Каждое утро думай о том, как надо умирать. Каждый вечер освежай свой ум мыслями о смерти. Воспитывай свой разум. Когда твоя мысль постоянно будет вращаться вокруг смерти, твой жизненный путь будет прям и прост. Твоя воля выполнит долг, твой щит станет непробиваемым. Из заповедей японских самураев.
***
- Сегодня ночью вы сбежали из лагеря без чьего-либо разрешения, а моё замечание проигнорировали, - именно так встретила Эрза ночных прогульщиков. У девушки за спиной стояла Мираджейн, злая и сонная. Синие глаза Штраус горели местью. Судя по тому, на кого был направлен этот взгляд, её разбудила Эрза. Грей шумно выдохнул воздух, и приготовился было объясняться, но вперёд вышел Полуночь. Парень посмотрел на злых девушек: - У вас есть любимые? – неожиданно спросил он. Эрза и Мира переглянулись и удивлённо уставились на парня, не понимая, к чему он клонит, а тот продолжал: - А друзья? Близкие? Родные? Вижу же, что есть. Поэтому вы должны меня выслушать, - видя пофигизм на лице всех, он продолжил, - Вот вы любите, дорожите этими людьми. Если с ними что-то происходит, вы переживаете. Так же и у меня. Люси тоже дорогой мне человек. Я ещё не знаю, кто она мне, но я её точно не обижу. Клянусь. Кажется, эта речь заставила задуматься Эрзу, а Мираджейн вообще не понимала, что здесь происходит и зачем она здесь. - Ладно, но это последний раз, - Скарлет нахмурилась и пропустила парней. - Ты знал, что нужно давить на жалость? – хмыкнул Грей - Ну, да, - Полуночь снова одел маску пофигизма. Ведь на самом деле он говорил от души. Но Грей наверно еще не поймет, ведь он привык к тому Полуночу. Его реального видела лишь Люси. Девушке было многое известно про него, словно она видела его насквозь. Возле палатки Фуллбастера парни расстались. - Мир? – протянул руку Грей. - Дружба? - Полуночь не привык к такому. Пора научиться. - Да, и мир, и дружба, - улыбнулся брюнет, пожимая руку теперь уже нового друга, - а сейчас мне надо к Джу идти, извини. Спокойной ночи, - парень скрылся за тканью. Полуночь зашел в палатку, немного постоял, а потом вышел и пошел прочь. Куда угодно, только не к себе. Постучал по колышку первой попавшейся палатки. За тканью послышался какой-то шум, потом все стихло, молния расстегнулась. Парень замер. - А тебе чего? На пороге стояла злая Мираджейн, уже дважды разбуженная за ночь. Её сны, в которых весь лагерь был наполнен добротой и любовью, нарушали и обламывали на самых интересных местах. Например, поцелуях, или того лучше, скором сексе. Мечты рассыпались вдребезги, а бедной девушке так и не удалось досмотреть свой поцелуй с одним симпатичным парнем, которого, она, кстати, приглядела себе... - Я тут хотел спросить..., - заикнулся было Полуночь, но Штраус его перебила: - Это касается любви? У тебя есть девушка, которую ты любишь? – сна у неё уже не было ни в одном глазу. - Вообще да, но..., - его в очередной раз перебили: - Тогда заходи, - Мира дернула его за рукав, - ты должен мне все рассказать, а я тебе помогу. В который раз Полуночь убеждался в том, что его замысел, уйти в другую палатку, чтобы не вспоминать о Люси, был ужасным. Беловолосая сваха лагеря заваривала чай, что-то громко щебеча и радостно вскрикивая. Парень не понял ни слова. Он думал о своем. Почему-то на ум ему приходило лишь то, что Люси в больнице и надо поскорее найти способ к ней пробраться, даже не смотря на запреты. Он вспомнил их первый поцелуй и осторожно дотронулся до губы. - Зачем я тебе? Зачем я тебе? Ты ведь у нас такой крутой, зачем тебе какая-то страшная девушка, у которой даже парня никогда не было? У тебя ведь много друзей, зачем? У меня никогда не было друзей, так, показная дружба. Его сердце дрогнуло. Он понял, что девушка попала в больницу из-за него, из-за его глупости. - Я тебя люблю! Что же он делает? Он её не любит, но жить без неё тоже может. Только не ныть сейчас, а то эта Мира, судя по рассказам... - Так кто эта твоя любовь? Парень поднял голову. Над ним стояла Штраус с кружкой, в которой дымился горячий напиток. - Расскажешь? Легче станет, поверь. Полуночь замялся. - Я не думаю, что смогу все сказать, как есть на самом деле. - Попробуй. Я пойму, - кружка с чаем оказалась у него в руках. - Ты не будешь против, если я не назову имени? – это не был вопрос. И прозвучал этот приказ строго. Мира почувствовала. - Не против. В конце концов, это твоё право. - Тогда начну все с начала. Я сын богатого и влиятельного человека, Зерефа Дрейса. Наши отношения не очень стали последнее время. Отец вечно занят и на меня времени вообще не остается. Я вижу его только в газетах и по телевидению. Я даже не помню, когда мы последнее время говорили. Парень замолчал. Видимо собирался с мыслями. Мираджейн тоже молчала. Она понимала, что разговор серьезный и Полуночу нужно собираться с мыслями. Девушка осторожно подошла к нему и села рядом. Положила руку и плечо. Дрейса словно окружили материнским теплом. - Ты можешь не говорить, если тяжело и лично, я пойму и ничуть не обижусь, - девушка прижала голову парня к своей груди. - У меня никогда не было старшей сестры, но ты так подходишь на эту роль. Я очень завидую Лиссанне и Эльфману, - парень еле сдерживался, чтобы не обнять девушку. - Я могу тебе стать сестрой, пусть чисто для галочки, но я буду о тебе заботиться. Обещаю. - Я не знаю, - вздохнул парень, - я бы очень этого хотел, но не знаю, смогу ли я всегда рассказывать тебе все. Ведь сестрам младшие братья все обязаны рассказывать? На эти слова Мира засмеялась. Парень невольно сравнил смех Люси и Мираджейн. У последней не было какой-то сжатости, неуверенности, которая преследовала Хартфелию. Да и смеялась она редко. Один раз вроде Полуночь слышал её смех. - Чего ты смеешься? – он отвлекся от грустных мыслей и вопросительно глянул на девушку. - Тоже мне, умник нашелся, - Мира щелкнула парня по носу, - ты представь, если бы Лисс и Эльфман рассказывали мне все? Полуночь почему-то фыркнул: хоть он и не был знаком с братом Миры, но был наслышан о его вредной привычке, вечно ни к месту добавлять: МУЖИК! - Мне ты можешь всегда рассказать все, что хочешь. Я помогу тебе с советом. Но если не хочешь, то имеешь право держать это в себе, пусть это будет только твой секрет. Только сильно долго не держи в себе, а то трудно будет потом. А особенно любовь. Она ведь может и дать крылья, и смертельно ранить. Помни об этом. Парень осторожно встал. Мираджейн осталась сидеть на полу. Она молчала. - Я хочу иметь такую сестру, как ты. И честно, я завидую Лисс и Эльфману, - громко сказал Полуночь. Девушка улыбнулась и встала с пола, - И еще... Можно мне тебя обнять? – Мира недоуменно посмотрела на парня, - Нет, ты не поняла, как сестру. Никаких дурных помыслов. - Ха-ха, ладно, только сильно не увлекайся. Обниматься Дрейс умел. Очень часто он выражал этим свои чувства. Ведь словами не все можно сказать. Мира почувствовала, что он так нежно её обнимает, словно говорит этим: я защищу тебя от любого врага, ведь теперь ты мне как сестра. - Ты так похожа на мою маму, даже волосы почти одинаковые по цвету, - прошептал он, утыкаясь ей в плечо. - А как её звали? Прости, если спросила лишнего... - Нет, все нормально. Как её звали, я не знаю..., - было видно, как парню тяжело говорить, но почему-то он не мог всё это остановить, словно оно рвалось из него. Может, это нужно знать хотя бы Мираджейн, - Ей было всего восемнадцать лет, когда мой отец позвал её за себя замуж. Она сначала не хотела, а потом, когда узнала, что это контракт, смирилась. Через два года родился я. Мама прожила пять лет, а потом умерла. Я смутно помню её. Только волосы и нежные объятия. Фотографии ни одной я не нашел. Искал во всем доме, во всевозможных архивах, в интернете... Нигде ни слова, даже на надгробии нет фотографии. Отца я не спрашиваю. Лишь раз спросил. Он так разозлился... Воцарилась тишина. Полуночь тщательно пытался отдышаться от быстрого и долгого монолога. Мира по-прежнему молча обнимала парня. - Вот что я тебе скажу. Тебе досталась нелегкая судьба. Потерять мать в детстве? Даже не представляешь, насколько я тебя понимаю, а вот ты меня вряд ли поймешь. Тебе этого и не нужно. Я потеряла своих родителей прямо у себя на глазах. Это было много лет назад. Мы ехали со дня рождения тети. Папа рассказывал смешные шутки, а мама смеялась. Я сидела сзади и слушала родителей. Мама тогда сказала, что любит меня и будет беречь до своей смерти. Все было хорошо. Один пьяный водитель не справился с управлением машины и подрезал грузовик. В кузове были железные отходы: всевозможные железные штыри, гвозди, в общем, металлолом. Так вот все это опрокинулось на нашу машину. Папу убило сразу же: железный штырь пронзил голову. Мама закрыла меня собой. Я лежала и плакала. Мне было страшно. Я потом так радовалась, что мы оставили младших у тети. Мама меня обняла, улыбнулась и сказала, что любит меня. Потом несколько железных палок ударили в неё. Я помню, как мама кричала, как пошла кровь, а потом тишина. Только мои всхлипы. Мне было шесть. Меня вытащили спустя десять минут. Я кричала, звала папу с мамой, но меня успокаивали и говорили, что отвезут к тете, с которой уже связались. Так мы оказались на воспитании у сестры моего отца. Нас вечно все недолюбливали, потому что мы ходили все вместе и не давали друг друга в обиду. Прошло тринадцать лет, а я помню этот день, как будто он произошел вчера. Девушка словно забыла, кто перед ней, зачем пришел и что его интересует. Она плакала. Горько и искренне. Тот страшный день снова встал у неё перед глазами. И тут Полуночь взял её за плечи. - Я кретин. Эгоист. Идиот! – парень обнял и прижал девушку к себе, - Я думал, у меня всё плохо, а, оказывается, есть и хуже. - Ладно, уже поздно, зайди завтра, хорошо? Заодно, может, расскажешь про свою любовь, – неожиданно быстро сказала Мира и наигранно зевнула. Полуночь бросил взгляд на часы: четыре часа утра. Скорее рано, чем поздно. Но его гонят, ничего не поделать. - Да, я тоже спать хочу, - он встал, чмокнул названную сестру в макушку и вышел из палатки. А Мире и правда, надо было остаться одной. Она хотела выплакаться, но перед чужими стеснялась или не хотела, чтобы узнали её истинную. Видимо она привыкла быть жесткой девушкой, парнем в юбке. Она всегда будет для всех страшной, никто в ней не видит девушку. Но она не отчаивалась. Ей было достаточно видеть, как все вокруг улыбаются, а брат и сестра счастливы. Поэтому у девушки даже мысли о смерти не возникало. И так родителей нет, так еще и она помрет? Нет уж, жизнь прекрасна, ведь у неё друзья, а теперь еще и лишний брат.***
После разговора с Мирой Полуночу стало легче, словно после хорошего сна. На душе стало легче. Мысли снова стали нормальными и Люси почему-то исчезла из них. Нет, не совсем. Она осталась, но как-то поверхностно. Основной темой его размышлений стал, как и всегда, отец. Сколько времени он пытался ему дозвониться, даже на работу приходил, но все без толку. По телевизору Зерефа показывали всего пару раз, а несколько лет назад и вовсе перестали. Слуги отвечали, что отец занят и поэтому не может прийти. Родственники молчали, словно что-то скрывали. Только вот что? Это и предстояло выяснить будущему Дрейсу. Где-то рядом запели. Парень обернулся и увидел женщину, хотя нет, девушку, со светлыми волосами до талии. Белое платье, очень похожее на ночную сорочку и босые ноги. Она улыбалась и что-то пела. Красиво, нежно и трогательно. Слов не было, просто музыка. Полуночу неожиданно стало так хорошо. И еще ему показалось, что играют на каком-то инструменте, вроде на флейте или арфе. Он не разбирался в этом, да и нужно это не было. Достаточно было лишь то, что он видит её. Музыка ласкала слух. Женщина обернулась. Зеленые глаза смотрели прямо ему в душу, словно хотели успокоить. Он чувствовал, будто его обняли. Губы изогнулись в нежной улыбке. Полуночь заплакал, как ребенок. Он стоял и не смел пошевелиться. Эта женщина смутно напомнила ему... маму. Парень закрыл глаза и зарыдал. Все то время, которое он рос один в большом замке, никому не нужный, он успел соскучиться по своим родителям. До его щеки коснулось что-то мягкое и теплое. Сразу слезы высохли. Он узнал, кто это. Ведь именно так мама утешала его: гладила по щеке. - Мама... Он шептал снова и снова, наслаждался этим звуком. Ему захотелось петь вместе с ней. Пусть она заберет его с собой. Они будут снова вместе. Даже если для этого надо умереть, он сделает это. Смерть ему уже давно не страшна. - Забери меня с собой. Белокурая девушка покачала головой, но петь не перестала. Она провела по его волосам рукой, смахнула слезу со щеки. - Еще не пришло твое время, - и исчезла. Голос эхом отдавался у него в голове. Нельзя. Рано. Как же так? Мама! Полуночь упал на землю и заплакал. Он судорожно сжимал пряди волос. - Мама! Кто-то дотронулся до его плеча. Он увидел над собой какую-то девушку. - Ты заснул. Я решила разбудить. Она резко вскочила с места и убежала. Полуночь ничего не понял. Его ничуть не волновало, что он сидит на земле со слезами на глазах, и что сейчас почти утро, и его могут увидеть. Ему было плевать. Он так сильно горевал. Ведь сейчас он увидел маму, а она так быстро ушла. Хотя это и был сон... - Хватит ныть, у меня еще много дел, - с энтузиазмом воскликнул он, а потом тихо добавил, - наверно много.***
Мы выиграли бы в глазах людей, если бы являлись им такими, какими мы всегда были и есть, а не прикидывались такими, какими никогда не были и не будем. Ф. Ларошфуко
Солнце медленно выходило из-за горизонта. Сначала на темном небе появилась светлая полоска. Она бледно и несмело освещала пространство. Но потом она стала больше и ярче. Облака на востоке окрасились в розовый и персиковый цвет. Звезды и луна померкли перед новым правителем. Солнце поднималось все выше и выше, как по лестнице. Свет затронул верхушки деревьев. Утренняя роса рассыпалась по растениям и блестела, переливаясь на солнце. Водопад, находившийся неподалеку, сверкал под лучами восходившего солнца. Струи, падая с высоты и, ударяясь о камни, создавали тысячу брызг, которые на свету превращались в радугу. Зеленая листва тянулась навстречу свету. На травинке сидел кузнечик. Он весело стрекотал что-то на своем языке, но очень скоро замолк. Он заметил, что за ним следят. Красивые карие глаза смотрели на него, словно что-то выжидая. Губы изогнулись в нежной улыбке. Насекомое испугалось и ускакало в траву. Блеск счастья пропал из глаз, улыбка исчезла с лица. Девушка поднялась с мокрой травы и отошла обратно к своему мольберту, за которым она стояла уже час. На бумаге постепенно вырисовывалась картина. Та поляна, на которой они жили, водопад, лес, солнце, медленно выходящее из-за туч, облака, плывущие по небу. Все это было нарисовано искусной рукой. Видимо, она профессионал. На девушке были бриджи коричневого цвета и синий топ. Шоколадного цвета волосы и карие глаза. Смуглая кожа. На плечи был наброшен платок с красными узорами, явно испанская работа. На заказ. Это подарок? Скорее всего, иначе девушка не стала бы им дорожить. Она вздохнула. Взяла тюбик краски и выдавила на палитру. Аккуратно смешала кисточкой и нанесла на холст последний мазок, завершающий. Работа была закончена. Жаль только, что никто этого не увидит. А работа того стоит. Девушка села на землю, отложив все кисточки и краски. Она сидела, запрокинув голову, подставляя лицо лучам солнца. Тысяча мыслей были в её голове. Они мрачной тучей сгустились над ней. Отец – единственный, кто у неё остался, не хотел её знать. Если быть точнее, он даже подозревал о существовании собственной дочери. Он был бабник и менял девушек в каждом городе, где только ни был. В тихий испанский городок он зашел лишь однажды. Пробыл там неделю, а потом исчез, совершенно не задумываясь о последствиях. Он оставил девушку с ребенком, тогда бывшим еще в животе. Она могла сделать аборт, но родила. Роды были неудачные, и мама умерла, пожертвовав своей жизнью ради жизни ребенка. Девочки. Она не была похожа на отца, вылитая мать. С годами сходство все росло. Родственники не хотели её признавать, и она попала в приют. Затем в детский дом. Сбежала и пошла скитаться по свету. В кармане не было денег, только папин портрет. После долгих скитаний набрела на бар. В нем и осталась и стала зарабатывать на жизнь. Выпивать начала с ранних лет. Нередко устраивала драки. Хозяин не выгонял лишь потому, что девушка завлекала посетителей. В Америке редко встретишь бар, в котором испанка работает барменшей, да ещё и танцует. Лицом и фигурой девушка удалась. Посетители стали заходить чаще и всё в большем количестве. Через несколько лет она ушла. Устроилась в колледж. Кое-как получила образование. Еще тогда, когда она была в приюте, её обучали различным наукам. Девушка выучила вперед на много лет. Это ей и помогло. Выучилась на юриста. За хорошие успехи её перевели в элитный университет «Fairy Tail». Друзей не заводила да они ей и не были нужны. Собутыльников хоть отбавляй. Вот тебе и друзья. Парня тоже не было. Только если на одну ночь. Но это ведь не считается, верно? Девушке хотелось вернуть маму. Часто по ночам она плакала, но со временем боль угасла. И только где-то глубоко в душе тлела. Как уголь. Стоит подуть и он разгорится, снова. И разгорелся. Отец объявился. Устроился преподавателем в её университет. Поначалу она не верила. Молила Бога, чтобы это было не так. Но это был он. Девушка бросилась к нему. - Папа! Тот посмотрел на неё задумчивым взглядом. - Извините, вы ошиблись. У меня нет детей. И ушёл. Больше они не общались. Она старалась изо всех сил, училась лучше всех. Ночами просиживала за учебниками и книгами. Она понимала, что может только учиться, ведь денег у неё нет. Теперь этот лагерь. Сюда она тоже поехала только благодаря знаниям. Её, как лучшую ученицу университета, отправили за счет заведения. Здесь было лучше, чем она себе представляла, но ребята её по-прежнему не замечали. Так и была она одна с нелегкой судьбой. Она встала с травы и сняла платок с плеч. Повязала его на бедра. Вспомнила танец, который часто танцевала в баре. Испанский танец. В красивых нарядах. Волосы распускала и танцевала. Потом еще и еще... Девушка сняла резинку. Шоколадные волосы каскадом упали на спину. В глаз появился задорный блеск. Она снова была полна сил и готова исполнять свой номер. Только видеть его будет лишь солнце и небо. Но разве они кому скажут? Пусть это будет их общим секретом. Она выбрала место, где трава была менее густой. Встала. Руки произвольно повисли вдоль талии. Поехали... В голове заиграла музыка - гитара, на которой раньше для неё играл сын хозяина. Девушка медленно пошла по траве, словно не касалась ногами земли. Остановилась. Плавно подняла левую руку, изгибая её. Подняла над головой. Затем второй рукой обвела талию, но не дотронулась до неё. Словно рисовала свой контур в воздухе. Повернулась. Платок, шурша и переливаясь, пришел в движение. Он повторял все движения владелицы, но слегка отставал, словно она была на шаг впереди него. Обе руки поднялись над головой. Плавные и спокойные движения. Она наслаждалась танцем. Изящно опустила их, словно обнимая саму себя, а потом резко выбросила их вперед, как будто что-то хотела отдать. Но передумала. Провела руками по бедру, талии и шее. Опять руки над головой. Изящные женские руки, плавные движения, красивый силуэт на фоне солнечного диска. Романтика... Брюнетка опустила руки вниз. С секунду постояв без движения, она подняла руки вверх. Они застыли на уровне плеч, красиво изгибаясь, но, не смея подняться выше. Словно запрещено. Потом, как будто она хотела обнять себя за плечи, но будто обожглась и повела руками перед грудью, поднимая их снова над головой. Тонкие красивые пальцы и пластичные руки гнулись, как хотелось девушке. А ей это хотелось. Они переплетались, сходились, расходились, замирали на секунду, а потом снова двигались. Это танец движений, танец страсти. Снова опустила. Красиво и плавно обвела контур талии и груди. Руки повисли вдоль изящного стана. Замерла. И резко вывела левую ногу. Юбка немного задралась, показывая зрителям женскую красоту. Руки, снова выгнувшиеся в красивой позе, завела назад, будто пыталась взлететь. Помахала ими. Но не взлетела. Правой рукой взяла юбку, а левой снова очертила свой контур. Она будто говорила своими движениями: «Вот она я! Смотрите! Вам меня никогда не получить». Руки – это её оружие и козырь. Брюнетка левой рукой перехватила юбку, а другой словно окружала себя невидимым барьером по кругу. Потом тоже самое сверху, над головой. Теперь она защищена. Слегка присела и провела руками сверху вниз. От живота до бедер. Резко скинула их с себя, будто что-то хотела взять. А потом словно плеснула себе в лицо водой и замерла, вытянув одну руку вверх. Вторая по-прежнему сжимала край юбки. Замерла. И снова закружилась. Обе руки были в прежних позах. Снова замерла. Застыла на секунду. А потом движения. Плавные. Красивые. Медленные. Юбку переместила в другую руку, таким образом, обмотав ею себя. Выгнула левую руку. Правой держала юбку, положив кисть на талию. Отпустила материю. Обе руки снова пришли в движение. Она обводили контур девушки несколько раз, словно боясь, что его не заметят, что он не останется в воздухе надолго. Немного было похоже на индийский танец. Такие же плавные движения, изгибы тела. Но нет, это испанский танец. Танец страсти. Фламенко. Солнце словно чувствовало все. Оно поднялось выше, тем самым открывая вид на испанку. Теперь она не была лишь темным силуэтом. Она шагнула вперед. Еще немного. Еще. Остановилась. Музыка в голове затихла. Гитара замолкла. Ей на смену пришли бубны и кастаньеты. Щелкнули пару раз и понеслась. Музыка становилась все жарче и жарче. Словно страсть росла. Девушка присела. Руки стали более грубыми. Нежность исчезла из движений. Будто коршун над добычей застыла брюнетка. Медленно поднялась. Повернулась вбок. Руки, опять поднятые над головой, осторожно опускались вниз. Резко повернулась вперед. Быстро схватила левой рукой юбку, а правой обвела контур своей талии. Тонкой изящной талии. Закружилась в танце, топая босыми ногами по мокрой траве. Юбка кружилась воланами, а девушка все кружилась. Топала все четче и увереннее. Она немного отступала назад, но потом быстро возвращалась и кружилась. Топая, она вспоминала цокот каблуков, которые стучали в «...». С этой минуты люди, чье сердце юная красавица сумела покорить, начинало все больше наполняться страстью. С минуту девушка кружилась, топала пятками, и юбка красиво извивалась воланами, иногда открывая зрителям вид на стройные ноги и бедра красотки. Закружилась на месте. И снова пустилась в пляс. В голове звучал одобрительный гул зрителей, их аплодисменты, вздохи, страсть. Перестала бегать, и пошла шагом, не переставая двигаться. Медленно и пластично. Как прежде. Быстро проводила по талии и бедрам, словно делала это уже чисто механически, но так было надо. Для красоты и большей страсти. Публика заводилась все больше. Страсть росла. Движения становились все больше раскованными. Девушка пыталась уменьшить пыл, но делала лишь наоборот. Она сменяла бег на ходьбу и обратно, не забывая топать и кружиться. И снова замерла, будто хищный коршун. Снова повернулась влево, а потом вперед. Она дерзко посмотрела вперёд, будто бросала вызов судьбе. А что ей бросать вызов? Девушка уже давно познакомилась с жестокой стороной судьбы. Они знакомы. Брюнетка приняла свою участь, почти смирилась. Судьбе осталось совсем чуть-чуть, и эта девушка будет повержена. Как и все другие, сопротивлявшиеся ей. Пара кругов, несколько щелчков. Аккорды гитары снова одиноко звучали. Щелчки кастаньетов стихали. движение, шаг, взмах пышной юбки. Красивые глаза смотрят из-под ресниц. Девушка счастлива. Её лицо разрумянилось. Щеки горят, а в глазах азартный блеск, которого давно не было. Последний взмах рукой. Девушка вскинула руки вверх, потом одной рукой схватилась за юбку, покрутила кружевами и замерла. Волосы опустились на разгорячённую спину. Карие глаза томно глянули из-под густых ресниц. Конец жаркого страстного танца. Девушка стояла и пыталась нормализовать дыхание. Давно она так не танцевала. Вроде неплохо. Кто бы оценил? Зрителей нет. Никто не оценит. - А ты неплохо танцуешь, - раздался позади неё чей-то голос. Девушка оглянулась и ничуть не удивилась, что позади неё стоял Лаксус Дреяр. - Спасибо за оценку, но я в этом не нуждаюсь, - девушка ответила грубо, потому что знала, что все ребята не хотели её знать. Часто дразнили, потом поняли, что девушке на них плевать и отстали. Многие даже имя её не знают. - Ты, кажется, Кана, да? Кана обернулась. Карие глаза с большим удивлением смотрели на него. - Что? – Лакс тоже не понимал, что он сделал не так. Имя перепутал? Да нет вроде. Это Кана Альберона. Отличница. Вечно одна и часто пьёт. Дреяр тоже бы не заметил её, если бы не этот танец. Он завёл его, пробудил в нем страсть. Принципе, девушка этого и добивалась. Он захотел её в какой-то степени. - Ничего, - испанка отвернулась. Парни ей порядком надоели, - давно следишь за мной? - С начала танца. - И как ты меня нашел? Много времени на поиски ушло? - Я и не искал. Все вышло случайно. Я шёл гулять, а тут ты. - Станцевать ещё? - Девушке захотелось показать себя. Слишком долго она держала это в себе и никому не показывала, а показать стоило. Врождённая пластика передалась Кане от матери. Это здорово. уметь танцевать. - Если это будет похоже на это, то я не откажусь, - Дреяр завёлся не на шутку. Парень хотел её. Девушка влекла его, только непонятно по каким причинами. Совсем недавно он даже не посмотрел бы на неё. - А если будет лучше? – Кана вошла во вкус. Она чувствовала, что у неё скоро с этим парнем будет что-то. Хорошее или плохое. Вопрос лишь в том, что будет. - Отлично, жги детка. Но Кана не стала танцевать. Она сняла платок с бёдер и сняла рисунок с мольберта. Потом сложила мольберт и собрала краски с кисточками. Лаксус явно огорчился. - Что-то не идёт разговор, - поделился он с девушкой грустными мыслями. - А я и не пытаюсь его поддержать, - Альберона не выказывала желания общаться. Ведь они даже толком знакомы не были. - Ладно, понял, отшиваешь меня? – Дреяр усмехнулся, - Ну, тогда пока, до вечеринки. - Что? Какая вечеринка? – Кана моментально потеряла интерес к краскам. - По поводу приезда Полуноча Дрейса. Ты же обязательно там будешь, он же секси и мечта всех девушек. - Да вообще параллельно, будь там хоть сам Зереф, - испанка уже придумывала много идей, как бухнуть и хорошо оттянуться этой ночью. - А ты другая, не такая, как они, - блондин прищурился и оглядел девушку. Его дыхание участилось, и сердце стало биться чаще. Нет, он не влюбился, просто сильно захотел её. - Да, не такая. Это плохо? – он такой же. Начнёт издеваться. - Наоборот отлично. Ведь ты не будешь с этим Дрейсом. Ты будешь немного в другой компании, - Лакс подкрался к девушке и шепнул на ухо, - Будешь со мной всю ночь. Неудивительно, что он такое ей говорит. - Прости, я уже договорилась с парнями хорошенько выпить. Но ты можешь присоединиться к нам, - вроде бы отшила, но на самом деле намекнула. Наверно. - Я присоединюсь, не сомневайся. Помочь донести вещи? Как Альберона не сопротивлялась, но Лаксус вызвался проводить девушку до палатки, даже не слушая возражений. Всю дорогу шли молча. Перед выходом на поляну испанка остановилась. - Зачем? – странный вопрос. - Не знаю, - глупый банальный ответ. Перед палаткой девушки Лакс ускорил шаг. Быстро донёс вещи, поставил их возле палатки, а потом вдруг упал. Ни с того ни с сего. Естественно Кана испугалась. Она начала хлопать парня по щекам, звать по имени, делать массаж сердца. Без толку. Скрипя душой Альберона затащила его к себе в палатку. Наклонилась к нему, чтобы послушать дыхание. Внезапно чьи-то мягкие губы нежно впились в её губы. Девушка не ожидала такого, да и слишком приятно было, чтобы прекращать это занятие. Рука парня легла ей на талию, а вторая осторожно провела по шее. Кана что-то промычала и положила свои руки на плечи Лакса. Почему-то тот засмеялся. Испанка прервала поцелуй и недоуменно посмотрела на него. - Щекотно, - ответил он на немой вопрос девушки и снова попытался её поцеловать. Альберона отползла от него в другой угол палатки и замолчала. Парень никак не мог понять, что он опять сделал не так. Вроде ей нравится. - Не надо, неправильно, - тихо сказала она и указала парню на выход. Тот ничего не сказал. Просто встал и ушёл. Она ведь права: это неправильно.***
Джубия не могла понять, что с Люси. Судя по рассказу Грея, её перевели в другую больницу. Ведь у девушки обычное воспаление лёгких, которое лечится в любой больнице. И сама болезнь смутно походила на воспаление легких. Что-то здесь не чисто. Эрза тоже это заметила, но почему-то не делилась соображениями. Может, знала то, что говорить была не в праве? А может… Смутная догадка озарила Локсар. «Люси не настоящая» Но как такое может быть? Ведь человек один и повторить его нельзя? Кто-то нарушил это правило. Нарушителя нужно найти. Он ответит. Главное, никому ничего не говорить, а Полуночу особенно. Зная его горячий нрав, он приложит, все, чтобы найти эту сволочь. Конечно, это будет хорошо, но как сильно он разочаруется в Люси. Джубия давно заметила, что парень неровно дышит к блондинке. Только их отношения стали устанавливаться.. И если Локсар не права, то разрушит всё счастье. - Грей, пора вставать, - она толкнула своего возлюбленного. Тот что-то промычал и закрылся одеялом с головой. Джубия лишь улыбнулась и вышла из палатки. Наступил новый день. Что он принесёт?Не врывайся туда, где не ждут. Не стучи, даже если закрыто. Настоящие сами придут, Про фальшивых должно быть забыто. Не кричи — кому надо, поймёт. Даже шёпот для них будет криком. Кому дорог, тот время найдёт, Остальные на фоне безликом.