Не трогайте меня.
Я потерял все, во что верил? Наверное. Прохожу мимо могильных плит, на лице безмерное спокойствие, но я бы с радостью закричал, сильнее, громче, истеричнее. Касаюсь ладонью надгробия, вдыхая воздух через рот и прикрывая глаза. Я бы с радостью коснулся твоей макушки, вместо этого мертвого камня. Старое кладбище, обросшее со всех сторон высокими хвойными. К чему они мне, если нет воздуха от них лично для меня? Я не могу писать, не умею думать с этого момента. Странно. Не умеющий ничего делать, тоскует по тебе. Ты слышишь? Не желающий ничего, тоскует по тебе, Словно умирает теперь и сам прямо здесь. Тоскует по тебе, умирающий во мгле. Я не желаю теплоты. Слезь, Черный ворон с плеча и улетай, Желай крови, но чужой желай: Умирающий средь живых тоскует не по тебе, Умирающий... Ему умирать лишь по мгле. Тяжелый вдох, будто вдыхаю тонну свинца, в объеме, сравнимого с объемом тонны ваты. Давайте поговорим? Что мне делать, если я увижу пустошь, состоящую из мертвых тел? А если река? Бескрайняя и плещущуюся, река из крови? Молчите. Правильно делаете, молчать оказывается ценнее в этом мире, нежели без умолку тараторить. Молчите. Без слов. И молча теряйте все самое ценное, все то, чего добиваетесь всю жизнь, лейте слезы молча, теряйте дорогих. Молча. Не говоря ни слова, как это сделал я. А потом обнимайте камень, на котором выцарапано имя и годы. Молчите, глупые, молчите, в то время, когда от ваших слов зависит жизнь, жизни, тысячи и миллионы. А потом и сами умирайте в тишине. Чем не жизнь?Не трогайте моих слез.
Еле перебираю ногами, сам бледный, словно смерть, впалые глаза, под ними - черные круги, в них - серая дымка, без блеска и жизни. Мне было бы угодно упасть от бессилия и нежелания ходить здесь. С комом в горле я смотрю на твою фотографию. Всегда давал себе слово, что ничто не колыхнет меня, если ты не будешь идти больше никогда рядом. Всегда давал себе слово, что никогда не буду чувствовать. И что осталось теперь напоследок? Наполненная сожалением и горькостью голова, остаток от безмерного спокойствия, горчащий и неприятно жгучий, нервно бегающие глаза, мельком определяющие, что творится вокруг, и, обветренные, уже успевшие тысячу раз за два дня потрескаться, губы. Как много трофеев... «Не в моем характере» - скажете вы? Вполне да. Поищите меня, страдающего из-за одного бесполезного куска мяса, полгода назад - не нашли бы. Это одно радует и удручает одновременно. Давайте поговорим о чем-нибудь? Я всегда считал, что могу доходчиво изложить свои мысли в одном предложении, но вот уже проговорил тысячу слов, а смысла в них как не было, так и не будет. Никого из вас нет. И нет того сильного, несломленного капитана, который был бы готов сейчас пару раз попинать кого-нибудь. Нет нашего врага. И нас нет.Не трогайте моей души.
Если я остался один, то зачем? А если не одинок, то где кто-то еще? Давайте поговорим? Не говорите мне, что мне терять еще и вас. Он закончил свой монолог, поклонившись двадцати могилам и, зачем-то, отдав честь рукой без кисти, медленно развернулся, не совсем привыкший к протезу на ноге, и побрел куда-то. Неизвестно, куда. Сорок глаз смотрели за ним, сорок рук были готовы обнять и сказать, что все они живы, вот только... Никто не сделал этого. Ведь совсем скоро этих рук прибавится на неполные две. Останется год. И обнимать вслед будет некого. Так давайте же поговорим, пока нам есть кому сказать это. Давайте поговорим...