Дурак ты, Фрейд!

За окном ярко сверкало солнце. Лучики небесного светила, прорывающиеся сквозь узорчатую тюль, резво бегали по большой квартире, создавая весёлые блики на стенах и мебели. Получилась какая-то сказочная картина, дополняемая звонким щебетанием птиц за окном. В одной из комнат этой квартиры-дворца лежал мужчина, изучающий черты лица женщины, мирно спящей на соседней подушке. Роман Фрейдин (а это был именно он) мог вечно смотреть на свою прекрасную Аню, сумевшую связать его узами брака, чему он был нескончаемо рад. С появлением её, он наконец-то понял, что такое настоящая любовь и волнение за любимую. От любимого занятия Рому отвлёк детский плач, доносящийся из соседний комнаты. Прошли считанные секунды, а гениальный психолог был уже в той самой комнате и держал на руках маленького ребёнка, одетого в светло-голубой костюмчик. - Вадим, зачем же ты плачешь, мой дорогой? У нас мама спит, а ты шумишь. Давай не будем маме мешать, хорошо? - мальчик перестал плакать и внимательно слушал папу, изучаю его взглядом. - Какой же ты у нас умный. Прям как я. Папа ведь у тебя умный, да? А красивый ты как твоя мама. Таких как она больше нет, поверь мне. Знаешь, когда её увидел, сразу полюбил, честно тебе говорю. Ты себе тоже умную и красивую девушку ищи, от взгляда на которую на сердце сразу тепло становится. Понимаешь, Вадик, такую как мама ищи. - Ромочка, ребёнку всего годик, а ты его учишь девушку выбирать. Тебе не кажется это странным? - обернувшись, Рома увидел Аню, стоящую возле двери, на её лице сияла улыбка. - Пусть ребёнок с детства знает как нужно выбирать девушку, чтобы не ошибиться. - Наш папа неисправим, Вадик, - сказала молодая мать и поцеловала сынишку. - Доброе утро, мои хорошие. - Доброе утро, любимая, - их губы нежно соприкоснулись. - Конечно, я неисправим. Вспомни нашу свадьбу. - Такое не забывается. Тогда ты всех заставил поволноваться. Я тебя вообще была готова убить. В стенах ЗАГСа в очередной раз зазвучал известный всем марш Мендельсона. Жених с невестой, их друзья и родные, доныне ждущие своей очереди в большом светлом зале, последовали в помещение, расположенное за открывшимися дверьми. - Согласны ли Вы, Роман Витальевич, взять в жёны Кораблину Анну Николаевну и быть с ней в радости и горе до конца дней своих? - Нет, - совершенно спокойно и серьёзно ответил Фрейд. В зале мгновенно повисло молчание. Все собравшиеся гости смотрели то друг на друга, то на виновника сего потрясения. Аня стояла неподвижно, немо смотря на Романа, в глазах начинали поблёскивать слёзы. Сумев собраться с мыслями, Галчанский вышел вперёд и начал говорить, желая вразумить друга: - Какого чёрта, Рома?! Что ты творишь?! Какое "нет"?! Ты вообще в своём уме?! Ты себя слышишь?! - Я себя прекрасно слышу, Слава. Просто я не готов. Не готов расставаться с Аней даже после смерти. Мы будем вместе и на том свете. А вы что подумали? Неужели так тяжело понять мои слова? Всё ведь предельно ясно. - Дурак ты, Фрейд! - лишь сказала Аня. - Нет, дурака бы ты не полюбила и замуж не согласилась бы выйти, - весело сказал Рома и обнял Аню. - Вот неужели нельзя было нормально расписаться, а не устраивать твои бесконечные опыты над людьми? - Можно, но это было бы не в моём стиле.