Ашура не будет один

      Небо заволокло тёмными, сизо-чёрными тучами. Они грозно ревели друг на друга, а в рыхлом брюхе самой большой из туч роились молнии. Крупные капли дождя, похожие на клювы невиданных птиц, обрушивались на маленький деревянный домик, стремясь пробить крышу мощными ударами и добраться до тех кто спит там, внутри. У окна, на подоконнике, подтянув к себе одну ногу, сидел мальчик лет семи. Большие золотистые глаза, впитавшие в себя мировую скорбь, остановились на самом большом облаке. Он смотрел, почти не моргая, задумавшись столь глубоко, что не видел ничего вокруг. Только эта туча, большая и злобная, преследовала его мысли, а короткие разряды молний освещали длинные густые чёрные, как смоль, волосы, сейчас распущенные и спускавшиеся по узким плечам, и бледную, казавшуюся в полумраке совсем белой, кожу.       В голове пролетали обрывки мыслей, то грустных, то радостных. В них была и мама, такая, какой он её себе представлял, и изящная танцовщица Гигей, и дети из её лагеря, и большой темноволосый воин с целеустремлённым, глубоким, но добрым взглядом. Но больше всего воспоминаний было о погибшем на его глазах подростке, твердившем, что род Яша уничтожен из-за Ашуры.       По бледной щеке скатилась слеза, а подбородок задрожал. Ашуре было больно, как будто кто-то воткнул иглу в его горячее, маленькое сердце. Коротко всхлипнув, он только ещё больше сжался. Никого рядом нет. Он никому не нужен, никому. Маленькое, худое тело забилось в судорогах, а горло будто сжала чья-то когтистая лапа.       - Ашура никому не нужен, - горько прошептал мальчик, сглатывая слёзы. – Лучше Ашура бы умер тогда… Никто бы не пострадал, и Яша тоже… Все умирают из-за Ашуры…       Мальчик сжался в один тугой комок, дрожа и всхлипывая. Слёзы уходили, а боль в сердце оставалась. В него вонзалась тугая игла отчаяния. Ашура самому себе казался совсем маленьким и беспомощным в этом огромном мрачном мире, населённом богами и демонами, в котором далеко не всегда находилось место сочувствию.       Он не услышал, как тихо скрипнула дверь, не услышал тихих шагов. Он очнулся только когда его коснулись холодные и мокрые из-за дождя, но такие знакомые руки. Ашура повернулся и увидел над собой самое родное в мире лицо. Тёмные-серые глаза смотрели внимательно, в них лучилась доброта.       - Ашура, ты же простудишься так, нельзя сидеть около окна почти голым, - с укоризной произнёс мужчина. – Прости, я заставил тебя волноваться? – совсем другим тоном спросил он. Вместо ответа Ашура резко подался вперёд и прижался к нему всем своим маленьким, дрожащим от боли и холода, телом. Он, скрывавший в себе великую силу, искал защиты, утыкался мокрым лицом в холодные и влажные доспехи.       - Ашура… Ашура никому не нужен… - тихо повторял он. – Ашура убивает всех… Все умирают из-за…       - Ашура мне нужен, - возразил Яша, осторожно обнимая хрупкого мальчика. Казалось, сдавишь чуть сильнее – и все кости поломаешь. – Помнишь, мы дали друг другу обещание? Ты никогда, слышишь, никогда не будешь один.       - Правда? – вскинул голову, мальчик остановил на его лице засветившийся радостью взгляд. Снова прижавшись к нему, прошептал: - У Ашуры есть только Яша… Ты же не умрёшь, да? – с вернувшимся страхом спросил он.       - Как же я могу умереть, если должен тебя защищать? – Яша провёл ладонью по голове мальчика. – У меня же никого, кроме тебя, не осталось.       - У Ашуры есть только Яша, - пробубнил мальчик в доспехи, с наслаждением вдыхая осевший на них влажный запах дождя. – Ашура живёт только ради Яши, - засыпая, говорил он. – Ашура станет… Силь-ным… - прошептал он, совсем перестав дрожать. Мальчик наконец заснул, согретый словами великого воина, главы уничтоженного рода. Он не видел, как его губы дрогнули в улыбке, не слышал вырвавшихся из глубины не зачерствевшей за годы сражений души слов: «Я больше не позволю тебе страдать…»