом и порывисто обнял ее. - Я так скучал по тебе, мой ангел, так скучал... - он душил ее в объятьях и осыпал поцелуями ее шею, лицо, волосы так быстро, будто боялся, что у него немного времени и она исчезнет, но это был лишь первый эмоциональный порыв, который он с трудом, но подавил, вспоминая, что только что пообещал ей. Для друга он слишком рьянно набросился на нее... - Вупси, - Джаред немного отступил и виновато улыбнулся, только сейчас замечая, что наступает Килл на ноги. - Угостишь меня чаем, милая? Где тут у вас кухня... Хотя я бы предпочел лучше морковный сок. Но можно просто сельдерей... Что читаешь? Джареду никогда не требовалось долгих приглашений, чтобы чувствовать себя как дома где угодно и если уж ему открывали дверь, то приходилось его терпеть. Он не страдал особой тактичностью и не предполагал, что нельзя сидеть в гостях столько, сколько самому захочется или что он может помешать. Он с интересом повертел в руках книгу, полистал несколько страниц, взял чашку с недопитым чаем со стола, принюхался, отпил немного, заглянул в холодильник, почему-то разозлился и выкинул в мусорное ведро говяжью вырезку... - Надо было купить по дороге пироженок... Знаешь, такие в шоколаде, а сверху посыпаны орешками. Да? Ну ладно, я в следующий раз принесу. Ты здесь теперь будешь жить, Килл? - Джаред присел за стол и сложив руки перед собой, остановил задумчивый взгляд на Киллиан. - Если нужна квартира, скажи. Я найду за пять минут. Или может нужны деньги? Но хотя нет, я этого не говорил, от меня ты наверное ничего не захочешь... Или нет? Я хочу быть твоим другом, Килл, серьезно. Рассказывай мне пожалуйста все, что хочешь. Что ты делала сегодня? Киллиан снова поймала себя на том, что смотрит туда же, куда и он, поворачивает голову за ним, и двигается словно бы в унисон... Как раньше. Как тогда, когда они были не просто Джаред и просто Киллиан, а как когда они были вместе. Он говорил, и говорил, и говорила, а она даже не слушала, просто смотрела на него, просто пыталась понять, что же он делает в этой убогой квартирке, почему так отчаянно цепляется за нее?.. - Сегодня я поцеловала Джека, - ответила она на его последний вопрос, между ними стоял стол, а ей так хотелось чтобы он снова обнял ее... И в то же время, хотелось наконец перестать зависеть от него, от тембра его голоса, от его прикосновений, от его взгляда, от того, существует ли он в ее жизни, или же потерян для нее навсегда. - Я сделала это, потому что думала, что это поможет мне. Я думала, это правильно. Я думала, я смогу... Зачем ты пришел, Джаред? Почему ты делаешь это со мной? Ты не можешь быть моим другом. Я тебя люблю, я не смогу быть рядом и делать вид, что ты для меня не смысл моей жизни, а просто друг. Ты не сможешь смотреть на меня такую, ты сам меня возненавидишь. Ты будешь относиться ко мне со снисхождением, а мне не нужна твоя жалость. Я хочу либо тебя, либо ничего. Ты не можешь не потерять меня. Я сама уже потеряла себя. Мне на все плевать, веришь? На все. Я просто хочу забыть все, если я не могу получить это. Отпусти меня, если не можешь мне дать того, что я хочу. Я так устала бояться твоих уходов, так устала верить в то, что ты мой, когда ты ускользаешь, словно сон, словно несбыточная мечта... Я знала, я знала что это последний раз, Джаред. Больше так продолжаться не может. Я знаю, ты ненавидишь рамки... Но ты мне нужен, по-настоящему, я ничего не могу с собой поделать... Уходи, просто уходи и никогда больше не вспоминай обо мне. Я знаю, ты... Ты многим поступился ради меня. Но разве хочу я забрать у тебя твою свободу и сделать тебя несчастным?.. Я слишком люблю тебя для этого. Джаред тяжело поднялся. Обнял Киллиан, на этот раз спокойно, сцепляя руки за ее спиной, просто, чтобы дать себе и ей еще несколько драгоценных минут. - Мы живем здесь и сейчас. Здесь и сейчас, Киллиан, я твой, чувствуй это. Ты хочешь все или ничего. Я не буду говорить, права ты или нет, когда я был молодым, я думал так же. Каждый имеет право на свой путь и свои ошибки, я только скажу тебе, Килл, что сейчас, оглядываясь назад, я понимаю - когда мы получаем все, у нас не остается ничего. Ты первый и наверное единственный человек в моей жизни, который отпускает меня. Потому что любишь меня, я верю. Я понимаю, что ты для меня делаешь. Я бы хотел сейчас накричать на тебя, ударить, упасть перед тобой на колени, клясться в любви, умолять... Даже мог бы наверное еще раз сделать тебе предложение и мы бы поехали венчаться в церковь прямо сейчас. Но все это не имеет смысла, потому что ты права. Я никогда не отвечу тебе тем же. Я не способен дать тебе то, что ты хочешь. Какое все это дерьмо и как же тяжело жить с этим... Посмотри на меня. Джаред приподнял Киллиан за подбородок и почти одними глазами улыбнулся ей. - Но сдаваться нельзя. Никогда. Я сейчас уйду, но ты будешь продолжать жить. Каждое утро ты будешь вставать и заставлять себя улыбаться, а потом наступит день, когда заставлять себя будет уже не нужно. У тебя будет Джек. С ним тебе будет спокойно. А может быть это будет Джон. Или кто-то другой или вообще не будет никого. Наверное, ты уже придумала, чем ты будешь заниматься, а если нет, то обязательно придумаешь. Любимое дело - наше лучшее лекарство и лучшее оправдание тому, почему мы продолжаем просыпаться каждый день. Я тебе не помешаю. Я уеду. Очень далеко, Килл, ты знаешь, я умею пропадать. И однажды, когда я посчитаю нужным, я вернусь. И я найду тебя. Я не знаю, какой будет наша встреча. Может быть мы изменимся оба, может быть только один из нас, а может быть останемся такими же. Но мы посмотрим друг другу в глаза, вот как сейчас, и тогда поймем все. Джаред быстрыми шагами направился в коридор, будто боялся самого себя, того, что у него не хватит сил сделать это, но уже почти у самой двери, держась за нее, он обернулся. - Томо присмотрит за детьми столько, сколько будет нужно. Завтра прилетает моя мама, поэтому я должен уехать раньше, но она тоже может позаботиться о малышах, если ты пока не готова. Теперь, я думаю, ей уже незачем на тебя злиться, ее мечта сбылась. Мечта многих, - Джаред криво усмехнулся и помедлил, прежде чем добавить: - Поцелуешь меня хоть на прощанье? Я собираюсь в горы, сама понимаешь, жизнь непредсказуемая штука. Джек, Джон... Кто угодно. Будто это нормально, будто он не понимает, что с ней теперь будет, будто он... Киллиан до самой последней секунды верила в то, что произойдет какое-то чудо, что вот сейчас он улыбнется, возьмет ее за руку и скажет, что им пора возвращаться домой. Но больше не было ни чудес, ни общего дома, ни даже мечты обо всем этом. - Пообещай мне, что ты будешь беречь себя, - попросила она шепотом, потому что голос стал ломким из-за подступающих к горлу рыданий. Нет, она не станет плакать, не станет вызывать в нем чувство вины, не станет вынуждать его этими слезами побыть с ней лишнюю минутку... - Пообещай мне, что однажды я в самом деле тебя увижу. Я буду думать о тебе каждый день, я буду думать о тебе каждую ночь... Всегда. Даже если мы изменимся, кое-что останется прежним. Я буду любить тебя и через год, и через десять лет, и через сто, и даже через тысячу. И я... Знаешь, даже если я уже больше никогда не смогу тебе этого сказать, помни об этом. Ты самое лучшее и одновременно самое худшее, что со мной случилось. Я никогда не забуду ни одной секунды, проведенной с тобой... Она подошла ближе, а затем, приподнявшись на цыпочки, осторожно обняла его за шею, глядя в его лицо - лицо, которое она так любила, которое было для нее самым красивым - словно впитывая, отпечатывая глубоко в памяти каждую черточку, каждую морщинку, чтобы запомнить его именно таким, настоящим и любящим ее. А затем она поцеловала его. Поцеловала так отчаянно, как могут лишь те, кто не умеет терять, прижимаясь к нему порывисто и забывая обо всем на свете, дрожащими руками забираясь к нему под одежду, стремясь получить от этого мгновения максимум... - Килл... Джаред тяжело выдохнул, отстраняя ее от себя, пытаясь справиться с бешенным биением сердца и сосредоточить на ней свой обезумевший взгляд. Зачем, хотелось крикнуть ему. Зачем просишь уйти из твоей жизни, а потом делаешь все, чтобы это было невозможным. Он и сам знал ответ. Потому что сам делал с Киллиан то же самое, заставляя ее умирать каждый раз, когда уходил. Но сейчас все было по-другому. Сейчас Джаред действительно поверил в то, что должен ее отпустить, и то с каким отчаянием она сопротивлялась собственному решению, лишь подтверждало это. Это была болезнь, долгая, давняя болезнь, со временем лишь прогрессирующая, а он - ее источник. И Джаред сам был поражен так глубоко, что даже понимая все это, он с силой прижал Киллиан к себе, запрокидывая ее голову назад, задыхаясь от ее прикосновений, скользя требовательной рукой по ее телу, до боли сжимая, заставляя подчиняться себе, заставляя повторять его имя снова и снова... - Этого достаточно для одного поцелуя, Килл, - Джаред хрипло рассмеялся, отпуская ее и поднимая с пола свою рубашку. Киллиан едва держалась на ногах и заметив, как она покачнулась, он успел подхватить ее, рассмеявшись еще громче. - Воу, осторожней, милая. Ты хоть сумеешь закрыть за мной дверь? Отнести тебя на кровать? Килл мотнула головой и то, что Джаред увидел в ее темных, наполненных слезами глазах, заставило его тяжело сглотнуть. Он накинул ей на плечи свою рубашку и запахнув на ней, долгим поцелуем прижался к ее лбу. - Ты уничтожила для меня всех женщин, с которыми я теперь буду. Мне так паршиво, Килл... Обещаю, что ни у одной из них никогда не будет и частицы меня. Прощай, мой ангел...