ice.

      Китнисс слишком ранимая, и Цинне это даже нравится. Она пытается спрятаться в ледяную оболочку, но он-то успел разглядеть во льдах огонь.       Цинна вечно наблюдает за ней. В те редкие часы, когда она рядом, юноша всегда пытается уцепиться за ее образ и запомнить навсегда.       Он изучил ее всю. С ног до головы. Он знает каждый изгиб ее тела. Для нее он – просто друг. Близкий друг.       Подсознание любит говорить, что он – альтернатива Гейлу.       Цинна ревнует.       Китнисс напоминает волчонка. Прикоснешься, подойдешь слишком близко – укусит. Цинне нравится эта опасность. Он всегда будет помнить, как на его вопросы Китнисс любит отвечать лишь одним коротким словом.       Лёд.       Цинна принимает этот ответ. Она – пламя. Но Китнисс это тщательно скрывает.       Пламя нельзя заковать в лёд. Оно вырывается наружу и бьется в экстазе.       Цинна видел, как она охотится. Для нее это – выплеск эмоций, это свобода и полет. Китнисс водила его с собой в его редкие приезды в Двенадцатый.       Он приезжал лишь потому, что она рыдала в трубку и шептала лишь одно.       Лёд.       Он принимал как данность. Приезжал. Баюкал в объятиях и шептал, что будет ее солнцем.       Будет всегда им, чтобы растопить лёд.       Цинна не жалеет ни о чем.       Лишь о том, что она так и не поняла, что значила его золотая подводка.       Она была солнцем. Тем, что напоминало о матери. И давало надежду.       И силы растопить чужой лёд.       Растопить для другого.