Не нравится

Поздний нью-йоркский вечер. Лёгкий щелчок пальцев - и очередной окурок мимолётно-ярким росчерком падающей звезды исчезает в темноте. Эдуардо Ривера какое-то время смотрел ему вслед, потом зажег новую сигарету и, вдохнув приличную порцию горько-смолистого дыма, закашлялся. Вот же гадство! Никак не удается бросить. Всё время находятся какие-то отговорки: депрессия, стресс, специфика работы... Кофеин тоже - та ещё зараза. Кто-то по утрам глотает таблетки, ну а для него жизненной необходимостью всегда была чашка крепкого чёрного кофе. И наконец, Кайли Гриффин - самая вредная из всех его привычек. Как-то незаметно это худосочное недоразумение женского пола стало его персональным лейтмотивом. Чем-то вроде навязчивой мелодии, постоянно крутящейся в голове, которая тебе вроде бы как и не нравится, но от которой чертовски трудно избавиться. Поздно. В Пожарной части так тихо, что обычно едва слышное тиканье настенных часов кажется оглушительным. Даже Лизун отчего-то не включает свою бандуру - допотопный ламповый приемник, давным-давно найденный им на свалке*: Эдуардо был бы рад даже ненавистному рок-н-роллу. Он ненавидел тишину - в такие вечера просто не знал, чем себя занять. Сегодня на дежурстве он снова один. В который раз его напарница предпочла пренебречь его обществом. - Ты ведь справишься один, верно? - её улыбка выглядит дерзкой, хоть и слегка виноватой. Как будто его "нет" что-то изменит. - Как два пальца... - он делает вид, что принимает её вызов. Она уходит не оборачиваясь. - Звони, если что. Она стала пропадать по вечерам пару месяцев назад. Просто исчезала, молча, ничего не объясняя. Сначала это вызывало любопытство, потом недоумение и настороженность. Осторожное предположение Жанин о том, что, возможно, у Кайли Гриффин наконец-то появился парень, вызвало у Миллера и Риверы взрыв бурного смеха. Особенно у Риверы, хоть его смех почему-то странным образом граничил с истерикой. Парень? У вампирши? Хотел бы он посмотреть на того, кто решится на столь экзотическое самоубийство. Тем большее потрясение он испытал, когда в один прекрасный день примерно месяц назад робкое предположение Жанин вдруг оказалось правдой. Именно в этот день он впервые пришел встречать её после смены. Увидев "его", Ривера не мог поверить, что это не сон. Почему? Потому что перед ним стоял Рик Джонсон. Тот самый красавчик Рикки - тупой до безобразия сукин сын, уровень знаний которого можно было охарактеризовать одной-единственной фразой: ни в зуб ногой, качок, играющий в университетской футбольной команде, и просто самовлюбленный индюк, разговаривающий со своими бицепсами перед зеркалом в раздевалке. Наверно, Кайли и сама понимала нелепость ситуации, потому что после короткого прощания с друзьями поспешила увести кавалера. С этих самых пор Эдуардо лишился покоя. Он вовсе не страдал от ревности, о нет! Просто ему было любопытно, что у этих двоих могло быть общего. Какое невероятное влияние небесных светил могло свести их вместе? Каждый раз, когда Гриффин, глядя на часы, в конце смены спешила на встречу со своим накачанным имбицилом, Ривера задавал себе этот вопрос. И до сих пор на него не ответил. Каждый раз, сидя в одиночестве на пустынной крыше, Эдуардо думал о том, что сейчас между ними происходит. Интересно, насколько они близки? И как много этот кретин о ней знает? Он изо всех сил пытался избавиться от навязчивых мыслей. Да и какая ему, собственно, разница? Ведь она совершенно ему не нравится. Совсем. Ни капельки. Да и кому такое может понравиться? Как ни странно, Рику Джонсону. Но маленький червячок сомнений продолжал грызть душу, постепенно разжираясь в огромную толстую змею, уничтожавшую его изнутри. В этих отношениях явно было что-то не так. Слишком многое в этом парне казалось ему противным до дрожи: фальшиво-благообразная внешность, гадкая улыбка и преувеличенно-наигранная нежность, с которой он обнимал её плечи. Но самым отвратительным был его взгляд - мутный, липкий, бегающий. Он заставлял себя не думать об этом. Тем более, что и причин для беспокойства у него не было никаких. Кайли Гриффин сама в состоянии о себе позаботиться. Она же не какая-нибудь экзальтированная пустышка и ни за что на свете не потеряет голову. Кто угодно, но только не она. Снежная королева. Этим шутливым прозвищем её наградил Гарретт. Так он думал и тогда, и теперь. С той лишь разницей, что сейчас, месяц спустя, повод волноваться у него все-таки был. И появился он совершенно случайно пару недель назад. - И что? Результата что-то не видно, малыш Рикки. - Не торопись, чувак. Как я сказал, так и будет. Знакомый голос заставил Риверу забыть об оставленной на столе книге и замереть у дверей аудитории. Малыш Рикки? - Ты уверен? Смех. Так смеются отъявленные злодеи в кино. - На все сто. Рику Джонсону еще никто не отказывал. - Даже это готическое убожество? - Тем более. Я же сказал, что через пару месяцев она будет бегать за мной, как собачонка. Готовься к проигрышу, старик. Больше своей кепки с автографом Бейба Рута** тебе не видать. Кепка какого-то бейсболиста - приз в игре, ставка в которой достоинство другого человека? Ривера машинально сжал кулаки. Дверь, распахнувшаяся неожиданно, едва не впечатала его в стену. И только когда голоса и смех затихли в конце коридора, Эдуардо решился выйти. С того самого дня жизнь Эдуардо Риверы превратилась в ад. В нем словно постоянно боролись два разных человека. С одной стороны он понимал, что просто обязан что-то сделать, но тут же представлял себе её лицо, и его решимость сразу таяла, как кубики льда под летним солнцем. За прошедшие две недели он сполна испытал на себе то странное чувство, которое непостижимым образом связывает невольного свидетеля с виноватым, и сейчас, сидя в промозглой темноте на крыше, он ощущал себя чуть ли не преступником. Ривера вытащил из пачки новую сигарету и, зашипев, ругнулся - догоревшая спичка больно обожгла ему пальцы. За последние пару месяцев он выкурил больше, чем за всю жизнь. Но выкури он хоть вдвое больше, это не изменит горькую правду: что бы он ни сказал, ОНА ЕМУ НЕ ПОВЕРИТ. И от этой мысли становится совсем уж паскудно. Телефонный звонок, доносящийся даже сюда, на крышу, назойливой трелью сверлит его измученный мозг, растекается, отвлекая от нерадостных мыслей. Ривера нехотя спускается вниз. Только бы не вызов! Сейчас ему совсем не хочется куда-то ехать, а главное, ужасно не хочется звонить Кайли. Телефон разрывался, продолжая трезвонить. Видимо, все же придется взять трубку. - Алло, охотники за привидениями... - Привет... Это я. Надо же, кто бы мог подумать? - Тебе не стоило звонить, здесь все в порядке... Она прерывает его. - Я скоро приеду. Он молчит. Безумно хочется сказать какую-то пошлость, съязвить, но слова почему-то не спешат сорваться с языка - слишком уж напряженным и странно-деревянным кажется её голос. Мысли путаются, и сердце гремит, как боевой барабан. - Хорошо. Она появляется поразительно быстро, словно звонила из телефонной будки на углу, спотыкается на пороге, нервно снимая куртку, молча идет наверх и тихо садится. Он стоит рядом. Сердце словно сдавливают стальные тиски. Ему безумно хочется нарушить молчание, но он боится. Боится двигаться, боится даже дышать. Он просто смотрит на неё, словно видит впервые: новая прическа, глубокий вырез короткого черного платья, маленькие руки сложены на торчащих коленках. Кожа на них такая тонкая и белая, что кажется почти прозрачной. Вот оно - живое пособие студента-медика. Тонкие цыплячьи запястья притягивают взгляд - на них явственно проступают огромные синие пятна. Кайли не смотрит на него, она просто чувствует его взгляд, поднимает голову, смущенно натягивая рукава пониже. - Все в порядке, - звучит как ответ на его немой вопрос. Эдуардо хочет крикнуть, бить кулаком в стену, ломать и крушить, но позволяет себе лишь сдавленный зубовный скрежет. Внезапно его осеняет: она знает! Эта мысль сразу же превращается в радостную уверенность, вырывая у него вздох облегчения, словно он только что сбросил тяжелую ношу и наконец-то смог вздохнуть полной грудью. - Хочешь кофе? - она не должна ничего заподозрить. Кайли терпеливо ждет, слушая, как он гремит посудой на кухне. Она растерянна, взволнованна и польщена. А еще растроганна. Растроганна вниманием этого угрюмого тощего парня, горячим кофе, заваренным для неё в его самой любимой чашке, хоть она его и не любит. Она всегда знала, что в глубине души он вовсе не так уж плох. - Хочешь, я убью его для тебя? - его внезапный вопрос вызывает у нее улыбку - слишком забавной ей представляется сцена. - Не стоит. Но спасибо за предложение. Они снова молчат, и каждая секунда кажется мучительно долгой. Воздух сгущается, и напряжение между ними становится настолько осязаемым, что его практически можно пощупать. Ривера не выдерживает первым, и чашка с кофе со стуком опускается на стол, расплескивая ароматное содержимое на лакированную поверхность. - Ну хватит! С сегодняшнего дня я глаз с тебя не спущу! - С чего бы вдруг?! - зеленые глаза смотрят с вызовом. - Потому что я так сказал. Ривера тихо садится рядом, пододвигает к ней чашку. Гриффин не сердится, хоть и упрямо молчит. Да он и не ждет от нее ответа. В жизни бывают моменты, когда слова не нужны. Его распирает желание протянуть руку и взъерошить черные волосы, заботливо уложенные в непривычную прическу. И кто, черт возьми, сказал, что она ему не нравится? * - отсыл к одной из самых любимых работ дядюшки Эдя "Замыкая круг" ** - легендарный бейсболист.