Коллекция драбблов: «Вот такая справедливость»

Сны все еще не лечат. Смирись. Эффи была неправа, когда говорила об этом, как о спасении от боли и страданий. Только хуже, Китнисс. Каждую ночь одно и то же. Как только еще не сошел с ума? Сон теперь для тебя является лишь местом, где мечты сбываются на самый короткий срок. Но и этого достаточно. Хотя, кого ты обманываешь? Все еще плохо, Пит. Два часа ночи, а у тебя руки опускаются. Чиркаешь что-то в тетради, пусть давно забыла причину. Плед не греет, а когда начинает, ты сбрасываешь его с плеч, лишь бы не уснуть. Хуже некуда, Китнисс. Что же будет утром? «Я так давно хотела обнять тебя...» — шепчет она, улыбаясь, а ты веришь, как маленький ребенок. Протягиваешь ей руку и ждешь, когда она подойдет. Ждать — все, что тебе осталось. Китнисс стоит на месте, глупо улыбаясь. Теперь уже видно трещину в ее улыбке. Дорогой, смирись. Не борись. Уже потерял. Устала. Ты можешь позволить себе эти десять минут сна на кровати. Иди, полежи всласть, почувствуй опять тот ужас, который испытала прошлой ночью. Давай. Эта терапия раз и навсегда отобьет у тебя желание спать, а потом и жить. Поднимаешь плед с пола и укутываешься им на ходу, затем падаешь на кровать и закрываешь глаза так быстро, как только можешь, лишь бы не видеть Пита. Он уже преследует тебя, дорогая. Это похоже на болезнь. Китнисс плачет, продолжая улыбаться. Стоило только тебе к ней прикоснуться, как из ее рта вырывается кровавый кашель, а на плечо, в месте контакта, появляется огромная рана. «Я люблю тебя», — шепчет она еще тише, испуская последний дух. Ее тело падает вниз, в лужу крови. У тебя перехватывает дыхание. Сжимаешь кулаки и медленно отступаешь, но что-то мешает. Поворот — и ужас в глазах играет: трупы всех двадцати трех участников проклятых игр просто аккуратно положены на идеально чистый белый пол. Рука онемела. Ты просто упала вниз, как в кроличью норку Алиса, в свое время. Глупый Кэрролл... Но ты не совсем Алиса, да и место, куда ты попала, не совсем Страна Чудес. Быстрее, Лес Мертвецов, а ты — почти невинный маньяк, заработавший немалую славу, убивая чьих-то любимых. Как тебе такое? Хороший сон. Пит не увидит, жаль. Ты закрываешь глаза и пытаешься проснуться, пока не случилось что-то плохое, но чувствуешь, как в руках появилось нечто холодное. Боишься? Откуда в тебе столько человечности? Пальцы в крови. В крови тех, кто не должен был умереть. Нет, это только твоя участь. Ты и только ты имел полное прав умирать, но не они. Точно не Китнисс. Она должна была жить... Если бы не ты. Пит, вся вина в том, что ты скрыл от себя самого ту реальность. Ты не хотел быть с ней, лишь обмануть, а потом, украдкой, перерезать горло. Молодец, все правильно. — Я не хотел этого делать! Хватит! Перед глазами он, самый близкий, но с одной лишней дыркой в теле. Или с двумя. Да, его грудная клетка насквозь пробита. Огромное лезвие торчит из тела, а в твоей руке сломанный меч. — Нет, — тянешь ты, отходя назад и бросая на пол обломок. Задыхаешься. Мотаешь головой, а слезы сами... Спотыкаешься о свою же ногу и падаешь, в ужасе смотря на умиротворенного Пита, все еще стоящего на месте. Он будто не знает, что с ним приключилось. Опять холодно. Вы просыпаетесь ото сна и долго сидите на кровати, смотря в стену. Приводите дыхание в порядок, вспоминая весь тот ужас из сна. Все так отчетливо, словно случилось в реальности. Дрожь пронзает ваши тела. И сразу срываетесь с места к двери, в ужасе нажимая на дверную ручку. Миг и... Вы смотрите друг на друга и внутри радуетесь, не показывая виду. Дыхание сбилось, ноги подкашиваются... Китнисс падает на колени, мотая головой, закрывая рот руками. Только не подходи к ней. Дай ей успокоиться самой. Не усугубляй. Ты же хотел забыть! — Я рядом. Все хорошо. Никто ничего тебе не сделает. Это нереально, а я всегда рядом с тобой в любом месте. Все будет хорошо. Я обещаю, — тараторишь, жутко нервничая. Ты еще сам не пришел в себя, но уже пытаешься помочь ей. Нет, это неправильно. Погубишь себя, Пит. Китнисс дрожит, уткнувшись в твое плечо. Боль в сердце вернулась. Опять.