Долг платежом красен

      День прошел как в тумане.       Все утро Моргана провела в больнице, в послеоперационном отделении, куда поместили Дрейка. Впрочем, лечащий врач окончательно развеял все ее опасения, подтвердив диагноз, данный Антиплащом: да, сотрясение мозга… да, сложный осколочный перелом берцовой кости — вещь неприятная, но не смертельная, а на таком молодом, спортивном и крепком — заживет как на собаке, уж поверьте моему опыту, мисс Макабр, мне и не такое довелось повидать… Что? Да, да, разумеется… Нет, нет, ни в коем случае, только строгий постельный режим! Вне всяких сомнений, можете навещать больного в любое время, он будет этому только рад… Да, да, мисс Макабр… И вам — всего самого наилучшего!       Дрейк, конечно, чувствовал себя паршиво — но, накачанный успокоительными и обезболивающими, держался бодро-весело, даже пытался Моргане ободряюще улыбаться, и она тоже… пыталась улыбаться ему в ответ. Он, конечно, заметил исчезновение кулона — подарка, выстраданного им на День Влюбленных, — и ей пришлось врать что-то насчет того, что вот именно сегодня она позабыла этот кулон на туалетном столике; если бы только Черный Плащ знал, где́ на самом деле находится сейчас эта злосчастная безделушка… Но он не должен об этом узнать, не должен, ни в коем случае — для его же собственного хрупкого душевного покоя и психологического комфорта. Свои проблемы ей нужно решать самой…       Ах, ну почему все сложилось так гнусно, так нелепо, так неудачно! Как только им с Плащом выпадает случай провести денек вдвоем на лоне природы, как тут же, будто по волшебству, обязательно появляется какая-нибудь наглая бандитская сволочь и путает им все планы! Они с Дрейком всего-то навсего намеревались устроить небольшой пикничок на берегу реки, провести часок-другой вдали от назойливой цивилизации, в тишине и уединении, но в недобрый час Плащ заметил мелькнувшую в толпе красную шляпу двойника — и, конечно, не мог удержаться от того, чтобы за ним не проследить, не пойти за ним по пятам, не прокрасться на этот проклятый заброшенный завод… И чем же все это в итоге закончилось?! Для Дрейка — больничной койкой, а для Морганы… неохота об этом даже думать… тоже койкой, но (увы?) отнюдь не больничной. Постелью.       Или он предпочитает делать это не в постели?       Во всяком случае, скоро она все узнает.       Моргана содрогнулась.       Впрочем, ее магические силы за прошедшие сутки восстановились в полном объеме, так что…       Но сначала надо узнать, где Антиплащ прячет кулон! Вряд ли он таскает его при себе, хотя…       Как бы там ни было, в пять часов, когда Моргана подходила к скверику возле ресторанчика «Лунная ночь», ее, несмотря на теплый летний денек, тряс мерзкий непреодолимый ознобец. Антиплаща, конечно, в условленном месте не обнаружилось — но Моргана нисколько этому не удивилась. Эта осторожная тварь не появится, пока не убедится, что жертва пришла одна, без всяких телохранителей за плечами, без копов, без представителей своей причудливой нестандартной семейки… Ничего, она и сама сумеет за себя постоять! Мерзавец еще узнает, каково это — связываться с настоящей Наследственной Ведьмой, пусть даже и без диплома! Он еще пожалеет…       Она вздрогнула. Антиплащ внезапно объявился за ее плечом — подошел так незаметно, крадучись, так неслышно, что она позволила ему застать себя врасплох. Ай-яй-яй, какая непростительная оплошность, мисс Макабр!        — Привет, Моргана. Вижу, ты очень ответственно относишься к своим, гм, обязательствам, что не может не радовать… меня, по крайней мере. А тебя?       Она едва удержалась от того, чтобы не плюнуть в эту наглую самодовольную рожу. Ладно, погоди — позже, когда мы останемся наедине, я тебе всё припомню… Но Антиплаща ее мрачный взгляд ни на грош не смутил — он смотрел на нее насмешливо, понимающе, чуть прищурясь, вновь покусывая уголком губ проклятую зубочистку. И, не выдержав, Моргана невольно потупилась, опустила глаза — с этим типом, что ни говори, надо быть поосторожнее, не хватало еще, чтобы он догадался, о чем она думает… Она покорно позволила ему взять себя под локоток.        — Пойдем? — он небрежно кивнул в сторону скромно прячущегося за деревьями ресторанчика. И она не сочла нужным сопротивляться…       «Лунная ночь». Да. Заведеньице изо всех сил тщилось соответствовать своему названию: свешивались с карнизов тяжелые бархатные шторы, создавая в небольшом зальчике уютный интимный полумрак. Свешивались со стен полотнища темной ткани, усыпанные блестками. Огромные, круглые, как Луна, светильники свешивались с потолка, — и между ними, рассыпанное горстями, тоже что-то густо свешивалось: что-то мелкое, светящееся, пытающееся выдать себя, по-видимому, за звездное небо. Антиплащ подвел Моргану к свободному столику в дальнем углу и, усадив в креслице, уселся напротив: вытянув под столом ноги, вольготно откинувшись на спинку стула, пожевывая неизменную зубочистку, поглядывая на спутницу внимательно, чуть искоса, как-то… оценивающе? похотливо? по-хозяйски властно? Моргана по-прежнему не могла понять выражения его лица.       …Уединение. Полумрак. Уютная романтичная обстановка. Негромкая мелодичная музычка, ненавязчивая и расслабляющая, словно мягкий рокочущий шёпот набегающей на берег морской волны… Они — одни, совершенно одни в огромном, оставшемся где-то за стеной докучливом мире; одни — в абсолютном вакууме, только вдвоем: Он и Она, Янь и Инь, Огонь и Вода, Мужчина и Женщина…        Только вдвоем…       Нет. Втроем. Он, Она и мадемуазель Зубочистка.        — Что бы ты хотела заказать? — Антиплащ задумчиво вертел в руках меню — как-то неловко, точно школьник, впервые отважившийся привести в кафе-мороженое смущенную одноклассницу. — Салат «Парадиз»? Загадочный рыбный суп «Буйябес»? Или, может быть, «Мясо по-бургундски под соусом каруа-шанталь»? Выбор вин здесь, конечно, не ахти, но можно заказать вполне приличное шампанское… или ты предпочитаешь коньяк?        — Нет. Я… не голодна. — Моргана сидела, выпрямившись, стиснув под столом потные ладони, жаждая только одного — чтобы эта медленная мучительная пытка поскорее закончилась. — Мне ничего не надо. «От тебя», — хотела она добавить язвительно — но все-таки удержалась.        — Моргана! — Антиплащ взглянул на нее укоризненно. — Ради бога! Не пресекай на корню мои потуги быть обходительным… Я бы хотел, чтобы ты хоть немного расслабилась, — добавил он очень серьезно, мягким, почти сердечным тоном, какой она никак не ожидала от него услышать. — Чтобы наше, э-э… долгожданное свидание обрело хотя бы крохотный намек на теплоту и дружескую неофициальность. Понимаешь?        — Это — не свидание, Антиплащ. Это — деловая сделка, и ты прекрасно об этом знаешь. — Она с досадой закусила губу. — И, если ты не возражаешь, я бы хотела… поскорее со всем покончить.        — Ну, хорошо. Но хотя бы кофе и пирожные… ты ведь не станешь отказываться, я надеюсь? Это полезно для фигуры. — Он щелкнул пальцами, подзывая официанта. — Согласна?       Она решила, что лучше не спорить.       Официант принес кофе — две крохотные чашечки величиной чуть больше наперстка, — и какие-то пирожные, вкусом, казалось Моргане, похожие на прессованные опилки: откусив кусочек этого приправленного пищевой химией пенопласта, она едва заставила себя его проглотить. Антиплащ молчал, видимо, оставив попытки разыгрывать из себя галантного кавалера, и, потягивая кофе, прямо-таки сверлил ее взглядом — и ей казалось, будто негодяй проницает ее буквально насквозь, точно вся одежда на ней внезапно обратилась в стекло… Ну до чего же нахальный, самовлюбленный, толстокожий субъект, с раздражением, глядя в стол прямо перед собой, думала она, самоуверенный и наглый, как… как кирпич, падающий с небоскреба: прошибет с налета любую стену! Не факт, что сам при этом не разлетится на тысячу осколков, но факт то, что прошибет… Наверняка прошибет!       Она зябко повела плечами: ощущение, будто она сидит перед ним в одном нижнем белье (или даже вовсе без белья, совершенно нагая), никак, ну абсолютно никак не желало ее покидать! Его цепенящий взгляд словно приковывал ее к стулу.        — Я… я устала. Почему бы нам… не поторопиться?        — К чему такая спешка, Моргана? — Антиплащ, скрестив руки на груди, наконец-то отлип от нее взглядом и посмотрел куда-то за ее плечо, поверх ее головы — на большие, круглые (как Луна) часы, висящие над стойкой бара. — Я полагал, что у нас в запасе по меньшей мере целая ночь… Разве нет?       Ночь! Моргана тоже невольно обернулась к стойке — часы показывали половину шестого. Еще только полчаса прошло с момента их встречи — а ей уже хочется, не оглядываясь, бежать из проклятого ресторанчика сломя голову — на самый край земли и еще дальше! А терпеть этого типа рядом с собой целую ночь…        — А я полагала, — сухо заметила она, — что все… это… займет не более двух-трех часов, и на грядущую ночь у меня, признаться, имеются совершенно другие планы. Кажется, мы не оговаривали в соглашении конкретные сроки, разве не так?        — Ах вот оно что. — Антиплащ с досадой прикусил зубочистку. — Действительно… это было большим упущением с моей стороны. Я как-то не подумал… Ладно. Раз уж тебе так, гм, не терпится перейти к делу… почему бы и нет? Я снял номер тут неподалеку, в гостинице напротив — уж там, я надеюсь, никто не помешает нам заняться более, так сказать, конкретным общением… Пойдем?       Моргана судорожно кивнула. Последний глоток кофе встал в её горле комом.

***

      «Гостиница», о которой говорил Антиплащ, вряд ли была достойна столь громкого названия — захудалый третьесортный отельчик с темноватым, плохо освещенным вестибюлем, с выцветшей ковровой дорожкой на полу и с пыльными, заключенными в пластиковые кадки фикусами по углам: нет, это была совсем не «Лунная ночь», и лунной ночью притворяться даже не собиралась. Моргана, все еще чувствуя во рту омерзительный вкус приторного ресторанного пойла, заподозрила неладное, когда они уже подошли к лестнице: в очередной раз обратившись к тому теплому, трепещущему под сердцем нежному мотыльку, который и давал ей право именоваться наследственной ведьмой, она… ничего не ощутила. «Мотылька» не было! Ее магическая сила… ушла?! Моргана похолодела; она вновь, и вновь, и вновь пыталась нащупать в себе яркую, такую незаменимую, такую необходимую ей сейчас искорку магической мощи — безуспешно!       Пустота. Ничего нет.       Она пошатнулась.        — Что, — прошептала она онемевшими губами, — что́ ты подмешал мне в кофе, мерзавец?       Антиплащ сделал удивленное лицо.        — Ничего особенного. Всего лишь антиворожбин, Моргана, блокатор колдовства… временный, разумеется. Мне его одолжила одна из твоих, гм, товарок — и уверяла, что его хватит минимум часов на двадцать. Ты же не единственная ведьма в Сен-Канаре… — Он ухмыльнулся — как-то отрывисто, желчно, угрюмо, очень неприятно. — А ты как думала? Я, знаешь ли, вовсе не желаю, чтобы ты сделала со мной то же, что вчера — с той несчастной опорой на треклятом заводе!       Моргана молчала. Пол ушел у нее из-под ног… Тонкий каблук зацепился за складку ковровой дорожки — и, чтобы не упасть, она вынуждена была опереться на подставленную руку…       Которая оказалась неожиданно жесткой.        — Вот так, да! — В холодных глазах Антиплаща мелькнул мрачноватый огонек. — И, я надеюсь, это — всё, Моргана? Или у тебя еще что-то для меня припасено? Огнестрельное, холодное, проникающее, колюще-режущее оружие? Пистолет в декольте? Кинжал? Отравленная шпилька? Прикажешь, что ли, вдобавок тебя обыскать?        — Н-не… не надо…        — Пойдем. Вот моя комната. — Чуть ли не волоком протащив ее по узкому грязноватому коридору, в котором безо всякого стеснения витал затхлый аромат кислой капусты, он отомкнул ключом простенькую, под номером 25 дверь в конце коридора и широко распахнул ее перед растерянной, вконец обомлевшей гостьей. — Прошу. Заходи. И только попробуй почувствовать себя здесь не как дома!..