Если идёт дождь

В напряжённой, изматывающей «шестидневке» наконец-то выдался выходной. Подопечные ангелов разбрелись по городу: Эдвард в гости к отцу, Дженнифер с родителями за город… Ангелам пришлось разделиться. Раф в облике смертной медленно брела за Эндрю. Она решила этот выходной провести в родной, естественной ипостаси, полагая, что это поможет ей защитить Эндрю от Сульфуса. Сульфус… нет, она не могла не думать о нём. Все её помыслы ежеминутно обращались к нему. Чем-то они были похожи, словно судьба в насмешку наградила их особой метой — алым цветом. Алая прядь на её чёлке, алая звезда на его глазу… И алой розой расцветшая меж ними запретная любовь, словно пришедшая из давних времён, когда Тайко и Сайи погубили миллионы людей. Раф рассеянно села за пластиковый столик придорожного кафе. Эндрю сидел за соседним, медленно выбирая что-то в меню. Тряхнув головой, ангел бросила официантке: «Латте, пожалуйста». Подперла щёку рукой в ожидании заказа. Последний курс. Последний год в Золотой Школе. Сама мысль о выпускном была болезненна для девушки. Казалось, выйдя во взрослую жизнь, она не сможет удержать в своих руках хрупкое равновесие, установившееся в душе Эндрю. Рядом не будет мудрого Аркана, что всегда подскажет решение, если сталкиваются две правды и нет никакой возможности распутать клубок вероятностей. Звяк. Бряк. Звяк-бряк. Раф болтала ложкой в стакане, хотя сахар был уже давно размешан. Размеренная мелодия ударов металла о стекло ложилась на душу, как случайно услышанная по радио песня, что остаётся внутри надолго, даже если ты того не хочешь. Сердце ныло. Впрочем, состояние привычное. Болит сердце, и слёзы льются по ночам в подушку от безусловно романтичного сна, в реальность которого никогда не верится. Вот уже несколько лет так. И кажется, судьба не хочет менять привычку терзать душу девушки. Сульфус выглянул из-за угла. Так и есть — Раф сторожит смертного с утра пораньше. Сам он сегодня проспал, что было вовсе ему не свойственно — но мысли, теснившиеся игольчатым клубком в его разлохмаченной голове, не давали заснуть. Сентябрь выдался душный, и отсутствие элементарного дождика раздражало даже спартански спокойную Темптель, впрочем, у неё были свои причины нервничать и превращать в обломки по нескольку карандашей в день. — Василиск, начни превращение, — шепнул парень своему верному змею. Тот повиновался, завлекая демона в некий отдельный мир, наполненный огненным — алым, невидимо для посторонних запуская метаморфозу. «Проклясть и спутать!» — на одном дыхании выпалил Сульфус, хотя девиз этот в его глазах давно стал не более чем формальностью. Куда-то пропал максимализм, терзавший их на протяжении первых лет учёбы. Теперь сражение шло лишь непосредственно на поле боя, а вне ринга ангелы и демоны могли спокойно разговаривать. Теперь никто не удивлялся, почему неразлучны двое Вечных — библиотекарей, и почему Темптель никогда не стремится подгадить Аркану. Каждый знал необходимость существования противоположностей. — Привет, Раф, — прозвучал над её ухом чей-то голос. Девушка вздрогнула, суетливо одёрнула футболку и, не поднимая взгляда, сказала: — Привет. — Я… присяду? — спустя несколько лет вынужденного безразличия друг к другу, после скупых записок вечером, через третьи руки, ему приходилось идти к её душе, словно по соломинке через глубочайшую пропасть. Как и несколько лет назад. — Конечно, — она отхлебнула остывший кофе. — Тебе что-то нужно? — Не сказать чтобы… Раф наконец подняла взгляд. Он сидел перед ней — в кожаной куртке, явно не к случаю накинутой на плечи, в чёрной футболке, с висящей на шее парой кулонов, словно у заезжего экстрасенса. — Просишь уступить Эндрю? — ангел хваталась за спасительную ниточку. Лишь бы только не начинать разговоров о них, лишь бы не иметь возможности выдать истинные чувства… Казалось, между ними всё кончено, но… нет. Панцирь независимости, которым Раф окружала себя эти годы, оказался тоненькой скорлупкой, ведь зависимость от глаз цвета солнца на каникулах всё равно оборачивалась ломкой. — Разговор сейчас не о нём. Я могу даже сегодня на него не претендовать, если речь идёт не о мелких бытовых грешках — их-то ты мне уступишь за возможность одержать верх в серьёзном, правда? — Сульфус улыбнулся знакомой косой ухмылкой, изобличавшей его истинную сущность. — О ком же речь? Я думала, всё между нами уже выяснено, — её голос предательски дрожал, казалось, она готова была расплакаться. — Ты стала мудрее. Да только вот никак одного не поймёшь — продление агонии приятно нам обоим, ангел мой. Нам не стоит больше себя обманывать. Нет смысла. — Я пойду. Он накрыл своей ладонью её тонкую руку: — Нет, не уходи. Пожалуйста, Раф. — Ты… ты нарушил вето! — вполголоса воскликнула она. К счастью, в кафе было малолюдно. — Не кричи. Во-первых, мы же смертные. А во-вторых, сколько раз мы его нарушали, помнишь? Раф сжала пальцами виски. Болезненный, чахоточный румянец залил её щёки. — Я не могу так, Сульфус… Зачем тебе пытаться восстановить всё? Мы же решили, что это лишь плод заговора Рейны, не более! Даже если всё не так — нам спокойнее. Разбитого уже не склеишь, а развеянное по ветру пеплом никогда не станет цвести вновь. — В таком случае я предпочёл бы судьбу Сайи. Она погибла вместе с майя. И вместе со своим любимым, — отрезал Сульфус. — Нам пора идти. Нужно наведаться в школу. — Даю честное слово, что никуда не улетучусь по дороге, дабы свести Эндрю с пути истинного. Только лишь двое вышли из-под навеса, задул сильный ветер. Он налетел внезапно, нагоняя серость. Они шли по улице, словно двое обыкновенных усталых школьников, но было видно, что какая-то тяжесть лежит на их душах, скребётся кошкой в сердце, и нет возможности отогнать её. Вдруг с неба упали первые робкие капли, прибив пыль к земле. Дождь забарабанил всё чаще и чаще. Сульфус стащил с себя куртку и набросил её на плечи своей спутницы, осторожно привлекая Раф к себе. — Мы ведь смертные… Нам ведь можно, правда? — тихо рассмеялся он. Девушка уткнулась лицом в его футболку и безудержно расплакалась. — Поплачь, ангел мой, поплачь. Дождь идёт. Если дождь идёт — значит, всё будет хорошо?