I love you, mom.

      Ужасный сон. Ненавижу кошмары. Ладно, если бы призраки, мертвецы и прочее, но нет... Если мне снится кошмар, то он неразрывно связан с чем-то из реальности. В этот раз мне снился Кембридж и его витиеватые, темные коридоры. Я шла практически в темноте, лишь в остроугольные окна лился свет от уличного фонаря. Я помню, как шла к кому-то, смелым шагом, будто мне назначена встреча в одном из закутков здания. Когда я достигла его конца, где находилась лестница, я зашла в небольшой отсек, где сидел Люк. Управлять сном я никогда не умела. Помню, как я шептала что-то неразборчиво быстро, а он с удивлением смотрел на меня, но явно не слышал, а затем и вовсе перестал замечать. После этого я подняла свои руки и потянулась к нему. Это было вовсе не для объятий или чего-то, к чему я привыкла. Я показывала ему скользкие и липкие руки, которые по локоть были в крови. Это нечто было похоже на то, будто бы я окунала их в густую красную краску. Я помню, как я рыдала, а Люк лишь равнодушно смотрел сквозь меня. Лишь когда я проснулась с глухим криком и поняла, что все это лишь сон - я осознала, что кровь была не моя. Иначе бы у меня болели руки, такая боль присутствовала во сне. Еще с детства я боялась вида крови, когда ее много. Порез или небольшая рана - не страшно. Я боялась потока.       Поднявшись с кровати, я подошла к окну. Темнота. Бросив взгляд на часы, что стоят на узорчатом комоде, я с трудом рассмотрела время. Около трех часов ночи. Из соседней комнаты доносился слабый звук телевизора - Майкл спит. Он постоянно так засыпает. Я накинула халат и вышла в коридор. Мне срочно нужна вода и таблетка от головной боли.       Дверь в комнату Майкла была открыта, и кровать застелена. Я сначала удивилась, но потом, пройдя ближе к лестнице, заметила, что этот кабан уснул на диване в гостиной. Его гости уже давным-давно разошлись, хотя... я слышала шум, доносившийся до моей комнаты, до часу ночи. Сейчас три утра, значит, Клиффорд не проснется сегодня часов до двенадцати или до часу.       Хранить аптечки на кухне - это, наверное, принято в каждом доме. Не знаю почему, но у всех, у кого я была дома, эта коробка с медикаментами находилась именно на кухне, а не в какой-то другой части дома. Открыв первый шкафчик, на меня посыпалась какая-то крупа, отчего я в прямом смысле отпрыгнула от столика, над которым, собственно, весел этот сосуд с разными веществами, которые могли бы меня испачкать. Безуспешно закрыв шкаф, я направилась к другому, в котором и нашла то, что искала. Аспирин, анальгин, еще какая-та хрень, спирт... полбанки, бинт и зеленка. О да, если Клиффорд чем-то отравится, то на помощь сможет прийти только восьмидесяти процентный спирт, которым он может "залечить" душевные раны. Главная цель в жизни Майкла, судя по его аптечке - это, чтобы не болела голова, чтобы рану можно было захуячить зеленкой и бинтами и, собственно, набухаться после того, как сделаешь вышеперечисленное.       Я стояла возле открытого окна и смотрела как пара людей торопятся на работу. Улицы были почти что пустыми, не считая трех машин и нескольких людей, сидящих на лавочке в доме напротив. Соседи Клиффорда, так сказать. Голова все еще трещала, хоть я и выпила сразу три таблетки анальгина, а потом, для точности момента, выпила полстакана виски. С попаданием небольшого количества спиртного в мой организм, я почувствовала прилив храбрости и желание творить какую-то херню.       Я еще раз прокрутила весь сон в своей голове и вспомнила о Люке. Снова. Опять. Я делала это почти каждый день, что уже успело надоесть мне за все время. Два с половиной года я безустанно упрекала себя за глупый поступок и за то, что так и не смогла сказать Хеммингсу о том, что он мне нравился еще с того времени, как я увидела его в кабинете философии во второй день учебы. Он сидел за последней скамьей, откинувшись назад, чтобы было удобнее осматривать аудиторию. Он крутил ручку в руке и равнодушно, совсем, как может Люк, бросил на меня взгляд, когда я вошла в кабинет.       Мне так хотелось тогда добиться его внимания, расположения... а потом я просто пустила все к чертям и уехала. Не было еще ни единого дня, когда я на самом деле жалела о своем поступке. Я горжусь тем, что смогла уйти. А Люк и не ожидал. Он привык, что я бегала за ним, как собачка на привязи и даже не мог подумать, что я могу просто все взять и бросить. Это расставание принесло много боли мне, однако я рада, что не осталась там и не втаптывала себя в грязь, как это делает сейчас Джули. Ведь если бы он ее любил, то никогда бы и не посмотрел на другую, разве не так? А вспомнить его неадекватные слова и то признание... держу пари, он и забыл о сказанном. Поэтому я уверена в том, что Джули заполучила его так же, как я когда-то. Просто была рядом везде, ей это было нужно, как нужно и сейчас, я думаю. Но ему это не нужно. А вообще, найти бы того, кто сможет вразумительно объяснить этому барану, что нельзя вечно жить и думать, нужно ли ему то, или нужно это.       Но вопреки всему, я как пятилетняя дурочка, опять твердо встала на те же грабли. Интересно, как поведет себя Хеммингс в нормальном состоянии со мной? Конечно, бреда, который я слышала тогда, уже не будет. Как всегда черствый и угрюмый. Я не спеша отправилась в свою комнату. Спать уже не хотелось, да и вряд ли удастся уснуть. Взяв телефон с полки, я набрала номер Люка и замерла, считая длинные гудки. Он никогда не отвечает сразу. Момент, и гудков не стало. Ответил, однако на линии тишина.       - Люк? - спросила я тихим и каким-то избитым голосом.       - Кая? - отозвался он. Голос негромкий, но достаточно бодрый. Я выдержала недлинную паузу, которую Хеммингс не попытался нарушить. Послышалось лишь небольшое шуршание.       - Я скучаю, Люк...       Я почувствовала, как стала задыхаться. Взяв себя в руки, я потерла глаза. Не хочется, чтобы Хеммингс сейчас слышал, как я зареванным голосом пытаюсь признаться ему в любви. Конечно, мне хотелось услышать от него "я скучаю тоже", но вот хуй там плавал. Люк никогда в трезвом состоянии не скажет такого кому-то. Даже своей родне.       - Люк? - я сказала это только для того, чтобы не было этой тупой тишины. И для того, чтобы удостоверится, здесь ли парень, или уже бросил трубку. - Послушай, не хотела тебя попросту тревожить. Я, в общем-то, сказала все, что хотела...       - Кая, зачем? - Люк тяжело выдохнул в трубку и, как мне кажется, стал ходить по комнате.       - Не знаю... Мне нужно знать, что ты все еще не забыл меня, - боже, как же это глупо звучит, Дэвис! Закрой свой рот хоть на минуту и не говори всякой херни, за которую потом будет стыдно!       - О, да, конечно, ты думаешь я забуду ту девушку, которая впервые посмела меня ударить? Да, мне кажется, ты тогда сломала мне переносицу и разбила губу, Дэвис, - Люк хмыкнул в трубку и усмехнулся. У него всегда будет присутствовать этот сарказм! - А еще, ты думаешь, я забуду ту девушку, которая постоянно бегала за мной, хоть я иногда прямо говорил ей, чтобы та отстала? Или ту, которая временами раздражала меня единственным присутствием в моей жизни? Ах, может быть, девушку, которая к хуям расхерачила мое сердце, когда уехала? Хм?       Моя улыбка сплыла на нет от его последних слов. Захотелось бросить трубку, уткнуться в подушку и рыдать. Это был всплеск истерики, но я во время подавила в себе это чувство. В голове крутилось лишь "забери меня", но я не могла сказать этого. Хотя бы потому, что это ни к чему не приведет. Сделает лишь больнее. У кого брюхо, тот и прав.       - Ты говоришь так, Люк, лишь потому, что знаешь, как я отреагирую. Ты знаешь, что я ничего не сделаю с собой или с тобой. Но знаешь, ты только и можешь, что "бить лежачего". Ты постоянно унижаешь, оскорбляешь, причиняешь боль тем, кто не ответит тебе тем же! Ты сказал про мой отъезд... ждешь раскаяния и извинений? Не дождешься, Люк. И еще, если вдруг ты помнишь, как сказал мне, что любишь - забудь. Я не приняла ничего всерьез. Радуйся, - да, и тут я уже практически рыдала. Наверно, если бы этот разговор был не по телефону, то я бы разбила об голову Хеммингса какую-нибудь стеклянную вазу, бутылку или вообще что-нибудь. Меня еще никогда не тошнило от него. Стало противно, хотелось швырнуть трубку в окно, стену, но я не дам ему повода чувствовать себя победителем.       - Ты закончила?! - его голос перешел на грубый рык. Люк вышел из себя.       - Нет. Уже придумал, как назовете ребенка? Косяк или ошибка? М? - сказав это, я сбросила звонок, ведь услышала бы много-много мата.       Швырнув телефон в угол, я без сил рухнула на кровать и закрыла лицо руками. И так всегда. Чего я добилась этим звонком?! Унизила себя сама и вдобавок была унижена Люком. Замечательно. Хочется просто взять и выблевать все, вплоть до легких, что связано с Хеммингсом. А после просто не помнить его и жить дальше. В комнату негромко постучались. Я не стала реагировать - зачем? Мне уже все равно. Войдет Майкл и наорет за то, что разбудила. Пусть орет.       Я лежала на кровати, свернувшись в клубочек. Мне так легче было перенести душевную боль. Я пережимала свои органы, чем вызывала покалывание в животе и тянущееся состоянии в спине. Физическая боль - лучшее средство от душевной боли. Это действительно так. Всегда после разговоров с Люком я пыталась сделать себе немного больно. Оттягивала волосы, чтобы почувствовать количество волосинок на моей голове. Брала ручку и рисовала какие-то рисунки у себя на руках, сильно надавливая при этом на стержень. Царапин не было, лишь легкое покраснение, которое проходило буквально через несколько минут. Черт, это действительно больно и херово - чувствовать, как все то, что ты испытывал к человеку рушится в считанные секунды. Конечно, я сейчас жалуюсь на все, а потом, спустя, примерно, неделю или две опять позвоню Хеммингсу и получу очередную порцию дерьма, которая выльется на меня вместе со словами этого идиота. Да, я привыкла. Да, в какой-то степени я мазохист, который специально все это делает для того, чтобы поскорее почувствовать ужасное состояние боли и разочарования.       Дверь открылась через несколько минут после того, как я услышала первый стук. Это не было похоже на Майкла. Я уже было стала сомневаться в том, что это был действительно Клиффорд, но милая мордашка показалась в дверной проеме. Он был совсем незлой... Именно это меня испугало больше всего. Это точно был не тот Майкл, которого я привыкла видеть все это время. Он тихо, без лишних движений, будто боясь, что что-то случится, подошел к кровати. Мне показалось, он даже не дышал все это время, пока смотрел на меня... с сочувствием.       - Кая? - Клиффорд присел на край кровати и тяжело выдохнул. Все это казалось странным, но я чувствовала себя слишком херово, чтобы обращать внимание на такие мелочи, как добрый, по отношению ко мне, Майкл Клиффорд.       - Я вижу, тебе плохо. Я ведь тебе говорил, что звонить, писать или связываться каким-то другим способ с Люком - плохая идея. У него другая жизнь, в которую ты, к сожалению, не входишь. Ты не подходишь Люку. Мало того, что у вас абсолютно разные характеры и нет общих тем для разговора, так у вас еще, тем более, нет совместимости по знакам зодиака! Водолей и Рыбы, вода-вода - не совместимо! - на этой ноте мне хотелось дико засмеяться.       Я тут же прикинула в голове все группы знаков и была точно уверена, что водолей не относится к водным. Ладно, ему почти удалось. Я настороженно посмотрела на него и... никаких следов агрессии.       - Я разбудила тебя? - тихо спросила я, вытирая слезы рукавом халата с лица.       - Об этом мы поговорим днем, ущербная, - Клиффорд мягко улыбнулся, - а теперь вытри слезки, ты и так сухая на вид, береги воду, - он тихонько коснулся рукой моей щеки и, кажется, вытер слезу. Я не смогла сдержать улыбку. Такого я от него не ожидала.       - Спасибо, - сказала я охрипшим голосом, и Майкл мило улыбнулся.       - Я принесу тебе воды, - сказал он, но я покачала головой в знак отказа. Пить совершенно не хотелось. Лицо, наверняка, и так опухло, а от воды я буду похожа на укушенную пчелой дуру.       - Ла-адно, ну и что мне с тобой делать? - сказал он так, будто обратился не ко мне, - плохой Хеммингс даже не оставил инструкцию по применению, но расстроить - расстроил. Ты в следующий раз, если увидишь его, пни под зад коленом и скажи, что это от меня. А потом еще раз пни от себя лично, - он усмехнулся, заметив на моем лице улыбку. Никогда бы не подумала, что Майкл умеет не только выводить из себя, но и проявлять сочувствие, успокаивать.       - Ну, чего ты раскисла? Мне не нужна унылая домРАБотница! - с азартом сказал он и притянул меня к себе, обняв за плечи. Господи, что с ним? Я положила голову ему на плечо и попыталась успокоиться. Мы просидели в тишине некоторое время, может, пять минут, может, десять. Неожиданно Майкл прервал молчание.       - Тебе кто-нибудь говорил, что ты похожа на ребенка? - спросил он, но я не ответила на этот вопрос. Слишком больно.

От лица Люка

      - Нет. Уже придумал, как назовете ребенка? Косяк или ошибка? М? - Кая в голос ревела, и ее слова я понял не сразу. Пришлось несколько секунд переосмыслить все сказанное и ответить ей чем-то колким. Но было поздно. Короткие непрерывные гудки посыпались на меня из трубки. Сука. "Ошибка", "косяк" - так я бы назвал только наши отношения с ней, но точно не ребенка, которого ждет Джули. Правильно сделала, что бросила трубку, ведь тогда она бы узнала о себе еще больше, чем знала до этого. Я бы высказал ей все, что думаю - вспомнил, придумал, взял бы из неоткуда, но рассказал. Высказался, так сказать. Я знаю, что она ляпнула это сгоряча, но было неприятно слушать такое, даже тогда, когда ты точно знаешь, что человек не хотел этого говорить.       Я швырнул телефон на кровать и отошел от окна. Во мне было столько злости, что я мог бы сейчас вынести дверь одним лишь взглядом. Но этого не понадобилось. Я хотел было выйти из комнаты, но дверь передо мной открылась, и на пороге стояла Джули с ослепительной, милой улыбкой наивной овечки. Овцы, если быть точнее. Этот ребенок выглядел так наивно и по-детски искренне, что временами мне жаль ее из-за того, что она меня встретила.       - Ты что-то хотела? - мне пришлось изображать спокойное настроение, хотя внутри кипела буря. Только бы не выплеснуть злость на нее. Джул не виновата.       - Да, что ты хочешь на ужин сегодня? - спросила она так трепетно, что свело скулы.       - На твое усмотрение, ладно? Я ненадолго отъеду, Худ просил заглянуть, - сказал я и вышел из комнаты. Нужно проветриться.       - Хорошо, Люк, звони, если задержишься! - крикнула она в след.       В такие моменты я еду к маме. Не то, что бы поплакаться или вылить на нее все накопившееся в душе дерьмо, нет. С детства у меня с ней сложились отличные отношения. Дома мне проще. Сев за руль, я внимательно осмотрел бардачок, который Джул загадила разными ароматными салфетками. На хер вообще менять что-то в моей машине?!       Я раздраженно захлопнул его и принялся искать по другим углам, а также по карманам ветровки. Нигде не было сигарет. Сука ты, Дэвис! Из-за этой стервы приходится слишком много курить. Даже Худ просил остановиться, но каков будет итог, если эта девка будет звонить и ныть каждый раз, когда я пытаюсь бросить?! Наконец нашел захудалую пачку под задним сиденьем. Удивительно, что ищейка не нашла ее и не выкинула. Нюх с беременностью потеряла, видно.

***

      - Сын, что с тобой в последнее время? - я не давал ни единого признака раздражения или злобы в родительском доме, но мама каким-то неясным мне образом узнала о хуйне, что творится в моей жизни. Она знает Джули. Говорит, что она отличная девушка: красивая, заботливая, умная и добропорядочная. Но несмотря на это, она в первый же день сказала мне, чтобы я не приезжал больше с ней. Несмотря на все положительные качества, Джули маме не понравилась.       - Я не знаю, мам. Серьезно, - сказал я, и она обвела меня подозрительным взглядом.       - Опять со своей Джульеттой поссорился? - мама часто называет так Джули из-за ее характера. Считает, что девушка не от мира сего, росла в мечтах о сладкой жизни. Плевал я на все это.       - Нет, с чего ты взяла? - резко ответил я и прилег на диван, привести мысли в порядок. В этом доме всегда спокойно и хорошо. Не помню такого, чтобы родители ругались по пустякам и часто. Моя жизнь с Джули похожа на жизнь моих родителей, но почему меня тошнит от всего этого?!       - Люк, - мама присела на край дивана и погладила меня по голове, сбивая прическу в лохматый клок, - у тебя проблемы? - спросила она, но я не отреагировал. Зачем ей лишние хлопоты?       Не дождавшись моего ответа, она отправилась продолжать свои дела, оставив меня в комнате одного. Спасибо ей.       Если пересмотреть последний месяц моей жизни, то это сплошная катастрофа. Я не понимаю, что творю. Меня тянет к этой суке, я хочу ее, я хочу к ней, но при этом она умудряется бесить меня даже в разговоре по телефону. Иная ситуация с Джули. Я бы отпустил ее, пожелал всего хорошего и даже купил бы билет на самолет подальше. Но нет, я с ней и это даже не из-за ребенка. Вот дерьмо. Мои незапланированные и неоправданные действия заводят в тупик. Нахер было так напиваться, чтобы признаваться Дэвис в любви?! Еще не хватало, чтобы эта девка возомнила себя любимой. Черта с два. В комнату снова зашла мама и внимательно посмотрела на меня.       - У тебя проблемы, Люк. Я вижу это и не отстану пока ты мне все не расскажешь. Я же твоя мать! Конечно, ты взрослый и самостоятельный мужчина, но я имею право хотя бы немного знать, как ты живешь, - ее речь оказалась довольно аргументированной, однако она что-то скрывает. Сейчас окажется, что она нашла в моем альбоме старые фото, или же чек, который навел ее на мысль.       - Сын, я тут случайно взяла твой телефон... - понеслось. Ну, время ахуительных историй. Я прыжком поднялся с дивана и потер руками лицо, чтобы взбодриться.       - Выкладывай наблюдения, Шерлок, - сказал я и прошел вдоль комнаты к окну. Я не могу злиться на мать за то, что она пытается мне помочь и именно поэтому полезла в мой мобильный.       - У тебя есть девушка помимо Джули, да? - осторожно спросила она, надеясь, что я не взорвусь.       Странный вопрос, однако. Я не знал, что ответить, ведь сам толком не понимал, кем мне приходится Дэвис. Она мне не девушка, встречались пару недель, и все. Подруга? Хе-хе, нет, уж точно не подруга. Подруги не закатывают истерики из-за неразделенной любви к ним. Она, скорее всего, просто девушка, которая иногда звонит мне и треплет нервы. Причем выбирает такие моменты, когда мне и так херово, но она знает, как сделать всю ситуацию еще более херовей. Каждый месяц или даже полмесяца мой телефон разрывается от одного-единственного звонка, который я никак не ждал. Поднимая трубку, я уже подсознательно понимаю, что это ничем хорошим не закончится, но не сбрасываю до тех пор, пока Кая сама не решит, что разговор окончен. Вообще все эти светские беседы ни о чем. Дэвис звонит, говорит какие-то слова, от которых у меня сильно тянет внизу живота, потом начинает плакать, так как я не отвечаю взаимностью и, в конечном итоге, ревет, посылает меня на хуй, говоря, какая я скотина. Все стандартно. Я уже отвык от пятисекундного разговора с ней, когда мы были в колледже. Единственным вопросом тогда был: "Ты где?" - моя версия, и ее - "Ты занят?". Все, с этого вопроса истекало так же немного ответов. Я уточнял место и шел к ней, а она в свою очередь просто разъясняла ситуацию о том, что я делаю, а потом уже говорила, чтобы я шел к ней.       Наши встречи никогда не проходили весело и разнообразно, как вам хотелось бы. Телевизор, кровать, кухня или бесконечные пешие прогулки по округе Кембриджа. Притом, что кровать только для того, чтобы просто полежать или, как в последние два дня нашей встречи, целоваться, будто мы подростки, которые просто боятся делать что-то большее. Кстати говоря, у нас в отношениях даже не было намека на секс или страсть. Я был слишком молчаливым и угрюмым, как веду себя и до сих пор со всеми, а она - слишком много говорила, чем отталкивала от себя людей, и выглядела как ребенок, чем не могла возбудить не одного парня. Хотя... может быть, кому-то и повезло покувыркаться с ней часок-другой, но уж точно не мне. Я боялся разрушить наши отношения, которые сформировались на тот момент. Они были построены на взаимных подъебах и стеба, которого было хоть отбавляй. Я никогда не держал в себе то, что думаю о Дэвис, а она в свою очередь не сдерживала себя, и я пару раз хорошенько получал от нее. Поэтому в такие моменты глупо и странно было говорить о сексе. Она бы меня не поняла, да и я бы, честно говоря, еще и задумался бы над тем, что сказал.       Бывали такие моменты, когда она выглядела действительно хорошо, но тогда у меня уже развивалось другое чувство - чувство собственности. Свои вещи не портят, ведь так? Я всегда считал Каю именно своей. Я никогда не ревновал ее к кому-то, точнее, не показывал этого. Я иногда втихую просто говорил с теми парнями, а потом Кая удивлялась, почему они к ней боятся подходить после этого. Я - собственник, поэтому не привык, чтобы моей вещью еще кто-то пользовался. Конечно, это звучит ужасно грубо и некрасиво, но я слишком прямолинеен, чтобы подбирать красивые слова для того, чтобы сказать правду.       Мама с выжиданием стояла возле дивана и молча смотрела на меня. Я хотел развернуться и уйти в машину, уехать куда подальше, чтобы больше никто не ставил мне никаких вопросов. Но я не мог этого сделать. Это моя мама, поэтому я ей много чем обязан.       - Нет, мама, у меня нет никакой другой девушки. Кая - не девушка, это друг. - Я вдруг понял, как мама все это вычислила. Звонок? Нет, конечно же. Она подписана у меня в телефоне, как "Тех.поддержка", поэтому точно никто бы не смог догадаться, что это именно та самая Дэвис. СМСки. С этих сообщений можно было узнать многое. Временами, вечерами, я бы сказал, Кая писала мне какую-то бессмысленную херню, но, что не странно, я отвечал ей. Такой же херней, естественно. Иногда мы обсуждали, как прошел день, а иногда просто начинали разговор с какого-то неопределенного вопроса. Именно с него моя память в сообщениях подходила к концу. Удалять все эти переписки не хотелось, ведь там много чего написано. Потрачено много усилий, так сказать.       - Друг? Хотя, да, по сообщениям видно, что ты с ней общаешься так же, как с Калумом.       Странно, но меня задели ее слова. Как с Калумом. С кем угодно, только не с ним. Я никогда не стану вести с Худом себя так, как веду себя со всеми без исключения. Он мне как брат. Он - мой первый друг, именно он показал мне нормальную жизнь, что скрывалась за больничной койкой.       - Нет. Все не так, мам, - сказал я, и она усмехнулась.       - Я знала, что тебя заденет это сравнение. Она красивая, Люк, - сказала мама, поднося ко мне телефон с высвеченной фотографией Каи. Этому фото ровно два с половиной года. Оно было случайным, точнее незапланированным. Кажется, это было Рождество. Я крепко сжал скулы, чтобы не показать ни единой эмоции.