***
Прошла неделя после нашей победы над сыном Геи, и всё начало худо-бедно входить в своё русло. По крайней мере, так казалось. В то время, пока мы бились возле озера, наши тоже не отставали по величине масштабности сражения. И это я измеряю разрушениями, которые прошлись как и в лесу, так и в лагере. В общем, к этому времени, у нас имеется полуразрушенный домик Афины и домик Ареса (как полукровки между собой договорятся, не начав новую войну, не представляю) полностью разрушенная конюшня ( лошадки остались целыми, правда как, ума не приложу. Пегасы, одним словом. Хитрющие создания ), подбитый Большой дом ( Хирон часа два придирчиво рассматривал покоцанную крышу, всё время покачивая головой. Такое ощущение, будто бы этот четырёх-тысячелетний шифер самолично достался ему от бабушки) ну и конечно же взрытая площадь. Что это значит? Ну теперь вместо гладенькой площадки, у нас свежевырытые грядки. Прям рай, для детей Деметры. В этот раз было много погибших и мы почти что каждый день сжигали саваны полукровок. Почти половина отряда римлян тоже погибли в бою, но Рейна, каким-то образом, смогла переместить тела умерших в Лагерь Юпитера, сказав, что они должны быть похоронены на своей земле. Ну-ну, представляю глаза римлян, когда они увидят этакий "подарочек" у себя на главной площади. Но сегодня мы будем сжигать особенный саван. Саван дочери Зевса. По телу пробежала дрожь, как всегда, от мысли о подруге. Мы решили праздновать победу, после восстановительных работ, которые продлятся ой как ещё долго. Хирон сказал, что нам нужно отпраздновать это событие, в конце-концов живём! Но после стольких смертей... Все как будто и не верили в чудо. Ну победили мы. Конечно же это очень круто, мы живы! Но какой ценой нам это досталось... И жить, когда кто то дорогой для тебя умер из-за войны? Хороша ли такая жизнь? Нет, я определённо дорожу своей жизнью. Но иногда кажется не правильным. Эх, о чём тут и говорить, всё очень сложно. После закрытия портала, Хирон признал нас героями и полукровки, как то разом все решили, что на бусинах в том году мы нарисуем портал. А красных, цвета крови. Н-да, мы ещё те оптимисты. Римляне согласились остаться с нами до праздника. как вы уже поняли, так себе альтернатива. Но мы сдружились и можно сказать, теперь братья по оружию! Чуть ли не каждый день, се вместе, неофициально собираемся у костра и напиваемся... Провожаем умерших в лучший мир. После смерти Анни, мы с Нико, всё ещё надеялись, что Аид как и в тот раз поселит её жить у себя. Ну мало ли, у него ещё те заскоки бывают. Но почему-то повелитель Царства Мёртвых отказался от приёмов, и не хотел встретиться даже со своим сыном! Мол, у меня сейчас на работе очень важные дела. До сих пор удивляюсь, как он не потерял надежду. Нико, в первый же день, после того, как мы принесли дочь Зевса в лагерь, подозвал меня к себе. Тогда я, мягко была не настроена на разговор, поэтому уже хотела послать его куда подальше, как вдруг, он вцепился в меня мёртвой хваткой и произнёс: - Анни ещё не в Элизиуме, - я удивлённо вздёрнула бровь. - Не понимаю почему, но я не чувствую её. Я зло зыркнула на него, вырвавшись из цепких рук. - И только из-за этого, я должна поверить, что Анни жива? - Нико кивнул. Я вздохнула. - Мэд, ты же знаешь, что Анни бы так просто не сдалась. Она бы даже в Царстве Мёртвых нервы помотала моему отцу. Я думаю, что что-то пошло не так, раз я не могу почувствовать её среди мёртвых, - я испытующе взглянула в его чёрные глаза. И ни капли сомнения. Полностью уверен в своих догадках. Почему-то теперь я понимаю, из-за чего он иногда бесил Анни. - Почему ты это всё говоришь мне? - парень склонил голову на бок и по кошачьи улыбнулся, от чего я моментально поёжилась. - Потому-что только ты можешь поверить мне. Как ни как, сыну Аида, а ещё и тому, кто любит дочь Зевса, вряд ли поверят. А бредовую идею на счёт того, что Анни жива, даже Джейсон не захочет выслушать, - ещё бы. Видел бы он сейчас сына Зевса. Труп. Только ходячий. сильнее всех убивается по сестре, что не сберёг. А если к этому ещё и приплести ответсвенность старшего брата, и воспитание римского лагеря... короче говоря, парню туго приходиться. - А я тебе поверю?... - Потому-что ты была к ней на столько близка, как вообще могут быть близким друг к другу люди, - что ж, с доводами сына Аида не поспоришь. Я побывала даже у Анни в голове, так что действительно, ближе не куда. Кивнув, я поглядела на сына Аида. - Ладно. Попробуем найти девочку-молнию. И вот сейчас, можно сказать, потерянна последняя надежда. Уже целую неделю, от Анни нет весточки. Значит подруга и правда мертва. И прокручивая эти мысли в голове, я шла в домик Аида. Нико сидел уже в привычной позе, за столом, чертя что-то на бумаге. За эту неделю он уже нацарапал столько каких то табличек, пентаграмм и другой чепухи, что я даже теперь не удивляюсь этому. Заглянув к нему в домик, я прокашлялась. - О! Привет, Мэдисон, - я кивнула и бухнулась на ближайшую кровать. За последнюю неделю мы сблизились. Назвать это дружбой конечно нельзя... Слишком он уж***
Наткнуться на Аннабет, по пути в домик Зевса я никак не ожидала. Светловолосая дочь Афины, кусая губы, шла мне навстречу очень задумчивой, и явно не замечающей, что мы скоро столкнёмся. - Аннабет, ты чего? - Аннабет вздрогнула, и взглянув на меня, еле заметно улыбнулась. - Да, ходила к Джейсону. Ну мы же сегодня.... - Аннабет отвела глаза, глядя на лес. Я задумчиво поглядела на дочь Афины. Хм... Не думала, что её так заденет смерть Анни. Мы же совсем новенькие в их команде. Были новенькими... - Знаешь. Я всегда... всегда боялась, что кто-то из нас умрёт. Нет, я конечно знала, что этого не избежать, но всё это казалось.. не реальным что-ли, - девушка рассмеялась. - Да, дочь Афины, которая не верит обычным фактам. Как бы я это не скрывала, но я всегда думала, что среди нас никто не должен погибнуть. Вот если бы погибла я, я бы не удивилась... хотя... наверное так рассуждает каждый человек. Чужая смерть намного больней, своей собственной. Я затравлено кивнула. Н-да, после смерти Анни, все вспомнили о том, что все мы не бессмертны. Хотя, столько людей погибло, а мы так трясемся за жизнь дочери Зевса. Цинично. Но ничего не поделаешь, для всех нас она была подругой. А для меня почти сестрой.... - Джейсон ушёл из домика, - вдруг поменяла тему Аннабет, заправив выбившуюся прядь из хвоста, за ухо. Взглянув на меня, она погрустнела. - Можешь сходить... Попрощаться. Джейсон уже не может находиться там. Что ж. Понимаю. Кивнув Аннабет, я пошла в домик Зевса. К моему удивлению, народа на улице почти не было. Куда все подевались? Неужели в домиках сидят? Я покачала головой. С этой войной вообще почти ничего вокруг не замечаю. Но всё закончено. Даже не верится. Неуверенно остановившись возле домика Зевса, я оглядела его. Я его никогда недолюбливала. Слишком пафосный, что-ли, для нашего лагеря. И мраморные колонны, и мраморные полы... Как тут только они живут? "Как в музее. Так же ничего нельзя трогать и ходишь на цыпочках. Но со временем, привыкаешь." - вспомнила я высказывание Анни. Войдя в домик, я сразу же увидела Анни, лежащую на мраморной столешнице. Ужас. Лучше бы на кровать положили. Я снова качнула головой. Она мертва. Всё не могу привыкнуть к этому. И никогда не смогу. Оглядев дочь Зевса с ног до головы, я грустно улыбнулась: - Вот лежишь ты тут. Словно доказывая, что имеешь право жить. Кто спорит, Ан?! Лучше бы ты жила, а не травила всем нам душу, - о, здорово. Я разговариваю с трупом. Хотя, почему бы и нет? Всё равно никто не услышит. Я дотронулась до савана, украшенного едва заметной серебряной вышивкой. Вообще цвет детей Зевса золотой, но мы почему-то настояли на серебряном цвете. Как молнии. Как искорки в её глазах, когда она смеётся или радуется. Как незабудки на её щеке. - Что мне делать? Анни, ответь. Ты же всегда была готова мне помочь. Как мне отпустить эту боль?! Забыть всё?! Мы с тобой знакомы всего лишь два года. А мне уже кажется, будто всю жизнь. Зачем мне другая подруга? Такой как ты, никогда у меня не будет, - вдруг, по щеке скользнула слеза, от чего я вздрогнула. Все эти дни я пыталась прогнать это чувство - выплакаться. Оно бы не помогло. Но сейчас, рядом с телом мёртвой подруги, так хочется расплакаться, глядя на бледное, когда-то улыбающееся лицо. - Я же знала. Знала и не остановила. Но я хочу забыть тебя. Постараться жить дальше! Эгоистично? Возможно. Я не рыдала, и не всхлипывала. Слёзы сами лились из глаз, в то время, пока я запоминала лицо Анни. Больше не увижу. Никогда. Я прикрыла глаза. - Он так тебя ждёт, Ан. Нико. Он конечно придурок ещё тот, но по-крайней мере тебя любит. Он думает, что ты все-таки жива. Но как можно говорить и верить в это, когда ты лежишь тут, такая бледная, не живая... Когда ты не дышишь. Я не могу верить в мечты. Ты же знаешь меня. Ладно, пора уходить. Но так не хочется её оставлять... Что? Мэдисон, успокойся! Всё давно уже кончено! Ты пришла просто попрощаться! Вдруг, что-то коснулась моего лица, а сердце в панике замерло. Что за?... - Ну вот. А говорила, что не будешь плакать на моих похоронах, - вдруг прозвучал весёлый голос... Анни?! Распахнув глаза, я увидела ухмыляющуюся, противную дочь Зевса, которая уже приспокойненько встала со своего лежбища и нахально глядела на меня. - Ты же умерла! - светловолосая кивнула, а ухмылка так и не сходит с лица. - Но как видишь, теперь я живая. Что-то ты не очень и рада меня видеть! - я глубоко вздохнула прогоняя желание треснуть подруге. - Ну нифига себе, ты померла! Ты целую неделю здесь мёртвой провалялась, - Анни брезгливо поморщилась, осматривая себя. - Фу, целую неделю! Надеюсь я плохо не пахла. Вы чего меня раньше не могли сжечь?! - я даже задохнулась, от переизбытка чувств: от её наглости, от радости и от шока. Боги, да что вы творите?! Вдруг за моей спиной послышался визг и звук падающего тела. Обернувшись я увидела, валяющуюся на полу Пайпер возле которой, стояли Джейсон и Перси, и во все глаза смотрели на очень даже живую дочь Зевса. Стоящую тишину, как всегда во время, нарушила Анни, насмешливо глядя на ребят: - Ну чего стоите, как не родные?! Пайпер подберите, а то на этих полах можно воспаление лёгких поймать.