Reflection

«Я унесу с собой звезды упавшей свет…» Игорь Сорин «Тебя буду помнить»

Память, как смола, - вклеивает намертво события. Нужные, не очень, совсем не нужные. Они складываются в цепочки, узоры, запутываются со временем, не давая понять, что привело к последнему звену. Я вот никак не могу объяснить себе: что вообще могло произойти, как сложились звезды, и в какую фазу встала Луна, чтобы в одной семье родились НАСТОЛЬКО непохожие люди? Загадка природы. Другая загадка. Что я сделал такого ужасного, за что меня нужно ненавидеть лютой ненавистью? Необъяснимо. Как, собственно, была необъяснима и Глебовская логика. Нет, я не могу сказать, что питал какую-то особенную любовь к брату. Скорее всего, это был просто чересчур рано проявившийся на основе всеобщего сюсюканья про маленького лапушку Глебушку родительский инстинкт. Меня всегда тянуло его защищать и спасать. Его же тянуло влипать в какие-то неприятности, из которых я должен был его вытаскивать – сам не хотел или не умел. И нежные чувства он питал ко мне исключительно в те моменты, когда ему что-то было от меня нужно. И искал меня в таких случаях не он. Обычно Глеб Рудольфович был просто не в состоянии позвать меня. Я, как неизвестно кто, умудрялся находить его, находил в одном из самых убитых и заблеванных состояний, вез домой, попутно решая проблемы, которые мой любимый братик успел создать, устраивал его поудобнее спать, следил всю ночь, чтобы он, как Джон Бонэм, не захлебнулся собственной рвотой. А утром шел в пешее эротическое путешествие. Для меня каждый поход в это самое пешее эротическое становился чем-то вроде добровольного изгнания. Я изгонялся до следующего раза, когда у Глеба не заладится борьба с внутренними демонами. Я ждал. Я чувствовал себя нужным. А потом понял, что он меня просто использует, зная, что не откажу. И когда я понял, в пешее эротическое ушел уже Глеб. Я даже трубку перестал брать. А потом пришла смска: «Глеб умер». И я даже сообразил не сразу, что произошло. Только когда я увидел его в гробу, то все как-то сложилось в одну картинку. И я понял, что осознание себя использованным Глеба и убило. А я не мог сообразить, откуда эта мысль вообще пришла мне в голову и почему привела к таким вот последствиям. Никак не мог. Хотелось только отмотать время назад, и взять эту чертову трубку, чтобы спасти. Только машины времени нет, а со мной навеки останутся этот груз и свет погасшей звезды.