USER

В нас бросаются камнями; мы разбиваемся о камни; мы сами - камни. - Тиффани, погоди! - кричит мне вслед Джессика. Забавно, но что ей от меня надо!? Что всем постоянно от меня нужно?! Сестра догоняет меня, приобнимая за плечи. - Ты все так возьмешь и бросишь? Просто уйдешь? - спрашивает она меня и я поспешно киваю. Я не хочу ничего. Почему, всякий раз, когда я пытаюсь сделать что-то хорошее, то получаю плевок в лицо? Где ебаное вознаграждение за старания?! - Не падай духом, не будь побежденной и... - Это бред! - кричу я и вырываюсь из ее рук. Хорошо, что коридор пуст. Чтобы скрыться от сестры я сворачиваю в сторону на какую-то широкую лестницу. Мне хватает нескольких секунд, чтобы подняться на следующий этаж больницы - второй. Затем, когда я вижу внизу, что сестра не собирается отставать, я поднимаюсь на третий. По пути я встречаю какую-то женщину в белом халате, поспешно обхожу ее и выхожу в коридор. Оборачиваюсь назад - сестры нет. Отлично. У меня снова начинается приступ плача. Я знала, я ждала чего-то подобного! Когда он обращался ко мне, то я чувствовала себя ею. Когда он обнимал и смотрел, даже, когда поцеловал, я видела в его глазах не свое отражение, а Ирэн. Кажется, глупо расстраиваться настолько лишь из-за поцелуя, но... Он успел стать моим смыслом жизни. Я слишком устала жить в страхе, что когда-нибудь, совсем скоро, все это закончится. Хуже всего любить человека, который не отвечает взаимностью. Калум просто идиот. Зачем целовал? - наверно, хотел воспользоваться моей добротой и все в этом духе. Захожу в какой-то кабинет, он пуст. Слишком светло, чтобы страдать, поэтому я, не думая, усаживаюсь на пол в затемненный угол, поджимая под себя колени. Я устала. Устала постоянно настаивать, быть упрямой. Заходить в закрытые двери. Это так глупо. Но... глупо еще потому, что я опять кормлю себя мечтами и надеждами. Почему?! Ведь, когда Калум был еще в коме, я объясняла свою тягу к нему желанием помочь. Так почему я, блять, не счастлива? Он жив, идет на поправку, скоро станет ходить... самое забавное, что возвращая кого-то к жизни, ты сам себе копаешь яму. Это похоже на обменную сделку с дьяволом. Залог своей души за чужую жизнь. И ведь он ни разу не сказал мне спасибо. Неужели все так сложно?! От того, что я стараюсь заглушить свои рыдания, подступает тошнота. Мне жаль, что я сегодня плотно позавтракала. Делаю глубокие вздохи, чтобы неприятное ощущение отступило. Воздух этой палаты пропитан медицинским спиртом и марлевыми повязками. Я ненавижу подобные запахи, ведь они напоминают о боли и крови. Закрываю глаза, прижавшись спиной к прохладной стене. Перед глазами тут же всплывают картины моего прошлого. Калум в зеркальном отражении и надпись "моя". Это какой-то кошмар. Я слышу чьи-то размеренные шаги в коридоре. Приподнимаюсь с пола и обращаюсь в слух. Когда шаги стихают, решаю найти более укромное место. Идти на улицу и тем более домой, в дом Калума, я не намерена. Снова бездомная, как беспородная шавка. Подхожу к двери. Мои губы дрожат, будто меня облили ледяной водой. Ноги - словно вата. Снова выхожу в коридор и наблюдаю за тенью у лестницы. Меня не заметят. Осторожно и тихо иду в другое крыло здания, в обратном направлении от лестницы. - Тиффани? - слышу позади себя и инстинктивно оборачиваюсь. Эштон?! Ускоряю шаг, переходя на бег. Даже не задумываюсь о том, что веду себя, как последняя дура. Ведь я она и есть. Я марионетка, вещь, соломинка, в конце концов, куда ветер подует, туда и склоняюсь. Во что превратилась моя жизнь?! Понимаю, что загнала себя в тупик. Единственный шанс скрыться от разговора - зайти в любой из кабинетов. Решительно открываю дверь - пустая палата. Странно, что я не встретила, опять же, врачей, хотя если вспомнить больничные коридоры - так и должно быть. В палате настежь открыто окно, а простые, белые занавески поднимаются практически к потолку от порывов ветра. - Тиффани, - он так и идет позади. Совсем близко. Не раздумывая, вскакиваю на подоконник и мою спину, затылок и ноги тут же обдает холодным ветром. Вздрагиваю. Третий этаж больницы - это как пятый этаж обычного жилого дома. Высокие потолки и все такое. Смотрю вниз и у меня безумно начинает кружиться голова. Тут не пять этажей, а все восемь. Значит, я плохо считала этажи при беге и это, на самом деле, четвертый. Внизу, по озелененным газонным аллеям ходят люди и врачи в белых халатах. Солнце искрится на оконном стекле, а я стремительно схожу с ума. Мгновение, и дверь в палату быстро открывается. Вижу мрачное выражение лица Эштона. Он видит меня и его лицо озаряет страх. - Тише... все нормально, Тиффани, зачем ты забралась туда? - парень приподнимает руки, ладонями ко мне. Так всегда люди поступают, когда пытаются не делать резких движений. Я тяжело дышу, с силой вцепляясь в оконную раму пальцами. Чувствую пульсацию в висках. Сталкиваюсь взглядом со взглядом Эштона. Он напуган - я напугана. - Эм, спустись оттуда, прошу тебя, - тихо говорит он, но я энергично мотаю головой в знак отказа. Не то что бы я хочу прыгать вниз и покончить жизнь самоубийством, нет. Просто мне страшно идти на компромисс. Я боюсь, что, если спущусь, то произойдет что-то неверное. Мне надоело прятаться от реальности, объясняя свою бредовую жизнь дебильными фактами. С моих губ срывается усмешка. Я так рьяно верю в ложь... и вру сама себе. Постоянно. Тем не менее, Эштон подходит небольшими шагами ближе ко мне. - Зачем ты? - меня не хватает на продолжение вопроса. Думаю, и так все понятно. Парень на секунду опускает взгляд вниз - думает. - Спустись и мы поговорим... - Нет, - отрезаю я. Эштон кивает. - Ладно. Поверь, я... в той же ситуации, что и ты, Тиффани. Но я не прыгаю по окнам, видишь? И... это не значит, что мне не больно и я в порядке. Я невольно прислушиваюсь к его словам, хмурюсь. - Ты видел? - шепчу я и мне кажется, что если я приду в еще большее удивление, мои глаза выпадут из орбит. Эштон коротко кивает. Он внимательно смотрит на меня, как бы контролируя взглядом каждое мое движение, даже то, как ветер развевает мои волосы. Я вижу, как сильно сжаты его скулы. Сейчас его лицо кажется еще больше угловатым, чем обычно. - Как ты все прощаешь? - мои слова звучат слишком дико, словно чужие мне. Уже не замечаю, как слезы стекают вниз по щекам. - Я надеюсь, Тэфф, но это бесполезно, видишь? Их просто тянет друг к другу. Запри их в разные клетки и они все равно окажутся в одной кровати... Эштон так легко говорит об этом, однако я вижу грусть в его глазах, досаду и ненависть. Он крепко сжал кулаки. Так, что побелели костяшки пальцев. Я с силой сглатываю. Как больно. Тем более, пересохло горло. - Чего ты тогда хочешь от меня? - осторожно спрашиваю я и уже рассматриваю для себя варианты выхода отсюда. Хочу избежать всего этого. - Погоди. Просто ответь мне, ты любишь его? - голос Эштона дрожит, срываясь с шепота на полноценный голос и наоборот. Я чувствую, как сердце болезненно бьется о ребра. Так, что даже вздымается грудь. Люблю? Люблю ли... кажется, да, но обяъсните, что значит любить. Я так запуталась, что уже не уверена в правильности моих чувств и ощущений. - Ты молчишь... думаешь? - говорит Эштон уже увереннее, чем тогда. - Ну... - я не понимаю, откуда взялась моя нерешительность, после всего, что я сделала. - А простила бы? - спрашивает он снова и моя растерянность увеличивается. Я не простила собственную мать за измену отцу. Я не простила сестру за один случай из детства и это еще одна причина, по которой мы не общаемся. Я не простила Люка. А Калум? Он причинил мне больше боли, чем все вышеназванные вместе. Я пожимаю плечами и Эштон резко подходит ко мне, обхватывает руками талию и спускает на пол. Все это произошло быстрее, чем я успела среагировать. Отхожу назад и не вижу на его правой руке перстня-печатки. Киваю, но смотрю на парня с непониманием. - Я оставлю это здесь, ладно? - уставшим и тихим голосом произносит Эштон и кладет на подоконник несколько каких-то бумаг. Затем, он незамедлительно выходит из палаты. Я не понимаю, что сейчас происходило. Стараюсь не забивать свою голову посторонними мыслями и одним шагом подскакиваю к окну. На подоконнике, на белом конверте лежит три рекламных флаера трех турагенств. Хмурюсь. Беру в руки белый конверт и вынимаю из него уже оплаченный авиабилет до Берлина на двадцать седьмое число. Это ровно через неделю. Первая мысль, которая промелькнула у меня в голове: мне подарили возможность выжить.