Людмила

Вечерняя Москва выглядела как новогодняя ёлка. Тут и там горели фонари, освещавшие улицы. Разноцветные витрины светились рекламой и привлекали посетителей. Люди глазели на разнообразные вещицы и приспособления манящие с витрин, с любопытством останавливались, раздумывая – приобрести это сейчас или всё же отложить на завтра? К сожалению, всех манили именно фонари и огоньки, которые затмевали даже звёзды. Звёзд на небе было намного больше, чем огоньков на земле, но на них почему-то никто не обращал внимание. Тусклая луна изредка выглядывала из-за туч, а затем, убедившись, что на неё по-прежнему никто не смотрит, заходила обратно. На луну действительно не смотрели. Люди, уставшие и изнурённые шли с работы, уставившись на тёмно-серый асфальт и не смотрели, не только на луну, даже на людей не смотрели! Они спешили! Спешили за временем, спешили за будущем и даже не задумывались, что в этой спешке забывали самое главное. Вот пожилая женщина толкнула мужчину в чёрной рубашке и, что-то буркнув недовольно, быстрым шагом устремилась в пустоту. Даже не взглянула. Даже не подняла глаза. Даже не извинилась. Люди забывали самих себя. Они стали злыми. Казалось, их волновало лишь их собственное прошлое, будущее и настоящее. Но не каждый человек захочет помнить что-то из прошлого. Для кого-то будет проще убежать от него. Забыть его и никогда не возвращаться. Но так ли это легко? Молодая женщина по имени Людмила открыла ключом входную дверь и, заперевшись изнутри, опрокинула сумки с продуктами на пол. Кое как стянув туфли на наскучивших за день каблуках она прислонилась к двери и громко выдохнула. Сумки, хотела она того или нет, пришлось всё-таки отнести на кухню и все продукты расставить по своим местам. Быстро вскипел электрический чайник. Людмила налила себе в кружку чай и, поругавшись на плохую лампочку, подошла к окну. Открыла форточку, чтобы в полутёмную маленькую комнату ворвался хоть какой-нибудь ветерок. С каждой секундой на улице становилось всё темнее. Ночь брала своё. Но с темнотой приходила и духота, свойственная летней московской ночи. Людмила, не моргая уставилась вдаль, прихлёбывая чай и о чём-то задумалась. Резкий и громкий, пронзающий ночную тишину звук заставил женщину вздрогнуть и пролить половину содержимого в кружке на пол. Во дворе гавкнула собака. Затем ещё раз. И потом ещё. Людмила громко выругалась и вгляделась в ночную тишину, которую нарушал ненавистный звук. Зелёные глаза быстро приметили на скамейке седого старичка, что-то кричавшего на маленькую собачонку с сильным не по размерам и очень звонким голосом. Собачонка та лаяла, поставив передние лапы на толстый ствол дуба. Кот на дереве деловито умывался, делая вид, что не замечает бранившееся существо внизу. Людмила поморщилась. Но не так, как морщится человек, когда слышит скрип пенопласта или звук ногтей по железу или бумаге. Она в ненависти скривила губы, на лбу появилась большая морщина, а зелёные глаза загорелись злостью и отвращением. Такая милая и добрая на вид женщина в один миг превратилась в страшное, и даже пугающее божье создание. - Ненавижу собак! – сквозь зубы процедила Людмила. Левую руку пронзила жуткая боль, которая отозвалась даже в висках. Людмила зажмурила глаза. За столько лет она никак к ней не привыкла. Прошлое било больно! Люда с силой сжала левое запястье и подняла до локтя рукав красной кофты. На левой руке, между запястьем и локтём на всю руку был распластан огромный отвратительный шрам. Кожа кое-где переплелась сама с собой так, что рука вообще не была похожа на руку – она только сохраняла похожие очертания. Синие вены пульсировали и, казалось, обещали вот-вот разорваться, выпуская из себя никакую ни венозную кровь, а бледно-жёлтую-зелёную массу, состоящую из боли, ненависти, злобы и, разве что желания мести. Люда со скорбью посмотрела на жалкое подобие левой руки и с отвращением опустила рукав кофты, продолжая морщиться от боли и проклинать ненавистную собачонку, продолжающую гавкать внизу во дворе. Ноги подкашивались и заплетались. Из последних сил она достала с полки обезболивающее лекарство, проглотила внушающих размеров водянистую капсулу и запила её остатками чая в кружке. Всё ещё держась правой рукой за запястье левой, Людмила побрела в комнату, подпирая плечами стены со старыми пожелтевшими обоями, чтобы не упасть по дороге. Легла на диван. Стало легче. Наконец-то можно закрыть глаза и спрятаться от треклятого лая! Боль продолжала пульсировать от руки к вескам. Людмила молилась на обезболивающее, ожидая, что жжение в руке хоть немного, но утихомирится. Ночь отступила, пропуская светлый жаркий день с палящем солнцем и ароматом летних цветов. Три маленькие девчушки играли на полянке. Они собирали цветы, веселились, смеялись и пели, радуясь солнечному дню. - Смотрите – закричала одна, с вьющимися чёрными волосами – Я собрала букет! Подарю его маме! - Отличный букет, Катька! – похвалила другая, с золотистыми локонами, заплетая из ромашек венок – А у тебя что, Люда? - Вот! – белокурая девчушка протянула подругам маленькую прозрачную баночку, заполненную красными с черными пятнышками жучками. - Здорово! Божьи коровки! – засмеялись девочки, рассматривая жучков в банке. - Мама увидит и будет довольно. - Но потом мы их выпустим, - объявила маленькая Люда. - Не желаю причинять им боли. - Обязательно! Обязательно выпустим! - закивали головами остальные девочки. Вдруг одна из них – Катя, оторвала взгляд от банки и устремила взгляд вдаль. Её лицо исказилось ужасом. - Мамочка! – не своим голосом закричала малышка – Девочки, смотрите! Подружки повернулись в ту сторону, куда указывал маленький пальчик Кати. Их лица превратились в каменные статуи с замершим страхом. Прямо на девочек, метрах в шестидесяти от них, нёсся огромный чёрный зверь. Его шерсть была спутана в большие колтуны с грязью и глиной. Пасть распахнута. Тягучие слюни вперемешку с густой белёсой пеной капали с желтоватых зубов. Глаза неестественно широко раскрыты с застывшим пустым отсутствующим выражением. Зрачков в этих глазах не было. Они были завешаны белёсой пеленой тумана. Взгляд монстра не был злым, не жаждал смерти или крови. Он отсутствовал. Он был пустым… - Он бешеный! – первая опомнилась Маринка, она встала и, не разжимая руку с ромашковым венком, бросилась наутёк – Бежим! - Помогите, тут бешеный пёс! - Мама, спаси! – наперебой кричали девочки и бежали, не разбирая дороги. Монстр приближался. Огромными исполинскими прыжками он настигал своих жертв. В его виде не осталось ничего живого. Ничего собачьего. Он был мёртв изнутри, но сила его прежней. Три девочки бежали по полянке, громко кричали и плакали. Их слёзы падали на горячий песок и тут же испарялись. Маленькие ножки наступали без разбора на камни, валявшиеся по дороге и шипы - неважно! - лишь бы удрать от чудовища! Кровяные следы оставались на песке как смертельные печати. Почуяв кровь, монстр прибавил шаг. Он тяжело дышал и передвигался кое-как, но довольно-таки быстро. Люда, девочка с белокурыми волосами, отстала от подруг. Она не заметила палку на дороге и споткнулась. Баночка с жучками выпала из рук и покатилась по песку. Крышка отлетела, освобождая божьих коровок на волю. - Спасите! – захрипела девочка, переворачиваясь на спину. Из правой ладошки тонкой струйкой текла алая жидкость. - Люда вставай! - Беги! – кричали ей подруги. Но было уже поздно. В один прыжок пёс-демон настиг малышку и накрыл её своей тушей. Изо рта несло разлагавшейся плотью и металлическим привкусом крови. Белёсая пена кусками отрывалась от пасти и капала на лицо Люды. Монстр тяжело дышал, его глаза застыли в невидящей позе и смотрели сквозь жертву, пронизывая её насквозь, не давай даже насладиться последними секундами жизни. Люда вытянула руки вперёд: - Нет! Не надо! – кричала она в бессилии, пытаясь рефлекторно защитить голову – Спасите! Чудовище вцепилось девочке в левую руку между запястьем и локтём. Послышался характерный треск раздробленной кости, хлынула ярко-красная кровь… Людмила коротко вскрикнула и вскочила на диване, где лежала. Левая рука всё ещё горела, а правая сжимала её в области запястья. Люда разжала хватку. Там, где она держала саму себя остались бело-розовые складки кожи. - Нет, – тяжело выдохнула Людмила и откинулась на гредушку дивана – Снова этот сон. Давно он мне не снился. Людмила подняла рукав кофты. Вена всё ещё пульсировала, пересчитывая боль. Из глаз упала слеза. Снова этот сон. Сейчас реже, а раньше, особенно в детстве Людмилу часто мучил кошмар её прошлого. Она никак не могла от него отделаться. Никак не хотел отпускать её пёс-демон. А ведь она так старательно пыталась забыть его. Откуда взялся этот монстр? Местные жители дач, где отдыхала маленькая Люда с родителями на летних каникулах, говорили, будто бы это был чей-то полумёртвый пёс, заразившейся бешенством от местных бродяг. Пёс тот был здоровый и сильный. Поэтому вирус не дал ему умереть. Но и жить тоже не дал, сделав его монстром. Хозяин оставил пса в лесу, утверждая, что убил его, но оказалось, что тот выжил и взялся, откуда ни возьмись, как раз тогда, когда три маленькие девочки играли на полянке. Конечно, после несчастного случая пса по-настоящему умертвили, но проклятое чудовище в вещих снах продолжало мучать несчастную женщину и по сей день. - Ненавижу собак! – опять процедила Людмила и встала с дивана. Стрелки на часах едва доходили до цифры два. Понадобился свежий воздух. Но не тот слабый ветерок, что нерешительно пробивается в форточку. Людмила накинула кофту потеплее и вышла из подъезда. На улице веяло прохладой. Фонари горели уже через один и ни что, ни огни магазинов, ни лай собак не нарушали тишину ночи во дворе. Луна решила больше не обижаться на людей и выползти из-за туч. Звёзды плясали ночной хоровод на бесконечном сверкающем небе. Людмила сидела на лавочке около часа. Она думала о прошлом, о настоящем, о будущем. К сожалению, в отличие от других людей, у неё не было ни того, ни другого, ни третьего. Поэтому она никуда и ни за чем не гналась. Она просто существовала. Не жила – существовала. Пёс-демон испортил ей прошлое, не даёт покоя в настоящем, перечеркивает будущее. Людмила уже собралась домой, как под лавочкой послышался слабый писк. Котёнок? Она заинтересовалась и обернулась. Кусты зашевелились, раздвинулись и пропустили перед собой…маленького несуразного щенка с чёрной шерстью. - Фу! Гадёныш! – процедила Людмила. Любопытство сменилось отвращением и она, отвернувшись, побрела к подъезду. Щенок – за ней. В её глазах он был отвратительным, но на самом деле он был жалок и оттого мил - с колтунами на шерсти и большими тёмными глазами. Он как будто не шел, а скорее полз. - Убирайся прочь, мерзкое создание! – зашипела на малыша Люда – Я сказала, прочь от меня! Щенок как будто бы понял, но не отступил, продолжая настойчиво напирать. Люда пихнула его в бок. Щенок заскулил и тявкнул пару раз, заставив Люду вздрогнуть, а затем посмотрел ей в глаза сверкающим тёмным взглядом, как будто извиняясь. Его глаза были в недельных корочках, что говорило о том, что малыш был оставлен жизнью на произвол судьбы. Людмила была строга. Щенок попытался задобрить её, помахав хвостом. В его взгляде было что-то особенное. Что? Доброта? Бескорыстность? Надежда? Черты лица Людмилы немного сгладились. Щенок, почувствовав это, встал ей на ноги передними лапами и лизнув сухую руку, завилял хвостом сильнее. Ладонь дернулась, и Людмила отступила на шаг. - Ты чего? – с подозрением обратилась она к малышу. Он проделал тот же фокус. В сердце у женщины что-то кольнуло. Что это? Прошлое? Или всё же настоящее? В голове замелькали разные мысли, связанные с воспоминаниями прошлого. Но, кажется, Людмила вовсе не хотела просто так пропускать эти мысли к себе – не для того она так долго скрывалась от них! А заморыш, такой жалкий, и в то же время противный, до этого момента совсем не вызывал положительных чувств. Он косился на Людмилу тёмными глазами и пытался обнюхивать её мокрым скользким носом, пока она о чём-то прикидывала в голове. А мысли словно выстаивались в ряд, образуя цепочку, становились друга за другом, подсказывая, что нужно делать. Отвращение сменилось негодованием, а негодование спокойствием. Людмила громко вздохнула и ещё раз, уже не боясь, открыто посмотрела в глаза заморышу. В этот момент (и она могла поклясться в этом), между ними сверкнула молния. Только Люда не поняла, что это за молния. Может быть прошлое всё-таки сдалось, а может быть сама женщина поняла, что в этом мире важнее – прятаться или открыться для кого-то, кому ты нужен. Разве можно вспоминать о прожитом, если на тебя смотрят такие искренние яркие глаза? Людмила огляделась – не видит ли кто её. А затем сгребла малыша на руки и пошла к подъезду. - Ты, наверное, замёрз, есть хочешь? – говорила она с ним, не брезгуя его грязнотой и неопрятностью – Идём со мной! Порой трудно бороться с прошлым. Тратить время на то, чтобы забыть его навсегда. Но прошлое – это не камень. Он не свалится с плеч, если стоять не двигаясь. Прошлое нужно отпустить, чтобы камень упал. Тогда его можно будет смело перешагнуть и без груза идти дальше. Щенок радостно пискнул на руках у Людмилы, виляя хвостом говоря «я так рад, что встретил тебя». Людмила дёрнула тяжелую дверь на себя и вошла в подъезд. Квартира впустила на этот раз впервые за много лет сразу двоих. Щенок был вымыт, высушен и накормлен. Двое. Да, теперь не на один год двое. И уже не незнакомцы друг другу. А спаситель и спасённый. Друзья. Шрам с тех пор больше не болел никогда. 2008г.