Afterglow

Даже пасмурная погода за окном не мешала Лие чувствовать умиротворение, поскольку она наконец-то выбралась за пределы клиники. Девушка с интересом рассматривала через окно автомобиля людные улицы Нью-Йорка, за которыми уже так успела соскучиться. Конечно же, там ничего не поменялось за то время, пока Лия была в больнице, но изучать мелькающие вывески магазинов и других заведений было для нее куда комфортнее, чем смотреть на прекрасный профиль молодого врача, который, уверенно сжимая руль, вел черный джип. Гарри сосредоточенно следил за дорогой, что позволяло Лие время от времени бросать неловкий взгляд на мужчину. Она впервые видела его не в медицинской одежде, а таким простым, в обычной темно-синей рубашке и темной кожаной куртке, которая чертовски шла ему. И почему он так красив? Почему от одного его взгляда или улыбки щеки сразу розовеют? Мысли девушки сейчас были похожи на хаотичный омут, который затягивал её в размышления. Еще немного, и её выпишут из больницы, но что будет дальше? Она снова вернется в издательство и продолжит переводить скучные тексты, в сюжеты которых она так неохотно должна была вникать? И сколько это продлится? Сколько еще она будет чувствовать себя одиноко? Возможно, с новой, такой красивой внешностью Лия имела шанс получить намного больше внимания, чем раньше. Но все равно, это бы выглядело фальшиво, ведь осознание того, что только внешность привлекает окружающих, а не заезженная сказка о богатом внутреннем мире, заставляет разочаровываться в людях, среди которых теперь для Лии не будет никого настолько близкого, чтобы не обращать внимания на то, как она выглядит. Машина остановилась, и брюнетка сразу почувствовала взгляд на себе. Она немного неловко взглянула на Гарри, который всего через несколько секунд вышел из автомобиля и, обогнув его, помог Лие выбраться из салона. Миновав небольшой кованый забор, пара пришла на большую зеленую лужайку, обрамленную деревьями. Трава и вправду была такая ровная и зеленая, и все смотрелось так жизнерадостно, если бы не каменные плиты, вырастающие из свежей травы. Кладбище… Найти нужную могилу было несложно. Только возле одной плиты было много свежих цветов. Наверняка, на похороны Ника приехало много его знакомых и коллег по работе. Лия направилась к ней, а Стайлс размеренными шагами пошел следом, но, когда девушка приблизилась к могиле, Гарри не стал мешать, оставаясь ждать её неподалеку. Лия взглянула на каменную плиту, на которой, словно приговор, было вычеканено:

«Николас Чарльз Белфорт 28.05.1982 — 15.09.2014»

И дрожь пробрала все её тело, а к горлу подступил тяжелый ком. — Ник, милый Ник… Почему ты ушел? Почему оставил меня одну? — только послышался обреченный девичий шепот, разрезающий тишину на кладбище. Слишком трудно было изучать серый, мрачный камень, на котором было имя родного человека. Честно говоря, это было просто невыносимо… Лия мгновенно закрыла лицо руками, а её плечи начали нервно содрогаться. И всего несколько секунд, как девушка очутилась в крепких объятиях Гарри. Легкий аромат терпкого одеколона пленил девушку, действуя немного успокаивающе. И она, уткнувшись мужчине в плечо, пыталась справится со слезами, с нахлынувшими эмоциями, но это было трудно, чертовски трудно. — Я-я думала, я выдержу… Я думала, что справлюсь, — всхлипывая и заикаясь, шептала Лия мужчине в плечо, вытирая мокрую от слез щеку об его куртку. — Но я не могу, не могу… Гарри прижимал к себе хрупкое тельце девушки, такое теплое и маленькое. Уже во второй раз он чувствовал что-то... странное, чему не находил объяснения. Ему просто не хотелось отпускать Лию… Хотелось оберегать её, как маленького ранимого ребенка от жестокой реальности. Гарри не мог понять этого. Он никогда раньше не встречал таких девушек, как Лия, таких нежных и милых, словно маленький цветок. И почему-то ему было так горько смотреть, как этот маленький цветочек вянет и гибнет у него на глазах. Лия немного успокоившись, высвободилась из объятий мужчины, прошептав тихое «Спасибо», на что Гарри только кивнул. Внезапно в его кармане зазвонил телефон, и мужчина, извинившись, отошел в сторону, оставив девушку одну возле могилы. — Да, Зейн. — Привет! — отозвался мужчина на том конце. — Я хотел спросить тебя, можно ли подъехать к Лие сейчас? Мне нужна её подпись о том, что она согласна не возбуждать судебный процесс. — Эм, сейчас мы с Лией на кладбище. Она попросила Терезу отвести её на могилу брата, но та не смогла и попросила меня это сделать, — ответил Гарри, посматривая на бедную девушку, которая, стоя возле надгробия, пыталась успокоиться, утирая слезы с бледных щек. — Слушай, а может, тогда вы заскочите ко мне в участок на обратной дороге? — предложил Зейн. — Это не займет много времени. — Хорошо. Мы подъедем, — ответил Гарри и, сбросив вызов, положил телефон обратно в карман, после чего вернулся к Лие, которая так же стояла у могилы, пустым взглядом изучая надпись на ней. — Звонил Зейн, следователь, — уточнил мужчина, — он просил подвезти Вас в участок, там нужно уладить что-то по делу. — Хорошо, — кивнула девушка, переведя грустный взгляд на Гарри, а затем снова посмотрела на могилу. Они просто стояли, молча, не проронив ни слова. Гарри казалась неловкой эта тишина, и он хотел как-то разрушить её, но попросту не знал, что сказать. Он не знал, что положено говорить в таких ситуациях, и мужчине по правде не было известно, как чувствует себя Лия, и о чем она думает, поскольку Гарри никогда в жизни не приходилось терять столь близкого человека. Однако девушка и не ожидала ничего услышать от него. Её просто радовало то, что она не одна, что он рядом и просто молчит — именно это было так необходимо ей в тот момент. — Это чудовищно, — мучительно вздохнула девушка, прикрывая глаза на мгновение. — Я думала, моя совесть станет чиста после того, как я приду к нему на кладбище. Я думала, это единственное, что меня терзало изнутри, но сейчас это ощущение сменилось другим. Теперь мне кажется, что это я виновата в той аварии… — Почему? — нахмурился мужчина, посмотрев Лию. Её опущенные вниз глаза были до невозможности наполнены страданием, которое так хотелось уничтожить, и освободить хрупкую девушку от мучений. — Полгода назад Нику предложили должность в Вашингтоне. Он не хотел ехать и оставлять меня одну, но я уговорила его, так как это были большие перспективы для его карьеры, и я не хотела быть бременем, держащем его в этом городе. Однако он все равно беспокоился обо мне и старался каждые три недели приезжать в Нью-Йорк. И в тот раз он снова приехал в город. Тогда я засиделась долго на работе, и Ник забрал меня. По дороге мы заехали в наш любимый китайский ресторанчик, — грустно улыбнулась Лия своим воспоминаниям. — Самое забавное было то, что мы оба ненавидели китайскую кухню, но в той забегаловке было самое вкусное банановое мороженое в Нью-Йорке, сколько себя помню. Еще наш отец водил нас туда в детстве. В голове девушки возникали картинки уютненького помещения с красными диванчиками и белыми столиками. За одним из них сидел улыбающийся мужчина, а напротив него двое мило смеющихся детишек — мальчик и девочка, — испачканных желтым мороженым. Картинка, всплывших воспоминаний, была такая яркая и солнечная, а все действия были словно в замедленной съемке. Тогда все было хорошо — отец был рядом, Ник был рядом, и мама была дома, ожидая своих маленьких детишек, испачканных вкусным мороженым, которое за поеданием не всегда попадало в рот, а чаще всего на новое платье маленькой Лии или на только постиранную и отглаженную рубашку Никки. — После ресторанчика мы направились домой, — девушка вспоминала тот вечер, когда она с Ником ехали по мокрым от дождя улицам города, весело подпевая глупым песенкам по радио. — Но вмиг все оборвалось. Я как сейчас помню тот момент… Резкий удар и жгучая боль, а затем мрак. — Лия, но я не понимаю, за что Вы вините себя? — с горечью спросил Гарри. — Не знаю, мне почему-то кажется, что я была для него бременем, о котором вечно нужно заботиться, словно я не могу ничего сделать сама. Из-за меня он в тот день приехал в этот чертов Нью-Йорк, из-за меня он примчался под мой офис, из-за меня мы поехали в этот дурацкий китайский ресторанчик, потому что Ник хотел утешить меня, — девушка тяжело выдохнула, пытаясь снова не дать волю слезам, сопровождаемых нахлынувшими эмоциями. Стайлс внимательно слушал девушку и, пропуская через себя каждое слово, слетевшее с уст брюнетки, изредка поглядывал на неё. И его сердце почему-то неприятно сжималось каждый раз, когда он видел, как слезы блестели в её глазах. — Вы не правы, Лия. Я уверен, Вы не были для него бременем, ведь Ник любил Вас. Поймите, Вы были для него единственным родным человеком, так же как и он для Вас. И Вы ни в чем не виноваты... Поверьте, кто угодно, но не Вы, — Гарри сам не понимал, почему он сделал это, но его рука будто сама непроизвольно потянулась к хрупкой ручонке бедной девушки, крепко обхватывая её с надеждой, что это подарить ей хоть немного поддержки с его стороны. Лию же сперва смутил его жест, но, почувствовав его тепло, исходящее от большой ладони, она не стала убирать свою руку. Она просто хотела насладиться его присутствием, которое даже если только в этот момент, но все равно убеждало девушку в том, что она не одна.