Больнее, чем сон

Казалось, она была спокойна. Стояла у иллюминатора и смотрела на лениво проплывавших в густой синеве рыб, касалась стекла тонкими нервными пальцами. По ту сторону мерно колыхались водоросли, гладили ганмена зелёным ладонями, как будто тот мог податливо отозваться на ласку. Её отрешённость не могла обмануть командующего. Он слишком хорошо знал эту странную женщину. Вытатуированный на её запястье скорпион словно ожил — рука Адине дрожала, выдавая состояние генеральши. — Адине-сама? — тихо произнёс он, подкрадываясь к ней со спины. Раньше, пожалуй, за одно это можно было получить удар — но всё изменилось так неуловимо и быстро. Перевернулось с первым прикосновением её терпких, кроваво-алых губ. — Что тебе нужно? — Вас что-то гнетёт, госпожа. — Волнение Адине передалось командующему, и его мощные лапы предательски тряслись, так что пришлось сцепить пальцы в замок. — Ты прав, — ответила, не оборачиваясь, она. — Меня тревожит исход этой битвы, Вирал. Видишь ли, я не понимаю людей — и поэтому не знаю, чего от них ожидать. Вирал отдал бы многое, чтобы увидеть выражение её лица. Адине Изящная никому не показывала своей слабости — и не желала, чтобы кто-то позволял это себе… С солёным металлическим вкусом собственной крови появлялся страх. Страх оказаться слабее и хуже других. Её главный страх, её главная сила и слабость, источник её храбрости и гордыни. — С Вами ничего не случится, я верю… — Глупый. — Она обернулась к нему, и прохладная ладонь на мгновение коснулась его щеки. — Главное не то, погибну ли я. Меня волнует, сколько врагов я заберу с собой. Он поймал её руку и прижался сухими губами к запястью, ещё не зная, что это воспоминание принесёт ему едва ли не больше страданий, чем ещё не увиденный им сон. Сон о доме, которого у него нет.