Цена фальши.

В ее глазах отражалось небо, В его - вечерний закат. И что бы не было, и где бы он не был, Он рад будет слышать ее аромат. В ее глазах отражались звезды, В его - от капель круги на воде. В моменты любви она считала секунды, А он мечтал о хорошем исходе И о ямочках на ее щеках... Можно было бы сказать, что Таня была рада поехать на встречу выпускников, но... боль от потери дочери не утихла до сих пор. Ваня говорит, что пора забыть, зажить новой жизнью, но... она не может. Каждую ночь просыпается, видя во снах глаза дочери, в которых отражается небо. Так странно стоять около ее могилы. На плите написаны годы жизни, дата рождения и смерти. Прошло четыре года, а Гроттер все так же каждый день приходит сюда. Просто чтобы убедиться, что это не сон. Что-то ей подсказывало, что девочка жива, но... Таня все так же приходит на кладбище и кладет тюльпаны на могилу. Война сломала ее, сломала ее внутренний стержень, сломала то, что заставляло держаться. Многие пытались ее поддержать, но толку не было. Таня потеряла смысл жизни, потеряла веру, надежду. Действительно, она просто игрушка в умелых руках. Ей не хотелось ничего, только вновь и вновь приходить сюда. Все было усыпано цветами и игрушками, как будто это могло помочь вернуть девочку, но все это успокаивало, хоть чуть-чуть, но успокаивало молодую маму. Ей ничего не оставалось, как ждать чуда. Ждать девочку с разноцветными глазами. *** — Папа! Ну пап! Просыпайся! — Василиса — все-таки ее назвали именно так — прыгала на кровати и громко кричала. Длинные рыже-черные волосы, отросшие за несколько лет до талии, были похожи на "взрыв на макаронной фабрике", как по утрам говорил Бейбарсов в попытке расчесать их. К слову у него это получалось. За несколько лет, благодаря Лене, Глеб или, как его называла Жанна, хороший-добрый-папочка-слюнтяй научился заплетать косички. Всякие разные домашние дела Глеб с легкостью спихнул на Аббатикову, которая жила вместе с семьей Бейбарсовых. Было у нее с некромагом (который каким-то чудесным образом вернул себе магию) что-то или нет, никому не известно. Василиса не считала Жанну мамой, нет, она была для нее тетей, подругой, девушкой, которая пыталась добиться ее отца, что у нее не получалось. Порой девочка грустила по матери, которую, увы, не помнила, но знала, что та очень сильно ее любит. Откуда была такая уверенность, никто: ни Глеб, ни Жанна, ни сама девочка — не знали. Порой малютка рассказывала, что ей снятся зеленые глаза матери, в которых отражалось небо... — Ва-си-ли-са, хватит прыгать, — сонный, хриплый голос отца заставил девочку прекратить мучения и сеть на против Бейбарсова. Тот, поняв, что от не отстанут, решил вставать. Его взгляд переместился на будильник. — Только полвосьмого, чего ты не спишь? Девчушка пожала плечами и, схватив отца за руку, потащила его в столовую. Там их уже ждала сонная Жанна, которая накрывала на стол. Подойдя к сестре по дару, Глеб обнял сзади и, поцеловав в висок, прошептал: "Спасибо." Та лишь кивнула, а потом положила около тарелки Бейбарсова письмо. Парень с интересом раскрыл его. "Глеб Бейбарсов, Приглашаем вас и вашу семью на встречу выпускников. Встреча состоится в Тибидохсе пятнадцатого июля в пять часов вечера. Просьба прибыть в школу раньше назначенного времени. Уважаемая Доцент Горгонова. " — Вы поедете? — вопрос вывел Глеба из раздумий. Жанна с некой осторожностью посмотрела в его глаза, не зная чего ожидать в ту или иную минуту. С одной стороны она была не против съездить в школу, но с другой... что-то ей подсказывало, что поездка не принесет ничего хорошего. — Думаю да. Тем более Василисе будет интересно посмотреть на настоящих призраков, да, Василек? — девочка радостно закивала, а потом хотела спросить, но ее перебили. — Ты хоть понимаешь, что мы... — Доча, выйди пожалуйста. Нам с тетей Жанной надо поговорить, — как только девочка вышла из столовой, Глеб, нахмурившись, заговорил, — Я все понимаю,что ты не хочешь ехать, но... не перебивай... пойми мы не можем всю жизни жить вдали от магического мира. — Я не заставляю вас жить здесь, просто... — Просто что? Ты боишься, что Таня заберет Василису? Не смотри на меня так. Да, я знаю, кто ее мама, — Глеб упрямо посмотрел в глаза сестры, давая понять, что все уже решено. — Мы едем. Жанна грустно улыбнулась и ушла собирать сумки. Бейбарсов со стуком опустил руку на стол, устало выдыхая. Пора собираться. Завтра уже пятнадцатое.