Подхваченный потоком

Итак, он решил. Он сам толком не понял, как это случилось, что произошло, почему он, Хирамару Казуя, так решил. Но в этом полупустом вагоне метро, который вёз его с ненавистной работы в непроглядную тьму маленькой комнаты, он решил изменить свою жизнь. А ведь он просто случайно взял с верхней полки чей-то забытый Jump! , раскрыл его на первой попавшейся странице, чтобы хоть как-то отвлечь себя от мыслей о ничтожности того, чем он занимается - и увидел... Что? Что он увидел? Рисунки, именующиеся мангой? Но были ли это просто рисунки? Нет, они заставили его душу колыхнуться. И это маленькое колебание, проходя по его телу, вызвало цунами, вылившееся в вопрос: «А чем я хуже?». Ему двадцать шесть, и он горбатится на офисной работе, которую так ненавидит, пусть даже отчасти и из-за того, что ненавидит работу как таковую. А тут люди его возраста... нет, младше него, зарабатывают себе на хлеб чем?! Рисованием! Простым рисованием, которое вообще не в тягость. Не то что бы Хирамару любил рисовать. Он любил ничего не делать, и это у него отлично получалось. Но рисование казалось ему чем-то простым, не требующим титанических усилий. И вот он узнал, что этим ещё и зарабатывать можно! Идеальная работа! Уж в рисовании-то он не пролетит. Это же так легко! Поезд остановился, и Хирамару выскочил из него со сверкающими глазами, прижимая к груди найденный им билет в «новый мир». Он стремглав помчался к себе домой - в нём пробудился азарт, в нём пробудилось желание жить. И тесная комнатка показалась ему огромным полем, и тусклая лампочка - ярким солнцем, светящим для него и только для него. Вне себя, он взял первый попавшийся лист бумаги и написал заявление об уходе. Последняя точка была готова к тому, чтобы быть поставленной. Затем, отложив заявление в сторону до утра, он взял карандаш и... И... И Хирамару не представлял, что делать дальше. Писать? Что писать? Рисовать? Сразу? А сюжет в процессе придумается? Нет, так нельзя... А, кроме того, чем рисовать? Карандашом? Пером? какими чернилами? А у него есть выбор? Почему он должен так много думать об этом? Это угнетает, это ещё один мучительный труд, истязающий душу... Но не такой, как работа, нет, этот труд почему-то отпечатался где-то внутри Казуи, горел небольшим чёрным огоньком. Поэтому, повалявшись на полу и раз шесть укорив себя в ничтожности, безнадёжности и прочих вещах, Хирамару собрался, встал, оделся и отправился в книжный. За мангой про то, как рисовать мангу. Необходимо заметить, что этот утопающий в собственном нежелании работать человек и знать не знал, что такое манга и как её рисовать. Поэтому, когда он прямо в магазине раскрыл первый том «Самоучителя», он был поражен. Настолько поражён, что его голова склонилась вниз и с глухим стуком коснулась середины стеллажа. Всё его тело сейчас напоминало знак вопроса. И то ли вопросом было «Я что, действительно должен столько корпеть?», то ли «Неужели рисование - это труд?». Впрочем, второй вопрос исходил из первого. Взаимосвязь проклятых вопросов. Хирамару вздохнул. За что ему всё это?.. Но выхода не было. Он не мог отступить. Не потому что он сам себе определил, что отступать нельзя, а потому что он уже видел себя внутри этого рисования. Мир Казуи повернулся, офис остался позади, и всё, что он мог сделать - посмотреть ему вслед, проклиная каждый день своего существования в этих душных белых помещениях. А впереди маячило что-то неопределенное, заманчивое и прекрасное... Или ужасное? Купив все тома «Самоучителя», а так же сразу банок пять чернил, множество перьев, какие-то линейки со странными формами, ножницы и ещё кучу другой атрибутики, истратив при этом больше половины накопленных денег, он вернулся домой, сел за стол... и уснул. Его разум не привык столько работать, не привык к этой дикой активности. И выключил своего владельца в самый нужный момент. На второй день Хирамару с самого утра отнёс на работу заявление об уходе, распрощался со всем, что там было и направился прямиком домой. В нём бурлила жизнь, его апатия испарилась, заставляла его работать... Итак, третья попытка: он садится за стол, берёт в руки перо (какое перо - он и сам не понял, но вроде это было перо-стрела), окунает его в чернила... Стоп. Маленькая капля падает с кончика металлического наконечника и приземляется на белоснежный лист. Стоп. Там же не с этого начинают, верно? Казуя вновь открывает самоучитель и пробует его читать. Первыми идут «Правило настоящего мангаки» Икки Кадзиравы. «Не рисуй спустя рукава - старайся так, будто чернила - твоя кровь!». Хирамару с этим не согласен. Его правило: «Работай в своё удовольствие - и пусть поток подхватит тебя на пути к меньшему приложению усилий»; «Трудись и следуй своему собственному пути - и ты добьёшься успеха!» Возражений нет. Только первое слово следует замазать. «Забудь о сожалениях! Выбирай бурю, а не спокойствие!» Добавление со стороны Хирамару-куна: «Забудь о бурях - бури призывают к трудному противостоянию» «Не отчаивайся и не плачь - ты проиграл битву, но выиграл опыт для будущей победы!» Казуе уже не нравится эта книжка. Она исключает нормальные человеческие реакции. Нормальные для него реакции. «Не думай, что ты единственный, кто прав - учись у других!» Книга летит в дальний угол, а Хирамару, закрыв глаза рукой, лежит на полу. Эти принципы, в большинстве своём, расходятся с его жизнью. Тогда чёрт с ними. С самоучителями. Он сам поймёт, что к чему. И именно с этого решения началось истинное творчество. Почти неделю он придумывал сюжет - писал, сочинял, рвал листы, бился головой об столик. лежал в забытьи на полу, страдал, озарялся идеей, записывал её и снова рвал. А попутно рисовал - пробовал макать перья так, чтобы чернила не падали на лист, научился различать перья между собой, выводить линии, похожие на верные, на округлые... Нет, они были округлые. Чёрт, он даже смог нарисовать одного персонажа. Человека. В строгом костюме и с синяками под глазами. Потом он рисовал раскадровку - теперь идея, как весь этот текст уместить на листы, не давала ему покоя. Он менял всё на сто раз, боясь, что это всё не то и не так, опять рвал бумагу, лежал в её ошметках, беззвучно говоря себе, насколько он слаб и ничтожен для этого, а потом вставал и делал. Потому что в нём всё ещё горел этот огонёк - огонёк творчества, огонёк его манги, его предназначения. Он рисовал, красил, рвал, плакал, страдал, вставал, боролся, ленился, бился головой и работал. Учился на своих ошибках, учился не только рисованию - он учился делать то, что ему не безразлично самому. Учился обнажать свою душу, учился жить, видя перед собой какую-то призрачную мечту. Учился идти к этой мечте. В каждом его персонаже, в каждой реплике его персонажа, в каждом образе - частичка его самого. И линии становятся тоньше и ровнее, и фон уже отличен от героя. Казуя идёт вперёд. движется к завершению, проваливается в сон посередине работы, потом снова работает. Он работает просто потому что он нашёл себе небольшой смысл для жизни. И вот, последний штрих, последние фразы героев... Манга готова. Пятьдесят страниц. Его манга. Наверное, впервые в глазах Хирамару мелькает счастье - истинное, неподдельное счастье. Он смог. Он сумел. Осталось последнее... - Добрый день. Я Йошида, редактор «Shonen Jump!». Рад встрече. - Д-добрый... Х-хирамару Казуя... Он покрылся потом, не знает, что делать, как быть - прямо сейчас отдать труд или потом? И кто этот человек? Что происходит? Паника нарастает внутри Хирамару, его бледное лицо становится ещё белее, худые тонкие руки дрожат, а синяки под глазами будто бы увеличиваются. Йошида же мягко улыбается. Что-то он видит в этом человеке. Что-то, что показывает его талант. И эта история только начинается...