Nobody told me I could fall

      Прости, Том… Ты всегда был и будешь вторым, а я не хочу… Я сделала аборт… Я не хочу ребенка от такого… Может когда-нибудь найдется та, которой будет достаточно… Я не хочу… Прости…       Это был мой любимый кошмар, если вообще можно так назвать что-то настолько ужасное, что каждый раз после пробуждения мне просто не хотелось… Мне просто не хотелось просыпаться. Вообще. Это были не просто изображения откуда-то из подсознания, нет. Это были воспоминания. Удивительно точные и четкие. И это делало эти кошмары невыносимо страшными. Словно мозгу доставляло маниакальное удовольствие проигрывать их снова и снова, словно он, подобно опытному криминалисту, старался рассмотреть их со всех сторон, с каждого угла, найти, выцепить, какую-то важную деталь, которую он, видимо, упускал, и заставлял меня пересматривать этот ужас.       Обычно мне удавалось проснуться в самом начале, как только Сьюзан входила в комнату. Но сегодня, изможденный практически бессонной из-за грозы ночью, я вынужденно испытал полный набор наслаждений. Мне пришлось пережить это снова, выслушать, насколько я жалок и ничтожен, что я всегда был и буду вторым, и даже роли мне достаются, только если от них кто-нибудь откажется. Она беззастенчиво, я бы даже сказал, цинично (спасибо, мозг) рассказывала мне о своих планах на жизнь, о том количестве ролей, которые она из-за меня не получила, и в конце концов призналась, что уже около года изменяет мне с моим лучшим другом. Бывшим лучшим другом. Даже в отношениях с любимой девушкой я стал вторым, она предпочла меня другому. Что же удерживало ее со мной все это время, спросите вы? Да, я тоже это спросил. И тут же пожалел, что сделал это.       Ребенок. Она носила моего ребенка, и не решалась мне об этом сказать до тех самых пор, пока Рич не поставил ее перед выбором: он или я. Сьюзан сделала аборт и в этот же вечер собрала вещи и убралась из моего дома. И моей жизни.       А я напился так, как не пил до этого никогда в жизни, и выкинул коробочку с купленным незадолго до этого обручальным кольцом в разожженный камин. Когда на следующий день уборщица выгребала уголь, она не заметила закоптившийся ободок и выкинула его с прочим мусором. Там ему и место.       Я глубоко вдохнул, стараясь успокоить бешено рвущееся наружу сердце, и открыл глаза. В спальне было еще темно – дождь за окном никак не унимался и небо застилали тяжелые тучи, не пропускавшие ни лучика солнца. После такого милого сна белый потолок моей спальни казался полотном великого живописца, краски которого завораживают настолько, что от него невозможно оторвать взгляд. Я так и лежал, не в силах пошевелиться, исследуя каждую микро трещину на недавно побеленном потолке и с удивлением (откуда он взялся?!) рассматривая сына (или дочь) Питера, вьющего паутину в углу, до тех пор, пока тиски ночного кошмара не ослабли, и я в первый раз спокойно и свободно вдохнул. Пожалуй, пришло время поговорить об этом с моим терапевтом. Хотя, помня испытующий взгляд, который он время от времени бросал на меня во время наших сеансов, еще пара душещипательных историй, и он сдаст меня на попечение антидепрессантам и докторам в плюшевых комнатах.       Я усмехнулся своим мыслям и потянулся.       Control freak. Звучит почти как диагноз. К сожалению, слова и поступок Сьюзан и ужасное происшествие в Гвинее настолько глубоко врезались в мою память, что им удалось превратить меня в кого-то другого. Кого-то, кто мне не нравится, и кого я стараюсь держать в узде и не показывать людям. Никому, кроме психотерапевта, который подписывал договор о неразглашении. И… Ариэн.       Слева от меня послышалось глухое бормотание, и тоненькая ручка обхватила меня за пояс.       В такие минуты мне кажется, что эта девушка умеет читать мысли.       Стараясь не шевелиться, я опустил взгляд вниз, и все мое зарождавшееся веселье улетучилось. Пусть в комнате и стоял полумрак, но тоненькие светлые шрамы, оставшиеся от царапин на руке, я различить смог. Я провел пальцем по самому длинному шраму и сглотнул комок, непонятно откуда появившийся в горле. Боевые раны. Плата за то, что она получила работу своей мечты. Цена моей невнимательности и неосторожности.       Идиот.       Уверен, если бы не возглас администратора, если бы я не заметил того первым, она бы мне и не сказала, что что-то произошло. Если бы я не настаивал, она бы, наверняка, вообще бы мне ничего не рассказывала. Даже, кажется, имя ее мне Люк первым назвал. Ариэн.       Я на секунду задумался, припоминая уже отдаленные события.       Да, точно.       Размеренное теплое сопение мне в плечо отвлекало, и я, пытаясь не разбудить спящую под боком девушку, повернулся так, чтобы лежать с ней лицом к лицу, нос к носу.       Ари… Она меня завораживала. Было в ней что-то такое, чего я еще не смог понять. Профессионализм. Очень интересно, что она под ним понимает? Насколько профессионален я?       Кажется, Ариэн действительно читает мысли, причем постоянно, потому что она снова что-то пробормотала на итальянском, кажется, и помотала головой.       Я тихо засмеялся – ну вот, и актер-то из меня никудышный, и, задержав дыхание, словно оно могло спугнуть нас обоих, приблизился к ней и мягко прикоснулся своими губами к ее. Даже спящая, она не разомкнула губ и не подпустила меня ближе. Только когда я отдалился, она провела кончиком языка по нижней губе и едва прикусила ее.       Усмехнувшись, я чмокнул ее в нос, и тогда Ари с тихим стоном открыла глаза. Ее сонный, рассеянный взгляд несколько секунд блуждал по моему лицу, но потом ее глаза в ужасе округлились и с громким возгласом она отскочила от улыбающегося от уха до уха меня к противоположной стороне кровати.       - Merda! Мы… мы не… - она заглянула под одеяло, ища там улики преступления, совершенного предыдущей ночью, и когда вынырнула из-под него снова, помотала головой, - мы не.       - Мы не, - я кивнул, сделав ударение на отрицательной частице. - Боюсь прозвучать самоуверенно, но если бы мы да, то ты бы запомнила.       Она пораженно уставилась на меня, словно не могла поверить, что я сказал такую глупость, но потом усмехнулась и пропела:       - Говорят, с мужиками такое случается. Знаешь, один раз из пяти. Performance issues.       Я расхохотался в голос и запустил в нее подушкой.       - О нет, я не верю, что ты это сказала!       Смеясь, я перекатился на свою сторону и поднялся с кровати, не обращая внимания на ударившуюся мне в спину подушку.       - Хочешь блинчиков? – я повернулся к еще сидящей на кровати девушке и снова зашелся в приступе смеха, поймав ее ошеломленный взгляд на своей футболке. - Что такого? Я же говорил, что люблю Гуфи.       - Какие планы на сегодня? – прошамкал я, заглатывая еще один блин. - У меня сегодня съемки только во второй половине дня, до шести вечера я абсолютно свободен.       - Я хотела пробежаться по набережной, но за окном такая погода, - Ариэн передернула плечами. - Потом мне надо съездить к Тео, мы вчера… - тут она запнулась и залилась румянцем, уставившись в свою чашку. Я вопросительно посмотрел на нее, но Ари лишь помотала головой и отмахнулась, - мы вчера не успели кое-что обсудить. Люк хочет, чтобы я перевела его на такой же контракт, что и у тебя, чтобы абсолютно все его дела перешли в мое распоряжение, а он… Мне, наверное, нельзя обсуждать это с тобой, да?       Я так сильно сжал вилку, что мне показалось, она погнулась посередине, и выдавил улыбку настолько широкую, насколько я был способен с полным ртом блинов и полной грудью поднявшейся ярости.       - Ничего страшного, я не против.       Но момент уже был упущен, и Ариэн замолчала, делая вид, что заинтересована тем, что рассказывали дикторы BBC.       Я убью Уиндзора. Я убью его Тео Джеймсом, сожгу их трупы и…       Я глотнул чая и постарался успокоиться.       Я должен быть рад за Ари, должен быть горд тем, что ей дают начинающих актеров и, наверняка, предоставляют полный простор действий.       - Может быть ты нас познакомишь? – вырвалось у меня раньше, чем я мог себя остановить.       - Ты уверен, что хочешь? Тебе лучше поспать, раз у вас сегодня ночные съемки.       - Я посплю в трейлере, чтобы не терять времени. Вызывай такси, я хочу познакомиться с юным дарованием.       То недолгое время, что мы ехали до съемочной площадки второй части фильма «Дивергент» (стыдно признать, но я не смотрел первую), Ариэн увлеченно рассказывала мне что за подарок для Чарли приснился ей сегодня во сне. И пускай ее план был совершенно не воплотим в жизнь, если бы нам удалось это провернуть, подарок получился бы, несомненно, умопомрачительный.       Пока мы были в Лос Анджелесе, Ханнэм прислал нам приглашение на вечеринку по случаю своего дня рождения. В самолете, открыв его письмо, Ариэн в голос расхохоталась и заявила, что давнишняя угроза Джима нас свести начинает воплощаться, потому что в приглашении мы были указаны вместе, как пара, без возможности выбрать «+1».       Я надеялся, что где-нибудь за неделю до торжества Чарли опубликует список магазинов или благотворительных организаций, как это делали многие мои знакомые, и мы просто купим что-нибудь, что ему нужно или перечислим деньги в организацию, которую он представляет, Ариэн загорелась идеей подарить ему что-нибудь особенное, выбранное специально для него, заявив, что «благотворительность подарку не помеха. Первое по твоей части, Том, а второе я возьму на себя». Видимо, эта проблема ее действительно волновала, раз один из возможных (невозможных) подарков ей даже приснился.       Обстановка на съемочной площадке «Инсургента» была намного спокойнее, чем на нашей – никаких фанатов, ограждений и охраны. Собственно съемочной площадкой служил старый склад, который находился здесь лет пятьдесят, если не больше, и уж точно не был возведен специально для съемок. Завидев нас издалека, Ричард, администратор площадки, с которым Ариэн познакомилась вчера, махнул паре вышибал у входа, чтобы они пропустили нас.       Внутри склада царила абсолютная тишина: видимо, они снимали что-то прямо сейчас, потому что Ариэн приложила указательный палец к губам и, взяв меня за руку, поманила за собой в темноту только одного ей известного прохода.       Видимо, она все-таки заблудилась, потому что после нескольких минут плутаний мы вышли прямо к месту съемок: это было некое подобие комнаты, стены которой были раскрашены белой краской. За исключением световых экранов и прожекторов в кадр попадали лишь стол и два стула, стоявших с обоих его концов друг напротив друга. На одном сидел обнаженный по пояс парень, перемазанный с ног до головы бутафорской кровью и грязью, с руками, заведенными за спинку стула и скованными наручниками, на другом – Тео Джеймс. Между ними лежал бутафорский пистолет, направленный дулом на светловолосого.       Черт, если по сценарию светловолосого сейчас полагалось убить, то Тео был не настолько плох, насколько я думал. Выпяченная вперед челюсть, раздутые ноздри, тяжелый взгляд – он явно ненавидел того, кто сидел перед ним. И он не поколеблется ни секунды перед выстрелом.       «Снято!» - воскликнул режиссер откуда-то из затемненной ниши и напряженные фигуры актеров расслабились, а пространство вокруг нас наполнил так мне знакомый рабочий гул. Джеймс улыбнулся светловолосому и что-то ему сказал, указывая на нас. Парень развернулся, поднялся со стула, без труда расцепив поддельные наручники, и неторопливо направился в нашу сторону.       Дважды черт: он был хорош. Высокий, широкоплечий и крепко сложенный – его тип идеально походил на роль плохого парня. А шесть кубиков пресса на животе вызывали во мне непреодолимое желание зарыться с головой в мое домашнее одеяло и просидеть там всю оставшуюся жизнь. Конечно, для роли Кориолана мышечной массы я набрал, но этот… Будем объективны, он, конечно, не был Аполлоном, но Ахиллесом был приличным.       Не отрывая взгляда от моей спутницы, парень подошел прямо к нам и, на секунду остановившись, чтобы исподлобья посмотреть Ариэн в глаза, обхватил ее за талию, совершенно не заботясь о чистоте ее одежды, и, притянув к себе, поцеловал прямо в губы.       КАКОГО Х*Я?!       Меня, казалось, парализовало, потому что я не только не мог от них отойти, я не мог оторвать взгляда от целующейся пары.       Какое право он имеет к ней прикасаться?! Почему она, в отличие от моих поцелуев, отвечает на его?! Когда они вообще успели познакомиться, нахрен, и почему я о нем ничего не знаю?!       И почему меня это вообще волнует, черт подери?!       Почувствовал ли белобрысый на себе мой испепеляющий взгляд или только лишь на секунду оторвался от Ариэн, но как только их губы разомкнулись, она, густо покраснев, отошла от него на полшага.       - Я весь вечер себя корил за то, что вчера не сделал этого, - прошептал он, прислонившись своим лбом к ее.       Австралиец.       - Вчера момент был более подходящий, - прошептала она в ответ и повернулась ко мне. - Джай, это Том, я с ним работаю. Том, это Джай Кортни, он работает вместе с Тео.       «Я с ним работаю…». Отлично.       Я поймал на себе настороженный взгляд Джая. Англичанин. Что бы ни говорили, неприязнь между бывшими колониями, рабами и работорговцами, заключенными и надсмотрщиками, бунтарями и офицерами всегда существовала и будет существовать. Политика – да, дипломатия, этикет в конце концов, но неприязни, у некоторых переходящей в ненависть, озлобленности, вшитой в ДНК, не извлечь ни одному философу, доктору или президенту.       - Очень приятно, мистер Хиддлстон. Извините, что вчера лишил вас ужина с этой красавицей, я не смог лишить себя удовольствия от общения с ней, - он протянул мне ладонь для рукопожатия, второй обхватывая Ари вокруг талии.       - Ничего страшного, Джай, - сжав его ладонь так сильно, как только мог, я красноречиво сжал вторую в кулак и вытянул ее вдоль тела, чтобы этот жест остался незаметным для Ариэн, но красноречиво-очевидным для него. Как же я все-таки стар для подобного. - Если бы я об этом знал, я бы этого не допустил, поверь мне.       Кортни хмыкнул, принимая вызов, и, отпустив мою ладонь, повернулся к Ариэн и звонко чмокнул ее в щеку.       - Может быть тот ужин, что ты мне должна, перенесем на обед? Я на сегодня уже закончил.       - Без проблем. Переодевайся, я подожду тебя здесь, - пробормотала она, не отводя от меня пристального взгляда, и как только Кортни скрылся за одним из темных поворотов, подошла ко мне и взяла меня за руку. - Том, прости пожалуйста, я не… Я не хотела…       - Хотела, Ари, - я успокаивающе улыбнулся и сжал ее руку в ответ. - Позволишь? – я осторожно провел пальцем по ее нижней губе. - У тебя грим остался.       Ариэн кивнула в ответ и слегка приоткрыла губы. Я обвел их своим пальцем, словно мое прикосновение было способно стереть с них вкус чужих губ, и провел от их уголка вверх по скуле. Ее дыхание сбилось, а точка пульса в горловой впадинке, не закрываемая воротом кардигана, ускорила свой ритм. Проведя ладонью вниз, по горлу, я положил на нее большой палец и с удовольствием заметил, как скачет пульс от одного лишь моего прикосновения.       Ари едва заметно приблизилась ко мне и провела своей ладонью по моей еще небритой щеке.       - Том, я…       - Я готов, - вынырнувший непонятно откуда Кортни положил свою ладонь поверх ее и отнял от моего лица. - Тео передал тебе какие-то документы. Мы идем?       - Да, я… Том? – она снова подняла на меня глаза. - До вечера?       - Конечно, Ари, до вечера.