Однажды (рабочее)

      Девушка на соседнем берегу выходит из воды в насквозь мокрой белой рубашке, прилипшей к телу и чётко обрисовавшей его контуры. Идиотка, скорее всего, подхватит какое-нибудь воспаление легких. Брат пожертвовал собой, чтобы её спасти, а она чуть не утопилась, пытаясь найти на дне реки его труп. Владиславу это кажется безумно забавным. Было вообще достаточно забавно натравить Бориса на его же собственных детей. Едва ли Велкан догадывался, в кого всадил пулю из своего револьвера. А теперь он придет на смену своему отцу. Минус один Валериус, плюс один оборотень в лесу. И осталась только она одна. Вампир смотрит, как Анна стаскивает с себя мокрую рубашку, как откидывает с лица мокрые волосы, одевается. Ему слышно, как она шмыгает носом, нахлебавшись воды, и чертыхается, когда узкие брюки не хотят налазить на мокрые ноги. Зрелище волнующее, но его ждут дела. С девчонкой он разберётся позже. Когда придумает, как. А к ней уже спускаются охотники из совета, среди них есть один особенно шумный, постоянно лезущий не в свои дела. Когда-нибудь его голова найдётся насаженной на крест, венчающий купол церкви, а сейчас пусть уводит девушку. Всё равно они от него никуда не денутся.       Марко помогает Анне встать. Та опирается на его руку и позволяет ему увлечь себя вдоль берега к подъему, только иногда через плечо оглядываясь на водную гладь. Анна чувствует себя опустошенной. Всё, что происходит вокруг неё, видится через какую-то пелену полной отчужденности и равнодушия. Пусть делают, что хотят. Ей уже все равно. Она осталась совершенно одна. Как с этим жить — неизвестно.       Конечно же она заболела. Иначе и быть не могло — столько пробыть в холодной воде. Четыре дня Анна провела в постели с жаром и лихорадкой, стараясь лишний раз ничего не есть и ни с кем не разговаривать, потому что безумно болело горло. Доступ в её покои имела только Лиза, приносившая травяные отвары, компрессы и еду. Только Лиза знала, что эти четыре дня Анна проплакала.       На пятый день стало лучше, и Анна согласилась принять Марко, который все предыдущие дни искал её общества. Когда он зашёл в гостиную, куда ему велели идти, девушка выглядела совершенно спокойной, хотя лицо было бледнее, чем обычно, а глаза слегка красны. Анна жестом пригласила Марко сесть, указав ему на кресло, обитое красным бархатом, идентичное тому, в котором сидела она сама. — Мне сказали, вы желали говорить со мной? — спросила она гостя. — Да, — утвердительно кивнул тот, — хотел сказать вам, что тело вашего брата так и не нашли. — И вы приходили по нескольку раз каждый день, чтобы просто сказать мне это? — безразличным голосом спросила Анна. — Не совсем, — замялся Марко, — Я так понимаю, раз не нашли тела, похорон не будет. Но, тем не менее, ваш брат, скорее всего, мертв. — Можете не стесняться, скажите уж прямо, мой брат умер. Едва ли в этом кто-то сомневается, — сказала Анна. Марко посмотрел на неё долгим изучающим взглядом, будто пытаясь понять, что за мысли скрываются у неё в голове. — Об этом я и хотел поговорить. Ваш брат был начальником Совета, — сердце Анны при этих словах пропустило один удар. Она знала, о чем пойдет речь дальше. — Так вышло, что Совет временно остался без главы. Я хотел от лица Совета просить вас, как титулованную особу, назначить нового главу Совета, и, уже говоря только от своего лица, предложить свою кандидатуру на эту должность.       Анна еле сдержалась, чтобы истерически не рассмеяться. — Назначить нового главу? — насмешливо спросила она, — Мои предки веками возглавляли этот Совет. И теперь я осталась единственной представительницей своей фамилии. Следовательно, я и возглавлю его.       На лице Марко явственно отразилось изумление и досада, но он быстро взял себя в руки и сказал: — Я думал, в следствие всех печальных событий последних нескольких месяцев вам будет несколько не до этого, поэтому хотел предложить свою помощь… «Врёшь ты всё, — мрачно подумала Анна про себя, — Ты, как и большинство охотников, просто считаешь, что мне в Совете не место». А вслух сказала: — Ну что ты, Марко. Мой брат погиб. Мой отец, скорее всего, тоже никогда не вернётся домой. Я осталась последней из своего рода, и мне нужно покончить с Дракулой, или моя семья останется в чистилище на веки вечные. Какие же ещё у меня могут быть дела, кроме тех, что связаны с истреблением слуг Дракулы? — Прошу простить меня, я неверно понял вас, — пошёл на попятную Марко, уловив непривычные стальные нотки в голосе принцессы. — Ты не мог понять меня ни верно, ни неверно, поскольку мы этого не обсуждали, — елейным голосом сказала Анна. — Поэтому и прощения просить не за что. А теперь будь добр, передай наш разговор остальным, я боюсь, что меня мог неверно понять кто-то ещё. И скажи, что в пятницу я явлюсь на заседание Совета в качестве его главы. — Будет исполнено, ваше высочество, — покорно ответил Марко. Он даже не предполагал, что разговор зайдет в такое русло. Когда он добивался аудиенции у принцессы, он был уверен, что выйдет от нее новым главой Совета.       Он ушел, а Анна ещё долго сидела в кресле, поджав ноги, и смотрела на огонь. Ей удалось. Она приняла решение, и этот самоуверенный отважный охотник даже не посмел его оспорить. Если уж он не решился — остальные тем более ни слова не скажут. Прошло около четырех сотен лет. Это где-то двадцать поколений. Двадцать поколений ее предков рассчитывают на нее, потому что больше не на кого. Пора брать в руки власть, Совет, а главное, себя. Больше ей не на кого рассчитывать.       Первые дни Анна чувствовала удовлетворение. Она смогла. Она стала главой Совета, она заставила всех с собой считаться, она стала сильнее, её семья могла бы ей гордиться. Однако уже через некоторое время привкус победы притупился, уступив место растерянности. Анна, как и ее предки, понятия не имела ни где искать Дракулу, ни как его убить. Семейные предания гласили, что это не удавалось сделать ни колом, ни крестом, ни святой водой. Однако последнюю сотню лет никто и попыток не совершал его убить. За три сотни лет до этого безмозглые храбрецы с горячими сердцами и такими же горячими головами так осточертели вампиру, что из веселого развлечения превратились для него в обыденную рутину, и он перестал появляться в городке, оставив его на растерзание трем своим невестам и стае оборотней. Анна решила начать изучать семейные архивы, но за долгие годы там накопилось просто огромное количество всего, и ей сложно было понять, с чего начать. Вечерами она сидела в башне и пыталась найти хоть что-то стоящее. За какую-то неделю она узнала, что её прадед состоял в переписке с русской царицей*, дед изменял бабке направо и налево, а прапрабабка сбежала в монастырь, чтобы избежать замужества, которого не желала, за что была проклята своим отцом.       Анна рассматривала книги, в которых записывались сведения о рождении и смерти, письма, документы о браке, приглашения на балы, домовые книги и чувствовала все возрастающую тоску. Сто пятьдесят лет назад у её прабабки были сестра и три брата, бессчетное количество кузенов и кузин, дяди, тети, бабушки и дедушки, двоюродные дяди и тети… И вот сейчас она, Анна, сидит совершенно одна в огромном фамильном особняке, в котором раньше было много народу, где раньше устраивались балы и приемы, а теперь большую часть комнат не топят, потому что в них некому жить.       Последняя… Она последняя… Это слово звучит как приговор, не оставляя места для надежды. Анна трясет головой, прогоняя мысли, и продолжает перебирать кипу пожелтевших и хрупких от времени листов бумаги. Это все не то. Разгадку нужно искать в прошлом. В пятнадцатом веке. Тогда, когда все началось. Когда Дракула ещё только-только стал вампиром. Девушка замерла над листами на секунду, пытаясь понять, что же могло сподвигнуть человека на такое ужасное и богопротивное деяние, как продать душу дьяволу. Ничего путного в голову не пришло. «Он еще при жизни был чудовищем», — подумала Анна, закончив с содержимым ящиков столов отца и приступая к длинному стеллажу, стоящему вдоль стены и заваленному разного рода бумагами.       «Внизу, скорее всего, папа с Велканом уже все изучили и ничего не нашли, в противном случае сказали бы мне, следовательно, лучше сразу смотреть наверху», подумала Анна и поднялась на четыре ступеньки вверх по маленькой приставной лестнице, которой в былые времена, когда был ещё жив, пользовался архивариус. Наверху пыли было куда больше, но документы были ближе к искомому. Стопка писем, найденная Анной, была датирована сентябрем тысяча пятьсот двадцать третьего года. Анна взяла её, ещё два объемных фолианта с историей своей семьи и спустилась вниз, чтобы изучить находку. Прочитав четыре письма, она поняла, что ничего путного в них не найдет: какая-то влюбленная дурочка красивым витиеватым почерком описывала своей подруге балы, всех мужчин, приглашавших её танцевать, и какой должна будет быть её свадьба. Книги, на первый взгляд, содержали всё те же банальные записи о её семье: кто когда родился-женился-умер, сколько детей родил, чем прославился, — но требовали более детального изучения. На часах была половина второго, глаза слипались. Анна отложила книги в сторону и направилась в свою спальню, чтобы забыться коротким и беспокойным сном.       *Имеется в виду Екатерина Вторая, взошедшая на престол в 1762 году.