Не было бы счастья, да несчастье помогло

Тогда мне хотелось кричать. Орать, надрывая горло. До потери голоса. Царапать ногтями дерево и бить кулаками о стену. Обвинять мир в его собственном несовершенстве. Мой мир рушился на глазах. Все, что раньше казалось таким простым и постоянным – осталось в прошлом, затерялось среди воспоминаний. Сейчас все кажется таким далеким, словно и не было ничего. Словно это все добрая сказка, рассказанная на ночь, а здесь и сейчас – жизнь, какая она есть. Жестокая и несправедливая. Все мои победы и поражения ничто по сравнению с тем, что случилось. Предательство того, кого я считал своим вторым отцом, хуже любого другого удара. Тело заживает, а память остается навсегда. По крайней мере, до тех пор, пока не съедешь с катушек и не забудешь собственное имя. Сидя на пустом стадионе, я до сих пор отказывался верить в то, что Пеп ушел. И хоть он объявил о своем уходе два месяца назад, осознание дошло до меня только сейчас. Очень хочется повести себя как обидчивый мальчишка и сказать "бросил", но все-таки уважение к любимому тренеру превыше гордости и глупых обид. Действительно, я ни в чем не винил Хосепа, это его выбор и мы не можем судить, правильный он или нет. Если быть честным, меня мучает вовсе не "предательство", как я его назвал, а, скорее, банальное чувство вины. Мне кажется, что я виноват в том, что он ушел. Устал, разочаровался, не выдержал. Все из-за меня. Я должен был вытащить свою команду, помочь ребятам, но не смог. В одном месте сглупил, в другом – вовремя не среагировал. И так все время, все последние матчи. Что со мной вообще происходит? Быть может, я начинаю сдавать? Да уж, весело будет закончить футбольную карьеру в 24 года. Тут я точно все рекорды побью. Мои внутренние терзания прервала девушка, неожиданно выбежавшая на поле. Я сидел на нижних трибунах и имел возможность ее разглядеть. Она выглядела как обычная девочка-подросток, в джинсах, кедах и светлой майке. Массивная сумка явно перевешивала ее, и, бросив непосильный груз в середине поля, она вытащила фотоаппарат, который, сам по себе был обычной зеркалкой, но в ее руках казался огромным и был размером с ее голову, настолько миниатюрной была эта девушка. Она бегала по стадиону, присаживалась на корточки, прыгала, пытаясь поймать удачный кадр. Пару раз мне казалось, что я вижу неподдельный восторг в ее глазах, хотя, на самом деле, не мог разглядеть даже ее лица. Ее поведение заставило меня улыбнуться и забыть все, о чем я думал до этого. Она будто сияла, окрыленная своими эмоциями, а легкий ветер доносил до меня ее счастливый смех. За своим занятием она не заметила, как тучи сгустились над стадионом и через пару минут ливень обрушился на "Камп Ноу". Девушка вернулась за своей сумкой и бегом направилась в мою сторону, пытаясь спасти драгоценную технику от дождя. Добравшись до укрытия, она быстро поднялась и со вздохом плюхнулась на сиденье за несколько мест от меня и, бросив вещи рядом, взяла в руки фотоаппарат и принялась рассматривать свои творения. Выражение ее лица менялось с каждой секундой: его озаряла широкая улыбка, а в следующую секунду между ее бровей пролегала еле заметная складка, затем ее глаза округлялись, а брови взлетали вверх, выдавая ее крайнее удивление. Когда непослушная прядь светло-русых волос падала на глаза, закрывая обзор, она недовольно морщилась, совсем как маленький ребенок, и сдувала ее, после чего прядка снова возвращалась на место. Я привлек ее внимание легким смешком, когда она вновь нахмурилась, глядя в экран фотокамеры. Услышав посторонний звук, никак не сочетающийся со звуком дождя, она напрягалась, а затем медленно повернула голову в мою сторону. – Привет! – звонкий голос незнакомки растворился в каплях дождя, разбивающихся о твердую землю. Ее улыбка была такой яркой и доброй. Мне показалось, что дождь внезапно кончился, а солнце вернулось на свое законное место, но светило теперь только для меня одного. – Привет. Я Лео – как можно веселее ответил я, занимая место рядом и протягивая ей руку. – А я Дани, – пропела она, крепко сжав мою руку. Вот это хватка! – Что-то не так? – удивленно поинтересовалась она. Очевидно, все мои эмоции отражались на лице, раз она сразу это заметила. – У тебя хорошая хватка, – совершенно неуместно заметил я. – У меня и удар неплохой. Уже как 5 лет кикбоксингом занимаюсь, – заметив мое удивление, пояснила Дани. – А по виду не скажешь! – Все так говорят. Хочешь чаю? – доставая маленький термос из своей сумки, спросила она. – Не откажусь, – беззаботно ответил я. Наполнив согревающей жидкостью импровизированную чашку, она подула на чай и отдала его мне в руки, а сама в это время верулась к фотоаппарату. Увидев мою заинтересованность, Дани поставила камеру между нами и листала фотографии так, чтобы мне было видно. Я не уставал ими восхищаться: все цвета были яркие, а фотографии – живые и необычные. За это время, что мы листали снимки, я словно побывал в парке Гауди и соборе Саграда Фамилия, побродил по маленьким улочкам, магазинам и ресторанам Барселоны. Когда мы дошли до последней фотографии западной трибуны Камп Ноу с одним единственный зрителем, Дани выключила фотик и положила его в сумку. – Почему ты грустил? – участливо спросилат она. – С чего ты взяла, что я грустил? – хм, неужели мой убитый вид был заметен с середины поля? – Охранник сказал мне, что тренировка закончилась 4 часа назад. Судя по выражению твоего лица, ты этого не заметил, – усмехнулась она. – Если бы я хотела побыть наедине со своими переживаниями, лучше этого стадиона места не найти. Странно, но меня будто прорывает, и я рассказываю ей все: начиная с до того момента, как Пеп объявил о том, что покинет нас и заканчивая утренней ссорой с новым тренером, что, собственно, и является причиной того, что я сидел на пустом стадионе и распускал нюни. – Это не беда, – подвела итог любительница мятного чая, – вот я, например, за неделю до своего выпускного поехала на соревнования. Первое место я взяла, но физиономию мне подправили. И тогда я поняла, что рекламные кампании косметических средств – фигня, и никакой тональный крем не скроет огромного синяка под глазом, разбитую губу и рассеченный лоб. В следующее мгновение наш смех разлился по всему стадиону, заполнив своей радостью и беззаботностью каждую щелочку великого строения. – И что ты сделала? – давясь от смеха, спросил я. – Наплевала на все и пошла, как есть. Все оценили, ну а на фотках я была просто красоткой! Очередной приступ уже истеричного хохота накрыл меня с головой, и, неудачно махнув рукой, я опрокинул термос с огненным чаем прямо на мою веселую соседку. Тогда я позавидовал ее реакции: не успел я испугаться, как ее майка уже летела на нижние ряды, а она сидела в одном лифчике шоколадного цвета и осматривала свой живот на наличие ожогов. К счастью, таковых не оказалось, а я успел рассмотреть 6 кубиков пресса, хорошо заметных на ее загорелой коже. – Лео, тебе не кажется, что ты немного увлекся? – с легким осуждением сказала Дани, еле сдерживая улыбку. – А? О, да, прости... – смутился я, понимая, что действительно увлекся, да еще и по моей милости девушка осталась почти без одежды. – Идем в раздевалку, найдем тебе что-нибудь надеть, – я уверенно взял ее за руку и повел к выходу. Быстро схватив все вещи и прикрывшись сумкой, новая знакомая последовала за мной. Войдя в раздевалку, она не сдержала восхищенного вздоха. – А много людей здесь кроме меня было? – с интересом спросила она, пока я рылся в шкафу, пытаясь найти что-нибудь подходящее. – Единицы, – рассеяно ответил я. – Ух, ты! – восклицает она, бродя по комнате и разглядывая каждую мелочь. – Лео, это ты свой плакат повесил? – Ахах, нет, это ребята, – вспоминая подробности того случая, смеялся я. Да уж, я ни в какую не соглашался вешать его здесь, – Пуйоль сказал, что я очень хорошо получился и он хочет повесить его на свой шкафчик, чтобы никогда со мной не расставаться. Ну, а я что сделаю, с капитаном ведь спорить нельзя! – Ты и правда хорошо получился, – задумавшись, произнесла она. – Эм, спасибо. Дани, извини, я не нашел ничего другого, ты можешь надеть мою майку, – ощущая всю нелепость этой ситуации, предложил я. – Ту, в которой ты играешь? Ну, то есть прям на настоящих матчах? – озабочено спросила она. – Да. Она чистая, не бойся, – добавил я, протягивая ей майку 10-го номера. – Это нереально круто, спасибо-спасибо-спасибо! – завизжала она, бросаясь мне на шею. Я легко обхватил ее обнаженную спину, как бы слегка придерживая, и почувствовал, как ее холодное тело таяло в моих руках. – Ты уже заледенела, одевайся быстрей! – смеясь, Дани послушно натягивает майку и бежит к зеркалу. – Ну как, мне идет? – крутясь, вопрошает она. – Даже больше, чем мне, – я подошел сзади и приобнял ее за талию. – Может, бросишь свой кикбоксинг и начнешь играть в футбол? – шептал я ей в ухо, оперевшись подбородком на ее плечо и смотря на наше отражение в зеркале. По ее телу пробежала легкая дрожь, ощущаемая даже сквозь футболку. – Все возможно, – игриво отвечает она, кладя свои руки поверх моих и ловким движением выскальзывая из объятий. Спустя мгновение она уже стояла напротив меня, а ее изумрудно-голубые глаза будто прожигали меня насквозь. – Мне пора, – беря свои вещи со скамьи, произнесла она. – Приходи завтра, – умоляющим тоном сказал я. – Постараюсь, – мягко улыбнулась она. – Майку я тебе верну, не волнуйся. – Ты главное сама возвращайся, – тихо бросил я удаляющейся тени. – До встречи, Лео, – помахав мне рукой, Дани скрылась за углом. Где-то с минуту я стоял, не двигаясь, а потом, опомнившись, выбежал из раздевалки. Я искал везде, но она будто испарилась, улетела в мрачное, дождливое небо. А я даже не взял ее номер телефона. Внезапно страшная тоска накрыла меня, затмевая все, о чем я грустил раньше. Странные чувства кипели во мне: злость за то, что отпустил ее так быстро, надежда на то, что она еще вернется, да и просто непонимание всего происходящего. А в голове застыло сияние теплой улыбки, которую я уже никогда не забуду. Тогда я понял, что все, на самом деле, не так уж и плохо. После зимы наступает весна, после дождя всегда выглядывает солнце. А неудачи и разочарования – лишь предвестники счастья, ведь самое темное время перед рассветом.