Совершить почти невозможное.

Ночь в больнице Святого Мунго это почти спокойное время. Посетителей нет, и лишь иногда спец-бригада спешит по вызову. Став главным целителем, Гиппократ Сметвик распределил всех возрастных одиноких волшебников медиведьмам, чтобы у каждой было три-четыре старичка или старушки, которых необходимо посетить раз или два в неделю и посмотреть на самочувствие, проверить, есть ли необходимые зелья и, если это требуется, вовремя определить в больницу. В связи с этим ночных вызовов стало много меньше. А в отделении отравлений растениями и зельями тишина, сюда спец-бригада редко кого доставляет ночью, и на этаже спокойно, слышно каждый шорох. Молодой человек, Ли Джоржан, оставшийся возле палаты на ночь, сначала наколдовал себе стул, чтобы не стоять, а после полуночи Летиция позвала его пить чай, и он вместе со стулом перекочевал в палату. А сейчас задремал на этом стуле, Летиция не стала его будить, пусть отдохнет немного. Вечером ему пришлось-таки защищать палату от журналистки, которая вернулась через три часа, хотела сделать снимки. Как они не понимают, что это просто неэтично – фотографировать человека в таком состоянии! Старший целитель отделения отравлений Алесий Кит весь вечер проводил всевозможные диагностические процедуры и мрачнел все больше и больше. В крови профессора обнаружили яд змеи, но на зелья не было никакой реакции. Кровь взяли на анализ и, обработав рану, целитель Кит ушёл в лабораторию. Летиция чувствовала себя беспомощной. Её деятельная натура требовала что-то делать, спасать, бежать куда-то. А сейчас надо ждать. Ждать и верить, что профессор выживет, что и из этой схватки он выйдет победителем. Ей казалось, что она потеряла опору, ведь именно этот учитель был авторитетом в жизни Летиции Гейт. Да, он не был добр к гриффиндорцам, но она очень быстро поняла, что дисциплина и знание предмета надёжно уберегает ее от сарказма и придирок, что на вопросы надо отвечать кратко – только самую суть, не как в учебнике, а вывод. И со второго полугодия первого курса одноклассники считали, что Летиция его любимица. Девочка знала, что это не так. У профессора нет любимчиков, даже слизеринцы не были защищены от колючих замечаний преподавателя. Конечно, с них он баллы не снимал, но это не значит, что он молчал. Но гриффиндорцы во главе с Биллом Уизли этого не видели, им всегда казалось, что профессор Снейп придирается только к ним. Летиции было непонятно, как можно списать домашнюю работу, при опросе на уроке на тот же вопрос что-то промямлить и удивляться, почему оценка за домашнюю работу снижена. Ведь даже ей понятно, что если бы ученик сам делал домашнюю работу, то на уроке ответил бы хорошо. Экзаменов Летиция никогда не боялась, потому что знала предмет, и за СОВ и ЖАБА "Превосходно" получила вполне заслуженно. Но не только в Зельеварении профессор Снейп был ориентиром. Почти все принимаемые решения оценивались ей с точки зрения того, что бы сказал профессор. Пойти работать официанткой в кафе в Хогсмиде? Профессор бы недовольно скривился. В Диагон-Аллее помощницей аптекаря? Удивленно приподнял бы бровь. «Это все, на что вы способны?» Медиведьмой в Святом Мунго? Одобрительный сдержанный кивок. «Что ты делаешь? – кричала сестра. – Официантка в кафе зарабатывает в неделю больше, чем ты будешь получать в больнице за месяц!» Это не важно! Нет, не так. Важно не это! Самое главное в жизни – что ты за человек. Можешь ли приносить пользу с теми способностями, что даны? Или зарабатывать и тратить деньги – твой единственный талант? Будет ли кто-то в жизни, кто скажет спасибо именно тебе за твою работу, за старание, за упорство. Это важно, а в кафе может работать кто угодно. Вот таким ответственным и важным стал для Летиции профессор зельеварения Северус Снейп. Такой она хотела быть для своих пациентов. Когда «Ежедневный пророк» напечатал статью о том, что профессор убил директора Дамблдора, и все с радостью начали вспоминать, каким неприятным он был в школе, Летиция не поддерживала эти разговоры, она искренне думала, что это не так, что есть что-то, о чем люди не знают, не мог зельевар сделать подобное ради собственной выгоды, она точно знала – не такой он человек. И когда он стал директором Хогвартса, всех трясло от возмущения, но неужели никто не понимает, что Директор обязан заботиться о студентах независимо от факультета, это же написано в «Истории Хогвартса», но кто помнит об этом, когда можно в самых площадных выражениях мстить за глаза за то, что он заметил вашу безалаберность и лень на уроках. А потом над домом бабушки Луизы была обнаружена Тёмная метка, и отец не мог найти себе места от беспокойства, потому что тела нигде не было. А потом пришла короткая записка: «Я во Франции, меня спас Северус Снейп». Конечно, Летиция понимала, что ее нельзя предъявить всем желающим и сказать: «Вот видите, я была права!» Именно тогда все встало на свои места – он был на стороне Гарри Поттера и пытался спасти, кого мог. А после Последней битвы в Хогвартсе наконец затихли все те, кто с радостью мечтал, как его убьют. И о нём не было никаких вестей – ни хороших, ни плохих. Когда Анна ушла в отпуск и Гиппократ Сметвик перевел её на работу в Азкабане, мисс Гейт не подозревала, что в четвертой камере увидит бездыханное тело профессора зельеварения Директора Хогвартса Северуса Снейпа. Она пыталась спросить Касту о том, почему он в Азкабане, но та ответила, что это не их ума дело, что Министерству виднее. Первый вечер она проплакала от собственного бессилия. Летиция не знала, к кому обратиться, кому рассказать, что он жив, пока она еще может, то, что аврор, который должен был взять с нее клятву о неразглашении, ушёл, не дождавшись, девушка считала хорошим знаком. Когда газеты принесли сенсационную новость о том, что Гарри Поттер защитил Люциуса Малфоя, медиведьма решила, что надо попробовать поговорить с ним или с кем-то из его окружения, хотя ей было немного страшно, ведь своей ненависти к профессору Поттер не скрывал. И сегодня, когда Невилл Лонгботтом и Гарри Поттер сами пришли и уже знали, что профессор в Азкабане, ей осталось только подтвердить это, Летиция была почти счастлива. Но расстроилась снова, когда Алесий Кит не нашёл, как можно помочь Северусу Снейпу. И вот сейчас в больнице тихо, в палате на стуле посапывает Ли Джордан, а на кровати, освещенной одним факелом, лежит высокий черноволосый мужчина. Высокий лоб холоден, аристократический нос удлинился и заострился, словно он уже собрался за грань, но туда ещё рано. Обычно подвижные брови, словно хищная птица раскинула свои крылья и застыла в бесконечном полёте. Всегда кривящиеся губы расслаблены и бледны. Кожа под глазами потемнела, щёки ввалились, обнажая и так острые скулы. Удивительные руки, сильные, чуткие сейчас холодны как лед, и так хочется взять их и согреть собственным теплом, чтобы поверить, что все будет хорошо. ************* Артур поднялся поздно, просыпался тяжело, потому, что вчера не смог заснуть, все ворочался, думал, как объяснить молодежи, что переход к сложному магическому мироустройству опасен. Как жаль, что нет Дамблдора! Альбус смог бы объяснить. Если человек честный и порядочный, то не важно, будет ли контролировать его действия магия, просто сам человек будет поступать правильно. «Вот, взять хотя бы наш брак, – думал Артур, умываясь. – Все критиковали и даже смеялись, когда чета Уизли не захотела заключать магический брак. Зачем? Ведь если мы с Молли любили друг друга, мы знали, что наши чувства не станут меньше. Родители Молли были недовольны, говорили, что при малейших трудностях мы разойдемся, но этого не случилось. Сколько всего пережито, и все вместе плечо к плечу, встречая все повороты судьбы вместе. И они оба знают, что эти чувства настоящие, не наведенные или удерживаемые магией». Артур надел рабочую мантию и вышел к завтраку. Молли хлопотала, собирая на стол. Мистер Уизли до сих пор видел в ней ту шуструю девчонку, в которую влюбился еще в Хогвартсе. Она все время опекала кого-то. То помогала делать уроки маглорожденным первокурсникам, то объясняла материал пропустившей из-за болезни целый месяц подружке, то, вламываясь в спальню мальчиков в субботу утром, будила старших братьев на тренировку по квиддичу. Она была деятельной, ответственной и стойкой. Однокурсники за глаза звали ее Рыжая Совесть. И, конечно, никто не удивился, когда ее назначили старостой. Она была необычайно даровита в чарах и трансфигурации, МакГонагалл даже была уверена, что Молли займется наукой, но, вернувшись в Хогвартс на шестой курс, Молли и Артур будто в первый раз увидели друг друга. Как им удалось подготовиться и прилично сдать ЖАБА, Артур до сих пор не знал, ведь ничего, кроме карих глаз и любимой улыбки, он тогда не видел. Перед экзаменами Молли написала родителям, что выходит за Артура замуж. Пруэтты, спокойно относившиеся к дальнему родственнику Блэков, выразили категорическое несогласие с решением дочери. Но Молли и здесь проявила настойчивость и даже выразила желание отказаться от семьи, только ради того, чтобы быть с любимым. Родителям девушки пришлось смириться, даже тогда, когда стало известно, что молодые решили заключить только министерский брак. Из своей комнаты вышел Перси, в его руках, как обычно, была стопка пергаментов, наверное, какие-то инструкции. – Перси, дорогой, отложи бумаги и поешь нормально, – Молли поставила перед сыном тарелку с овсянкой. – Хорошо, мам, – ответил послушный сын, не прерывая своего занятия. Молли укоризненно посмотрела на него, но ничего не сказала, лишь покачав головой. – Артур, как думаешь, собрание – это надолго? – И перед Артуром появилась тарелка с завтраком. – Да, дорогая, даже представить не могу, как не допустить какого-либо разрешения Тёмной магии. Как жаль, что нет Альбуса, с ним бы они не посмели спорить! – Перси нахмурился, наверное, сожалеет, что не поверил Директору в свое время. – Я переживаю за Гарри, как он мог защищать Малфоя? Ведь знает, какой это неприятный человек. И я так и не поняла, он что, действительно не убивал? – Билл сказал, что гоблинский свиток показывает, что у этого Пожирателя Смерти целое магическое ядро, не представляю, как это могло произойти, но я уже перерыл все доступные мне книги по Артефакторике, но не нашёл, какой Тёмный артефакт смог бы сохранить ядро целым, в отделе невыразимцев мне сказали, что такого артефакта нет, но я этому не верю. В конце концов у него Дар именно в этом, он мог и изобрести что-то в последний год. – Но Веритасерум… – Жена, казалось, растерянна. – Его близкий друг – Снейп, мог снабдить товарища чем-то, что еще не прошло лицензирование. Кстати, ты слышала, Шеклболт вчера нашего зельевара и в больницу доставил, представляешь! Это только потому, что с ним Гарри был, он так впечатлился любовью Северуса к его матери. Я бы на месте Кингсли добил гада на месте, честное слово! Как он мог убить Альбуса! – Артур! Но, может, и правда Директор умирал! – Молли была возмущена, говорить такое при детях да еще и за завтраком! – И что? Вот я, например, никогда не смог бы такого сделать, а он просто выгораживал своего крестника! И спасал собственную шкуру, прав был Сириус! Перси поднял глаза, словно хотел сказать что-то, но снова углубился в чтение. Молли присела рядом с мужем с тарелкой. – Ты должен быть тверд, дорогой, кто еще объяснит молодым, как опасно идти на поводу глав Тёмных родов. В конце концов жили они без Темных искусств пятьдесят лет и дальше проживут. Маглы же как-то живут, и у них все хорошо. – Я сделаю все, что смогу, и даже больше. В конце концов о маглорожденных тоже кто-то должен сказать! – Маглорожденных всего один процент среди магического сообщества, пап, – подал голос Перси. – И что? Это самая незащищённая группа, ты должен это понимать. А магическое сообщество, как большая семья, должно заботиться о самых слабых. Когда в семье рождается ребенок, он слаб и ничего не может сам, как и маглорожденный в магическом мире. Наша задача, чистокровных, сделать этот мир максимально безопасным для него! – Об этом надо позаботиться, но когда в семье рождается ребенок, его воспитывают и заботятся о нем, чтобы он рос и развивался, и стал таким же сильным, как его родители. Не ложатся же рядом с ним и не агукают, пачкая пеленки, чтобы он не чувствовал себя одиноко. – Перси, не спорь с отцом! – взвизгнула Молли. – Подожди, дорогая. А ты считаешь, что Тёмную магию нужно разрешить, сын? Ты хоть представляешь, как мы будем жить в мире, в котором не один Волдеморт вне закона, а каждый второй чистокровный – Тёмный волшебник? – А так они не Тёмные волшебники? Поэтому частично разрешить Тёмные искусства и ввести контроль, а еще связать глав родов Вассальной клятвой – очень рациональный ход, по-моему. – Да кто захочет обойти Вассальную клятву, найдет способ обойти ее, как ты не понимаешь? – А если этого не сделать, то через десять лет найдется еще один Волдеморт, и чистокровные двинут за ним, разве нет? И в этот момент зазвенел оставленный на подоконнике будильник. Половина десятого, пора отправляться в Министерство. Молли засуетилась, забирая опустевшие чашки. – Перси, не спорь, подумай хорошенько и ты поймешь, что отец прав! Сын смутился, словно раздосадованный своей откровенностью, и Артуру было неприятно, что Перси не согласен с ним. Младший Уизли подхватил свою мантию и бумаги, спешно прошел к камину и отправился в Атриум Министерства магии. – Артур, он поймет. Поговори с Гарри, напомни, что Альбус всегда выступал против Тёмных искусств, неужели война с Тем-Кого-Нельзя-Называть ничему его не научила? Он разумный мальчик. Он должен понять! – Конечно, дорогая. – Удачи! – И зеленое пламя унесло мистера Уизли в Министерство Магии. ************* Без четверти десять шесть студентов Хогвартса прибыли по каминной сети в Министерство Магии Великобритании. Они зарегистрировали свои палочки и прошли в зал №6 на первом уровне Министерства. Это был просторный зал, с одной стороны которого находилось небольшое возвышение, на котором стоял длинный стол, с другой вздымались ряды скамей, разделённых на три сектора. Зал был уже почти полон в основном мужчинами разных возрастов. В разных концах зала Гарри заметил Люциуса Малфоя и Артура Уизли. В центре сидел Луис Лорса. Сальвано Отиль растолковывал что-то Перси за столом сбоку от трибуны. В первом ряду сидела миссис МакАдам, несколько мужчин не могли отвести взгляда от Хелен Забини недалеко от выхода. Еще Гарри увидел очень худую женщину, похожую на Панси Паркинсон. Нотт отправился поздороваться с ней. Несколько авроров в алых мантиях, участники собрания или следящие за порядком - не понятно. Группу целителей выдавали лимонные воротнички, среди них был и Гиппократ Сметвик. Невилл поднялся поговорить с кем-то, и Гарри узнал Олливандера. Деннис Алдермастон с Рейвенкло тоже нашёл знакомых. Хаффлпаффцы Малькольм Прис и Эрни МакМиллан очень быстро растворились в толпе. Поттер сжал письмо от Шеклболта, которое получил сегодня утром, ему, как победителю Волдеморта, будет предоставлено слово первому, и он был готов. Осмотревшись, Гарри направился к мистеру Уизли. – О, Гарри, здравствуй! Смотри, какое собрание! Надо заткнуть рот этим старым хрычам, а то начнут за Тёмные искусства агитировать. Ты ведь понимаешь, что они опасны! В сообществе масса маглорождённых, а они не могут от этой пакости защититься, мы с тобой должны отстоять их интересы! – А что мешает маглорождённым обучатся защите? Артур, я думаю, что если всё запретить, то скоро появится новый Тёмный Лорд и война снова начнётся. – Что ты, это просто Министерство должно лучше следить, чтобы никто не пользовался Тёмными искусствами, но сейчас у руля наш Министр, так что воли мы им дать не должны! – Скажите, а сколько здесь представителей Тёмных родов? – Да больше половины! – И вы предлагаете интересы всех этих людей оставить в стороне, только чтобы маглорождённым было удобно. А потом удивляемся, почему чистокровные ненавидят маглорождённых. – Гарри, а если разрешить Тёмную магию, думаешь, они их полюбят? – Артур был искренне удивлён наивностью Поттера. – Не думаю, просто необходимо учитывать интересы всех, а не только маглорождённых и воспитанных у маглов. – Гарри, Гарри, так не бывает. – Так никто даже не пробовал. Давайте посмотрим, что сейчас получится. – Мне кажется, ты слишком много времени проводишь со слизеринцами, они манипулируют тобой. – Когда Альбус Дамблдор мной манипулировал, вас это не беспокоило? – Альбус был светлым волшебником. – Был. И принятый с его подачи запрет на Тёмную магию усилил Волдеморта, к нему потянулись наследники Тёмных родов. Конечно, сейчас невозможно сказать, обрёл бы он такую мощь, если бы не этот запрет, или нет. Ведь есть шанс, что кто-то из них остался бы в стороне. – Ты просто молод, Гарри и не осознаёшь, какую опасность несут в себе Тёмные искусства, – разочарованно сказал Артур. – Зато я понимаю, какую опасность несет в себе запрет на изучение магии. – Тут Гарри заметил, что Невилл зовёт его. – Извините, Артур. Гарри подошёл к Невиллу и мистеру Олливандеру. – Мистер Поттер, старшая палочка у вас? – Старик посмотрел на Поттера своими светлыми глазами. – Нет. Я вернул ее в могилу Дамблдора. – Заберите, обязательно заберите и спрячьте в самом дальнем сейфе Гринготтса, если не собираетесь ей пользоваться, иначе найдется умник, который попытается убить вас, чтобы завладеть ей! Палочка принадлежит вам, и многие знают об этом! – Я думал, что лучше… – Нет, мистер Поттер, это опасно! – Хорошо, я понял, мистер Олливандер. В этот момент Гарри увидел, что в его сторону идет Люциус Малфой в сопровождении высокого седого мужчины. – Добрый день, – Люциус подал руку и Гарри ответил на рукопожатие, – позвольте представить вам. Глава рода, артефактолог магической Германии Лорд Вьятт Тизон Кимбол Сайке. А это победитель Волдеморта, глава двух родов Гарри Джеймс Поттер. – Очень приятно познакомиться, молодой человек, – пробасил мистер Сайке, – Абайбл рассказал мне про вас. Надеюсь, нам представится возможность познакомиться поближе. И если у вас возникнут какие-либо вопросы, можете обращаться в любое время, смею надеяться, мне удалось сохранить одну из лучших библиотек Британии. – Большое спасибо, я воспользуюсь вашим предложением. В этот момент все присутствующие услышали гонг, это за большой стол пришли представители разных ведомств во главе с Кинсли Шеклболтом. Гарри и Невилл заняли свободные мета с среднем секторе, на скамье выше их разместились Люциус Малфой и мистер Сайке. Главы родов заняли места в зале и наступила тишина. Министр поднялся со своего места: – Добрый день! Начнём наше собрание. В магическом сообществе закончилась война, Гарри Поттер победил Тома Марволо Риддла, более известного как Тот-Чье-Имя-Нельзя-Называть, называвшего себя Лорд Волдеморт. Объединение магической Британии требует решительных мер, и в понедельник в зале суда мистер Люциус Малфой принёс мне, как представителю Министерства, Вассальную клятву. Конечно, это не только накладывает на род Малфой определённые обязательства, но и предоставляет преимущества, которыми, несомненно хотели бы воспользоваться и другие магические рода. Поэтому сегодня мы собрались здесь, чтобы разобраться и выяснить, чего от нас ожидают главы родов и исполнение каких обязательств подразумевает Вассальная клятва. – Если Министерство продолжит политику маглолюбия, то я не вижу, что мой род может получить от Вассальной клятвы, господин Министр, – прогрохотал мужчина с последнего ряда. – А вы предлагаете, как Тот-Чьё-Имя-Нельзя-Называть, снова начать гонения на маглов и маглорождённых? – подскачил со своего места мистер Уизли. В его голосе слышались истерические нотки. – Давайте не будем впадать в крайности, мы собрались здесь, чтобы увидеть запросы всех представителей магического сообщества и по возможности предоставить не только защиту, но и возможности для самореализации и развития, – ответил возмущенным Министр, – и для начала я предоставляю слово победителю Волдеморта, главе родов Поттеров и Блэков Гарри Джеймсу Поттеру. Гарри легко поднялся со своего места и направился к трибуне. – Достопочтенные господа и дамы! Я рад, что у меня есть возможность обратиться к вам. К сожалению, я не воспитывался как наследник рода, и многое из того, что вам известно с детства, я узнаю уже в статусе Главы. Да, почти каждый из вас может сказать мне: «Что ты знаешь о волшебном мире, мальчишка?» и будет прав. Только и я скажу вам: «Где были вы со всеми своими знаниями, когда я сражался с Волдемортом? Сколько из вас были рядом, чтобы помочь мне? А сколько упрямо стояло на стороне этого маньяка, только бы не с Дамблдором или Министерством?» Так что мы с вами на равных сегодня. И я скажу каждому из вас: я сделаю все, чтобы войн больше не было. Мне все равно, на какой стороне были вы в этой войне, я готов жить с вами в мире. Ровно до того момента, пока и вы собираетесь жить мирно. Сейчас я знаю, что запрет на использование Тёмных искусств, на их очернение, демонизацию – не был правильным решением. Но и то, чем отплатили представители чистокровных родов – не образец для подражания. И я хочу, что бы сегодня начали строить новое общество. Не такое, каким оно было год назад, и не такое, каким оно было пять лет назад. Я хочу узнать, каким должно быть магическое сообщество. Ведь нас здесь, на острове, совсем немного, всего чуть меньше пятидесяти тысяч. И что, мы не можем договориться, чтобы главами родов была дана Вассальная клятва? Я думаю, каждый может проявить уважение к сообществу и к собеседнику, терпение к иным представителям магического сообщества и разумно взвесить, что вам важнее – доказать свою правду или жить в мире? Я свой выбор сделал. – Ваша позиция нам понятна, мистер Поттер, – сказал старичок, сидящий в первом ряду. Он напоминал очень крупного лепрекона, но, конечно, ни острых ушей, ни зеленой кожи, ни крыльев за спиной. Цепкий взгляд темных, почти черных глаз, и, кажется, невозможно отвести взгляд. – И вам, вполне возможно, действительно все равно, на какой стороне был в этой войне каждый из нас. А вот мне, например, не все равно. Ведь главное не осудить кого-то, а разобраться, как магическое сообщество могло докатиться до такого, чтобы одни воевали против других. И если мы сегодня не выясним этого, то Главы некоторых родов будут искать возможность обойти Вассальную клятву, и ни к чему хорошему это не приведет. Вы согласны? В зале стало еще тише. И вдруг Гарри на мгновение показалось, что перед ним – сообщество, в первый раз он увидел не много разных людей, а единое существо с огромным количеством глаз, ушей, ртов. – Согласен. Но мне казалось, что суть конфликта была в запрете Темной магии, в сложности контроля использующих ее. Я не прав? – Отчасти. – Мужчина едва заметно улыбнулся. – Но меня интересует, как подобный запрет стал возможен. – А то вы не помните, мистер Магвайр, – снова вступил в разговор мужчина с последнего ряда, – Министр Вильгельмина Тафт спелась с маглолюбцем Дамблдором, и мы получили закон, связывающий сильнейшие магические рода по рукам и ногам! – Вот видите, мистер Ламберте, – не оборачиваясь, ответил старичок, – как просто свалить все на покойников. А ведь это ваш дед входил в ту четверку лордов, которые протащили через Магическую Палату Лордов закон об образовании 1932 года, который, кстати говоря, не отменен до сих пор. Или вы хотите, чтобы запрет на изучение для маглорожденных и полукровок остался в силе, но Министерство разрешило использование Темных искусств? Так не пойдет. Вы присядьте, мистер Поттер, сегодня нам предстоит разобраться, каким должен быть магический мир. Гарри направился к своему месту, а мистер Магвайр взмахнул рукой, в которой не было палочки, и кафедра сжалась, став вдвое меньше. За нее и поднялся пожилой маг. – Прошу меня простить, министр Шеклболт, но мне есть что сказать собравшимся здесь. Кто не знает, меня зовут Пейс Роско Адам Магвайр, лорд, Глава рода. А сказать я хочу вот что: в той ситуации, которая сложилась в магическом сообществе, виновны все. Без исключения. И я в том числе. Я тогда не слишком задумывался о том, чем подобные законы могут грозить. Многие пошли на поводу у Дамблдора, есть те, кто видел в складывающейся ситуации выгоды для своего рода. Мы сами вручили бразды правления в руки Дамблдора и сели ждать, что же из этого получится. Чем занялась Магическая Палата Лордов? Отстранилась от дел. Но ведь это мы сами потворствовали тому, что Темные искусства попали под запрет. Не признавать этого – значит упорно заниматься самообманом. Чем все это время занималось Министерство? Принятием прецедентных законов, которые являлись лишь реакцией на происходящие события. В итоге мы зашли в тупик. – Мистер Магвайр, – встал со своего места Артур Уизли, – а разве мы плохо жили после поражения Темного Лорда в Годриковой впадине? – Насколько я помню, конкретно вы, Артур, жили неплохо, как раз в это время у вас родилась долгожданная дочь, и вы, будучи одним их доверенных людей Дамблдора, жили очень хорошо, правда? Сильный и, я бы сказал, отважный глава рода Уизли, ведь вы не так много можете магически, Печать блокирует открытие Даров, а промагловские законы, запрещающие изучение и использование Темных искусств уравнивают вас в силе с другими волшебниками. Должность в Министерстве, возможность заниматься любимым коллекционированием магловских вещей. Конкретно вы жили хорошо. А вот как в это время жил, например, мистер Поттер? У него погибли родители и маленького волшебника отдали к маглам. В силу своих служебных полномочий вы часто встречаетесь с маглами, правда, Артур? Как часто они радуются проявлениям волшебства? – А при чем здесь…? – рыжий волшебник растерялся. – Я спрашиваю вас, Артур Уизли, как часто маглы радуются проявлениям магии, что они чувствуют, когда сталкиваются с ней? Мистер Уизли сглотнул, но все же ответил: – Они чаще всего пугаются, но ведь они просто не знают… - но закончить ему не дали. – А что дает знание о магии маглам? Представим ситуацию, с которой сталкивались, наверное, все. Ребенок закапризничал и поджег занавеску. – В зале заулыбались и закивали, многие вспомнили проказы маленьких детей. – Что вы сделаете, мистер Уизли? – Потушу занавеску палочкой и попробую восстановить… – А у маглов нет палочки, и единственный способ потушить занавеску – налить воду из водопровода в ведро и вылить на пылающую тряпку, а потом вымыть все руками! И это я сейчас сказал про одно проявление магии. А пока маглы моют пол, ребенок все еще продолжает капризничать и разбивает все керамические блюдца, тарелки, чашки, сахарницу, солонку. За всем этим, мистер Уизли, маглы пойдут в магазин, потому, что у них нет магии, чтобы все это восстановить. – Но Альбус Дамблдор говорил, что все в порядке. – Артур! – разозлился мистер Магвайр. – У тебя семь детей, и почти каждый день по работе ты общаешься с маглами, неужели так сложно сложить два и два? То, что для тебя Альбус Дамблдор непререкаемый авторитет, мы уже поняли, но своя-то голова у тебя должна быть на плечах! – Но ведь родители маглорожденных волшебников как-то воспитывают своих детей! – Артур упорно продолжал гнуть свою линию. – Именно, как-то! Во-первых, откуда тебе знать, с какими трудностями сталкиваются родители маглы, а во-вторых, надеюсь, ты помнишь, почему магическое совершеннолетие наступает именно в семнадцать лет? – Потому, что прекращается контроль за использованием магии! – В Болгарии контроль за использованием магии прекращается в шестнадцать, в России в восемнадцать, в Индии в тринадцать. Но магическое совершеннолетие везде наступает в семнадцать. Почему? – Ну… – В семнадцать спадают родительские узы и ребенок становится равным взрослому. До семнадцати лет дитя не может навредить своим родителям, потому что магия заботится о том, чтобы юный маг остался жив и здоров, ведь для этого ему нужна опека и забота. Ты же должен знать, что даже если на ребенке загорится одежда от магического выброса, она не обожжет его мать. Магия подобным образом хранит и родителей маглов. Когда я был начальником в отделе по контролю за использованием волшебства несовершеннолетними, мы постоянно выезжали в семьи маглорожденных, чтобы объяснить родителям, что происходит. Но это бесполезно объяснять людям, не связанным с ребенком кровными узами, их магия не хранит. Поэтому только обливиаторы иногда выезжали в приюты, в которых воспитывались дети-волшебники, помочь работникам приютов, к сожалению, ничем нельзя. Только если они сами проникнутся жалостью к сироте и будут относиться к нему бережно. А летящий чайник останавливается в дюйме от твоей головы не потому, что ребенок передумал, а потому, что родительские узы берегут отца. – Пейс, я так и не понял, чем тебе так не нравятся маглы, – словно проснулся со своего места мистер Диггл. – Почему не нравятся, Дидалус? Возможно, ты не знаешь, но моя квартира находится под магловским Эдинбургом, у меня есть друзья маглы, правда, они не знают, что я волшебник. Но я часто встречаюсь с ними. Это простые люди, обычные сельские жители. И я хочу спросить вас, последователи Дамблдора, что из магловского мира вы хотите привнести в наш, магический? – Маглы постоянно что-то изобретают, делаю свою жизнь легче, проще. Их наука постоянно идет вперед, – воодушевленно начал мистер Уизли. – У них есть штуки, чтобы говорить друг с другом на расстоянии, и для этого им не нужны камины. У них есть такие коробки, которые рассказывают про новости во всем мире! Представляете, у них в домах есть такие дырочки, а для них специальные штуки, которые если вставить, то многое начинает работать – светиться, греть или крутить. – А вы в курсе, насколько опасны могут быть эти вещи? – вкрадчиво поинтересовался мистер Магвайр. – Опасны? – Да, Артур, опасны. Почти половина всех пожаров у маглов случается из-за этого самого электричества, которое заставляет лампы светить, плиты греть и так далее. Это может произойти из-за неосторожного обращения с электроприборами, каждый год в таких пожарах погибает около двадцати детей разного возраста, и еще больше – взрослых. Маглы не могут потушить пожар магически, для этого работает целая служба, которая имеет станции по всей стране. А еще удар электрического тока может привести к инвалидности или смерти. А теперь представь, в какой опасности остаются дома дети одни, ведь они могут еще не знать правил поведения, и если их мать решит сходить в соседний дом в магазин, то может случиться беда. Поэтому оставлять детей без присмотра строго запрещено. Ей-Мерлин, Артур, вам просто необходимо пожить среди маглов, чтобы осознать, что у всех этих изобретений есть еще и обратная сторона. Если говорить о телевидении, это те самые коробки, которые рассказывают о новостях, так я понять не могу, зачем они нам? На магловском телевидении работает огромное количество людей, гораздо больше, чем вообще волшебников проживает на острове, это во-первых. Во-вторых, если вы вдруг не знаете, в Великобритании телевидение платное, и за просмотр с каждого дома взимается немаленькая плата, поэтому многие небогатые семьи отказываются от телевизора, кстати говоря, и сам телевизор – это довольно дорогое устройство. А что до разговоров – чем вам не нравится каминная сеть? Есть, правда еще и переговорные зеркала, но это Темная магия. Может, и стоит изобрести что-то новое, но запрет на развитие науки неразрывно связан с Темными искусствами. Электричество и радиоволны конфликтуют с магической силой. Я это говорю не по каким-то слухам, когда мне стало интересно изучить жизнь маглов, я купил себе квартиру, обставил магловскими вещами, потратил время на то, чтобы научиться всем этим пользоваться. Я ходил в местный паб, слушал, о чем говорят маглы, что их волнует, с какими трудностями они сталкиваются. Жаль, что этого не знаете вы. Если вам хочется пожить среди маглов – идите и живите, никто вас не держит, если вы не нарушаете Статута о секретности. Зачем весь магический мир должен следовать за вами? – Я не собираюсь жить в магловском мире, мистер Магвайр, я считаю, что нам есть чему поучиться у маглов! – Чему? – Они развивают науку! – Еще раз повторяю, Артур, развитие магической науки без развития Темных Искусств невозможно. Вы предлагаете развивать что? Трансфигурацию и чары? Причем светлые. Тёмную трансфигурацию отметаем? Темные чары, я так понимаю, тоже. Что же у нас остается? Хотя… Ну, кто вам мешает, развивайте. Чем вы займетесь? Адаптацией магловских изобретений для магов? Считаете, что кому-то, кроме вас, это надо? – Конечно, просто мы очень мало знаем о маглах! – Вот с этим вашим утверждением я согласен. Не подскажете, кто сейчас в Великобритании занимает пост премьер-министра? – Ну… – А какую партию он представляет? Мистер Уизли лишь отрицательно помотал головой. – А ведь это важно, чтобы понимать, стоит ли нам, волшебникам, ровняться на маглов. И я скажу вам, всем в этом зале, кто желает ровняться на маглов, ровняться на них не стоит. Магическое сообщество на протяжении веков сохраняет семейно-общинный уклад, а это значит, что каждый член сообщества имеет ценность. И мы подтверждаем это тем, что еще в десятом веке начал работу Хогвартс – школа чародейства и волшебства, в которой обучались волшебники с одиннадцати до семнадцати лет. Независимо от материального положения семьи, плату за обучение детей из бедных семей до сего дня берет на себя Попечительский совет школы. А маглы отменили детский труд только в середине девятнадцатого века, и обучение фабричных детей считалось нецелесообразным. Дети с пяти-шести лет работали на фабриках, заводах, в угольных шахтах по двенадцать-четырнадцать часов, и по всей стране это считалось обычной практикой. Когда государство решило ограничить детский труд и в магловской Палате Лордов обсуждался закон, ограничивающий прием на работу детей младше девяти лет, владельцы фабрик и угольных шахт выступили с протестом, потому что это могло повлечь потерю прибыли. Да, сейчас дети в магловском мире не работают, но на сегодняшний день не все из них могут получать полноценное образование. А пятая часть населения уже живет за чертой бедности, это люди, которые могут позволить себе только две из трех жизненно необходимых вещей – оплату жилья, еду и одежду. И каждый день они вынуждены делать этот мучительный выбор. В огромном количестве семей взрослые не могут найти работу на полный рабочий день, чтобы иметь возможность купить самое необходимое. Вот один факт: каждую зиму магловская Британия теряет двадцать тысяч стариков, которые замерзают в своих домах насмерть, потому что не способны оплатить счета за отопление. И вы, мистер Уизли, предлагаете нам равняться на них? Я, как человек постоянно проживающий среди маглов, постоянно поддерживающий с ними общение, говорю вам категорическое нет! Магическое сообщество на протяжении веков берегло своих детей и заботилось о стариках, и сегодня мы должны идти своим путем, не оглядываясь на маглов. Может, у них и есть нечто, что нам стоило бы позаимствовать – классическую музыку, театр, живопись, но законы в магловском мире отвратительны, а именно они определяют путь сообщества. – Мистер Магвайр, – обратился со своего места один из глав родов, – но ведь закон о запрете изучения Темных искусств маглорожденными и полукровками был принят как раз для их защиты, они не знают традиций, обычаев, особенностей, к тому же они практически не способны использовать Тёмную магию, силенок не хватает, насколько я помню, этот закон был определенным достижением сообщества, а вы предлагаете снова подвергнуть опасности самые незащищенные жизни? – Мистер Клэптон, вы сейчас серьезно? – Мистер Магвайр поднял тяжелый взгляд на говорящего. – Первый из дискриминационных законов, принятый под таким благовидным предлогом, привел сообщество к гражданской войне, вы действительно не понимаете связи? Ущемляя в правах одних, даже самую малую группу сообщества, мы толкаем их к тому, чтобы нарушать закон. Если у маглорожденных и полукровок нет законной возможности изучать то, что им интересно, попробовать под присмотром чистокровных, более мудрых членов сообщества, и они начинают экспериментировать самостоятельно, с разным результатом и очень часто плачевным, но иногда добиваясь неслабых результатов. – Этот просто невозможно, - поджал губы мистер Клэптон. – Только чистокровность, иногда не в первом поколении, открывает возможности использования Темной магии. – Мистер Клэптон, не подскажите статус крови Темного Лорда? – ехидно улыбнулся мистер Магвайр. – Темный Лорд всегда говорил, что он чистокровный, наследник Слизерина. – В таком случае это может означать только одно, он врал вам, мистер Клэптон, – произнес Люциус Малфой, – хотя не представляю, когда вы успели с ним это обсудить. Отцом Темного Лорда являлся магл Том Риддл. Чистокровная Меропа Гонт, одна из прямых наследников Слизерина, вышла замуж за магла и родила Тома Марволо Риддла, назвавшего себя Волдемортом. Те, кто внимательно следит за изменениями родовых гобеленов, знают это. Ваш род ведь тоже имеет связь со Слизеринами? – Это увядшая ветвь, троюродный брат моего деда женился на девушке из рода Слизеринов, они погибли, поместье было сожжено адским пламенем, – словно оправдывался Клэптон. – Так вот, мистер Клэптон, полукровный статус мистера Риддла не помешал ему едва окончив школу заняться Темными искусствами. Среди чистокровных, присоединившихся к нему в свое время, было много уверенных в том, что они, представители древних родов, сумеют справится с зарвавшимся полукровкой, и что из этого вышло? Он уничтожил каждого, кто относился к нему несерьезно. Именно поэтому сегодня здесь так много молодых глав родов, мой дед совет глав родов называл советом старейшин, потому что встретить на совете мужчину младше восьмидясяти было почти невозможно. Оглянитесь по сторонам и ужаснитесь – на совете молодые люди, едва переступившие совершеннолетие! Вот до чего довел закон, принятый под таким благовидным предлогом. – Мистер Магвайр, – пророкотал со своего места Министр, – вы предлагаете отменить закон о запрете использования Темной магии волшебниками, имеющими маглорожденный и полукровный статус? – Не только это, министр Шеклболт. – МагВайр повернулся к президиуму. – Если завтра Главы родов дадут Вассальную клятву, Министерство совместно с Палатой Лордов должны взять на себя обязательство по разработке стратегического плана, в который будут входить: отмена дискриминационных законов, таких как запрет на изучение и использование Темной магии маглорожденными и полукровками, увольнение либо отказ в приеме на работу оборотней или маглорожденных, снятие запрета на участие в попечительских советах нематериальными средствами, выделение места для стаи оборотней и выделение мест на медицинском факультете магического университета для обучения оборотней, в самые кротчайшие сроки необходимо разработать регламент по контролю за изучением и использованием Темных искусств, восстановить ряд законов, регулирующих институт мастерства, снятие тайны с отдела невыразимцев и допуск к работе отдела мастеров Темных искусств. Зал загудел, несколько человек даже зааплодировали, но были и те, кто возмутился, Гарри услышал, что кто-то крикнул: «Он сумасшедший!» В зале начались обсуждения, были те, кто соглашался с предложениями мистера Магвайра, но еще больше было тех, кто был против. Министр ударил в гонг, и гул почти стих, но буквально через несколько секунд вернулся с новой силой, больше половины присутствующих повскакивали с мест, что-то доказывая тем, кто стоял рядом. И следующий удар гонга просто утонул в этом шуме. Тогда Министр встал со своего места, приставил палочку к голу и усиленный Сонорусом голос накрыл толпу: – Тихо! – Шум прекратился, главы родов смотрели на Министра, но не спешили рассаживаться на свои места. Палочка от горла была убрана, и Шеклболт продолжил уже своим голосом: – Предложения Лорда Магвайра кажутся мне в основном разумными, но я так понимаю, это необходимо обсудить. – Кингсли сделал паузу, и несколько человек сели на свои места, но основная масса продолжала стоять. – Присаживайтесь, прошу вас, еще раз повторяю, мы здесь собрались для того, чтобы выработать общую стратегию, а не идти на поводу у кого-то одного. – После этих слов и остальные главы расселись, но Гарри видел, что каждый из них готов снова вскочить и отстаивать свою точку зрения. – Мистер Уизли, – Кингсли обратился к Перси, – дайте мне, пожалуйста, копию станицы протокола, в которой отображены предложения Лорда Магвайра. Перси взмахнул палочкой над стопкой пергаментов, и один из них со щелчком разделился на два, копия была передана Шеклболту. – Итак, отмена дискриминационных законов, таких как запрет на изучение и использование Темной магии маглорожденными и полукровками. Лично я считаю, что отменять этот закон можно будет только тогда, когда будет разработан регламент по контролю за изучением и использованием Темных искусств, и считаю, что отменить его необходимо. От себя могу сказать, что у нас в Азкабане сидит порядка трех десятков маглорожденных и полукровок, которые были осуждены на разные сроки как раз за использование Темной магии, это волшебники, которые были пойманы, так сказать, на месте преступления. И, конечно, чаще всего, действительно, маглорожденные не способны к Темным искусствам, многие хотели бы сделать хоть что-то, но им это не удается, но исключения встречаются, уверяю вас, и сажать в Азкабан человека чуть более наделенного магией - знаете, это смахивает на зависть. Поэтому после разработки регламента этот закон, считаю, должен быть отменен. Прошу засветить Люмос тех, кто со мной согласен. Гарри вскинул палочку и увидел, что в зале засветилось множество огоньков, были, конечно, и те, кто даже не достал палочку, и среди таких Гарри заметил мистера Уизли, он явно был разочарован. – Пять шестых «за», – огласил результат Перси Уизли, глядя в свиток. – С этим разобрались, теперь обсудим политику в отношении оборотней, лорд Магвайр предлагает выделить им территорию, и я поддерживаю это предложение. – А я категорически против! – встал со своего места довольно молодой волшебник. – Я считаю, что этих тварей аврорат должен уничтожить или изгнать с территории Магической Британии, это уже невозможно - жить в постоянном страхе перед ними! Вспомните Фенрира Грейбека, а у нас таких как он огромная стая! Неуправляемая! – Многие в зале поддержали выступающего аплодисментами и выкриками «Правильно!» , «Уничтожить!», но под тяжелым взглядом Министра крики стихли. – Хочу напомнить главам родов, что одним из защитников Хогвартса, героем войны, получившим орден Мерлина посмертно, был Римус Люпин. Там, где многие чистокровные спасовали, оборотень встал на защиту. – Один оборотень! Один! А остальные поддерживали Того-Кого-Нельзя-Называть! – Я расскажу вам, мистер Уайнрайт, как оборотни оказались на стороне Темного Лорда, – зло сказал Люциус Малфой. – Темный Лорд пообещал, что когда придет к власти, выделит территорию для стаи. Им не нужны были ни деньги, ни зелья, ни даже медицинская помощь, в которой нуждаются члены стаи, их главной целью была своя территория, свой дом. А когда в прошлом году Пий Тиккенес стал Министром Магии, Фенрир требовал исполнения обещанного. Но этот вопрос был отложен до полной победы и подавления всякого сопротивления, территорию оборотни получили зимой в Запретном Лесу Хогвартса, но было оговорено, что это временная мера. И только это оставило многих мужчин в строю Темного Лорда, даже он понимал, что стоит им получить им постоянную территорию, война перестанет быть для них главным приоритетом, они займутся обустройством, своими семьями. К тому же, так уж сложилось, что мне много пришлось общаться с оборотнями и я не понимаю вашего страха. На вас нападали оборотни? – Разве вы не понимаете, что можете быть уже заражены! Мой отец говорил, что рядом с ними даже стоять нельзя, можно заразиться! – В таком случае мне стоит развеять этот предрассудок, – вступил в разговор Гиппократ Сметвик. – Если вы так плохо учились в школе и не знаете, что оборотни опасны только в ночи полнолуния, так я вам скажу, что все остальные дни и ночи оборотни не опаснее вас или меня. Отличительной особенностью в повседневной жизни оборотня я бы назвал повышенную чувствительность к запахам и звукам, большую, чем у обычного волшебника. Известны союзы, в которых один из партнеров был оборотнем, а другой волшебником, в таких союзах могут рождаться дети, не являющиеся представителями оборотней. Кстати говоря, сейчас я наблюдаю сына Римуса Люпина, Тедди, оборотничество отца не передалось ребенку. Так что ваш страх «даже стоять рядом» абсолютно беспочвенен. В таком случае все работники больницы Святого Мунго уже давно были бы оборотнями, в силу разных обстоятельств нам приходится оказывать помощь женщинам, детям, иногда мужчинам, получившим тяжелые увечья, но мы все здоровы. – Знаете, мистер Уайнрайт, вам просто повезло, что никто из вашего рода не сталкивался с оборотнями, – поднялся со своего места высокий седой волшебник в черной мантии. – Вы помните мою дочь Эльзу? Вы учились с ней на одном курсе в школе. Она чистый ангел, самый добрый человечек на земле! На нее напал оборотень четыре года назад, и теперь у нас дома постоянно приготовлено Волчьелычное зелье, и за несколько дней до полнолуния она становится сама не своя, кажется, она боится сама себя, хотя за эти четыре года ни мне, ни больной матери она не причинила вреда. За ней ухаживает молодой человек, он хотел, чтобы она вышла за него замуж, но Эльза сказала, что она не готова поставить и его вне закона. – Эльза?.. я видел ее в Диагон-Аллее две недели назад… Она – оборотень? – растерянно произнес мистер Уайнрайт. – Да. Это не укус оборотня делает человека зверем, а страх. Такие, как вы, кто кричит: «Уничтожить!» Это вы настоящие звери, а не они! – Да вы представляете, что такое выделить землю стае? – встал со своего места гороподобный мужчина с седой бородой почти до колен. – Это же не просто привести стаю в какое-то место и сказать: «Живите как хотите», это необходимо провести ритуал Магии Земли, а это Темная магия, оградить это место всевозможными чарами - от маглоотталкивающих до антиапарационного барьера. Кто должен этим заниматься? – Я так понимаю, этим должен заняться отдел по взаимодействию с магическими существами, – вставил мистер Магвайр, ему согласно кивнул Кингсли. – А если на такое дело понадобятся деньги, думаю, здесь немало волшебников, готовых пожертвовать необходимую сумму, в конце концов, в основном стая – это волшебники, принадлежащие или изгнанные из наших родов. Я знаю в магической Болгарии есть Мастер Магии Земли, можно привлечь его для проведения ритуала. В стае уже появился вожак? – Да, вожак стаи сейчас Биф Саллен, – ответил Шеклболт. - Стая сейчас в самой глубине Нидвудского леса, в магической его части. – В Нидвудском лесу растут редкие магические растения, используемые в зельях! И как их теперь собирать? – спросил кто-то с верхнего ряда. – Пусть сбором растений займутся сами оборотни, так у них будет возможность заработать немного денег, а со своими способностями лучше волшебников чувствовать запахи у оборотней будет возможность поставлять ингредиенты лучшего качества, – предложил отец Эльзы, волшебник в черной мантии. - Но хотелось бы прояснить еще один вопрос – прием на работу оборотней, - не унимался мистер Уайнрайт, - это что теперь, мы должны принимать на работу оборотней? - А теперь давайте посмотрим на ситуацию, как она есть, – снова взял слово Министр. - Стая есть! И уничтожать ее никто не будет. Для нее будет выделено место, значит, наверное, как в Болгарии, у нас появится новая магическая деревня. Сейчас в стае где-то сто пятьдесят человек. Это чуть больше, чем половина нас сейчас здесь. Это вместе с детьми. Этим людям надо что-то есть, во что-то одеваться, где-то жить, а это значит, они будут строить дома. Магическое сообщество готово обеспечить оборотней всем необходимым? – В зале сначала стояла гулкая тишина, а затем встала Хелена Забини. - Нужно организовать сбор вещей, я могу дать вещи, если нужно, в конце концов, это для нашей же безопасности! - Сбор вещей, конечно, стоит организовать, но это разовая мера, а через месяц, через год, эти люди должны что-то есть. - Значит, надо, чтобы в Министерство подали заявки те, кто согласен будет принять на работу оборотней! Чтобы они могли знать, куда идти. Чтобы не сталкиваться с таким вот неприятием, им и так в жизни испытаний хватает, – предложила леди Забини. - А ты, Хелена, ты возьмешь на работу оборотня? – ехидно спросил давно молчавший мистер Ламберте. - Возьму, а почему нет? Если за ингредиентами моих зелий будет следить оборотень, их качество будет только выше! А я еще и зельям обучу, чтобы родным мог помочь. И я согласна с тем, что в магическом университете должны быть места для оборотней на факультете колдомедицины. И кстати, на другие факультеты их тоже должны принимать, я знаю, что во Франции есть Мастер по Уходу за магическими существами оборотень, ни разу не слышала о нем ничего дурного, он поставляет для моей лаборатории ингредиенты для зелий, уже много лет общаемся, я очень довольна дружбой с ним. - Ну, что ж, если женщина готова с оборотнями работать, то и я готов в этот список войти, давно ищу толковых садовников, если найдутся такие, возьму на работу и платить буду щедро, только чтоб сад восстановить и ухаживать за ним, – ответил мистер Ламберте. - А вот как их в университет принимать, если дети оборотней в школе не обучаются и имеют образование, только если нападение было после окончания школы, а если оборотнями стали в детстве или родились такими, то хорошо, если писать умеют. - А может, организовать обучение в этой деревне? – крикнул кто-то. - Этот вопрос нужно будет решать с вожаком стаи, - сказал министр. - Итак, прошу Люмос вверх, кто за выделение места для стаи и прием на работу оборотней. И вновь множество огоньков осветило зал. На сей раз мистер Уизли проголосовал за, и Аберфорт весело подмигнул Гарри. Олливандер посмотрел, сколько людей поднимают палочки, и тоже поднял, на ее кончике засветился маленький неуверенный огонек. - Три четверти, - огласил результат Перси. - Принято. Следующий вопрос – отказ в приеме на работу маглорожденных. - Ну, вот это точно, праздный мозг – мастерская дьявола! Маглорожденных научили с магией обращаться, и пусть идут к маглам обратно, что они могут-то магически? Они же маглорожденные! Гарри в этот момент готов был вскочить, и Невилл уже начал подниматься, но их опередил Кингсли Шеклболт: - Это может говорить только тот, кто не знаком лично с маглорожденной Гермионой Грейнджер, вот она бы вам показала, что могут маглорожденные! Так что причиной отказа в приеме на работу может быть только недостаточная квалификация, отсутствие способностей в конкретном разделе магической науки, а статус крови из этого перечня должен быть исключен! Министерство принимает на работу маглорожденных и в аврорат, и в отдел магического транспорта, даже в отделе невыразимцев работает маглорожденный! И не так их много, кстати говоря, мистер Уизли, сколько маглорожденных сейчас в магическом сообществе? - Без учета еще не прибывших в школу детей, четыреста восемьдесят шесть волшебников, – четко ответил Перси, - из них сейчас не трудоустроено по данным Министерства четырнадцать человек. - Видите, не так и много среди нас маглорожденных, так что, мы для них работы не найдем? - Пусть двое ко мне приходят, - пробасил Аберфорт, - подмога не помешает. - Итак, Люмос вверх, кто за то, чтобы снять это ограничение с маглорожденных. В этот раз почти все подняли палочки. - Семь восьмых за, - подвел итог Перси. Гарри подумал, что, вероятно, многие решили, что это их не касается. - Итак, следующий вопрос. Снятие запрета на участие в попечительских советах нематериальными средствами. Поясните свою позицию, мистер Магвайр. - Запрет на участие в попечительских советах нематериальными средствами - это как раз пример закона, который был принят с легкой руки Альбуса Дамблдора для того, чтобы установить единоличный контроль за школой Хогвартс. Что происходит сейчас? В попечительском совете двенадцать волшебников, которые жертвуют определенную сумму раз в год на обеспечение школы, на этом их работа заканчивается. И не потому, что им все равно, а просто им некогда заниматься подробно делами школы, чаще всего их дети не учатся в школе, мой сын учился двадцать лет назад, внучка пойдет в школу через пять лет, есть ли у меня время для того, чтобы каждый год инспектировать школу, разговаривать с преподавателями? У меня полно своих дел. Позиция Дамблдора была такова: «Разве вы не доверяете мне? Если что-то важное случится, я сообщу об этом». А как получилось на деле? В девяносто втором году мистер Малфой поднял тревогу, его сын учился в Хогвартсе, и он узнал, что в школе происходят нападения на учеников. Члены попечительского совета решили, что это не так важно, потому что сам Директор об этом не сообщил, к тому же нападениям подвергались маглорожденные. Несмотря на это, Люциус собрал бумаги на отстранение Директора и даже собрал подписи членов попечительского совета. Как вы думаете, кто-нибудь из нас поехал в Хогвартс, чтобы проверить слова мистера Малфоя? Я могу сказать честно, в школе не был, хотя ситуация была тревожная. В конце года нас вызывали в Министерство, чтобы мы дали объяснения, и, конечно, мы отказались от отстранения. Говорят, что кто-то даже намекал на то, что Люциус запугивал членов совета, чтобы получить подписи. Так вот, этим летом у меня было время и я потратил его на то, чтобы разобраться в той ситуации. И знаете, что я понял? Мистер Малфой был прав, Директор, конечно, сделал все, чтобы смертей не было, но опасность, которой подвергались дети, была колоссальна! По трубам школы ползал василиск и имел выход в коридоры школы! – Зал ахнул. - А Директор Дамблдор единолично решил, что эту ситуацию даже не стоит доносить до членов попечительского совета. А вот если бы в попечительском совете были родители тех, кто в данный год учится, и могли участвовать в попечительском совете нематериальными средствами, например, проводить инспекции, помогать в больничном крыле, сопровождать учеников в Хогсмид, помогать следить за порядком, и это давало бы им право голоса в попечительском совете, такая ситуация бы не произошла. Два года назад ко мне обратилась миссис Спраут, ей в школьные теплицы необходимы были семена магических растений, довольно редких. Когда она обратилась с этим вопросом к Директору, он ответил, что на это денег нет, может быть, позже, она обратилась ко мне лично и просила не говорить о моей просьбе Директору. Не удивлюсь, если мистер Малфой снабжал профессоров Снейпа и Слагхорна ингредиентами для уроков зельеварения. Почему? А потому, что у нас могут возникнуть вопросы – на что же тратятся деньги, и кто-нибудь да заявится с проверкой. А так – как-то Директор справлялся с ситуацией – и нас все устраивало. И эта ситуация должна быть изменена во всех попечительских советах. - Подождите, вы хотите сказать, что Хогвартс никто не проверяет? – спросил растерянный мужчина в магловском плаще. - А кто должен его проверять? – возмутился Артур Уизли. - Но ведь Директор тоже человек, он может ошибаться, может чего-то не замечать, это же такая ответственность! - Альбус Дамблдор воспитал не одно поколение волшебников, это был порядочный, ответственный человек с самым добрым сердцем! - Стоит заметить, что и Том Риддл, Беллатриса Лестранж, Амикус и Алекто Кэрроу и, кстати говоря, Фенрир Грейбек тоже его воспитанники, - вступил в разговор мистер Сайке. - Где было его доброе сердце, когда он воспитывал их? Том Риддл был сиротой, разве не стоило ему заняться воспитанием наследника Слизерина лично. Куда было спрятано доброе сердце Дамблдора? Ах да, я совсем забыл, оно безраздельно принадлежало представителям факультета Гриффиндор, изредка он обращал свое внимание на учеников Хаффлпаффа или Рейвенкло. Таких учеников можно перечесть по пальцам! - Это неправда! – взвился мистер Уизли. - Это правда, Артур, - снова поднялся со своего места мистер Уайнрайт. - Когда моя дочь училась на третьем курсе Рейвенкло, у нее начался конфликт с гриффиндорцами, трое семикурсников выбрали ее своей жертвой. Я примчался к Директору с просьбой вмешаться. Рассказал ему о нескольких случаях, когда у нее отбирали палочку, запирали на ночь в пустом кабинете, заставляли мыть кабинеты вместо них во время отработок, залили чернилами свитки с домашними работами и разорвали их, заставив делать домашнюю работу снова. Директор Дамблдор напоил меня чаем с довольно сильным успокоительным и посоветовал не беспокоиться, потому что в таких сложных условиях у моей дочери должен вырабатываться характер. Уверял, что физических увечий девочке не причинили, и ВСЕ ПОД КОНТРОЛЕМ! Когда я потребовал, чтобы их наказали, получил ответ, что они сами должны понять, что поступают неправильно, а наказание только ожесточит их. Я отправился домой, и когда действие зелья прекратилось, я обратился к члену попечительского совета школы мистеру Джошу Пейтону, ныне покойному, попросил разобраться в ситуации, на что получил ответ, что ежегодно Директор присылает блистательный отчет о работе школы, что мне стоит прислушаться к словам Дамблдора, а ссориться с победителем Гриндевальда из-за одной студентки он не будет и мне не советует. После этого разговора я вернулся в школу и забрал дочь, она закончила обучение во Франции, и я до сих пор считаю, что поступил правильно. Кто-то возмущался, даже кричал, а Гарри словно оглох, он вдруг понял, почему профессор Дамблдор так несерьезно относился к конфликту Снейпа и Мародёров, вот почему он не поддержал слизеринца и не остановил зарвавшихся гриффиндорцев, он ждал, когда они сами поймут, что поступают неправильно, они поняли, только было слишком поздно. Гарри словно со стороны увидел перекошенное лицо Снейпа: «Дураки, у которых душа нараспашку, которые не владеют своими чувствами, упиваются грустными воспоминаниями и так легко позволяют себя спровоцировать…», а ведь это он знал точно. По собственному опыту. Пройдя сам все стадии несправедливости, он принял ее как данность, как условие задачи, которое изменить нельзя. И с такими условиями не мог принять, что Мародёры могут хоть что-то понять. Видимо, поэтому несправедливое отношение к гриффиндорцам считал нормальным. Из ступора Поттера вывел грозный голос мистера Сайке: - И где золотое сердце Дамблдора? - Ну, может она сама была виновата… - растерянно произнес Артур. - Вам отказал слух? – Вьятт Сайке, кажется, был в гневе. - Директор ждал, что молодые люди сами поймут, что поступают неправильно, даже он сам понимал то, что они неправы. В жертву воспитанию гриффиндорцев можно принести любое количество сломанных судеб представителей других факультетов? - Почему же она не обратилась в совет старост? – спросил Дидалус Диггл. - Потому что с того момента, как Директором стал Альбус Дамблдор, совет старост решал только вопросы поддержания дисциплины, – пояснил Люциус Малфой. - Межфакультетские конфликты разбирал только Директор. За семь лет моего обучения имел место только один такой случай, гриффиндорец напал на хаффлпаффца, многие здесь понимают, какой был исход? Хаффлпаффец был обвинен в провокации и ему было назначено наказание. - Может, вам стоило подать жалобу в Министерство? - снова вступил в разговор волшебник в плаще. - Сразу видно, вам не приходилось иметь дело с Альбусом Дамблдором, - усмехнулась Хелена Забини чуть растягивая слова. - Когда мой сын учился на четвертом курсе, он написал мне, рассказал, что преподаватель по Защите от Темных искусств показал им на уроке действие Непростительных заклятий. Я лично обратилась к Министру с просьбой разобраться в том, что происходит в школе. Корнелиус Фадж сказал мне, что полностью доверяет Директору Дамблдору, к тому же школа готовится к турниру Трех волшебников, и разбирательство может бросить тень на репутацию школы, а это недопустимо. Не прошло и двух часов, как мне пришло письмо от Альбуса Дамблдора, который настоятельно рекомендовал мне заняться своими делами, а выбором преподавателей и программой обучения будет заниматься он, мне было пояснено, что по уставу Хогвартса лица, не являющиеся членами попечительского совета школы, не имеют права вмешиваться в образовательный процесс. А еще, что бывший аврор Аластор Муди может подсказать своим коллегам, где им стоит поискать запрещенные ингредиенты, а если они будут тщательно искать, могут ведь и найти, а воспитывать сына из камеры Азкабана будет несколько проблематично. И все это витиеватыми словами с пожеланием счастья и здоровья в конце. Я после этого встретилась с Люциусом Малфоем, он сказал, что Аластор вел себя так, словно хотел напугать студентов и мальчишки решили «не щекотать спящего дракона». - Это что же получается, попечительский совет школу не инспектирует, совет старост только следит за дисциплиной, а ученики предоставлены сами себе, – ошарашенно произнес волшебник в плаще. - Но ведь это неправильно! - Вот именно поэтому я утверждаю, что необходимо снять запрет на участие в попечительских советах нематериальными средствами, - гнул свою линию мистер Магвайр. - Ну, относительно Хогвартса необходимо еще и проработать устав, принять новый регламент формирования попечительского совета, - сказал мистер Сайке. - Как главный колдомедик больницы Святого Мунго, поддерживаю позицию лорда Магвайра, сейчас в попечительском совете больницы шестнадцать членов, но им чаще всего некогда вникать в дела лечебного заведения. Последний раз попечительский совет собирался два года назад, и на этом собрании я только представляю отчет о потраченных средствах. Есть волшебники, готовые помогать нематериальными средствами, и за это они должны получить право голоса в попечительском совете. Если совет будет расширен еще на десять-двенадцать человек, больница от этого только выиграет. - Вы хотите сказать, что мне, жертвующему немаленькую сумму ежегодно на больницу, будет указывать какой-то нищеброд, который цветы в палатах передвигает? – спросил со своего места гороподобный волшебник. - Я хочу сказать, что есть, например, волшебник, готовый вести бухгалтерские документы больницы, чтобы у меня освободилось время для помощи больным, и на попечительском совете он, ежедневно присутствующий в больнице, может сказать, что еще необходимо для пациентов, и это будут не просто слова, а вы уже вольны выделять на это деньги или нет, ваше слово в любом случае будет решающим. У нас есть родственники, постоянно ухаживающие за больными, они делают это не один год, так почему они не могут донести до попечительского совета, в чем нуждается персонал больницы? Никто не говорит, что они будут указывать вам, что делать, но они имеют право высказать свое мнение? - Хорошо, если вы так ставите вопрос, попечительский совет действительно не собирался давно, и что-то мне подсказывает, в свете майских событий, что денег у вас до конца года не хватит. Собирайте попечительский совет в расширенном составе, посмотрим, кто в него войдет. - У кого-нибудь есть возражения? Итак, кто за то, чтобы снять запрет на участие в попечительских советах нематериальными средствами, внести изменения в регламенты попечительских советов и расширить и определить их полномочия, – спросил Министр. - Люмос вверх, кто за отмену этого запрета. Почти весь зал засветился. - Девять десятых, – сказал Перси Уизли. - Хорошо, эта поправка принята. Регламент по контролю за использованием и изучением Темных Искусств будет разработан, а вот следующий вопрос - восстановить ряд законов, регулирующих институт мастерства. - Это тот случай, когда с лордом Магвайром я не согласен, - сказал Вьятт Сайке, - те законы, которые регулировали институт мастерства в начале века, восстанавливать нельзя! - Но лорд Сайке, магическая наука действительно топчется на месте, за последние пятьдесят лет у нас появилось всего полдюжины мастеров, в то время как та же Индия представляет новых мастеров на международных симпозиумах чуть ли не каждый год! - Дайте мне договорить, - чуть повысил голос Вьятт, - я хочу напомнить, почему в сорок четвертом году было отменено это уложение. Законы, регулирующие взаимоотношения ученика, мастера и гаранта были отменены, потому что практически десять лет заявок от молодых волшебников не поступало, кто в здравом уме решиться на рабскую зависимость от гаранта на двадцать пять лет? Сколько сил должен приложить мастер, чтобы довести ученика до мастерства за пять лет? Во многих науках это просто невозможно. А условия, при которых ученик должен был войти в род гаранта, разве оно действительно сейчас актуально? Тогда уложение о мастерстве было отменено, потому что Палата Лордов пришла к единому мнению, что необходимо разработать новый свод законов, но в сорок пятом Министерство запретило использование Тёмной магии, и Палата Лордов прекратила свою работу, оставив законотворчество Министерству. В свете сказанного считаю, что после того, как будет разработан регламент по контролю за изучением и использованием Темных искусств, необходимо разработать и принять новое уложение о мастерстве. - Но насколько актуально будет это уложение, если мастеров почти не осталось, а желающие изучать магическую науку идут в магический университет. Мастером оттуда, конечно, не выйдешь, но так ли необходимо это звание магам? – задал вопрос мистер Ламберте. - Если будет принято уложение, учитывающее интересы всех сторон, желающих будет немало, ведь это открывает широкие перспективы, начиная от возможности представлять Магическую Британию на международных конгрессах до упрощенного процесса получения патента на изобретения и возможности самому стать преподавателем, учить всем тонкостям науки молодых даровитых волшебников. - Хорошо, в таком случае вопрос о законах регулирующих институт мастерства, как и снятие тайны с отдела невыразимцев, считаю необходимо отложить до принятия регламента по контролю за Темной магией. Эти вопросы не будут отклонены, но сейчас о них говорить рано. - Не надейтесь, что я об этом забуду, - ехидно сказал мистер Магвайр. - Я и сам об это буду помнить, престиж страны на международных симпозиумах, пусть даже не в самое ближайшее время, все-таки это важный вопрос для Министерства магии, - в тон мистеру Магвайру ответил Министр. Лорд Магвайр прошел на свое место, и трибуна вернулась к прежним размерам. - Есть еще вопросы, которые нам стоило бы обсудить? – спросил Кингсли. - Конечно, - сказала миссис МакАдам. - До каких пор сироты-волшебники будут воспитываться в магловских приютах? Сегодня уже говорили о сложностях воспитания ребенка-мага, но о том, что за их взрослением должны следить колдомедики и воспитатели-волшебники, даже не вспомнили. Кингсли посмотрел на Гарри и поднялся со своего места. - Министерство уже разрабатывает устав приюта, нами подобран дом, который практически идеально подходит для такого заведения, с больницей Святого Мунго проходит согласование по подбору персонала. Местоположение всех двадцати двух сирот нам известно, как только персонал приступит к работе, аврорат и обливиаторы готовы доставить детей в приют, вопрос с магловским премьер-министром улажен. К тому же в попечительский совет приюта готов войти мистер Поттер, если есть желающие к нему присоединиться, прошу подать заявки в Министерство. - Это хорошо, - сказала Коллет МакАдам, - но есть еще один вопрос, который требует рассмотрения. Лютный переулок. До каких пор этот рассадник нищеты и преступности будет обходить вниманием Министерство, да и все магическое сообщество. - А что вы предлагаете? Эти маги сами выбрали такую жизнь, – сказал со своего места гороподобный. - Вы сейчас серьезно, лорд Коупленд? - Конечно, каждый из них может найти работу, стоит только постараться. - А кто вам сказал, что они не работают, почти все имеют какую-то работу, но она не обеспечивает их достаточно. Здесь вот лорд Магвайр говорил о пороках маглов, а мы-то сами чем лучше? Я считаю, что при Министерстве должна быть создана комиссия социальной помощи, в которую могли бы обратиться волшебники, оказавшиеся в сложной ситуации. В конце концов, это представители родов магической Британии, это ваши родные, от которых вы отреклись, оставив их умирать в нищете, не желая заглядывать правде в глаза. Какая хорошая отговорка – сами виноваты. А вы их спросили? В конце концов, им не так уж много надо, комната, в которой можно жить, не гнилая еда и не дырявая одежда. - Согласен с вами, миссис МакАдам, как глава одного из богатейших родов магической Британии, готов оказать помощь, - сказал Лорд Малфой. - Спасибо, Люциус. - Не благодарите, миссис МакАдам, каждый имеет право на второй шанс. - Министерство со своей стороны окажет всю необходимую поддержку. Считаю этот вопрос решенным. Есть еще вопросы? - Налогообложение, - произнес гороподобный мистер Коупленд. - До очередного заседания Магической Палаты Лордов налогообложение сохранит прежние ставки – пять процентов с годового дохода свыше ста тысяч галлеонов, десять процентов с годового дохода свыше пятисот тысяч галлеонов, двадцать процентов с годового дохода свыше миллиона галлеонов, земельный налог – двадцать пять галлеонов за акр земли в год. Прошу подняться членов Магической Палаты Лордов. В разных концах зала поднялись главы родов. Поднялся Люциус Малфой, встал мистер Коупленд, мистер Магвайр, мистер Ламберте, мужчина в магловском плаще и мистер Отиль, остальных Гарри не знал. - Двадцать, - посмотрел по сторонам Министр - Где еще пятеро? - Два голоса у Гарри Джеймса Поттера, унаследованные по родам Поттеров и Блэков, один голос у мистера Теодора Лэрда Нотта, рода Бакер и Принс не имеют вступивших в наследство приемников, - пояснил Перси Уизли. И откуда он все знает? - Так, мистер Поттер, - Кингсли обратился к Гарри, - до вступления в статус лорда вы можете передать право голоса тому, кому доверяете. В этот момент Гарри понял, как сделать правильно. Он поднялся и, развернувшись, произнес: - Передаю право на оба свои голоса в Магической Палате Лордов лорду Сайке. - Благодарю за доверие, мистер Поттер, - мистер Сайке встал, Поттер опустился на свое место. - Мистер Нотт, до вступления в статус лорда вы можете передать право голоса тому, кому доверяете. Нотт поднялся со своего места и произнес: - Передаю право свой голос в Магической Палате Лордов лорду Фултану. - Благодарю за доверие, мистер Нотт, - мистер Фултан встал, Нотт опустился на свое место. - Мистер Уизли, живы ли наследники родов Бакер и Принс? - На наследование рода Принс имеет право Северус Снейп, но он сейчас в больнице. А род Бакер живых наследников не имеет. - Итак, кто из глав родов готов представлять мистера Снейпа в Палате Лордов до окончательного решения этого вопроса с наследством титула? - Я готов, - ответил Люциус. - Северус Снейп - крестный отец моего сына, это накладывает и на меня определенные обязательства. - Хорошо, - согласился Министр. - Главы родов Магической Британии, жду ваших предложений кандидатуры в Магическую Палату Лордов. В зале воцарилась тишина, и где-то минуты две главы родов обдумывали, а затем мужчина с последнего ряда сказал: - Предлагаю кандидатуру лорда Каннетта. Лорд Каннет, невысокий мужчина в серой мантии поднялся со своего места. - Нужно представлять лорда Каннетта или он известен главам родов? - Известен, - раздалось с разных сторон. - Итак, голосуют все, кроме имеющих право голоса в Палате Лордов. - Гарри понял, что это его не касается. Люмос вверх, если вы одобряете кандидатуру лорда Каннетта. Зал осветился светом палочек. - Единогласно, - огласил вердикт Перси Уизли. - Благодарю за доверие, - выразил признательность лорд Каннетт. - Лорд Сайке, как представителю рода Блэк, вам предстоит исполнять обязанности Главы Магической Палаты Лордов. Когда состоится собрание? – спросил Министр. - Первое организационное собрание состоится завтра, сразу после церемонии принятия Вассальной клятвы. - Хорошо. Если у глав родов еще остались вопросы, у вас есть возможность проконсультироваться с юристами, – голос Министра заметно потеплел. - Спасибо за работу. Все свободны. Зал зашумел, главы родов поднимались со своих мест, разговаривали. Гарри показалось, что в зале пропало напряжение, словно люди поверили, что вся эта затея с принятием Вассальной клятвы не для ущемления прав каких-то родов, а для того, чтобы война действительно закончилась, и в головах тоже. - Почему вы так решили, мистер Поттер? - спросил Вьятт Сайке. - Мне показалось, что так будет правильно, пусть дальний, но все-таки я ваш родственник. - Я постараюсь оправдать ваше доверие. – лорд Сайке протянул руку, и Гарри ответил на рукопожатие. К Поттеру подошел Артур Уизли. - Гарри, скажи, действительно... у маглов действительно все так плохо? - Здесь сегодня не сказали и десятой части тех проблем, которые раздирают магловский мир, у меня есть бумаги, я пришлю вам, почитайте. - Хорошо, Гарри, я прочитаю. – И мистер Уизли пошел к выходу, Поттеру стало его очень жаль, таким потерянным глава рода Уизли был, пожалуй, только на похоронах Фреда. «Он поймет», - сказал себе Гарри. ************* На столе Министра Магии лежал «Ежедневный пророк», заголовок на первой странице гласил: «В Министерстве Магии прошла церемония принесения Вассальных клятв: МАГИЧЕСКИЙ МИР БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ БУДЕТ ПРЕЖНИМ!», а под ним красовалась фотография самого Шеклболта в атриуме Министерства. Взгляд Кингсли был направлен на фотографию, но видел он не ее. Перед внутренним взглядом волшебника сменялись лица. Он словно снова вглядывался в глаза глав родов магической Британии. Вассальную клятву с ограничением Вечного протокола предложили принести нескольким наследникам родов, подозреваемых в связях с Пожирателями смерти и членам их семей, для того, чтобы прекратить уголовное преследование. Они сегодня получили второй шанс. Снова и снова Кингсли смотрел в неуверенные глаза Олливандера, смирившиеся глаза мистера Уизли, глаза, наполненные верой в происходящее, леди Забини и леди Паркинсон. Полные готовностью идти по выбранному пути глаза лорда Сайке и лорда Каннетта. Министр был вымотан, потому что, кажется, заглянул в души тех, кто пошел домой, а он остался здесь, на стаже покоя и порядка Магической Британии. Ведь последний, принесший Вассальную клятву дал и ему, кажется второй шанс. В ушах звучало «Я, Гарри Джеймс Поттер, своей жизнью и магией клянусь служить магической Британии до последней капли крови», словно вливая магию в каждое слово. А в зелёных глазах победителя Волдеморта уверенность в собственной правоте и сила. Кингсли словно читал в этом взгляде: «Я верю, что та власть, что дана тебе сегодня, принесет мир и покой, ведь власть – это прежде всего ответственность.» Кингсли был уверен, что никто, кроме Поттера, не думал о нем во время принесения Вассальной клятвы, а Мальчик-Который-Выжил давал Шеклболту шанс оправдать оказанное ему доверие. Кто бы мог подумать, что тот взъерошенный подросток, за которым три года назад отправился отряд Ордена Феникса, не только все-таки победит Темного Лорда, но и переломит весь ход магической истории. Тот зеленоглазый воробей, стесняющийся каждого своего движения. Кингсли хорошо помнил, как они тогда вскрыли замок темного дома, к которому прибыли, в прихожей отряд столпился и, конечно, Нимфадора разбила висящую на стене декоративную тарелку. Через полминуты на лестницу выскочил мальчишка с палочкой в руках. Все посмотрели на него, а Муди произнес: «Опусти палочку, дружище, а то глаз кому-нибудь выколешь». Парень палочку не опустил, но спросил с сомнением: «Профессор Муди?», на что бывший аврор прорычал: «Профессор не профессор — точно не скажу. Преподавать мне не слишком-то много пришлось. Спускайся, дай хоть рассмотреть тебя как следует». Мальчишка палочку чуть опустил, но не убрал. «Недоверчивый», - внутренне усмехнулся Шеклболт. А Люпин поспешил успокоить подростка: «Все хорошо, Гарри. Мы пришли забрать тебя отсюда». А этот голос успокоил и обрадовал Поттера. «П-профессор Люпин? Это вы?». Конечно, Нимфадоре тоже хотелось поучаствовать в разговоре и она возмутилась: «Долго мы еще будем стоять тут во мраке? Люмос!» Когда вспыхнул кончик волшебной палочки и прихожая озарилась магическим светом, мальчишка заморгал. А все в отряде смогли наконец рассмотреть его. Гарри улыбнулся Люпину. «О-о-о, да он в точности такой, как я думала! - подвела свой вердикт Нимфадора. - Здорово, Гарри!» Кингсли сказал тогда: «Да, ты был прав, Римус, он копия Джеймса». А про себя подумал, что никогда не спутал бы Джеймса с сыном, и дело не только в цвете глаз, подмеченном Элфиасом Дожем и даже не в росте. Несмотря на практически «точное портретное сходство», как сказали бы в аврорате, у Гарри был иной разворот плеч. Словно вся ответственность мира свалилась на него и он каждый момент ее ощущал. Это было так непохоже на уверенного в собственной силе и красоте Джеймса. Ведь даже когда стало известно, что за Поттерами охотится Волдеморт, Джеймс так и остался забиякой-мародером. А Гарри, словно сжатая пружина, был готов броситься в бой и защищать не свою жизнь, а любого из пришедших его охранять, словно это он принял ответственность за присутствующих, а совсем не наоборот. И сегодня он доверил эту ответственность Кингсли, и тот, словно школьник, теперь боялся не оправдать доверия.