В ритме вальса

1949 год. Франция. Нант.       Тяжелый состав, угрюмо пыхтя, потихоньку сбавлял ход. Пассажиры, измученные и утомленные долгим путешествием, торопливо собирали свои вещи - мужчины стягивали с верхних полок огромные чемоданы, дамы наскоро припудривали лица и поправляли прически. Роза растеряно глядела в окно своего купе в ожидании прибытия. Ее порядком укачало, двое суток в поезде дались ей нелегко. В животе неприятно ныло от голода, но даже думать о еде ей было в тягость, уж слишком сильно она переживала. Совсем недавно ей минуло двадцать четыре года, и теперь, покинув отчий дом, она ехала во Францию к своей тяжело больной тетушке.       Тетя Агата жила совсем одна, муж ее погиб во время военных действий на границе с Бельгией, сын погиб вслед за ним двумя годами позже. После таких страшных потерь Агата совсем слегла и стала нуждаться в постоянном уходе. Недолго думая, она написала своему двоюродному брату письмо с просьбой, о том, чтобы единственная ее племянница переехала к ней, а также заверила его в том, что со временем завещает Розе свой дом на северо-западе Франции. Отец Розы был несказанно рад такой возможности для дочери, и несмотря на все ее отговорки, практически сразу начал собирать ее в дорогу. Роза ясно понимала, что вернуться обратно ей, скорее всего, уже никогда не удастся, но упускать такой шанс и расстраивать отца она не могла. К тому же, она закончила всего десять классов средней школы у себя на родине, а для получения хорошей работы и дальнейшего развития этого явно было мало. И Франция, с ее возможностями, как нельзя лучше отвечала всем ее требованиям. От природы талантливая, интеллектуально и творчески одаренная, Роза надеялась развить здесь свои способности, выучить английский и французский, которым отчасти ее научил отец, а так же заняться музыкой, в частности освоить фортепиано.       Наконец, бесконечная череда стелившихся вдоль дороги осиротевших полей, обрамленных черными венами деревьев, сменилась городским пейзажем, чуть более красочным, но таким же неприветливым, и за окном показался вокзал. Поезд, будто сам уставший от дальней дороги, уже совсем медленно тащился вдоль станции и после некоторых вялых попыток снова набрать ход, начал тормозить. По вагонам пробежала характерная дрожь, состав хорошенько тряхнуло, и с недовольным шипением он остановился. Роза сняла с полки, среднего размера кожаный чемодан, перекинула через плечо свою дамскую сумочку, и направилась к выходу. Вежливый проводник, оставшийся позади, прокричал вслед какие-то любезности, которые растворившись в окутавшем девушку привокзальном гомоне, она так и не расслышала. Сойдя на платформу, Роза на мгновение замерла прикрыв веки, и чувствуя, что тело все еще качается в такт недавней монотонной тряске вагона, глубоко вздохнула и постаралась прийти в себя. После душного купе уличный воздух, непрогретого после холодной ночи города, показался ей невероятно свежим и притягательным. Щеки приятно закололо, она невольно улыбнулась, и тут же поймала себя на мысли, что Нант пахнет совсем иначе, нежели Москва, она не могла объяснить эту разницу, но ощущение это прочно, и теперь уже навсегда, закралось ей в душу.       Уже на следующий день Роза отправилась на поиски будущих преподавателей, а так же посетить, учтиво подготовленное для нее тетушкой, будущее место работы. Слабое знание языка и положение иммигрантки, конечно, не сулили ей высоких служебных положений, потому соглашаться пришлось на любой труд, и она устроилась в частную кондитерскую. Затем, ей без труда удалось договориться о занятиях иностранными языками с очаровательной пожилой женщиной по имени Жозефина Деваль, которая проводила свои уроки в интернате, а не дома, что, безусловно, только радовало Розу. Она выделила девушке три дня в неделю и назначила довольно невысокую плату. И наконец, к вечеру, порядком уставшая, но решительно настроенная окончить поиски одним днем, девушка отправилась по последнему адресу. Ориентироваться в незнакомом городе было крайне сложно, неидеальный французский едва ли помогал Розе объясняться с прохожими, и до места она добралась только когда солнце уже село и на улицах зажглись ночные фонари.       Еще раз внимательно сверив номер дома, указанный на листке, с номером, значащимся на старом обшарпанном фасаде низкого двухэтажного здания, девушка огляделась вокруг и неуверенно ступила внутрь. Широкий подъезд, залитый приглушенным желтым светом одной лампочки, был поделен между двумя квартирами на первом этаже, и еще двумя на втором. Роза тихонько прошла по холодной клетчатой плитке и поднялась вверх по лестнице. Здесь света было еще меньше, и к нужной двери она пробралась практически на ощупь.       «Зря я, наверное, пришла так поздно, лучше бы завтра с утра…» - подумала девушка, и уже хотела было развернуться, чтобы уйти, но остановилась. В конце концов, мысль о потраченных в пустую нескольких часах поиска и стойкое желание начать занятия как можно скорее перевесило хорошие манеры, и она неуверенно подняв в воздух свой крошечный кулачок, постучала в дверь. Ответа не последовало, и она постучала вновь, чуть более настойчиво. За дверью послышалась какая-то возня и приближающиеся шаги, зазвенела цепочка, и тяжелая деревянная дверь чуть приоткрылась.       - Вам кого? – донесся тихий, но твердый голос.       - Ээм… могу я поговорить… - Роза неожиданно для себя растерялась, и машинально опустив глаза в потрепанный листок, на всякий случай сверила уже заученное наизусть имя, - с Августом Вальцем, я по поводу занятий музыкой.       Повисла пауза, после которой, дверь захлопнулась прямо перед носом у девушки. Роза почувствовала, как в горле у нее неожиданно пересохло и ей стало неловко, она повернулась к выходу, но тут, услышав лязганье дверной цепочки, поняла, что поторопилась. Дверь снова отворилась, и на этот раз девушка смогла разглядеть представшего перед ней мужчину. Он был уже не молод, и тем не менее, хорош собой. Невысокий рост компенсировался статной осанкой, отточенные возрастом выразительные черты придавали его лицу особенный шарм и мужественность. Зачесанные назад, светлые, и кое-где посеребренные сединой, волосы открывали широкий лоб, из-под которого на нее изучающе и сосредоточенно смотрели серо-зеленые глаза.       - Вы, черт возьми, знаете который час!? – обратился он к Розе и обернулся, по-видимому, посмотреть на часы.       - Прошу прощения, мсье Вальц, я плохо знаю город и мне стоило большого труда отыскать ваш дом. Я немного не рассчитала свое время…       - Плохо знаете город и мотаетесь по ночам - поразительная глупость! Ладно, раз уж вы здесь, прошу вас пройти внутрь.       Роза немного помялась, недружелюбный тон Августа порядком насторожил девушку, и даже чуть охладил ее пыл, желание брать уроки именно у него, практически пропало, но отказываться от приглашения было невежливо, и она шагнула за порог.       Оказавшись в квартире Роза, со свойственной ей внимательностью, стала оглядывать обстановку. В проходной гостиной, большой и очень темной, ее глаза тут же остановились на огромном рояле красного дерева. Цель ее визита, наконец, из иллюзорной мечты превратилась в реальность. Она как завороженная уставилась на его силуэт и с трудом смогла оторваться, и то только для того, чтобы успеть разглядеть что-нибудь еще в этом мрачном жилище. Вдоль стен вплотную стояли : старый диван, платяной шкаф, комод, у окна два низких кресла и маленький журнальный столик, в общем, ничего примечательного. Пройдя гостиную, которая видимо, по совместительству являлась и спальней хозяина, Роза оказалась в его кабинете, который в два, а то и три раза, был меньше предыдущей комнаты. Девушка тут же отметила тяжелый, наполненный дымом табака, запахом черного кофе, и старых книг, воздух, витавший здесь. Ноздри неприятно защекотало, и ей стало тяжело дышать.       - Итак, - начал Август, уже восседавший за своим массивным столом-бюро, - Мадемуазель…       - Роза Вишнецкая, мсье. Еще раз прошу прощения у вас за столь поздний визит…       - Вы русская? – неожиданно прервал ее Август и внимательно уставился ей в лицо, отчего у Розы вспотели ладони. Сейчас она смогла разглядеть его более отчетливо, чем в коридоре. Глаза, показавшиеся ей зелеными, вдруг почернели, и буквально буравили ее насквозь.       - Да, мсье, я только вчера утром прибыла во Францию из Москвы.       - Интересно. Впрочем, это не удивительно, у вас ужасающий акцент и на француженку вы едва ли похожи, - заключил он, и будто сняв свою внимательную и пугающую маску, заговорил более мягко.       - Так значит, вы хотите брать у меня уроки? А кто вам порекомендовал мою кандидатуру, если не секрет?       - Моя тетя. Она отзывалась о вас с большим восхищением…       - А ваша уважаемая тетушка разве не сказала вам, что я даю уроки лишь детям, не старше двенадцати лет?        Роза растерялась, об этом она не знала.       - Нет, тетя Агата лишь сказала, что вы первоклассный специалист и что вы один из лучших в Нанте.       - Мм… это, безусловно, лестно слышать, и тем не менее, я вынужден вам отказать.       - Но, мсье, я… - голос Розы, под стать закрученным ресницам, задрожал от неожиданного отказа.       - Ах, простите, я не предложил вам выпить. Желаете что-нибудь?       - Нет, нет, - торопливо отказалась девушка и опустила глаза.       - Да бросьте, вы продрогли насквозь! - Август поднялся из-за стола, подошел к стоящему у дальней стены шкафчику, и достал оттуда два пузатых бокала и начатую бутылку коньяка. С очаровательной улыбкой, неожиданно нарисовавшейся на его минуту назад строгом лице, он разлил искрящуюся золотом жидкость по бокалам, и протянул один из них Розе.       - Хоть и французский, но не самый лучший, - резюмировал Август и сделал глоток, - И все же, советую вам пригубить.       Роза послушалась, и слегка промочила горло обжигающим напитком.       - Ваше мнение?       - Да, вполне. - ответила Роза, и закатилась раздирающим горло кашлем.       - Ну-ну. - безжалостно рассмеялся Август.       - Прошу прощения, мсье, я не привыкла к столь крепкому алкоголю.       - Понимаю. - внимательный взгляд, и довольная улыбка не сходили с его лица.       - Простите мне мою настойчивость, мсье. Но мне хотелось бы проявить решительность, и взять на себя смелость - просить вас сделать для меня исключение из правил, и позволить-таки мне заниматься у вас.       - Почему я должен делать для вас исключение? Вы что особенная?       - Нет, конечно, нет. Просто это моя давняя мечта, а вы лучший преподаватель из всех, что мне удалось найти. - от снедающей неловкости и нескольких капель коньяка, что так бесцеремонно повели себя, лицо Розы разгорелось алым цветом, и она попыталась перевести рассеянный взор с мужчины на свои нервно сплетенные пальцы.       - Я весьма тронут, и тем не менее, не собираюсь поступаться своими правилами. Я не занимаюсь осуществлением мечт, я выращиваю таланты. С малых ногтей вкладываю в людей знания и любовь к музыке. А что можно вложить в вас? Вы хоть раз пробовали себя за инструментом?       Под таким натиском Роза, боявшаяся признаться, что никогда в жизни не пыталась играть, постепенно стала сдаваться, и решила отступать.       - Прошу прощения мсье, пожалуй, я действительно только зря отнимаю у вас время. Мне не стоило приходить.       - Почему вы все время извиняетесь?       - Я чувствую себя неловко оттого, что потревожила вас.       - Не стоит. – Август одним глотком осушил свой стакан, и поднялся из-за стола, - Пойдемте.       Он вышел в гостиную, Роза, следом за ним, твердо направилась к выходу.       - Куда же вы? – с ехидным удивлением остановил он ее, и жестом указал на низенькую банкетку стоящую возле рояля, - Присаживайтесь, посмотрим на что вы годитесь.       Роза в нерешительности замерла и с недоверием поглядела на Августа.       - Все не пойму кого вы боитесь, меня или рояля? – усмехнулся мужчина.       - Я не боюсь. Точнее боюсь вас… вернее его… я просто никогда этого не делала, - сбивчиво начала оправдываться Роза и раскраснелась пуще прежнего.       - Ну что вы, мы ведь не кусаемся, по крайней мере он точно.        Август подошел к роялю, откинул крышку, и глазам Розы предстали изящные белоснежные и угольно-черные клавиши, которых ей тут же захотелось коснуться.       - Смелее. – подозвал ее мужчина.       Девушка, словно заворожённая, послушно подошла к банкетке и присела на краешек.       - Итак, - начал Август уже более серьезным тоном, встал за ее спиной, и через плечо наклонился к клавишам, - Сможете повторить за мной?       Роза краем глаза взглянула на сосредоточенное лицо рядом с ней, и почувствовала, как у нее засосало под ложечкой. От Августа веяло теплом, а от серой рубашки, с закатанными по локоть рукавами, пахло терпким горьковатым табаком. Его дыхание, которое сейчас так отчетливо слышалось в тихой комнате, было ровное и глубокое, и слегка щекотало девушке шею. Мужчина положил свою крупную ладонь на клавиши, и гостиная тут же наполнилась звонкими, мягкими звуками старинного рояля. Роза слегка вздрогнула. Она стала внимательно смотреть за плавными движениями его рук и пальцев, а затем, не в силах сдержаться, снова перевела взгляд на его лицо. Веки Августа чуть потяжелели, губы еле заметно шевелились напевая исполняемую мелодию, он был сосредоточен, и на его лице появился новый эмоциональный оттенок, до этого не замечаемый Розой. Очевидно, что Август был влюблен в то, что делал, был влюблен в музыку. Розу поразило - сколько нежности и страсти он вкладывал в каждое свое движение, и вдруг ей подумалось, что ни одна женщина на свете, пожалуй, не удостаивалась от этого мрачного, саркастичного, немного печального и властного человека, такого количества любви.       - Вы следите за руками? – вдруг музыка оборвалась, и Роза очнувшись от своих размышлений столкнулась с Августом взглядами.       - Да, мсье, конечно!       - А по-моему, вы изучаете меня, а не то что я вам показываю! Считаете мои морщины?       - Нет, мсье, конечно нет… - Роза только сейчас осознала, что несмотря на то, что Августу было не менее пятидесяти лет, это не только ничуть не смущало ее, но и напротив, вызывало большой интерес.       - Да, я не так молод и хорош собой, как вам наверное хотелось бы! Но у меня большой опыт, и если у вас, как вы выразились, действительно есть мечта, то именно такой старик как я нужен вам, чтобы научиться хоть чему-то!       - Август, я не хотела обидеть вас… Все совсем не так, как вы подумали!       Мужчина замер, сдвинул брови и молча уставился в напуганные, обращенные к нему, глаза.       - Ладно, я повторю снова, чуть медленнее. А вы будьте, пожалуйста, повнимательнее.       Он отвернулся, ударил по клавишам и гостиная снова наполнилась уже знакомой мелодией.       На этот раз Роза внимательно следила за каждым его движением. Август медленно, несколько раз подряд, повторил короткую несложную партию, и остановившись, попросил девушку повторить за ним. Роза выпрямилась и протянула трясущиеся ладони к клавишам.       - Да расслабьтесь наконец! - раздраженно приказал мужчина. Роза судорожно вздохнула, и постаралась взять себя в руки.       - Итак, сначала указательный палец правой руки, два раза… - начал Август, и внимательно уставился на руки девушки.       Таких нежных, изящных, маленьких рук ему не доводилось видеть уже давно. Длинные, аккуратно заточенные ногти венчали собой пальцы, обвитые тонкими серебряными кольцами. Прозрачная, словно шелковые перчатки, кожа плотно обтягивала белоснежные светящиеся костяшки. Это были уже не те, до боли намозолившие ему глаза, детские ручонки, напоминавшие только что отваренные сосиски, мягкие и бесхребетные. Руки Розы были руками настоящей женщины, совсем еще юной, но элегантной, руки исполненные особой выразительности и творческой силы.       - Мсье Вальц, два раза указательный, затем безымянный, ведь так?       - Да, все верно, и не торопитесь.       Роза сделала робкую попытку повторить мелодию, только что показанную ей, но безуспешно. Несколько раз безымянный палец заступал не вовремя, несколько раз она и вовсе забывала нажать клавиши, которых он должен был касаться. И чем больше попыток она делала, тем больше путалась.       - Не выходит. - со смущенной улыбкой выдавила она.       - Чтобы что-то получилось, нужно стараться! Я ведь вижу, что вы витаете где-то в облаках, вместо того, чтобы сосредоточиться!       - Я не витаю в облаках, я пытаюсь изо всех сил! – не выдержала Роза и повысила голос.       Август от неожиданности даже не нашёлся, что ответить. Еще никто из его учеников не смел разговаривать с ним подобным тоном, а Роза ко всему прочему, еще даже не была его ученицей.       - Чтож, юная леди, вы отобрали у меня уже достаточное количество времени, думаю, на этом можно закончить сей великолепный вечер! – выпалил Август и отошел от рояля, всем своим видом показывая, что сыт по горло обществом Розы и более не задерживает ее.       Роза снова залилась краской, но отступать не пожелала. «- Какой противный старикан!» – мысленно прокляла она Августа, напряглась, и снова ударила по клавишам. В первый раз она ошиблась. Во второй ошиблась. А на третий раз сыграла так идеально, что Августу осталось лишь признать свое «поражение».       - Да, вы все-таки смогли вымучить эту несчастную мелодию… - ядовито заключил он.       - Так вы будете заниматься со мной? – настойчиво вопросила девушка - от былой робости не осталось и следа, ее полностью выместила злоба на этого несносного человека.       Еще несколько секунд назад Август был готов послать эту девчонку, нарушившую его покой и уединение, куда подальше. Но теперь, он смотрел в ее, полные жизни и огня, огромные глаза, на ее раскрасневшиеся щеки, на блестящие капельки пота, выступившие у нее на лбу от натуги и усердия, и не мог отказать.       - Ладно, черт с вами! Приходите на следующей неделе, в четверг, до этого у меня не будет свободного времени.       Роза мысленно похвалила себя за одержанную победу, и с огромным трудом сдержав ликующую улыбку, поднялась со стула, и направилась к выходу.       - До свидания, мсье Вальц! – ласково попрощалась она, переступая порог.       - До встречи, мадемуазель Вишнецкая. И будьте, пожалуйста, осторожнее, на улице теперь уже совсем темно.        На лице у Августа нарисовалась очередная, незнакомая маска – смесь усталости, ехидства и снисходительной заботы, которая лишь еще больше позабавила Розу.       Выйдя из душной квартиры, на немноголюдную улицу, Роза не испытывала ничего кроме невероятного томного блаженства и довольства самой собой. Она сильно устала, и шагала теперь уже не спеша, напрочь лишенная всяческих мыслей. Придя домой, она наскоро рассказала уже дремавшей в кресле тетушке о плодах сегодняшнего дня и о своих первых успехах. Затем, немного перекусила, и ощутив, что совсем валится с ног, отправилась спать. И когда Роза ложилась в постель, она со странным удовольствием заметила, что ее одежда, руки и волосы источают терпкий, горький запах табака…