Их вечность

Она умела видеть прекрасное в человеке, даже если он сам этого не видел. Джоан Роулинг «Гарри Поттер и узник Азкабана», Римус о Лили

Она проваливалась в какую-то тьму. Кроваво-красная нить чьей-то боли тянула её вперёд, увлекая в бесконечный непроницаемый омут. Но вдруг падение прекратилось. Серебристая лань нервно пристукнула копытцем, а потом замерла, как статуя, смотря прямо перед собой. На полу, посреди обломков мебели и битого стекла, мужчина в чёрной мантии судорожно обнимал тело мёртвой рыжеволосой женщины. Из его глаз катились слёзы. На худощавом лице не было ни кровинки, а сам взгляд выражал такую муку, что на него было больно смотреть. У окна стояла высокая фигура в балахоне и хохотала. Её смех леденил душу, сковывал волю, медленно убивал. Лань встрепенулась. Кажется, это было что-то знакомое, она уже где-то видела этих людей. В голове что-то щёлкнуло. Северус. Да, его зовут Северус. Лань пошатнулась, узнав в мёртвой женщине себя и вспомнив всё. «Где же Гарри?» — взволнованно подумала Лили в облике лани. Взгляд метнулся туда, где раньше стояла детская кроватка. Её не было. На том месте лежал поваленный шкаф с искорёженными дверками. Да и вообще, обстановка была несколько иной, чем в той комнате, в которой Лили реально погибла. «Да это же сон», — догадалась лань, обходя Снейпа по кругу. Его вид потряс Лили до глубины души. Она никогда не думала, что он может выглядеть таким потерянным и раздавленным. Эванс потрясла та тоска и нежность, с которой Снейп обнимал её охладевшее тело. Во внезапном порыве лань прижалась к его боку. Ледяной смех прекратился, фигура в плаще растаяла, как туман. Северус повернул голову и жадно всмотрелся в серебристые черты. — Лили? — с неуверенной надеждой спросил он. Лань склонила голову набок, изучающе разглядывая его лицо. Сеть мелких морщинок, а ведь Северус был ещё молод, опухшие от слёз глаза и этот взгляд, наполненный всепожирающей болью. Той болью, которая привела сюда Лили. Лань догадалась, что она не просто спит, а каким-то образом проникла в сон Снейпа. Что-то кольнуло её сердце. Тогда, ночью у гостиной Гриффиндора она без раздумий отвергла все его извинения, а сейчас ей было жалко бывшего друга. Хотелось утешить, ободрить и сказать, что всё будет хорошо. Вместо этого с губ слетел лишь короткий полувздох. Лани не умели разговаривать. Снейп молча протянул руку и коснулся её головы между ушей. Лили вырвалась из сна, погружаясь в бездну воспоминаний, чужих воспоминаний. Пейзаж соткался из ниоткуда, он словно возник из дыма. Лань видела, как маленькие Лили и Северус гуляли у озера и над чем-то смеялись. В тот день ярко светило солнце, превращая волосы девочки в пылающий костёр. Лили этого не замечала, но Северус исподтишка любовался её локонами и иногда мечтательно улыбался, смотря куда-то вдаль. Обстановка сменилась так быстро, что лань вздрогнула. Опять тот злополучный дуб и обидное «грязнокровка». День, который Лили хотела забыть, день, который так ненавидел Северус. Скачок в прошлое: первый раз, когда отличница Лили Эванс прогуляла урок. И на этот шаг её уговорил всё тот же Снейп: они тогда сбежали с Зельеварения. Вот только не слонялись по школе, ища приключений и развлечений, как это могло быть с Джеймсом. Северус с пренебрежением заявил, что зелье от фурункулов, которое они должны были готовить на уроке, слишком скучное, и учил её варить Укрепляющий раствор. В то время этот раствор показался Эванс невероятно сложным, зато потом, в годы войны, не раз выручал. Конец седьмого курса. Одна фраза. Одна короткая, ничтожная, сказанная в сердцах фраза: «Больше никогда не подходи ко мне, Северус Тобиас Снейп». Его взгляд. Лили тогда ушла в купе, ни разу не оглянувшись. Зато лань видела, как потухли его глаза, надежда сменилась болью, осколками разочарования и вспышкой мимолётной злости. Ох, снова они маленькие. Лили спросила у Северуса важно ли, что она из семьи магглов. Он колебался, но, в конце концов, сказал, что это неважно. Совсем неважно. У лани промелькнула мысль, что возможно это была одна из тех искренних фраз Северуса, идущих из сердца, а не от мнений других людей. Ещё один диалог из их детства, про который Лили уже и забыла. И его другие слова: «Я всё время за тобой наблюдал». Снова полёт в чёрную бездну. Лань оказалась на каком-то холме неподалёку от Северуса. От Снейпа волнами исходил страх, он постоянно оглядывался, будто ждал кого-то. Лили поняла, что это событие произошло не так давно, может быть, совсем недавно. Этот кто-то не заставил себя долго ждать. Дамблдор появился весьма эффектно. К концу их разговора у Лили-лани подгибались ноги. Вдруг, всё прекратилось. Сон исчез, её вырвало из чужих воспоминаний, выбрасывая обратно в тот мир. И Лили была этому рада, потому что больше бы не выдержала. Мысли путаным вихрем кружились в её голове. Северус просил за неё Того-кого-нельзя-называть. Интересно, тёмный маг согласился или нет? Судя по всему — согласился. Ведь он приказывал ей отойти в сторону, давая возможность спастись. Но Северус пошёл к Дамблдору, который запросто мог его убить или сдать властям. Вот так просто — взял и пошёл. Почему? Неужели не доверял своему хозяину? Но какой бы грязью в разговоре не поливал его Дамблдор, Снейп сказал: «Спасите их всех». Ему была выгодна смерть Джеймса, но он решился на то, чтобы попытаться сохранить жизнь не только ей, но и её семье. Северус рисковал жизнью и отказался от всех притязаний на неё, лишь бы она была жива. И не только она, но и её семья. Её муж, которого Снейп ненавидел, и её сын, которого он не знал. Лили была потрясена. Она считала Снейпа эгоистом, которого волнует только он сам. Эванс чуть не возненавидела его за то, что это он, оказывается, выдал пророчество Тёмному Лорду. Но её душа всегда была далека от таких чувств, Лили стремилась разглядеть в людях их лучшие стороны. И теперь она пыталась разгадать его мотивы, понять. Увидеть то, что никогда до этого в нём не замечала. Взамен Снейп пообещал Дамблдору всё, что угодно. Очень опрометчиво для слизеринца. Но директор не смог сдержать своё обещание, и Лили пока оставалось только гадать, что сейчас происходит с Северусом, с Дамблдором, с её сыном. Что вообще творится в мире живых?! Из тяжких раздумий Лили вывело лёгкое прикосновение руки Джеймса. Он присел рядом с ней на скамейку и стал увлечённо рассказывать про свои открытия. Что-то про создание из воздуха сверхскоростной метлы, возможность колдовать без волшебной палочки, а также совершенно нереальные вдохновенные планы мести жалкому Петтигрю. Лили слушала его вполуха, редко кивая и поддакивая. Джеймс даже не обратил на это внимания, он был слишком занят своим рассказом. А Лили всё думала и думала, сможет ли она проникнуть в сон Северуса снова. Постепенно все мысли заслонила собой одна: узнать, жив ли Гарри. Жив ли её мальчик.

***

По ощущениям Лили, прошло не так уж много времени, когда серебристая лань снова попала в сон Северуса Снейпа. В этот раз Лили предстала жуткая картина. Тёмный Лорд убивает её своим излюбленным заклинанием, на всё это с выражение глубокого отчаяния смотрит парализованный Снейп. Рядом стоит Дамблдор и, добродушно улыбаясь, похлопывает Северуса по плечу со словами: «Всё хорошо мой мальчик, они просто доверились не тому человеку». Лань передёрнуло. Она приблизилась к Снейпу и, коснувшись его ладони лбом, вновь провалилась в воспоминания. Очередной разговор с Дамблдором. Северус произнёс всего три слова: «Её сын выжил». Но для Лили эта фраза была всем, она давно не чувствовала такого безграничного ощущения счастья в своей душе. Теперь Лили точно знала, что смогла защитить своего Гарри, что дала ему мощную защиту, и он выжил. Лань сначала даже не особо вникала в остальные слова, но волшебники разговаривали на таких гневных и холодных тонах, что их было очень сложно игнорировать. К концу диалога Лили раздирали столь противоречивые чувства, что она с помощью какого-то нечеловеческого усилия смогла вернуться обратно в своё так называемое тело; в белую оранжерею. Её потрясла хладнокровность Дамблдора. Он с ледяным спокойствием заставил Северуса сделать это самое «что угодно», при этом, не выполнив своего обещания. Лили было больно слышать, что Тёмный Лорд воскреснет и непременно попробует убить её мальчика вновь, а она не сможет быть рядом, поэтому Эванс одновременно испытала облегчение от того, что её сына будет защищать Северус. В этот раз он не выглядел человеком, способным на гнусное предательство. Но больше всего Лили удивляла причина таких перемен в Северусе Снейпе. Мерлин, да он любил её! Северус Снейп любил её! Дамблдор так и сказал, а он не стал возражать и согласился на всё. На всё ради умершей женщины. Это буквально шокировало Лили. «А я, однако, смогла заставить его уйти от Пожирателей смерти», — с горькой усмешкой подумала она. «Кто знает, прояви я больше настойчивости, жизнь могла сложиться по-другому». Эванс хотелось выговориться кому-нибудь, но Джеймс бы ничего не понял, а, скорее всего, даже разозлился. — Только защити Гарри, Северус, защити, — тихо прошептала она, смотря вверх.

***

В этом месте не существовало времени, здесь не нужно было спать, здесь не нужно было есть, и слабые чувства быстро затухали. Лили пыталась развеяться и ходила вдоль блёклых клумб, представляя спокойную семейную жизнь без Волдеморта. В «междумирье» Лили разучилась бояться имени тёмного волшебника и теперь наконец-то могла спокойно его произносить. Она скучала по своему сыну и жаждала проникнуть в его или чей-то другой сон, но по своей воле не получалось. Джеймс нашёл себе новое развлечение. Он соорудил продолжение оранжереи, создав некое подобие Квиддичного стадиона. Джеймс очень любил летать и неплохо так прожигал время, гоняясь за снитчем. С помощью полётов он избавлялся от хандры и скуки. Пару раз даже сумел уговорить Лили покататься, но ей не очень понравилось. Поначалу они много разговаривали, но темы быстро исчерпали себя, а в белом пространстве не происходило ровным счётом ничего интересного. Лили и Джеймс стали постепенно отдаляться друг от друга. Поттер любил летать, у Лили наконец-то получилось материализовывать книги, она много читала. Но им обоим эти занятия периодически надоедали. Лили заметила, что Джеймс иногда впадает в транс, он просто сидит и не двигается. Она думала, что Поттер сумел попасть в чей-то сон, но Джеймс, очнувшись, отвечал, что с ним ничего такого не происходило. Один раз это случилось с Лили, она на какое-то время перестала думать и ощущать, будто исчезла. Это походило на сон без сновидений, Лили прозвала такое состояние забытьем. Очень быстро такое существование опротивело обоим, но ни Лили, ни Джеймс не решались оттуда уйти, преследуя свои цели. Они начали впадать в забытье всё чаще и чаще. Такое пугало. Иногда Лили казалось, что если бы она периодически не попадала во сны Снейпа, то и вовсе бы исчезла навсегда. Но целеустремлённый взгляд Джеймса отгонял прочь все подобные мысли. За всё это время она сумела неплохо изучить Северуса. Её бесило его отношение к Гарри, когда тот стал учиться в Хогвартсе, но все снейповские выходки искупались тем, что он не раз спасал её не в меру активного мальчика. Лили до сих пор помнила, как замерло её сердце, когда в одном из воспоминаний Гарри чуть не упал с метлы. По-настоящему Лили и Джеймс почувствовали себя живыми лишь один раз, когда сила столкновения двух палочек вызвала их на кладбище. Это был краткий, но сладостный миг. Лили чуть не умерла от страха за Гарри, но впервые за долгие годы ощутила прохладу воздуха, запахи, увидела тёмную синеву неба. Но и тут был только страх за жизнь сына и бессильная ярость. Тот-кого-нельзя-называть воскрес.

***

Но это казавшееся таким незыблемым однообразие всё-таки закончилось. Однажды Джеймс гулял в белом коридоре. Он услышал шёпот стен так же, как раньше его услышала Лили. Но в гвалте голосов Поттер каким-то образом уловил призыв Сириуса. Блэк смог рассказать другу всё, что успело с ним приключиться незадолго до смерти и что случилось после. Голос попросил Джеймса о помощи, а потом исчез, как слабый сигнал у маггловского телефона. — Лили, Бродяге требуется моя помощь. И я пойду туда, как бы рискованно это ни было. — Я уже один раз потеряла тебя, когда ты умер в тот вечер. И я не хочу потерять тебя снова, — Лили пристально посмотрела Джеймсу в глаза. — Кто для тебя важнее, Джеймс? Я или Бродяга? — Я должен помочь Сириусу, и это самое главное. Всё, Лили. «Какой категоричный», — рассеянно отметила Эванс. — Эй, не сердись. Ты тоже мне дорога и можешь пойти со мной. Только, я, конечно, не позволю тебе и близко подходить к границе с аркой. Просто постоишь в стороне, ясно? Вообще, сначала Лили хотела ответить довольно мягко, но последнее предложение просто вывело её из себя. — Почему это я должна стоять в стороне? Я и так последние два года достаточно провела в безопасности. И вообще, мы уже умерли, куда уж хуже. — Это опасно, — упрямо заталдычил Поттер. — Мой долг тебя защищать, а ты всегда должна быть за моей спиной в безопасности. — Я тебе не олениха, ясно? И сама могу за себя постоять. — При чём здесь олениха? — растерялся Джеймс. Воцарилась тишина. Поттер выжидающе смотрел на Лили. Эванс кусала губы и напряжённо рассматривала пол у себя под ногами, думая, что она ему не нужна. — У тебя даже плана нет, и ты не знаешь, как выглядит эта самая Арка, не факт, что ты вообще найдёшь её, — наконец произнесла она. — Обычно мои планы заканчиваются полным провалом, — Поттер усмехнулся. — Зато неплохо действует импровизация, так что я почти уверен в успехе. Лили глубоко вдохнула воздух. Обдумала всё ещё раз и решилась. — Знаешь, я понимаю тебя, Джеймс. Вы с Сириусом знакомы с детства, уже на первом курсе были неразлучны, а я… Что я? Когда ты начал за мной бегать? На четвёртом курсе? Или на пятом? Это совсем не важно. И я знаю, что ты обойдёшься без меня, потому что на самом деле я тебе не нужна, прощай, Джеймс Поттер, — твёрдо сказала она, поднимая голову. — Лили, ты нужна мне, — как-то робко попытался возразить он. Нет. Их пути слишком сильно расходились в последнее время. И Джеймс был слишком упорен в своём покровительственном стремлении. Кроме того, была ещё причина, удерживающая её здесь. — Иди, — Эванс улыбнулась краешком губ. — Удачи, Джеймс. Джеймс неловко пожал плечами и обнял её в последний раз. А потом она смотрела, как он уходил в коридор. На лице у Лили застыла какая-то неестественная кривая улыбка, а из глаз катились предательские слёзы. Она прижала ладонь ко рту и всхлипнула. Джеймс уже ничего этого не видел, он исчез, а Лили осталась одна. «У тебя всегда была страсть к самопожертвованию, девочка», — чей-то голос прозвучал так явственно, что Лили вздрогнула. Потом поняла, что этот голос, похожий на интонации Минервы Макгонагалл, прозвучал у неё в голове. Лили усмехнулась, возможно, это и были шутки подсознания, но голос попал в точку. Разве она может оставить Северуса одного в той тьме, в которую он сам себя погрузил? Лили окончательно призналась себе, что привязалась к Снейпу. Нет, это чувство нельзя было назвать любовью, но она не могла его бросить. «Я всегда буду там, где кому-то нужна. К чему таскаться хвостиком за Джеймсом Поттером? Помнится, это был удел четверокурсниц в Хогвартсе!». Лили фыркнула и тыльной стороной ладони утёрла слезы со щёк. И ведь она не только обладала способностью успокаивать кошмары Северуса. Старый друг был единственной ниточкой, соединяющий её с миром живых. С Гарри. Эванс вдруг снова вспомнила тот момент, который перевернул с ног на голову всё её существование. Кажется, Гарри тогда учился на четвёртом курсе, Лили не могла с уверенностью это утверждать, потому что всё, что она знала — это были лишь отрывки из воспоминаний Северуса. Дамблдор сказал, что Гарри должен умереть. А потом… потом… Снейп вызвал патронуса. Две лани столкнулись. На миг Лили ощутила весь вулкан эмоций, бушующий в душе у Северуса. И его «всегда», сказанное невероятным бархатистым голосом… У Лили по коже пробежались льдистые мурашки, когда она услышала, как он это сказал. Их судьбы определённо были связаны. Лили скучала по Джеймсу и Гарри, страдала от одиночества. И только чувство, что она кому-то ещё действительно нужна, помогло ей выжить, а не потеряться навечно в белом тумане. Её сердце разрывалось при мысли, что Гарри всё-таки умрёт. Но, поразмыслив, Лили пришла к выводу, что у него есть шансы на спасение. «Ведь существует возможность, что умрёт только осколок души Волдеморта», — так подумала она, решительно отвергая все мысли о том, что её сын погибнет в юности.