ПЛЕНительная Одержимость

- Подойди и сядь мне на колени, - тихо сказал Эдвард. В предлагающем, манящем жесте его пальцы чуть шевельнулись. Он сидел в полумраке, смирно, будто совсем не дыша, зато моё дыхание готово было вырваться наружу диким потоком, одышкой беглеца, бегущего навстречу, а не от. По освещённому участку на полу я робко подошла к нему, всё ещё боясь чего-то, всё ещё смущаясь. Эдвард протянул руку, сидя на углу постели, мне показалось, что он сейчас прервёт мои мучительно медленные, оставшиеся шаги и сократит расстояние между нами, просто потянув на себя, но он этого не сделал. Деликатно держа меня за пальцы, он взял и вторую руку и развёл их так, что полы халата плавно разошлись в стороны следом за руками, открыв ему, очевидно, великолепный обзор, потому что Эдвард восхищённо прошептал: «Ты такая красивая..». «Я? Он, что, не замечает, как сам прекрасен?» Словно отвечая на мой вопрос, Эдвард самодовольно ухмыльнулся и обхватил мои ноги вверху, скользнув руками ближе к попе. На этом моменте глаза его прикрылись, а дыхание стало очень глубоким, тяжёлым. Я стала терять равновесие, но он мягко усадил меня себе на колени. Мы долго целовались прежде чем руки Эдварда подобрались к плечам, чтобы сбросить распахнувшийся халат на пол. Мягкий шорох и лёгкая прохлада комнаты, горячее тело Эдварда передо мной. Большими пальцами рук он скользнул по соскам, заставив их в ту же секунду затвердеть. Эдвард ухмыльнулся, заглядывая мне в глаза, бесстыдно спуская руку ниже. Удивительно: сколько бы ни прошло времени, каждый момент близости преисполнен таким количеством энергии, чувств, что ощущается словно впервые. Каждый раз я смотрю в глаза Эдварда, будто в первый раз. Их огонь обжигает меня, заставляет бояться и поддаваться, доверять и хотеть так сильно, что неизведанная природа этого огня теряет всякий смысл. Эдвард осторожно ввёл два пальца и стал совершать ими движения, будто подманивая к себе. Я ахнула и прижалась к нему поближе. Руки ухватились за футболку, но он остановил меня, намекая, что на раздевание отвлекаться не собирается. Я целовала Эдварда неистово, пальцами сминая ткань его одежды до натяжения, до треска. Этот треск создаёт сладостную иллюзию краха стен и ограждений, воздвигнутых против всего мира, треск кокона. Этот треск – как моё перекалившееся желание докопаться до правды. Ах, если бы я только могла знать, что скрывается за плотным, непробиваемым шатром его существования.. Ведь может статься так, что находиться рядом с этим человеком мне опасно. Вдруг, узнай я о нём побольше, мне станет противно даже вспоминать о том, сколько удовольствия он доставил? Вдруг эти прекрасные ощущения настоящего станут позорным прошлым? Эдвард плавно опустился на постель и, коснувшись одеяла спиной, прервал поцелуй и стал притягивать меня выше вдоль своего тела, на себя. Действительно ли опасно? Его томный взгляд был прикован к моему - рассеянному, удивлённому. - Что ты делаешь? – спросила я, чувствуя себя идиоткой. Разве не очевидно, Белла, что он собирается делать? Эдвард чуть поджал губы и разочаровано выдохнул, продолжая смотреть мне прямо в глаза. Я потянулась к его футболке снова, чуть отодвинувшись, игнорируя горячие цепкие пальцы, удерживающие меня на месте – в районе его грудной клетки. Он всё ещё одет. Да как он смеет? Потянув за край, я обнажила его живот, и тут же захотелось прильнуть, уделить ему внимание. Но если этот мужчина решил, вряд ли что-то способно его отвлечь, даже если это собственное удовольствие. Похоже, мне он хочет доставить удовольствие гораздо больше, чем себе. Заведя руки вверх, над головой, он, лёжа спешно освобождался от футболки, невнятно бурча, как упрямый ребёнок. - Ты отвлекаешь меня! Я лишь улыбнулась этой вопиющей нетерпеливости. Едва деталь одежды была отброшена на край постели, Эдвард снова обхватил меня за бёдра, в мгновение ока придвинул к своему лицу и впился губами, словно мечтал об этом всю свою жизнь. Я лишь успела сделать резкий, глубокий вдох, словно перед погружением в бездну, а дальше всё поплыло как в тумане. Хотелось извиваться, но я боялась придушить его. И всякий раз, когда этот вполне сознательный страх обуревал меня, Эдвард, будто чтобы разуверить, прижимал моё тело ближе к своему рту, жадно хватая меня, как воздух. Он там вообще дышит? Он вообще реален? Язык. Губы. Широкие плечи. Колени упираются в постель, я готова в тиски захватить его голову, но он всё предусмотрел и сдерживает меня, разводя мои ноги шире. Я сижу на его лице. - Эдвард, - беспомощно проговорила я, и глаза, преисполненные чернильной страсти, приковали к себе мои. Какие же они глубокие, его глаза. Я не могла представить себе бездну глубже и опаснее – она манит, как оазис, затягивает, как зыбучие пески, и я кутаюсь, купаюсь в чернильной патоке желания, рождённого в нас обоих, рождённого из насилия и неведения, тайн и секретов. Может быть, именно неведение и заставляет меня хотеть его так сильно. Что, если я потеряю интерес, едва занавес приоткроется? Что, если его секреты не так пленительно прекрасны, как иллюзия возможности их раскрыть? Чуть отклонившись, я слабой, непослушной рукой потянулась к его джинсам, туда, где горячее всего, где пылает. Ему тесно до боли! Неуклюже повозившись с ширинкой - он был освобождён - я снова заглянула в чёрные глаза, обхватив рукой и скользнув по всей длине его красивого члена. Эдвард медленно отстранил меня, его губы и глаза блестели. - Не можешь держать руки при себе? – нахально спросил он, мастерски сохраняя лицо совершенно серьёзным. Как ему это удаётся? Ведь непонятно, всерьёз он или нарочно провоцирует. Я почувствовала стыд. А с хрена бы мне его чувствовать? - Что-то не заметно, чтобы тебе не нравилось. – Я вызывающе скользнула телом по его подбородку, вынуждая продолжить, и Эдвард медленно провёл языком по моей пульсирующей коже, не прерывая зрительного контакта. Я наиграно победоносно взирала на него. Ну что, Эдвард, нечего ответить, да? Растерялся? Последнее слово останется за мной. Он резко прервал своё сладостное занятие и пугающе тихо велел: - Немедленно перевернись на живот. Что? Я нерешительно оставила его плечи и встала было коленями на постель совсем рядом с ним, озираясь и ожидая инструкций, не понимая, чего он от меня хочет. Это потому, что ты до одурения неопытна и наивна, Белла. Он закатил глаза, и лёгкая ухмылка на секунду появилась в уголках рта. Затем Эдвард схватил меня за ноги и расположил над собой так же, только теперь я была к нему, эм... попой. Длинные руки обвились вокруг моей талии и заключили в стальной захват. Неплохой, вообще-то, захват. Я застонала неожиданно громко, едва он продолжил свои ласки, крепко сжала его член рукой и стала медленно водить вниз-вверх, любуясь им. Эдвард стал осторожно двигать бёдрами мне навстречу, и я обхватила его губами, наслаждаясь нежной текстурой чувствительной кожи. С силой втягивая его в себя, я почувствовала, что он остановился, вероятно, запрокинув голову и стиснув зубы. Втягивая воздух через зубы, он издал шипящий звук, от которого голова моя закружилась. С каких это пор меня возбуждает возбуждённость моего похитителя? Пока он инстинктивно двигал бёдрами, с каждым разом погружаясь глубже в мой рот, я обеими руками стащила пониже его джинсы, крепко сжала бёдра. Он в ответ крепко сжал мои. Я медленно провела языком по его коже. Он медленно провёл языком по моей. Я стала пощипывать его губами, он стал пощипывать губами меня. Наконец, Эдвард надавил мне на спину, вынуждая опуститься ниже и вобрать его в себя глубже, и, как только я это сделала, послышался низкий отчаянный стон, полный безудержного желания расслабиться, освободиться из этой сладострастной муки. Он снова на мгновение прервался. - Ты отвлекаешься, - сказала я с укором, обернувшись. Тяжело опущенные от страсти веки чуть приподнялись в удивлении на моё нахальство. Шлепок был таким громким и смачным, что я вскрикнула больше от неожиданного звука, чем от жжения, которое за ним последовало. - Будешь дальше умничать, Изабелла, выхватишь не один раз, - мрачно предупредил Эдвард и стал массировать мои бёдра, попу и. - Ах! Его губы вновь нашли мою истерзанную возбуждением плоть, напряжённую, пульсирующую кипящей кровью в венах. Язык проник внутрь, в то время как Эдвард продолжал двигать бёдрами навстречу, где я встречала его ртом, крепко обхватив рукой у основания. Его ноги уже начинали дрожать, и он стал прерываться всё чаще, сменяя язык пальцами, чтобы ухватить больше воздуха, тяжело дыша. Два его пальца исследовали меня изнутри, и это было уже слишком, слишком хорошо, чтобы сдерживаться. Реальность поплыла перед глазами (она вообще когда-нибудь была внятной?), я зажмурилась, быстрее двигая рукой, и он догнал меня с громким стоном. Я уже не прикасалась к нему ртом, боясь причинить боль, лишь стиснув зубы стонала, продолжая гладить. Струя тёплой жидкости ударила мне в шею, и губами я тут же снова обхватила его член, чтобы не упустить больше ни капли.. Часом ранее... - То есть как сестра? – тупо спросила я, совершенно уже не понимая, что происходит. Эдвард сидел на столешнице и смотрел на меня совершенно спокойно, лишь лёгкое разочарование выдавали его глаза – он явно не был рад, что я узнала его маленькую тайну (одну из?). - А она… - Нет, она не знает, что ты здесь. Со мной, – быстро ответил Эдвард. Как легко. Вот так просто ответил на вопрос. Могу ли я верить ему? - А откуда мне быть в этом уверенной? – растерянно проговорила я, разводя руками. Эдвард закатил глаза. - Потому что я так сказал. Ха! - Как я могу безоговорочно верить словам человека, который усыпил меня, приволок домой и держит в неволе? - А ты попробуй, - стойка издала едва заметный скрип, когда Эдвард с силой ухватился за края, всё ещё сидя на ней. Он мягко спрыгнул на пол, тем самым демонстрируя, что этот разговор окончен. Как о стенку горох. Ну, как с ним разговаривать? - Хочешь сказать, ты оказался в магазине случайно? - Случайно. - И случайно решил меня похитить? Совершенно внезапно? - Изабелла, этот разговор закончится в подвале, - твёрдо сказал Эдвард. Его губы и кулаки плотно сжаты, глаза горят. Кажется, больше мне из него не вытянуть. - Ты сразу переходишь на угрозы. Но так не будет продолжаться вечно.. - Теперь ТЫ угрожаешь?! Я вздохнула и осторожно села на барный стул, опустив глаза. Зачем я ему? Зачем так трястись о моей возможности побега или любого рода исчезновения, раз он даже ответить не может, зачем меня похитил? На извращенца он не похож – во всяком случае, его пристрастия уже давно бы проявились. Ах, да, его мания – удерживать меня при себе. Всего-то. - Эдвард, я просто хочу выйти. Я хочу иметь возможность выходить. Сказать близким, что со мной всё в порядке (разве?). Подышать свежим воздухом, в конце концов! Не сидеть же мне тут не видя белого света? Я даже в окно выглянуть не могу! – я отчаянно махнула рукой в сторону белой рамы, едва проглядывающей за плотной занавеской. На какое-то мгновение стало тихо: он молчал, я замолчала. Пауза повисла недолгая, но в достаточной степени удручающая: за время тишины я поняла, что им движет нечто большее, чем мужское упрямство. Что-то кроется за всем этим, и выяснить я пока не имею права и возможности. Эдвард ринулся к окну и с силой дёрнул в сторону занавеску, открыв моему вниманию всё же минимум – лес. Густой лес, как символ любой разгадки в этом доме, похожий на тысячи других, смешанный лес. Одно я могла сказать точно, робко сделав пару шагов к окну – это лес северной полосы. Мы не в Техасе, не в Калифорнии, не в Южной Америке, не в фантастической другой галактике. Мы всё ещё в Северной Америке. И сомневаюсь, что ему удалось бы затащить меня в Канаду неразоблачённым. Эдвард выжидающе смотрел на меня, словно ждал, когда же насытится моё любопытство. Как только я приблизилась к окну слишком близко, он заслонил собой обзор. Лицо его в это мгновение выражало крайнее беспокойство, даже панику, глаза не отпускали мои, горя ледяным пламенем. Его силуэт против солнечного света казался мрачной фигурой, заслоняющей светлую реальность, жутким стражем у ворот из Ада. Но какие же нежные, его пальцы.. Рукой осторожно, трепетно Эдвард провёл по моей щеке, заставив оторвать взгляд от залитой солнцем улицы, а мысли – от стража, Ада и мрачности. Чуть склонив голову на бок, он горько прошептал: - Не уходи… Я вздохнула. - Ну, не выйду же я в окно. Эдвард усмехнулся и отвёл взгляд. Всё его тело было напряжено, будто каждый мускул окаменел в ужасе. Он смотрел в сторону, а я любовалась его красивым, сильным подбородком, смотрела во все глаза, как стрекоза, в замешательстве от того, куда же направить свой взгляд – на спасительный, хотя и малоинформативный пейзаж, или на мужчину перед собой – опасного и несчастного… Осторожно, я провела пальцами по пульсирующей вене на его шее, по напряжённым сухожилиям. - Ты ведь меня даже не знаешь. - Уже достаточно хорошо, - мягко сказал он, взяв меня за запястье, приложив руку к своей стальной, вздымающейся груди. Я застыла. Ну как такое понимать? - Может, я бы хотела узнать тебя, если бы не был таким упрямым и не держал меня взаперти. - Если бы. Я не из тех девушек, которые умеют и любят манипулировать мужчинами, одними только словами заводя их в дебри своей логики и красноречием добиваясь желаемого. Но теперь я, кажется, знаю, откуда такие девушки берутся. Я просто вынуждена выдвинуть хоть какой-тор аргумент, иначе мы навсегда застрянем в этом болоте. - Знаешь, я могла бы закричать. Взгляд Эдварда стал внимательным, и настороженно он наклонил голову чуть вбок. - Да. Розали прошла мимо двери, за которой я сидела. Только не говори, что не знал, что я там. - Знал. - Я сидела там, на полу и не могла пошевелиться, Эдвард. У меня был шанс закричать, сдать тебя, устроить дебош и, возможно, сбежать. И, знаешь, если тут вокруг вообще непроходимый лес, иногда я чувствую себя так, что перспектива быть сожранной волками – лучше невозможности выбраться из этого дома. Из дома, связанного с человеком, которого знаю я и моя подруга, господи… Да у меня было столько шансов сбежать и я все их, все их… промолчала, - сами слова заставили моё сердце съёжиться, а Эдварда – растеряться и лишь глядеть на меня исподлобья, будто я отчитала его за провинность. Ничего себе провинность. Тянет на 45 лет заключения. - Если бы ты закричала, я бы всю оставшуюся жизнь провёл в тюрьме. Или психушке, - тихо закончил свой приговор Эдвард, в ужасе прикрыв глаза, очевидно представляя эти годы. И мне стало его жаль. Как же хорошо, что я не закричала и не дала Розали понять, что скрываюсь здесь. Стоп. Я скрываюсь, или МЕНЯ скрывают? - Послушай, - я примирительно сложила руки чуть ниже его плеч, на едва проступающие бицепсы, каменные. Они чуть дрогнули. – Я думаю, что имею право на кое-что. Эдвард сложил руки на груди, символически заведомо обороняясь от моих попыток дождаться от него хоть каких-то поблажек. - И что же это, по-твоему? - Телефонный звонок. Снова правая сторона красивого лица, напряжённая челюсть, поджатые губы - он смотрел в сторону, неровно дыша. - Может, тогда уж сразу позвонить в полицию? Об этом не может быть и речи. - В твоём присутствии. Я хочу позвонить Элис, своей подруге и сказать, что со мной всё в порядке. Попрошу не подавать заявление в полицию, либо отозвать его, если уже подано. Лишнего говорить не стану. - Конечно, не станешь, - едко проговорил Эдвард сквозь зубы. - Господи, ну почему ты такой упёртый?! – я отстранилась, тряхнув руками, меряя шагами комнату, в отчаянии думая, как теперь быть. Как же хочется ему сейчас врезать! – Хочешь меня послушной и кроткой? Славно! Только теперь я в бешенстве! - Я хочу тебя непослушной, - неосознанно чувственно проговорил он, его голос на уровне шепота. Я лишь помотала головой на двусмысленность этой фразы, сдерживая из ниоткуда взявшуюся улыбку. Белла, пора бы признать, что ты тоже хочешь его непослушным, разве нет? В этом вся соль - в непослушании. Кто-то от кого-то бежит, кто-то кого-то догоняет, иначе мир не двигался бы. - Если обойдётся без заявления в полицию, меня никто не станет искать, либо искать перестанут. Иначе, Эдвард, рано или поздно меня найдут, и, сомневаюсь, что к тому времени без свежего воздуха и со сплошными запретами я буду столь нерешительной и смогу снова не выдать тебя. - Иди сюда, - подозвал он. - О, нет, ты хочешь отвлечь меня! Не в этот раз. - Да, я хочу отвлечь тебя, - Эдвард протянул руку, которой я не могла не коснуться. Он притянул меня к себе в мгновение ока и усадил на подоконник, спиной к свободе. Лицом к тьме. Дневной свет впервые коснулся его черт и показал настоящим. Эдвард прищурился от яркого света, поморщился. - Мне не нравится яркий свет. - Я заметила. - И мне не нравится идея со звонком. Совсем. - Это я тоже заметила. - Ты не можешь звонить из дома, адрес вычислят при желании, а я уверен, они этого пожелают. Поэтому я понятия не имею, как это возможно. - Письмо? - Они не поверят, что оно от тебя. - Точно, - я закусила губу. Он стоял от меня на почтительном расстоянии – не прижимаясь бёдрами. Опустив глаза, я вспомнила, будто вчерашний день, когда мы 15 минут назад занимались здесь сексом. Ну, чем-то вроде того.. - Тебе нужно переодеться. - Похоже на то. Итак, к чему мы пришли? К чему Я пришла? Строю план убеждения Элис не искать меня, потому что погрузилась слишком глубоко в эти тайны и намерена их раскрыть, потому что не хочу, чтобы человек, стоящий передо мной, садился в тюрьму, потому что мне нравится заниматься с ним сексом, потому что я хочу узнать, почему он меня похитил, и к чему это всё приведёт. Приехали.