Однажды (рабочее)

Анна так и не смогла до конца обуздать силу, которую получила вместе со становлением. В качестве временной меры Мэй выдала ей амулет, надёжно отрезавший чувства других людей от чувств принцессы. Древнюю вампиршу беспокоило, что её подопечная по-прежнему избегает общества, но она решила дать ей отгоревать своё. Чего совершенно не мог понять и принять Гархольд. — Ты сидишь тут и пропускаешь всё веселье, — говорил он, расхаживая по комнате. За последнее время вампир не только смирился с существованием принцессы, но даже признал её членом их странного маленького ковена. Минусом этого было то, что теперь он вламывался в комнату без стука, жаждал общения и задавал бестактные вопросы. — Возможно, потому что мне не до веселья, — вяло отбивалась Анна. — А до чего тебе тогда? Будешь сидеть в доме и тосковать? Пойдём, ты же даже город не видела. Ты же вообще кроме Будапешта ничего не видела. Как так вообще можно? — патетически вопросил Гархольд. — Будапешт я тоже не очень видела, — честно призналась принцесса. — Тем более пойдём! — Я не хочу сталкиваться с людьми. — А мы не пойдём к людям, мы пойдём в элизиум. — Куда пойдём? — Туда, где собираются такие как мы. — Мне прошлого бала за глаза хватило. — Какого бала? — В честь Самайна. Меня заставили туда пойти, — Анна поморщилась, вспоминая подробности той ночи и того, что за ней последовало. Казалось, что это было тысячу лет назад, столько всего произошло за это время. В сердце болью отозвались воспоминания о Гэбриеле и Велкане и стыдом о Дракуле. — Какие вы скучные. Пойдём, я покажу тебе, как надо развлекаться. Давай, соглашайся. — А Мэй? — Мэй такое не любит, ей там скучно, она с нами не пойдёт, но поверь мне, порадуется, если ты наконец перестанешь бродить в одиночестве. Принцесса вздохнула. «А что я теряю, — подумалось ей. — Я за тысячи километров от дома и делать мне всё равно нечего. От того, что я схожу куда-нибудь, хуже уже точно не станет». — Платье надевать нужно? — покорно поинтересовалась она. — Да к гуэй-дзинам его, одевайся нормально. «Ну что ж, в этот раз хотя бы обойдётся без неудобных нарядов», — облегчённо подумала Анна. Нельзя было не признать, что она была заинтригована. Меньше всего Гархольд походил на кого-то, кто проводит своё время на великосветских мероприятиях. Он вообще не был похож ни на кого из прежних знакомых Анны. Гархольд был циничен, саркастичен и нарциссичен. И в то же время маниакально дружелюбен с теми, к кому проникался симпатией. В нём чувствовался бесстрашный воин, при этом он мог зависать перед зеркалом дольше, чем Анна, то так, то этак перекидывая волосы и любуясь на своё отражение. Он выглядел угрожающе, но при этом она совершенно не чувствовала с его стороны угрозы. И это было странно. Спустя пару часов они шли по городу, который, вопреки наступлению тьмы, вовсе не был пустынным. Ради выхода в люди Гархольд избавился от своих вызывающе торчащих зубов, да и глаза из красных стали серыми, цвета стали. Ярко горели светом окна рестораций, игорных домов, кофеен и… Стайка вызывающе одетых девушек, стоящих на каменных ступеньках возле богато декорированного дома, громко смеясь, прокричали им что-то, маша руками и посылая воздушные поцелуи. — Гархольд это… — запнулась принцесса, не зная, как корректно назвать увиденное. — Бордель, — радостно отозвался тот, посылая воздушные поцелуи в ответ. — И его работницы. — Ужас какой. Почему они нам машут? Они что, тебя знают? — Конечно, они меня знают и любят. Я замечательный и обаятельный. Анна торопливо отвела взгляд от девушек в ярких одеждах и замолкла, переваривая услышанное. Про падших женщин она раньше читала только в книгах. — А ещё я щедрый, да и вообще, просто красавчик, — сказав это Гархольд даже приосанился, что сделало его, и без того сильно выделяющегося из толпы ростом, ещё выше. — Пришли, кстати. Вампир остановился перед массивной деревянной дверью, которую Анна чуть было вообще не пропустила. Она пока плохо разбиралась в магии, которой владели дети ночи, но у неё было стойкое ощущение, что кому попало эту дверь увидеть не дано. — Добро пожаловать в клуб, никого не бойся, ничего не стесняйся, за хамство — бей, захочешь сделать ставку — спроси меня сначала, я знаю, на кого лучше ставить. — Ставку? — растерянно спросила Анна, но её уже взяли под локоть и втащили в помещение. Пройдя через полутёмную парадную, она оказалась в большом каменном помещении, залитом электрическим светом. Анна никогда не видела столько лампочек в одном месте. В Васерии вообще пользовались керосиновыми лампами и ни про какое электричество не думали. Вдоль одной стены тянулась массивная стойка, за которой стоял носферату и сновало несколько гулей. Половина помещения была заставлена столами и стульями из массивного тёмного дерева, как обычный кабак, вторая половина же находилась метра на полтора ниже и была огорожена деревянным заборчиком, в котором был узкий проход с ведущими вниз ступеньками. В воздухе витал запах крови, алкоголя и ещё какого-то сладковатого дыма. — Кого мы видим, — уродливый человек за стойкой расплылся в хищной улыбке, демонстрируя свои клыки. — Гархольд Железный, наш постоянный клиент и непобедимый боец. Сегодня с дамой?.. — Дама здесь впервые, Гэри, так что не наливай всякое дерьмо, у тебя не будет второго шанса произвести первое впечатление, — отозвался Гархольд, плюхаясь на высокий стул за стойкой. — Как можно, — воскликнул Гэри. — Что мадемуазель желать изволит? Спиртное? Или же чего-то… более кровавого? Анне стало не по себе, и она нервно оглянулась вокруг. — Рома для разгона, а потом посмотрим, — ответил вместо неё Гархольд. Анна аккуратно присела на стул рядом с ним, ощущая себя птичкой на жёрдочке. Высокий стул был Гархольду в самый раз, а ей пришлось поставить ноги на перекладину, чтобы они не висели над полом. — Тут есть кровь? — тихо спросила она, нервно облизываясь и втягивая носом воздух. — Есть, — невозмутимо отозвался её спутник. — С тех пор, как изобрели холодильные камеры, всё это стало куда проще. Кому-то, правда, не по нраву, ну, знаешь, из тех, кто любит тёплую из ещё пульсирующей артерии, а как по мне так приятное разнообразие. Анна скривилась. — И да, Гэри мешает из неё коктейли с алкоголем для тех… Ну… Кто может употреблять что-то кроме этой самой крови. — А много нас таких? — спросила принцесса. — Смотря среди кого. Если мы про вампиров, то чем мы сильнее, тем легче позволяем себе алкоголь, опиум, эклеры и прочие замечательные вещи… У слабых вампиров просто само поддержание своего тела рабочим требует достаточно сил, поэтому мало кто считает разумным расходовать их на удовольствия, которые нравились при жизни. Но лично моё мнение: кто мы без наших маленьких слабостей? — Почему мы с тобой не боимся солнца и можем есть? — Мы обращены от сильного вампира с соблюдением некоторых… особенностей и ритуалов, ну, а мне ещё и лет много, а если старше — то сильнее. — Много это сколько? — педантично уточнила Анна. — Ой, понимаешь, я не знаю точно, я постоянно путаюсь в разных летоисчислениях, да и вообще такие вещи не считаю… Но по вашему родился я где-то в начале этак века 13-го. — Когда? — с изумлением переспросила принцесса. — Да не смотри так, всё равно я триста лет в торпоре провалялся и кучу всего интересного пропустил, — отмахнулся Гархольд. Анна потрясённо примолкла. Гархольд был старше врага её семьи лет этак на две сотни, но то, как он себя вёл, часто вызывало сомнения, кто перед тобой: давно живущий вампир, или просто мальчишка, у которого на уме только драки да шалости. Вернувшийся Гэри поставил перед ними два массивных стакана, наполовину наполненных жидкостью, по цвету чуть светлее коньяка. Анна настороженно принюхалась к стакану. Ром приятно пах сахаром, карамелью и немного фруктами. — Ну что, — сообщил Гархольд, беря стакан. — За новый опыт? Анна чокнулась с ним своим стаканом и осторожно отпила глоток. Ром по крепости лишь немного уступал абсенту, но обладал мягким вкусом и приятным послевкусием. Румынская принцесса некоторое время посидела, чувствуя, как горячая волна растекается от горла до желудка, а затем залпом опрокинула в себя остатки. — Я знал, что ты по-настоящему нормальная, — с одобрением хмыкнул её спутник. — Ещё бы, это мой лучший ром, — довольно сообщил Гэри. — Но я всё-таки рекомендую кровавую Мэри. — Что? — удивлённо спросила Анна. — Кровь, рисовая водка, красный перечный соус, сок лайма — моё авторское изобретение, — пояснил носферату. — Неси, — согласился Гархольд. — И ей тоже. — Сию минуту. Анна, тем временем, с любопытством оглядывала зал. Была почти полночь и народ явно подтягивался. Когда они пришли, было занято всего пять-шесть столов, сейчас же большая часть зала была уже заполнена. Между столами сновали гули-официанты. Публика в зале была разношёрстная. Парочка носферату, которых было нетрудно узнать из-за характерной внешности. Представителей других кланов было не так легко идентифицировать, но в них легко угадывались вампиры. А вот странная девушка с серебристыми волосами и фиалковыми глазами на вампира похожа не была. Почувствовав на себе взгляд, она встретилась глазами с Анной и чарующе улыбнулась. — Осторожно, фея, — тихонько сказал Гархольд, наклонившись к уху принцессы. — В смысле? — В прямом. Анна отвернулась от девушки, и взгляд её упал на группу молодых людей, сидящих за одним столом и пьющих что-то из маленьких пиал. — Гуэй-дзин, — продолжил экскурс в новоприбывших Гархольд. — А это ещё кто такие? — Местный вид нежити. Специфические ребята, потом расскажу. Перед носом Анны снова возник стакан. — Тут вампиров немерено, откуда у них столько крови? — прошептала она. — Понятия не имею, узнавать не собираюсь, но предполагаю, что в портовом городе всегда куча авантюристов, которые время от времени пропадают. Если бы они на местных охотились, тут бы уже был скандал и шериф. — Шериф? — Должность такая. Казнит злостных нарушителей маскарада. Мерзкий тип, прицепился к моей внешности, мол, она маскарад нарушает, — Гархольд кокетливо перекинул через плечо длинную прядь чёрных жёстких волос. — А сам небось просто завидует, в нём роста — как в тебе. Я ему немного подпортил рыло, но всё равно пришлось пообещать быть менее экстравагантным на людях, Мэй заставила. Принцесса судорожно сглотнула. В мире детей ночи всё оказалось не так просто, как казалось ей когда-то давно, а мысль о том, что перед ней стоит стакан с кровью какого-нибудь приехавшего в поисках лучшей жизни, но попавшего в лапы к вампирам авантюриста существенно подпортила ей настроение. — Не унывай, скоро арена откроется. — Будете участвовать или делать ставки? — заинтересованно спросил Гэри. — А кто сегодня? — Залётный бруджа против Мирвари, феечка против Ли Цзина, Кристиан, Себастиан, Сань Чжэнь ещё не пришёл, но собирался, Штефан ещё не заявился, но раз пришёл, явно поучаствует, гуэй-дзины тоже явно не чаю попить пришли. — Негусто, — вздохнул Гархольд. — Вы про что вообще? — вмешалась Анна. — Мы про бои, мадемуазель, — кивнул в сторону огороженного пространства Гэри. — Там что, драться будут? — дошло наконец до Анны. — Но зачем? — Во-первых, это отличное развлечение. Во-вторых, это помогает выпустить пар. В-третьих, это помогает держать себя в форме… Ну, а в-четвёртых, тут не сливки общества в лице пафосных вентру, и лишних деньжат или бесплатной выпивки никому не помешает, поэтому это ещё и способ подняться на вечер, — весело перечислил Гархольд. — Ты в этом участвовал? — Разумеется, и не раз, не даром же Гэри называет меня Железным, крутится вокруг нас и лично подливает. Я тут своего рода знаменитость. Анна не знала, как реагировать на происходящее и уткнулась носом в стакан, пытаясь подвести всё увиденное под какой-то единый знаменатель. Из размышлений её спустя полчаса вырвал звук гонга. Она смотрела на арену широко распахнутыми глазами. Никогда ещё ей не приходилось видеть созданий ночи, дерущихся друг с другом. Ей вообще не так уж много боёв приходилось видеть в своей жизни, не считать же боем облавы на оборотней или тренировки отца с братом. Вампиры практически не пользовались оружием. Мирвари — гангрел, если верить Гархольду — перекинулась в нечто, отдалённо напоминающее оборотня, но куда миниатюрнее, и буквально размазала по полу своего оппонента, который после этого уполз регенерировать к барной стойке. Гуэй-дзин ни в кого не перекидывались, но всё равно дрались друг с другом без оружия. Скорость и удары, однако, были такие, что Анна при жизни и с мечом то ничего не смогла бы противопоставить такому противнику. И они дрались… Ногами тоже? Принцесса как завороженная проследила за тем, как один из них подпрыгивает вверх, поворачивается в воздухе вокруг своей оси, а его нога приходит противнику точно в челюсть. Сереброволосая фея несколько раз легко уклонилась от выпадов своего соперника, а затем внезапно сделала неуловимое движение рукой. Её противника окружило пламя белого цвета, а в воздух насытился запахом озона. Собрав остатки сил, вампир выпрыгнул из огненного кольца, но фея на мгновение исчезла, а затем, появившись прямо перед ним, поднеся руку к лицу со всей силы дунула на ладонь, из которой полетела серебристая пыльца. Её противник захрипел, схватился за горло и упал на пол. Парочка элегантно одетых щёголей развлекли зрителей классической дуэлью на шпагах. — Будь это бой вне арены, они бы посостязались в доминировании, но здесь публика жаждет зрелища, а они жаждут выпендриться, — откомментировал Гархольд. Анна кивнула, завороженно глядя на арену, объятая каким-то странным, тревожащим чувством. Части её было противно смотреть на это. А другая часть просилась наружу. Запах крови и выпивки дразнил и манил, тело охватило какое-то странное возбуждение. Руки непроизвольно сжимались в кулаки. Гархольд заметил это: — Будешь? — Что буду? — нервно спросила принцесса. — Участвовать будешь? — А можно? — Почему нет? Попортят тебе лицо — Мэй поправит, — невозмутимо заметил Гархольд. — Да и вообще, ты же сама не знаешь, на что способна, неужели не интересно? — Интересно, — зачарованно ответило её высочество, не отрывая взгляда от круга арены. Что-то тёмное и грешное шевелилось в груди и просилось наружу. И она устала ему сопротивляться. Всё дальнейшее было как в тумане. Вот Гархольд тащит её за локоть и представляет кому-то. Вот она спускается по ступенькам вниз, от шума и улюлюканья посетителей можно оглохнуть. На другом конце стоит… Господи, он же совсем ещё мальчик, ему лет семнадцать! Мальчик поднимает голову и в раскосых глазах восточного разреза она видит опытного хищника. С опозданием до неё доходит, что она не знает, что делать. Оружия у неё нет, фехтовать ей нечем, драться врукопашную она тоже толком не умеет — когда-то они с Велканом тренировались, но недостаточно. И когда она попробовала перейти в рукопашную с Дракулой — это закончилось плохо, оба раза. Ударная доза адреналина выплеснулась в её проклятую теперь кровь, а потом… Пока Анна думала, противник напал. Врукопашную. Первый удар пришёлся по лицу. В памяти внезапно всплыли слова Владислава «Ты била в лицо, и это была ошибка. Это просто выводит из себя». Ух, сейчас она его понимала. От следующего — под дых — она согнулась. «Мне больно? Почему мне больно? Я же вампир». А затем ей больно вывернули руку, и она оказалась посреди арены на коленях. Свист и улюлюканье глушили голос разума. Обжигающая боль подняла со дна души волны дикой безудержной ярости. У принцессы не было опыта, чтобы трансформировать её во что-то действительно мощное, но она уже стояла так на коленях однажды. И ещё однажды она мучительно умирала от того, как трансформировалось её тело под чужими тонкими пальцами. Зверь внутри поднял голову, зарычал и оскалился. Анна так и не поняла, что произошло с рукой, она просто как-то мягко и легко провернулась в суставе, выворачиваясь из цепких рук противника, её высочество развернулось лицом к гуэй-дзину, одновременно вставая с колена, а вторая рука, очертив широкую дугу, отвесила хорошую оплеуху. Принцесса будто бы наблюдала в замедлении, как её рука касается кожи восточного нежитя, а та плавится под её ладонью, деформируется, идёт складками, стекает. Противник отшатывается, хватаясь за обезображенное лицо. «Не прав был Дракула, по лицу тоже вполне себе отлично», — мурлычет внутри зверь. По натянутым нервам проходят мягкие лапки безумия, и румынская принцесса, хищно скалясь, готова убить голыми руками. Они обхватывают чужую шею, заставляя противника хрипеть, но в этот момент зверь покидает её, и на арене остаётся просто перепуганная девушка, которая в ужасе отскакивает от своей жертвы. Но это не имеет никакого значения, потому что в воздухе уже раздаётся звук гонга, Гархольд, практически повисший на ограждении, машет ей, чтобы она шла к нему. Анна идёт, спотыкаясь, её колотит крупная дрожь. Если бы её сейчас видел отец… Если бы её сейчас видел Велкан… Эти мысли должны причинять невыносимую боль и чувство стыда, но они получаются какими-то отстранёнными, а ладонь всё ещё горит, напоминая, как плавилась под ней чужая кожа. Что бы подумала её семья? — Мелочь, каюсь, сначала подумал, что тебя раскатают как тесто для лапши, а ты молодец, — ей не узнать, что бы подумала семья, а вот у Гархольда что на уме то и на языке. — Почему не заживает? — шепчет она разбитыми губами. — Потому что гуэй-дзин. Заживать будет дольше. Но мы это ускорим. Гэри, крови. Ух ты, да тебя трясёт. Сейчас пойдём расслабляться. Анна никогда не думала, что на вампиров влияет алкоголь, но это было так. Правда, в этот раз она выпила, наверное, больше, чем за всю предыдущую жизнь вместе взятую. В голове приятно шумело. Один из загадочных запахов в элизиуме был идентифицирован — на верхнем этаже были кабинеты для курения опиума, куда и притащил её Гархольд. В его понимании расслабиться означало именно это. Было ли дело в опиуме, или же в эмоциях, бушевавших в её душе, но молчать не получалось. — Это просто ужасно, — слова лились из неё рекой. — Я не должна этим быть, мне бы молиться о моей грешной душе, а я вместо этого вытворяю что-то невероятное, и, самое ужасное, какой-то частичке меня это всё по нраву! — Ну, может скоро понравится и всей тебе? — из Гархольда плохой утешитель. — Как я смогу посмотреть в глаза брату? А Гэбриелу? Подвела первого, предала второго, да ещё и переспала с врагом своей семьи, — продолжала самобичевание принцесса. — Ну… Как говорила третья жена моего отца, лучше дать, пока просят, и с выгодой для себя, чем возьмут сами и силой, — философски заметил вампир. — Если бы мой отец был жив, он бы меня проклял. И, если мой брат узнает, что я натворила и кто я теперь, он, наверное, тоже меня проклянёт, — продолжала Анна, глядя прямо перед собой и прикладывая к разбитым губам платок, смоченный кровью из принесённого Гэри стакана. — Ой, да ладно. Они тебя хотя бы до смерти любили. Я своим и при жизни не очень нравился, — Гархольда и самого забрало от смеси алкоголя, крови и опиума, был бы в себе — в жизни бы такого не сказал. — Почему? — удивилось её высочество, оторвавшись от мыслей о собственных проблемах. — Мама была папиной второй женой, он её привёз из военного похода как трофей. А её жениха убил. — Ужас, — пробормотала Анна, думая о том, что и сама была в каком-то роде трофеем Владиславу. — А папа? — Папа возлагал на меня большие надежды. Он был великий. Ну и я, по его задумке, тоже должен был быть. — А ты? — Любил раскуривать травы с шаманами, бренчать на ситаре и бегать за девками. И проявил полную неспособность к этому… как бишь его… стратегическому планированию, военной тактике и чему-то там ещё. — И он был в тебе разочарован? — Очень. Ему нужен был наследник, которому он бы оставил свою империю. И он хотел оставить её именно мне. Но он понимал, что я её развалю. Поэтому не оставил. То есть оставил, но не мне. А потом меня вообще убили. А империя сама развалилась и без моей помощи. — Империя? Это кем же был твой отец? — с изумлением спросила Анна. — Никому не расскажешь? — замялся Гархольд. — Постараюсь, — не стало давать обещаний её высочество. — Чингисханом. — Что?! — Понимаешь? Понимаешь, какая была империя? — А имя? — Что имя? — У тебя имя… Вообще не монгольское. Хотя у меня нет ни одного знакомого монгола. Но мне кажется, что не монгольское. — Я его сам себе взял. Сначала, чтобы не узнали, а потом… Слышала бы ты моё настоящее — поняла бы. Не скажу, не проси. Принцесса поморщилась, и снова приложила платок к губам. — Зря ты ему разрешила себе врезать. — Я не знала, что делать. — Да чего уж проще, берёшь и бьёшь сама. Неужели не учили? Ты показалась мне воином, а не кисейной барышней. — Не учили, — буркнула Анна, а затем внезапно окинула Гархольда очень оценивающим взглядом и добавила: — Хочешь это исправить? Гархольд задумался. — Лучше не надо. — Почему? — обиженно спросила девушка. — Я большой и сильный. Я могу позволить себе роскошь пропустить удар, чтобы подпустить поближе. Ты мелкая, там, где я пропущу и не замечу — ты ляжешь и не встанешь. Попроси лучше Мэй, она к тебе по комплекции ближе. Анна пожала плечами. Просить Мэй почему-то было неловко после всего того, что она наговорила ей за эти несколько недель, хотя Мэй уже и учила принцессу контролировать стихийно пришедший путь, а вечерами рассказывала об Изнанке, о детях ночи, о магии и всём прочем, чего Анна никогда не знала. С другой стороны, не может же она вечно отсиживаться здесь? В скором времени придётся вернуться в Трансильванию. Хотя бы для того, чтобы убедиться, что с Велканом всё в порядке. А у Мэй для возвращения есть и свои, куда более веские причины — демон с Изнанки, который заперт в Карпатах, одна из них.