Времена меняются

"Битва драконов!" — эти слова эхом пронеслись над толпой. От одной мысли в груди у Джексома заныло, и он почувствовал, что стоящая рядом Менолли содрогнулась от ужаса. Люди, столпившиеся на площадке Рождений, ждали. Они ждали чуда, понимая, что его не будет — Древние слишком отчаялись, чтобы отказаться от золотого яйца, после того как, так удачно его украли. Джексом стиснул кулаки, мысленно прося Древних одуматься — Лесса жаждала мести не меньше, чем ее дракон. Он очень хорошо знал историю не только своего рождения, но и своего холда: как десятилетняя Лесса пообещала вернуть себе родовой холд, как методично превращала процветающий холд в захудалую дыру, как добилась смерти Фэкса, убившего ее семью. Он знал все это и понимал, что сейчас у госпожи Вейра гораздо больше сил и опыта, чем у напуганной девочки много Оборотов назад. К тому же, за ее спиной теперь была поддержка всадников, и как подозревал Джексом, не только Бенден-Вейра, но и остальных четырех Вейров Северного. Шли минуты, в чаше Вейра росло беспокойство, и напряжение, скопившееся в воздухе, казалось, ощущалось кожей. Всадники таскали мешки с огненным камнем, прикрепляя их к драконьей упряжи, встревоженные кандидаты и холдеры, волей случая оказавшиеся здесь, обсуждали чья это была идея и как у Древних хватило наглости, а повелители Вейров отдавали сухие, четкие приказы. Джексом стиснул руку стоящей рядом Менолли и одними губами произнес: «Этого допустить нельзя». Драконы, жгущие драконов и всадников — все в Джексоме восставало против этой картины. Может быть, в нем говорило уважение к драконам привитое его воспитателем? Или это было беспокойство о судьбе Перна, чьи защитники собирались истреблять друг друга? Джексом не мог сказать точно, но это не было главным. Главной была необходимость остановить это безумие. Приняв решение, лорд Джексом принялся проталкиваться сквозь толпу к повелителям, лихорадочно подыскивая слова и все крепче сжимая ладонь Менолли — если не получится у него, то должна сказать она. Она ведь ученица самого Робинтона, она должна помочь ему остановить это. — Мы столько им простили, а они имели наглость заявиться в мой Вейр! — Лесса, разъяренная и растрепанная, буквально прорычала эти слова в лицо Т´бору, пытавшемуся что-то ей возразить, и на мгновение замолчав, повернулась к мастеру Робинтону, — И не говори мне, что всадники не могут поддаваться эмоциям. Это оскорбление нанесено всему Вейру. Всем Вейрам! Ее последнее восклицание подхватили всадники, и рев драконов поддержал людей. Джексом попытался прикрыть уши, но трубный клич, эхом отразившийся от стен Вейра звучал в его голове, мешая сосредоточиться. Когда лорд все же добрался до карниза, на котором совещались предводители, его встретил лишь мастер Робинтон, внезапно постаревший и усталый. — Мастер Робинтон… — Джексом едва открыл рот, чтобы сказать, но старый арфист лишь покачал головой, опираясь плечом на стену. Менолли, с трудом выдернув ладонь из руки Джексома, тут же бросилась к учителю, что-то негодующе бормоча. — Нет, лорд Джексом, они не станут слушать. Ни одни, ни другие. Время дипломатии и мирных решений прошло. Перн вертится, времена меняются. К сожалению, — мастер Робинтон печально усмехнулся, похлопал Джексома по плечу и, опираясь на Менолли, медленно направился вглубь Вейра. Растерянный и совершенно раздавленный Джексом оглядел Вейр, с удивлением отметив, как стало тихо. Несколько молодых драконов кружили в небе, изредка выдыхая пламя, видимо прогоняя файров, и больше двух десятков сидело на стенах чаши Вейра. Джексом стиснул зубы и прикрыл глаза, которые немилосердно щипали подступившие слезы — сотни драконов сегодня уйдут в Промежуток. Сотни зверей, защищавших Перн почти десять Оборотов в настоящем и почти столько же в прошлом. Сотни бессмысленно загубленных жизней… Он не успел додумать мысль о том, каково придется после этого его наставнику, когда в небе появились семь драконов в боевом построении. В первое мгновение Джексом подумал, что это возвращаются только что улетевшие звери, но в отсветах пламени патрульного дракона разглядел в синеве дракона седину и понял свою ошибку. Семь драконов Древних ударили первыми. Расположившись клином, они били очередями — выпустивший огненную струю дракон делал нырок вниз, и следующие за ним драконы тут же атаковали. И их тактика принесла свои плоды: они первым ударом сожгли часть перепонки у Раста — зеленого Б´лена из Исты и выжгли глаз у Лорта — коричневого из Бендена. Один из синих драконов тут же взлетел на помощь Расту, остальные начали атаковать Древних, а Джексом мог лишь смотреть на битву, которая никогда не должна была случиться. *** Лесса дрожала. Не от холода Промежутка, а от злости — Южный Вейр оказался пуст. И судя по следам, пустовал он более половины Оборота, что определенно означало лишь одно — украсть яйцо Древние решили давно и тщательно к этому готовились. Рамота издала крик боли и отчаяния и ей вторили остальные драконы — за ней полетели почти тысяча зверей и всадников. От этого крика у самой Лессы заболело в груди, словно кто-то сдавил ей сердце. Золотая растерянно повернула голову к всаднице, но Лесса лишь покачала головой: — Это от переживаний, дорогая. Ничего страшного. Мы найдем ее… Они двигались небольшими прыжками — два Оборота, не больше, и внимательно осматривали все. Изучали Вейр, его окрестности и даже одно из крыльев отправилось проверять побережье, но следов не было. Лесса ласково гладила золотую чешую своего дракона, понимая, что переполнявшая ее кипящая злость исчезла, уступив место тому холодному расчету, которым она жила более десяти Оборотов своей жизни. И это было правильным. — Моя Госпожа, — на ее локоть мягко легла ладонь Ф´лара, — Нам стоит… — Никогда, — оборвала его Лесса, поворачиваясь к Предводителю Бендена, — Слышишь, никогда им не прощу, и ты не заставишь меня прекратить поиски! Всадница гневно сверкнула глазами и вздернула подбородок, готовясь отстаивать свое решение до последнего, но этого не потребовалось — Ф´лар лишь покачал головой: — И не подумаю. Мы продолжим поиск, но не все — некоторые всадники слишком устали от постоянных прыжков. И прежде чем мы снова взлетим — ты поешь. *** Древних они нашли в двадцати семи Оборотах в прошлом. Когда тускло блестящие драконы Северного возникли в небе над одной из бухточек, их уже ждали. Восемнадцать молодых драконов и во главе их крыла — королева. Взрослая, изящная, размерами если и уступающая Рамоте, то ненамного, она была прекрасна. А вот бронзовые, из ее первого выводка, были гораздо меньше своих северных собратьев. — Лесса Пернская, уходи, — до уставших всадников донесся голос золотой всадницы. — Твое время править закончилось. «Он говорит, что это наверняка одна из любовниц. И что у нее неплохие амбиции» Голос Мнемента в голове у Лессы звучал странно, одновременно и довольно, и расстроено, но всадница Рамоты лишь мотнула головой, отгоняя лишнее. Да, в тот полет они потрудились на славу и результат на лицо — еще несколько Оборотов и золотая окончательно перестанет расти, догнав, а возможно и перегнав свою мать. Только будут ли у этой девочки эти самые Обороты? Лесса расправила плечи, ощущая поддержку тысячи драконов и их всадников. Сегодня ее слово будет их словом, каким бы оно не было. Почему-то сейчас, после суток поиска и прыжков во времени, глядя на юных драконов, отдать приказ к атаке оказалось невероятно сложно. Но ее голос не дрогнул, когда она тихо, но уверенно произнесла: — Вперед! Тысяча пар крыльев драконов Северного уверенно разрезали воздух, перестраиваясь в боевые порядки. А в поддержку молодежи Южного в воздух поднялись старики. Меньше чем через минуту, небо над бухтой стало напоминать осколки цветного стекла, перемешанные в черпаке, а воздух наполнился криками ликования и боли. В это же время, но двадцать семь Оборотов вперед, у старого арфиста остановилось сердце.