Rainy night

http://cs618927.vk.me/v618927656/69a3/ISuAby9YCcY.jpg За облогу спасибо Дианычу))) Ты же сама понимаешь, что я с тебя теперь не слезу? - Что, не нравится? - язвишь, окидывая гостиную беглым, но красноречивым взглядом. - Прости, у меня не было времени убраться. Пи смотрит так, словно очень хочет что-то сказать, однако, в конце концов, просто пожимает плечами и садится рядом с тобой на продавленный диван. Горько усмехаешься, когда пружины протяжно стонут от веса мужчины. Сколько раз ты слышала, как точно так же они шумно прогибались под твоим отцом. Становится очень больно от мысли, что это конец. Конец хрупкому счастью, которое у тебя было. У сестры всегда была своя личная жизнь, у тебя же - отец. Отец, который ворчал, укорял, но которому почти всегда было до тебя дело. А сейчас ты осталась одна. Не потому, что кто-то виноват, а просто ты сама жила все эти годы так, словно тебе никто не нужен. Но ведь это неправда. Сейчас до горечи в горле ощущаешь обрушившееся тебе на плечи одиночество. И, кажется, нет от него никакого спасения - остаётся только скрывать свою боль за язвительными замечаниями да лёгкой кривоватой усмешкой. - У моих родителей была куда меньшая квартира, - вдруг тихо произносит Джихун, рассматривая твой профиль. Ты знаешь о его почти нищенском детстве, но именно сейчас мужчина говорит так, что кажется, будто он признаётся в этом впервые. Может, это от того, что Пи впервые рассказывает об этом лично тебе. И в этом простом предложении ты находишь для себя что-то особенное. То, от чего на глаза тут же наворачиваются слёзы. Как так получилось, что Джихун, с которым вас не связывает ровным счётом ничего, кроме секса, оказался чуть ли ни единственным, кто поддержал тебя в это трудное время? Не находишь ни одного ответа на свой вопрос. Пи по факту сделал всё, чтобы облегчить тебе эти последние приготовления. Сделал всё молча и не спросив. Однако ты не злишься на такую инициативу, а даже наоборот, хотя иногда тебе и кажется, что лучше бы мужчина хоть что-то оставил тебе - так было бы легче не думать постоянно о том, что теперь ты одна. Делаешь глоток соджу и закрываешь глаза, чтобы не заплакать. Ты и так стала плаксой за эти две недели, однако поклялась себе, что больше не станешь попросту лить слёзы, потому что они будут пролиты впустую. Ничего уже не изменить, и отцу уже не поможешь. - Если хочешь поплакать - плачь, - говорит Пи как-то неловко, будто не зная, как к тебе подступиться. - Только не молчи, Юнхи. - Хочешь выпить? - спрашиваешь и, не дожидаясь ответа, выливаешь в стакан остатки соджу из бутылки. Стакан немного в пыли из-за того, что простоял на столе две недели, пока ты практически жила в госпитале, однако Пи не брезгует - делает глоток, рассматривая выцветший семейный портрет, висящий на стене. - Ты не должна оставаться здесь одна, - задумчиво констатирует мужчина через некоторое время. - Твоя сестра приедет сегодня? Пожимаешь плечами. Вряд ли Тэми появится здесь в ближайшие дни. Чтобы развеяться, они с мужем и ребёнком уехали к его родителям. Ты не злишься на сестру за это. У неё хотя бы есть те, ради кого стоит продолжать жить, у тебя же... Нет, ты не думаешь о самоубийстве, как о выходе из сложившейся ситуации - просто не можешь пока собраться и начать что-то делать. Однако всё ещё остаётся надежда, что рано или поздно это тупое состояние пройдёт, и ты сможешь вернуться к нормальной жизни. Пока же Ли Хёри предоставила тебе возможность немного отдохнуть, и ты благодарна ей за это, хотя до сих пор тебя гложут сомнения относительно того, по какой именно причине сонбэ была так добра. Почему-то кажется, что и тут твоим ангелом-хранителем поработал Джихун. Джихун, который почему-то практически не смотрит тебе в глаза весь сегодняшний день. Возвращаешься мыслями к сестре, когда переводишь взгляд с Пи на семейный портрет. Тэми права - оставшись в этой квартире с тобой, она бы всё равно ничем не помогла, а лишь вогнала бы и себя в жуткую депрессию. Только вот ей не особо можно лежать целыми днями на кровати и, глядя в потолок, думать о плохом. Ты всегда знала, что это будет тяжело, однако даже не предполагала, что настолько. Может, вы и не были с отцом особо близки в нормальном понимании этого слова, однако после смерти матери он стал тем единственным человеком, который держал в узде твою не особо покорную натуру. Конечно, у него не получалось укротить тебя во всём, но именно из-за отца ты когда-то продолжила заниматься танцами. Именно из-за отца разошлась с плохой компанией, с которой когда-то корешилась. Если бы ни он, то, возможно, тебя сейчас вообще не было бы в живых, как бы высокопарно это ни звучало. Горько усмехаешься, делая ещё один глоток. Почему ты никогда не говорила ему о том, как его ценишь, пока он был жив? Теперь тебе остаётся лишь вхолостую прокручивать это позднее осознание своего особого отношения к отцу. И это осознание почему-то ранит тебя сейчас гораздо больше, чем сам факт его смерти. - У меня встреча, - напоминает Джихун, поднимаясь с дивана. Он уже несколько раз говорит тебе об этом, поэтому ты просто киваешь. - Юнхи, всё будет в порядке? Поднимаешь на Пи взгляд и салютуешь ему стаканом. - Конечно, - врёшь мужчине, делая небольшой глоток. Сейчас ты останешься наедине со своими мыслями и болью. Становится очень страшно, однако ты стараешься выглядеть спокойной. Только этого дерьма и не хватает сейчас Джихуну. Он и так сделал для тебя гораздо больше, чем ты заслуживаешь. Кто вы друг для друга? Недолюбовники, недодрузья, недоколлеги. - Джихун, ты не обязан со мной цацкаться. Я взрослая женщина и... В общем, всё будет хорошо. Пи кивает, поднимается на ноги, однако не уходит. Дотрагивается пальцами до твоего подбородка, и ты медленно поднимаешь на него взгляд. Очень хочется попросить, чтобы Джихун остался, чтобы не оставлял тебя здесь одну, чтобы просто посидел рядом, пока ты не заснёшь, но молчишь. Закусив губу почти до крови, молчишь и смотришь Пи в глаза. - Юнхи, не могу пообещать, что смогу сегодня вырваться ещё раз, - говорит мужчина. Киваешь в ответ. Абсолютно не веришь в то, что сегодня ночью ещё раз увидишь у себя Джихуна. Не из-за того, что он не хочет, а потому что это чёртов Рэйн. Рэйн, у которого график расписан на полгода вперёд. Каждая грёбанная минута важна и нужна. Он и так сегодня совершил нереальный подвиг, лично приехав выразить вам свои соболезнования. - Может, позвонишь кому-то из подруг? Снова киваешь. Просто для отмашки, потому что даже не собираешься кому-либо звонить. Одиночество тебя пугает гораздо меньше жалости других людей. Странно, ты очень хотела, чтобы Джихун остался, однако при этом не желаешь видеть никого другого в своей квартире. Какой-то долбанный парадокс, сродни пресловутому "эффекту Рэйна". Пи уходит, и ты остаёшься одна. Жалость к себе и тоска по отцу начинают рвать тебя изнутри в клочья, как только за мужчиной закрывается входная дверь. Падаешь ничком на диван, рыдая в голос. Хочется выть от собственного бессилия и одиночества. И нет никакого спасения, кроме алкоголя - крепкого соджу, обжигающего горло при каждом глотке. Самое обидное, что сейчас, когда ты хочешь напиться, у тебя ничего не выходит. Глоток за глотком поглощаешь соджу, однако чувствуешь себя почти что полностью трезвой. Не в силах выдержать напряжения, вскакиваешь на ноги и включаешь стерео-систему. Отец любил смотреть, как ты танцуешь. Знаешь, что он гордился тобой в такие моменты - даже, если это был дурашливый танец в домашнем тренировочном костюме. Начинаешь танцевать, закрыв глаза. Наконец алкоголь начинает действовать - то плачешь от боли утраты, то смеёшься, вспоминая какие-то смешные моменты своей жизни, связанные с отцом. При этом продолжаешь прикладываться к бутылке соджу - ровно до тех пор, пока наконец не осознаёшь, что уже едва стоишь на ногах. Желудок неприятно крутит, и ты, шатаясь, направляешься в ванную. Падаешь на колени, обхватывая унитаз руками, и тебя тут же начинает выворачивать наизнанку. Не помнишь уже, когда тебе вообще было настолько плохо, как сейчас. В конце концов, через какое-то время с трудом поднимаешься на ноги - чуть протрезвевшая, бледная и растрёпанная. Умываешься, чистишь зубы и переодеваешься в пижаму. Возвращаешься в гостиную, чтобы выключить стерео-систему. Проходя мимо дивана, замечаешь свой смартфон. Берёшь аппарат в руку и открываешь список не принятых звонков - четыре от сестры, восемь от Пи. Только сейчас осознаёшь, что с момента вашего расставания прошло уже около четырёх часов. Устало падаешь на диван - как раз в тот момент, когда смартфон "оживает" в твоей руке. - Да, - отвечаешь вяло, чувствуя себя совершенно разбитой. Кажется, что ты оставила в туалете все свои внутренности вместе с головным мозгом. Во всяком случае, даже это короткое "да" произносишь с трудом да ещё и после порядочного времени на размышления. - Блядь, зачем тебе телефон?! - возмущается Пи тут же. Почему-то кажется, что мужчину буквально трясёт от гнева. - Ты хоть понимаешь, что я успел надумать за эти долбанные полтора часа?! - продолжает свою тираду Джихун. Хочешь извиниться, но он не даёт тебе этого сделать. - И что ты теперь молчишь?! Юнхи, твою мать, почему ты молчишь?! - Потому что ты мне не даёшь ничего сказать, - с трудом выговариваешь, прикрывая глаза и тут же об этом жалея. Бросаешься в туалет, умудряясь по дороге снести вешалку в коридоре и споткнуться о палас. Падаешь коленями на пол, однако у тебя нет сил даже выругаться. Протяжно стонешь, потирая место ушиба и радуясь лишь тому, что приступ тошноты отступил. Вспоминаешь о Пи и прикладываешь по-прежнему зажатый смартфон к уху. - Оппа, я перезвоню. - Блядь, Юнхи, не смей отключаться, - цедит сквозь зубы Джихун, и его голос напоминает тебе сейчас рык разъярённого льва. - Джихун-а, у меня нет сил даже разговаривать, - признаёшься, устало прислоняясь спиной к стене. - Я напилась, наревелась... - Открой мне дверь, - перебивает мужчина к твоему полному изумлению. - Я сейчас поднимусь. Шокировано смотришь несколько секунд на смартфон, а затем с трудом поднимаешься на ноги. Проворачиваешь ключ в замке, открываешь дверь и натыкаешься взглядом на сердитого Джихуна. Цокает языком, проходя мимо тебя в квартиру, затем направляется в гостиную. Бредёшь за ним и устало падаешь на диван рядом с ним. - Трудно было ответить? - спрашивает Пи больше обиженно, нежели сердито, и ты, не в силах что-то ему объяснять, опускаешь голову мужчине на колени. Тяжело вздыхаешь, обхватывая руками его ноги и сворачиваясь калачиком. Хоть тебе и очень плохо физически, однако ты безумно рада, что Джихун вернулся. Даже вот такой сердитый и явно готовый вынести твой мозг. - Чем ты вообще думаешь, а? Я нёсся сюда через весь город с мыслью, что ты натворила глупостей. Блядь, Юнхи, да я весь чуть ни поседел! Пи продолжает отчитывать тебя, не скупясь на ругательства, однако ты ни черта не злишься на него. Вместо этого сжимаешь свои руки покрепче и вытираешь слёзы со своей щеки о его джинсы. - Я так рада, что ты приехал, - перебиваешь мужчину, всхлипывая. Снова вытираешь щёку о его одежду. Джихун замирает, словно не знает, что делать с тобой и твоим внезапным признанием. - Прости, что не отвечала. Я и вправду не слышала. - Пи не отвечает, однако внезапно чувствуешь его пальцы в своих волосах. Осторожно касается твоей головы, словно боится, что она рассыпется в тлен при более основательном прикосновении. - Ты надолго? - К сожалению, нет, - тихо отвечает Джихун. - Через четыре часа у меня самолет до Бангкока. Вздыхаешь. Безумно жаль, что у тебя так мало времени, чтобы вот так полежать на коленях Пи. Впервые за несколько дней тебе стало спокойно и тепло - настолько, что чувствуешь, как потихоньку начинаешь погружаться в лёгкую дрёму. - Ты захлопнешь за собой дверь? - бормочешь, не открывая глаз. - Конечно, - заверяет тебя Джихун, продолжая перебирать пальцами твои волосы. - Ни о чём не беспокойся.

***

Открываешь глаза, когда в квартире уже не осталось и следа от Джихуна. Потягиваешься, садясь на диване и осматриваясь по сторонам. Наверное, Пи разозлился из-за того, что ты так глупо себя повела да ещё и не отвечала на его звонки. Закрываешь глаза, запуская пальцы в волосы и пытаясь сосредоточиться. С облегчение выдыхаешь, вспоминая, что, вопреки твоей обычной несдержанности, ничего особо криминального не наговорила Джихуну ночью. Поднимаешься на ноги, прикладывая тыльную сторону ладони к раскалывающейся от боли голове, и направляешься на кухню. Там достаёшь из холодильника воду и делаешь несколько жадных глотков. Зачем Пи вообще к тебе вернулся? Тем более, что ему нужно было улетать уже через несколько часов. Вспоминаешь, как он сказал о том, что волновался за тебя, и улыбаешься. Джихун волновался за такую идиотку, как ты. За идиотку, которая даже была не в состоянии о чём-то с ним поговорить. Это настолько приятное откровение, что вдруг чувствуешь лёгкий прилив сил. Осматриваешь до нельзя запущенную кухню и понимаешь - если с чего-то и нужно начинать новую жизнь, то именно со своего жилища. Тем более, что физическая работа сейчас тебе совсем не повредит. Весь день что-то трёшь, моешь, выбрасываешь, перебираешь, а затем с удовлетворением осматриваешься по сторонам. Уставшая, потная и взлохмаченная падаешь на диван. Работа по дому немного оттягивает мрачные мысли, однако не до конца. В какой-то момент чётко ощущаешь, что попросту свихнёшься, оставаясь наедине со своей бедой в этой квартире. Смотришь в потолок, ощущая сильнейшую потребность услышать голос Пи, услышать хотя бы короткое "здравствуй", однако сдерживаешь свой порыв - если Джихун захочет, то сам свяжется с тобой. Так и происходит - причём, тут же, словно по мановению волшебной палочки. Удивлённо смотришь на табло смартфона, где высветилось имя Пи. Сердце убыстряет ритм, когда ты осторожно отвечаешь: - Здравствуй, Джихун-а. - У меня катастрофически мало времени, - немного раздражённо говорит мужчина, и ты слышишь, как он тут же на фоне отдаёт кому-то указание насчёт своего сценического костюма. - Как у тебя дела? Как назло, не можешь быстро сформулировать ответ. Наверное, из-за шока, в котором пребываешь. Абсолютно не можешь понять, что вообще происходит. Джихун никогда никому не звонит в перерывах между выступлениями или съёмками. Он всегда предельно сосредоточен на работе, и здесь нет места никаким "левым" звонкам даже семье, не говоря уже о таких незначительных для него людях, как ты. Хлопаешь ресницами, чувствуя себя какой-то полной тупицей. - Ничего. Вот квартиру убрала, планирую идти выносить мусор,- отвечаешь первое, что приходит на ум, и тут же морщишься от собственной примитивности. - Хорошо, что занялась уборкой. Тебе нужно отвлечься, - заявляет Пи, и тут же снова делает кому-то замечание. На фоне вообще стоит какой-то грохот, и ты то и дело жмуришься от неприятного лязга. - Тебе нужно хорошенько отдохнуть, - вновь появляется на связи Пи, прежде чем снова вступить с кем-то из стаффа в жаркий диспут. - Оппа, я и так отдыхаю, - говоришь, гадая, слушает ли тебя Пи вообще или уже нет. - Нет, не так "отдохнуть", а съездить на пару дней в какое-нибудь SPA, например. Размять косточки, заняться собой. - Джихун-а, я не думала о таком. Наверное, - растеряно лепечешь, - я даже была бы рада куда-то поехать, но сейчас абсолютно не время... - Чёрт, мне нужно бежать, - перебивает Джихун. - В общем, не переживай - я всё устрою. До связи.

***

Растерянно рассматриваешь билет, зажатый в твоей руке. С момента вашего разговора с Пи прошло всего около двух часов, а курьер уже доставил тебе пакет от Джихуна. Причём, ты в шоке рассматриваешь выбитый на авиабилете пункт назначения - Рим. "Какой-нибудь SPA" вырисовывается не таким уж и каким-нибудь. И главное, что абсолютно не знаешь, как теперь поступить с этим чёртовым билетом. Одно дело Япония, совсем другое - Италия. Начиная от финансовых расходов и заканчивая... Чёрт, ты не знаешь, почему Пи выбрал такое место для твоего восстановления, однако почему-то предстоящее путешествие крайне тебя смущает. Конечно, поздно притворяться порядочной девушкой, но и полной содержанкой становиться тоже не хочется. Пи и так оплатил больничные счета и похороны отца. При всей твоей безумной благодарности ему, ты всё равно чувствуешь себя весьма неловко из-за подобной щедрости. Теперь же Джихун, ко всему прочему, ещё и оплачивает тебе релаксацию в Европе. Для чего Пи всё это делает? Неужели он сам не понимает, что такая забота о тебе - перебор? Можно, конечно, предположить, что мужчина из тех, кто любит опекать сирых и убогих, однако как-то совсем не хочется окончательно считать себя таковой. Да и почему-то терзают сомнения, что всё не так просто. Уже не так просто. А точнее - гораздо сложнее, чем раньше. Ты окончательно запуталась и в себе, и в Джихуне, и вообще во всей своей идиотской жизни. Шумно выдыхаешь, бросая билет на стол и падая спиной на диван. Может, до завтрашнего вечера ты ещё и передумаешь, но сегодня страшно хочется просто закрыть глаза и проспать до новой эры. До эры, когда ты наконец начнёшь хоть немного понимать причины поступков Джихуна.