Разрушенные души

      Мириады искр мерцали, переливались разноцветными красками, сталкивались, соединялись и вновь разлетались, замкнутые в ограниченном пространстве. Стоило нескольким искрам хотя бы на долю секунды дольше задержаться вместе, как они уже не могли разлететься, создавая пульсирующий шар. А между тем, чем больше становилось этих пульсаров, тем чаще появлялись всполохи энергии, преобразующиеся в отрывочные мысли. Чистая энергия приобретала сознание, зарождая новую душу. Вернее, восстанавливая старую. Процесс создания новой души всегда долог, но не в этот раз. Что-то ограничивало эту чистую энергию, не позволяя замещаться другой, извне. Вдобавок, этот ограничитель ускорял образование связей внутри себя, и уже спустя три дня душа пробудилось вновь. Сконцентрироваться на чём-то было невозможно – всё мелькало обрывками информации, постепенно формируя их в образы, восстанавливая память.       Спустя ещё два дня пробудилось сознание, а с ним и чувства. Всё вокруг застилала темнота, хотя вокруг явно что-то происходило. Чьи-то голоса, постепенно узнаваемые обращались к ней. Хотелось открыть глаза, но не получалось. Тело не желало слушаться, лишь лёгкие сокращения мышц на руках позволяли шевелить пальцами. Это было невыносимо тяжело, словно нечто лёгкое, невесомое, привязали к тяжёлому и грузному предмету, заставляя им управлять.       – Где я? – с огромным трудом, но губы шевелились, хотя голос был еле слышен. – Я не ощущаю своё тело.       – Тише, малышка. Тебе нужно время, чтобы восстановиться и научиться заново управлять телом.       Сознание связало голос со всплывшим в памяти образом.       – Акико-сан? Что со мной?       – Ты умерла.       – Ядомару-сэмпай?       – Не говори так. Зачем пугаешь напрасно? – послышался недовольный голос Акико.       – Но технически это так. Без тела в этом мире душа отправляется на перерождение.       – О чём вы говорите? - еле выдавила из себя Нанао.       – Твоё тело погибло. Твоя душа находилась на грани исчезновения. Нам удалось поместить её во временный сосуд.       Мозг всё ещё отказывался нормально функционировать – объяснения с трудом доходили до разума.       – Не понимаю.       – Ещё бы. Ты что-нибудь видишь?       – Нет. Я не могу открыть глаза.       – Они открыты, Нанао, – произнесла Акико и тяжело вздохнула.       – Оно и к лучшему, – подбодрила девушку Лиза. – Вряд ли ты была бы рада увидеть своё новое тело.       – Это лучше чем ничего, – послышался отдалёно знакомый мужской голос. – К тому же это ненадолго.       – Кто это, Лиза-сэмпай?       – Старый друг. Тот, кто вернёт тебе тело и, возможно, соединит все части твоей души воедино. Так, Киске?       – Ну, я не успел довести гигай до идеального состояния, но он справится со своей задачей.       – Киске? Урахара-сан?       – К вашим услугам, Исе-сан.       Мужчина снял шляпу, слегка склонил голову, но тут же выпрямился, понимая, что девушка не могла этого видеть.       – Помощь пришла, откуда не ждали, – хмыкнула Акико. – Скоро ты заживёшь полноценной жизнью, как несколько лет назад.       – Я был сильно удивлён, когда Ядомару-сан обратилась ко мне за помощью. Странно, что вы не сделали это с самого начала, учитывая, что она знает о моих разработках. Хотя меня больше смущает, что Куротсучи не рассказал вам о возможностях гигаев по восстановлению душ. Ведь это настолько очевидное решение.       – Если бы не неоценимая помощь капитана Куротсучи, всего этого можно было бы избежать.       С каждым разом говорить становилось легче. Мышцы лица стали более подвижными, да и голос, хоть и странно незнакомый, становился сильнее.       – Не скажите, Исе-сан, – хмыкнул учёный, следя за изменениями в гигае. – Если Ядомару-сан ни в чём не ошиблась, то вполне вероятно, что не дай вам капитан того вещества, то вы бы погибли, как только печать капитана Уноханы разрушилась. Всё-таки печати позволяют лишь на время сохранить душу.       Темнота перед глазами стала рассеиваться, ресницы девушки дрогнули.       – Что это?       – Уже реагируете, – хмыкнул Урахара, прекращая светить фонариком в глаза Нанао. – Часа через два, пожалуй, сможете нормально видеть. А к вечеру окончательно привыкните к гигаю. Эту модель я создал специально для объединения вашей души, она не рассчитана на столь сложный процесс как восстановление осколков души. Если бы Акико не оказалась поблизости, вы бы погибли, а заодно забрали бы с собой оставшиеся части.       – На перерождение может уйти только целая душа, – догадалась Нанао. – Но как?..       – Рейши! – ответила Акико, даже не дослушав вопрос. – Клан Шихоуин изобрёл много уникальных оружий. Некоторые из них могут поглощать духовные частицы. Я нашла место сражения, когда там уже никого не было. У реки я ощутила плотное скопление рейши, показавшимся мне странно знакомыми. Я знаю, что Лиза собиралась открыть с помощью капитана пятого отряда сэнкаймон, чтобы провести сюда Урахару, и связалась с Хирако-саном.       – Шинджи просто открыл проход в Общество Душ рядом с Акико, – продолжила вайзард. – Ну а дальше Киске и Йоруичи всё сделали сами с помощью одного из оружий Шихоуин.       – Ясно, – сухими губами произнесла Нанао. – Можно мне воды?       – Конечно, – ответил Урахара. – Только не пейте много. Полноценно управлять своим телом вы не сможете ещё несколько часов. Мало ли какие казусы могут случиться.       В голосе мужчины явно слышались весёлые нотки.       Кое-как утолив жажду, Нанао вновь обратилась к учёному:       – Урахара-сан, вы сказали, что этот гигай может восстановить мою душу.       – Да, конкретно этот может. Прототип его я создал много лет назад. Кстати, капитан Куротсучи участвовал в его создании. Но этот, – произнёс мужчина, бесцеремонно похлопывая рукой по груди гигая, – разработан специально под ваш случай. Одно дело удерживать ослабевшую душу, и совсем другое – соединить несколько её частей. Хотя я думал на досуге об этом распаде души. Если душу должны были разделить на две части, значит, они обе должны были быть неполноценными, чтобы с одной из них можно было соединиться. Одна душа соединяется с другой… – задумчиво пробормотал Киске себе под нос.       – О чём вы?       – Нельзя сделать из одной души одну целую, а вторую неполноценную. Обе должны быть одинаковыми. Если обе были бы целыми, то арранкар не смог бы соединиться ни с одной. Во втором случае, для второй неполноценной половинки тоже должна быть душа, которая с ней соединится. Отсюда и три части. Четыре неполноценных души: ваши три части, Исе-сан, и душа арранкара, которую он разделил до гибели тела в Уэко Мундо несколько лет назад. Чтобы сделать две целых души достаточно соединить две неполноценные. – Мужчина провёл рукой по гигаю. – Я хочу сказать, что после соединения с одной из ваших частей, ваша душа станет полноценной, несмотря на то, что одна из частей будет отделена. Та, что предназначалась арранкару. Интересно, если соединить оставшуюся часть с искусственной душой, станет ли она также полноценной?       – Я не совсем понимаю, что вы подразумеваете под полноценностью?       – Всего лишь возможность развиваться, стареть, умирать, перерождаться независимо от отрешённой части. Ведь мы бы смогли просто клонировать шинигами с помощью подобного распада и объединения. Если бы вы, Исе-сан согласились на объединение только с одной частью…       – Прекращай, Киске! – оборвала мужчину Лиза.       – О! Пожалуй, я действительно замечтался. Профессиональная болезнь. Ну, восстанавливайтесь, Исе-сан! – учёный ещё раз похлопал гигай по груди.       – Урахара-сан, – хмурым голосом обратилась Нанао к мужчине, – вы не могли бы убрать руку.       – Что вы, Исе-сан! Здесь совершенно неуместно смущение. Я ведь учёный. У меня и в мыслях не было ничего непристойного. Тем более что и трогать тут особенно нечего, – двусмысленно ответил мужчина, не сдерживая улыбку, но руку всё-таки убрал.       – Он всегда меня этим бесил, – фыркнула Лиза. – Не обращай внимания на его слова. Когда зрение вернётся, всё поймёшь.       И действительно, первое, что разглядела Нанао – абсолютно голое бесполое тело, больше похожее на анатомическое пособие. Кое-где проглядывали нескрытые кожей мышцы. Учёный объяснил это спешкой: функциональность была важнее внешнего вида. Когда девушка начала совершать первые движения, было ужасно жутко наблюдать перекатывания и сокращения мускулов, и лейтенант предпочла не смотреть в зеркало.       – И долго мне находиться в таком виде?       – Пока, не сможете создать самое высокое кидо из вашего арсенала. Это будет доказательством, что ваше духовное тело восстановилось, – объяснил Урахара и протянул подопытной длиннополое кимоно.       Не без помощи Акико, Нанао облачилась в предложенную одежду.       – Вы сообщили капитану?       – Не было возможности. Наверно, из-за того, что мы открыли врата в районе боя с пустым, их временно заблокировали по указанию Совета 46, – брезгливо выплюнула Ядомару.       – Я переживаю за них.       – А они, наверняка, за тебя. И зачем этот идиот поплёлся следом?       «Идиотом» оказался капитан пятого отряда, который воспользовался подвернувшимся шансом, дабы исправить недоразумение во время новогодней вечеринки и напомнить Хиори, кто главный в их «дружбе». Однако открыть портал обратно он не смог и теперь просиживал дни в компании вайзардов, ожидая, когда же его нерешительная подчинённая забьёт тревогу.       – Киске предлагал заблокировать реяцу Ичиро, – вспомнила Лиза. – По-крайней мере, он не будет находиться под давлением пробуждающихся способностей арранкара.       – А уже проснувшаяся способность к телепатии?       – Заблокировать другой печатью, – ответил учёный. – В этом случае, печать сама разрушится, когда Ичиро получит духовный меч, который и вберёт в себя эту способность. Это будет часть его шикая или в будущем банкая, точно сказать сложно. Но одно точно, телепатия не будет мешать ему жить.       – Пожалуй.       Нанао закусила губу. Чтобы отвлечься от терзающих мыслей, она вытянула правую руку, создавая бакудо. Жёлтые цепи, появившиеся из её рук, почти сразу погасли. Девушка устало вздохнула – похоже, времени понадобится гораздо больше, чем она надеялась.       – Этот след на твоей руке, – обратилась к ней Акико, – след обряда?       – Да. – Нанао кивнула. – Мы обвенчались в тот день.       – Обряд? – поинтересовалась Лиза, которую больше затронул задумчивый вид женщины, нежели факт брака её бывшего капитана и её бывшей подопечной. – Ты заставила его пройти Проклятый обряд?       – Он сам захотел.       Лиза удивлённо переглянулась с Акико, но та лишь едва заметно улыбнулась своим мыслям.       – Малышка Нанао заставила повзрослеть своего капитана. – Лиза подошла ближе и похлопала лейтенанта по плечу. – Я рада за вас.       В доме было тихо. Шунсуй отошёл от кровати спящего Ичиро, мельком взглянул на малышку Нанао и вышел в коридор. Они покинули поместье Кёраку сегодня утром, как только состояние подростка пришло в норму. Благодаря стараниям третьего офицера четвёртого отряда от раны остался едва заметный шрам, который вскоре должен был сойти. Ичиро его беспокоил гораздо сильнее. Он плохо ел, ни с кем не разговаривал, иногда просто сидел, обхватив колени руками и раскачиваясь, и смотрел в одну точку, не проявляя интереса ни к чему. Выглядело это страшнее, чем до произошедших за эти месяцы событий.       Мужчина потёр усталые глаза, бросил взгляд на входную дверь и прошёл на кухню. Заварив две кружки чаю, он поставил их на столик, а сам присел рядом на подушку. Смотря, как поднимается пар от зелёного напитка, он вспоминал вечера, которые проводил в этом доме с его хозяйкой. Как же давно это было. До рождения Ичиро. Нет! Задолго до тех событий. Они просто сидели с чашками в руках и обсуждали службу. Нанао всегда пыталась перевести разговор в серьёзное русло, а он наслаждался её злостью на его глупые идеи. Теперь те времена казались сказкой, словно кем-то выдуманной.       Не слушая доводов брата, на следующий день он собрал слуг и вновь отправился на поиски любимой, но результат остался тем же. Правда Куротсучи обмолвился о вратах в Генсей, но не стал вдаваться в подробности, больше интересуясь, когда его коллега решится помочь ребёнку. Но Шунсуй медлил. Медлил, боясь ошибиться в выборе и сделать только хуже.       Скрипнула входная дверь, в коридоре послышалось шуршание хакама. Мужчина обернулся: в приглушённом свете фигура подростка и блеск очков всколыхнули в душе бурю чувств, которые почти сразу потухли.       – Как прошло?       – В четвёртом уже допустили меня до службы. Ещё удивились столь быстрому восстановлению.       – Это радует.       – Как Ичиро? – Нанао присела напротив, взяла в руки горячую чашку, но отпивать не торопилась, просто разглядывая напиток.       – Без изменений. Он реагирует только на малышку, и то совсем ненадолго. – Шунсуй отставил чай и произнёс, обращаясь скорее к самому себе, чем к девчонке:       – Я собираюсь заблокировать его реяцу.       В комнате повисло молчание. Капитан сел, скрестив ноги и запустив пальцы в волосы. Нанао окинула его сочувствующим взглядом, отмечая неопрятный вид: отросшая растительность на лице прибавляла солидность возрасту, но при этом совершенно не украшала его; волосы, едва достающие до плеч, выглядели засалено; глаза казались маленькими и потерянными, исчез всегда глупый прищур. Казалось, на лице мужчины отражалась вековая усталость.       – Я видела капитана Укитаке в четвёртом отряде. У него был очередной приступ. Быть может, навестите его, – попыталась отвлечь мужчину девушка, но тот лишь кивнул в ответ. – Тайчо?       Мужчина не заметил, как девчонка переместилась к нему за спину. Сев на колени, она принялась разглаживать спутавшиеся пряди.       – Вы совсем себя запустили, тайчо.       – Ты права.       – Вы должны быть сильнее. За вашей спиной трое детей.       – Сильнее... Знаешь, одна из причин, по которой я влюбился в неё – она всегда поддерживала меня, даже если это сулило неприятности. Я был счастлив, что у меня есть столь верный друг. Она часто злилась на меня за моё поведение, ругалась, но ни разу не бросала. Я и сам не понял, когда полюбил её.       Нанао замерла, слушая это откровение. Капитан впервые прямо говорил, что влюблён в её старшую часть души.       – Я так долго ждал, когда она даст согласие. И никогда не мог подумать, что счастливый день станет одновременно худшим днём в моей жизни.       – Тайчо…       – Я знаю. Бессмысленно винить себя и думать…       Но мужчина так и не договорил. Нанао обхватила его руками, прижавшись щекой к его затылку.       – Я не смогу заменить вам её.       Кёраку мысленно укорил себя за проявление слабости. Ведь девчонка наверняка чувствует себя ничуть не лучше.       – Но можно сейчас я побуду вашим другом вместо неё?       Мужчина коснулся ладонью её руки, чувствуя, как одиночество уходит. Этот нескладный подросток – его Нанао, пусть и моложе, но с тем же характером, с теми же убеждениями, с той же верностью. С общей болью на двоих. Он прикрыл глаза и откинул голову ей на плечо.       – Спасибо. В одиночестве невозможно стать сильнее.       Умиротворение, повисшее в тишине комнаты, было прервано до боли знакомым голосом.       – Я, конечно, всё понимаю. Но столь предаваться тоске, чтобы не ощутить реяцу причины тоски… Это на вас не похоже, тайчо.       В долю секунды оба подскочили, как ужаленные. На лицах обоих отражались и радость и недоверие.       – Нанао-тян? – Лейтенант улыбнулась. – Ты жива?       – Как я могу умереть, когда у нас осталось незаконченное дело? Ядомару-сэмпай очень переживала, что ваша мужская гордость пострадает, останься вы без первой брачной ночи.       Шунсуй моргнул глазами, не веря ни своим глазам, ни своим ушам.       – Моя Нанао такого бы не сказала.       – Ваша Нанао посмотрела на жизнь под другим углом, совершив перерождение в куклу, тайчо.       Кёраку сделал несколько шагов, вплотную приблизившись к столь дорогому человеку, и сжал её в крепких объятиях. Кое-как высвободившись из объятий, лейтенант взглянула на подростка. Та наблюдала со стороны за воссоединением не в силах произнести и слова, лишь бесконтрольно улыбалась. Каково же было её удивление, когда старшая Нанао сама шагнула к ней, прижимая голову девчонки к груди. Сердце, выбивающее ускоренный ритм, живое сердце, заставляло её собственное биться быстрее.       – Но как?       – Акико спасла. И не только она. Мне столько нужно рассказать, но сперва… Как Ичиро?       Лица офицеров нахмурились.       – У него сильная моральная травма. Похоже, он ещё глубже, чем раньше, забился в свою скорлупу.       Лейтенант понимающе кивнула и направилась в спальню. Присев на корточки рядом с кроватью малыша, она провела ладонью по его волосам. Лицо, ещё неделю назад покрытое множеством синяков, очистилось. Веки малыша нервно подёргивались, отражая быструю фазу сна. Стараясь не разбудить сына, Нанао вернулась в кухню.       – Я собираюсь наложить на него две печати: блокировать реяцу и телепатические способности.       – Это Куротсучи тебе предложил? – поинтересовался капитан, прищурив глаза.       – Урахара-сан, – поправила его лейтенант. – Даже если этот шаг сильно откинет его в развитии как шинигами, он получит своё счастливое детство. Шунсуй?       Нанао вопросительно посмотрела на мужчину.       – Только ты можешь решать, его судьбу.       – Ты его отец. И я хочу слышать твоё мнение.       Внутри приятным теплом разлилось эхо слов любимой. Раньше она всегда пыталась взвалить бремя заботы об Ичиро на свои плечи. Но сейчас, когда он меньше всего ожидал, она ждала его ответа, признавая равную ответственность за судьбу их общего ребёнка.       – Я согласен с твоим решением. Тем более что капитан Куротсучи предлагал поступить так же.       Сзади раздался шорох. Шинигами обернулись, чтобы увидеть замершую в проходе малышку. Её сонные глаза округлились. Подросток едва сдержала смех, заметив, как девочка ущипнула себя за руку, проверяя, не спит ли она.       – Значит, не показалось. – Она бросилась в объятия лейтенанта и счастливо разревелась. – Я видела… Видела, как ты падала. Гранц сказал, что ты погибла. Сказал, что мы теперь не восстановимся. Но ты здесь. Я проснулась, почувствовав сильные радость и грусть, – сбивчиво произнесла девчонка.       – Почувствовав?       – Ичиро не контролирует свои способности. Я часто рядом с ним ощущаю чужие эмоции, хотя мысли уже не слышу. Где ты была?       Нанао стёрла слезы ребёнка и улыбнулась. Сейчас, как никогда ранее, она ощущала незримое притяжение к этому дитю, её чувства достигали сердца так, будто она сама испытывала их. Неужели нужно была переродиться, чтобы научиться чувствовать каждую частицу своей души?       – Ты не представляешь, как было ужасно. Он обманул Ичиро и пытался заставить меня отказаться от принятого решения. Говорил, что поглоти я его душу, то смогла бы стать полноценной, даже после твоей смерти. Но я не смогла. Не смогла бы.       – Тише, малыш. Ты сделала верный выбор. – Лейтенант обхватила лицо девочки ладонями, заставляя посмотреть себе в глаза. – Теперь это всё не важно. Мы можем вернуть всё на свои места. Человек, который спас меня, восстановит нашу душу.       Даже без очков глаза ребёнка казались большими, полными надежды.       – Урахара знает, как вернуть твою душу в первоначальное состояние? – удивился Шунсуй.       – Да. Решение до глупости простое – гигай. Как только одна часть души, окажется в нём, остальные также притянутся при телесном контакте. Гигай, соединяющий рейши одного типа.       – Ты слышала, что она сказала, Нанао-тян? – улыбаясь во всю ширь, мужчина обратился к подростку. – Ты рада?       – Конечно. – Девчонка наигранно улыбнулась и обернулась к столу, изображая желание приготовить всем чаю.       Однако малышка неуверенно перевела глаза на неё и нахмурилась. Подростка новость о скором объединении совершенно не обрадовала. Ощущения, исходящие от неё, были больше похожи на разочарование. Нанао уже собиралась обратиться к девчонке, но её мысли прервал голос капитана, требующего объяснений у «своей жены» о её хитром плане «развода». Кухня наполнилась шутками и тихими смешками.       Проснувшись на следующее утро в объятиях лейтенанта, малышка сладко потянулась и выкарабкалась из постели. На кухне, перекинув босые ноги через спинку дивана, спал капитан, громко похрапывая. Девчонка не удержалась и зажала нос мужчины пальцами, но была поймана за руку.       – Рядовая Нанао Исе, что вы себе позволяете по отношению к капитану?       Малышка автоматически выпрямилась, готовая принять наказание.       – Простите, Кёраку-тайчо.       – Вот это я понимаю военная выправка, не то что у некоторых лейтенантов. Крутит капитаном, как душе угодно. – Мужчина рассмеялся. – Я пошутил, Нанао-тян.       Девочка расслабила плечи и улыбнулась.       – И что тебя подняло в такую рань?       – Пить захотелось.       – Ну, это я могу понять. Мне тоже часто по утрам пить хочется.       Мужчина наполнил стакан соком и подал его ребёнку, но вместо улыбки, которой сияло её лицо минуту назад, он увидел задумчивость.       – Что-то случилось?       – Нет. Просто, - не зная, стоит ли сообщать капитану о своих сомнениях, начала малышка, – мне кажется, Нанао не хочет объединения нашей души.       – С чего такие мысли? – Шунсуй нахмурился. – Она была рада возвращению старшей Нанао.       – Рада. Но я ощутила сильное разочарование, когда она услышала о плане господина Урахары.       – Ты уверена?       Девчонка кивнула. Капитан сел на диван, задумчиво потерев переносицу.       – А ты? Что хочешь ты? Ведь от твоего решения, зависит твоё будущее. –       Я не знаю, тайчо. Но моя душа тянется к Исе-сан. Я чувствую себя неполноценной, как если бы у меня оторвали руки или ноги. Нанао тоже испытывает эти чувства, но она борется с ними. Она не станет объединяться.       – Она сейчас спит?       – Её не было в комнате, когда я проснулась, – с беспокойством ответила девчушка.       Капитан набрал в лёгкие побольше воздуха, успокаиваясь. Стоило выходу показаться, как дверь захлопнулась у них перед носом. Попросив малышку передать Нанао, чтобы не беспокоилась ни о чём, Кёраку покинул дом. Нужно было найти подростка Исе и разобраться во всём вместе.       Шунсуй потратил не меньше получаса, прежде чем ощутил реяцу девчонки. Она сидела под покатой крышей закрытой в столь ранний час кофейни. Рядом с ней, к удивлению мужчины, сидела его бывший лейтенант Ядомару Лиза. Положив одну руку ребёнку на плечо, она что-то объясняла, а подросток, хмуро уставившись в утоптанный снег, лишь согласно кивала. Капитан подошёл ближе и, привычно улыбаясь, поздоровался. Вайзард встретилась с ним глазами, после чего кивнула на девчонку.       – Я думаю, вам стоит поговорить.       Подобное начало совершенно не понравилось Шунсую, но спорить он не стал, позволяя Лизе оставить их наедине.       – О чём же вы беседовали, Нанао-тян? – поинтересовался капитан.       – О вероятностях, – сухо ответила девушка, не поднимая головы.       – Так не пойдёт.       Шунсуй снял шляпу и водрузил её на голову своему пятому офицеру. Та хмыкнула, вспоминая их первый личный разговор. Натянув шляпу пониже на глаза, она произнесла:       – Я ухожу в Генсей с Ядомару-семпай.       – Значит, малышка была права, ты не хочешь восстанавливать свою душу?       – Хочу, - ответила девушка. – Но я не хочу терять себя.       – Всё вернётся на круги своя, ты не потеряешь себя. Вы просто станете едины.       – Просто станем едины? – горько усмехнулась Нанао. – Вы себя со стороны послушайте. Если бы вам предложили объединиться, скажем, с вашим братом, вы бы были счастливы?       – Это не совсем удачный пример.       – Почему же? Чем моя ситуация отличается? Я тоже имею свой разум, своё сознание, свою жизнь, в конце концов. У меня здесь появились друзья. А теперь меня просто не станет. – Голос девушки дрожал, будто она вот-вот расплачется или сорвётся на крик. – Если мы объединимся, чьё сознание будет доминировать? Ответ и так ясен. Нас просто поглотят. В одном теле не могут сосуществовать два сознания. Ичиро тому наглядный пример.       – Но твоя душа неполноценна.       – Именно поэтому я хочу отправиться в Генсей, к Урахаре Киске, тайчо. Я уверена, он сможет что-нибудь изменить.       – А как же Нанао?       – А как же я?       Подросток подскочила, скидывая шляпу с головы. Заметив растерянность на лице капитана, она покачала головой.       – Кому я это говорю? Вы с самого начала мечтали восстановить её душу. Вас… Никого из вас не интересовали наши личности.       – Это не так.       – Неужели? Тогда почему вы так обрадовались, когда узнали, что наши души можно объединить? Вас интересует лишь она одна. Её душа. А мы – придатки, которые решили прогуляться. Для вас есть лишь обожаемая Нанао-тян, ваш лейтенант, любимая жена, мать вашего ребёнка. Вы желаете, чтобы она восстановила свою душу.       Шунсуй стоял парализованный подобным откровением.       – Нанао-тян, ты не совсем…       – Что не совсем? Не совсем права? Лжец! – Голос девчонки сорвался, а по щеке скатилась так долго сдерживаемая слеза. Сама того не замечая, она откинула уважительное обращение. – Ты сам сказал, что переносишь на меня свои отношения с ней. Просто ты не способен увидеть меня как отдельную личность, несвязанную с твоей женой.       – Ты права, для меня ты не отдельная личность. Ты – моя Нанао. Вы части одной души. Души, которую я люблю, которая мне дорога, каждой её частицей.       – Любишь? То есть, смотря сейчас на меня, в этом детском теле, ты видишь во мне ту, которую любишь? Испытываешь те же чувства, что и к ней? Может быть, даже желаешь? – Девчонка нервно засмеялась, видя недоумение в глазах мужчины. – А может быть, я тебе друг? Друг, которого ты предаёшь, требуя расстаться с жизнью ради той, которую любишь. Вы сами не знаете своих чувств, Кёраку-тайчо, - горько произнесла девушка, понижая голос. – Вашим другом я была вчера. А сегодня я – «элемент мозаики, но не сама мозаика».       – Нанао-тян!       – Не называйте меня так! Неужели вы не понимаете, что делаете мне больно?       Шунсуй шагнул ближе, прижимая девушку к груди.       – Отпустите меня, тайчо, - прошептала девчонка, прижимаясь щекой к мужской груди. – Я знаю, вы любите её, но если я заслужила хоть маленькую толику вашей привязанности, отпустите. Я понимаю, что это эгоистично, но позвольте мне найти свой путь. Малышка Нанао связана с ней более крепкими духовными узами. Она даже не рассматривает варианта о раздельном существовании. Их двоих будет достаточно, чтобы душа Нанао Исе развивалась и существовала полноценно.       – Но ты – часть её жизни.       Подросток отстранилась от мужчины, заглядывая тому в глаза умоляющим взглядом.       – Я верю, что Урахара-сан сможет найти способ разделить наши души, не разрушая их. Поверьте мне, тайчо. Дайте мне ещё один шанс.       Шунсуй закрыл глаза, уже представляя гнев жены, но иначе он не мог поступить.       – Я доверюсь тебе и Урахаре, но с Нанао будешь объясняться сама. – Мужчина изобразил страх, вынудив девчонку улыбнуться. – Я надеюсь, ты позаботишься о ней, Лиза-тян?       – Не переживай! – раздалось из-за угла.       – Ох, и попадёт мне от Нанао, – тоскливо протянул Кёраку, надевая шляпу.       – Кёраку-тайчо, спасибо вам за всё. И за новогоднюю ночь особенно. – Не дав мужчине прийти в себя от такой смены настроения, Нанао поцеловала его в губы и тут же отстранилась, смущённо отводя взор. – Влюблённость не оставляет шрамов, так вы сказали. Но я буду хранить воспоминания о ней. Прощайте, тайчо!       – Прощай, Нанао-тян! – произнёс Шунсуй в пустоту, когда обе девушки перешли в шунпо.       Он ожидал гневной речи, акты насилия, разбитый интерьер и свистящее над головой кидо, но вовсе не ожидал, рассудительного спокойствия и понимания в глазах лейтенанта. Несмотря на беспокойство, она спокойно выслушала объяснения капитана, после чего согласно кивнула, окончательно мирясь с его решением. И коль малышка Нанао проявляла завидный энтузиазм в стремлении как можно скорее объединить их душу, у лейтенанта не было причины не довериться решению капитана, а главное – не было причины не поверить в саму себя. Дать шанс ей существовать независимо от исходной души, даже зная, что её гибель может привести к её собственной смерти – разве не это истинная вера? И Нанао доверила свою жизнь девчонке, которой ещё несколько месяцев назад не желала доверять даже патрулирование районов.       На следующий день под присмотром медиков и капитана Куротсучи, две части души были объединены в гигае, созданном Урахарой Киске. Маюри едва дождался окончания, как он выразился, «эксперимента» и сразу же после восстановления души Нанао, забрал гигай в исследовательский корпус, напрочь забыв об участнице эксперимента.       Чувствуя сильнейшую слабость, лейтенант оставалась в четвёртом отряде ещё несколько часов. Перед глазами проплывали потерянные воспоминания из детства. И хотя в памяти оставалась огромная дыра, девушка ничуть не сожалела об этом. Всё казалось совершенно правильным.       В дверь палаты постучались, а через секунду над ней нависло изумлённое лицо Матсумото.       – Так это правда. Ты жива?       – Жива и даже едина, – поспешила заверить подругу Нанао.       – Не жалеешь? – после непродолжительной паузы поинтересовалась Рангику. – Малышка была просто чудесным ребёнком.       – Я не думаю, что есть смысл жалеть о том, что уже не исправить. Но, чтобы тебе полегчало, я не жалею. В моей душе давно не было такого покоя. И, честно говоря, мир стал казаться проще и интереснее. Я будто вновь пережила своё детство.       – Кёраку-тайчо сказал, что Нанао ушла в Генсей.       – Это было её решение. В конце концов, она не искусственная душа, которой можно распоряжаться, как угодно. Она – личность.       – Не последуешь за ней?       Нанао покачала головой. Что-то подсказывало, что в тот вечер они виделись последний раз. Она не знала, как сложиться судьба подростка, но верила, что там она сможет обрести саму себя.       – А что с Ичиро?       – Как только он окончательно оправится от физических ран, Шунсуй наложит печати на его душу. Унохана-тайчо пообещала всю необходимую помощь в восстановлении его психики. Говорит, это не сложно, если отсутствует первоисточник проблемы.       Рангику прижала руку к груди, свободно выдыхая.       – Неужели всё закончилось? Хотя стой! – Лейтенант перевела взгляд на коллегу, уперев руки в бока. – Что вы намерены делать с капитаном Кёраку? Теперь уже ничего не скроешь.       – Мы и не собирались. – Нанао устало улыбнулась, готовясь к бурной реакции подруги. – Мы обвенчались.       – Что? Когда?       Град вопросов посыпался на несчастную пациентку четвёртого отряда, но она лишь улыбалась и односложно отвечала, мысленно находясь в завтрашнем дне, когда они вместе с Шунсуем будут наслаждаться лучшими днями своей жизни, наблюдая за подрастающим весёлым и самым обычным, пусть и более развитым, нежели сверстники, сыном. Без тайн, страхов и обмана, которые разрушали их жизни и души.