Нарциссы

Весенний ветер приносит отголоски воспоминаний и, раздувая не потухшие еще угли желания, напоминает о том, что в отличие от тела, душа - свободная птица. И если разум закрывает клетку, то сердце, опьяненное свежей зеленью, просыпающейся природы, распахивает её настежь. Пепел недописанных и неотправленных писем, все невысказанные слова, погребенные под плитой долга и ответственности.       — К чему это? — спрашивает она с подозрением.       — Просто потому что весна! — отвечает он, протягивая ей цветы, — Берите же!       — Вы – сумасшедший! — говорит она, но все же берет небольшой букет нарциссов, вдыхая их аромат.       — Как говорил один знаменитый художник: «Великие психологи, и те не могли понять, где кончается гениальность и начинается безумие».       — Интересно, что они говорили о наличии скромности у гениальных безумцев или сумасшедших гениев? — как бы между делом интересуется она. Профессор стряхнул нахлынувшее вспоминание, девочка-торговка с таким ожиданием смотрела на него, протягивая на выбор букетики белых, жёлтых и бело-желтых нарциссов.       — Пожалуй, я возьму эти, золотистые, — решил наконец-то священник и, сунув девочке деньги, заспешил к себе. Когда он открыл дверь в свой кабинет, то там уже была Кейт Скотт.       — Я хотела сказать, что… — начала она, но не договорила, уставившись на нарциссы в руках Вордсворта.       — Потому что весна, Кейт. — Он протянул ей цветы. — Опять скажешь, что я сумасшедший, да еще и с недостатком скромности?       — Нет, я уже давно знаю, что так оно и есть. — Ее прозрачные пальцы прикоснулись к желтым лепесткам цветов. — Знаю еще со времен Альбиона. Профессор усмехнулся:       — Но сердцу было невдогад, Какой мне в них открылся клад! Ведь ныне в сладкий час покоя Иль думы одинокий час       — Вдруг озарят они весною, Пред оком мысленным явясь, И сердцем я плясать готов, Ликуя радостью цветов! Кейт приглаживала венчик одного из цветов, улыбаясь. Ему захотелось сказать, что эти цветы навсегда оказались связанны с ней и, глядя на нарциссы, он вспоминал ее, и, прочитав стихотворные строчки, он подразумевал нечто иное, нежели воспевание весны в царстве Флоры. Однако зачастую мы так и не договариваем своих главных мыслей, надеясь, что они просто будут угаданы.       — Как же ты меня порадовал, — шепнула она.       — Я?       — Да, ты! — Голограмма вроде бы прикоснулась к его щеке губами, а может, ему это показалось, ведь подобный поцелуй довольно-таки эфемерен, почти точно так же, как завуалированное в стихотворении признание. А через мгновение он остался один в помещении, она ускользнула, унося нарциссы, но их аромат еще некоторое время витал в воздухе, словно призрачное напоминание о том, что было здесь и там, на Альбионе.