крэкня-3

Они гуляют по ночному саду, и Чешир то появляется, то исчезает, и только мягкое мурлыканье выдаёт его присутствие. Тени деревьев играют на земле, словно разлапистые ноги какого-то лесного существа, и Алиса прямо видит его – высокого, несуразного, с длинными, коленчатыми ногами-стеблями, покрытого спутанной тёмно-зелёной шерстью. На его голове растут не то ветви, не то рога, и в них свили гнездо птицы. Он ступает неслышно, и так же неслышно за ним следует его тень. Алиса завороженно следит за каждым его движением и вздрагивает, когда на плечо ей ложится тёплая... рука? Или лапа? Кота сейчас не видно, и она не знает, в каком он обличье. Она слышит в его голосе смех, когда он, обернувшись кругом, легонько прикусывает ей ухо. Значит, всё-таки Кот... Она спрашивает: – Почему ты такой? – Какой, мрррмяу? Девушка запинается, подбирая подходящее слово. – Ускользающий... – Потому что это я. – Ты кот, – рассеянно отзывается она. – Я не просто кот. – Я знаю... – Чего ты хочешь? – Чешир появляется у неё за спиной и исчезает, едва она оборачивается. – Я здесь. Нет... Здесь. Алиса топает ногой. – Перестань! Я же серьёзно! - Я тоже, – он замирает, давая ей рассмотреть себя, прежде чем снова раствориться в синей дымке сумерек. – Я могу быть разным для тебя. Алиса отворачивается, закусывает губу. И почему то, что поначалу казалось простым, так сложно? Внезапно он возвращается, зовёт её за собой. Нетерпеливо кружится рядом, чуть подёргивая кончиком хвоста, прежде чем углубиться в густые заросли, убедившись, что Алиса следует за ним. – Куда мы идём? – спрашивает она, когда сил продираться сквозь хитросплетение ветвей больше нет. – Уже недалеко, – слышит она его голос где-то впереди. – Смотри. Девушка выходит на полянку, со всех сторон окружённую высокой стеной живой изгороди. Мягко колются ветки тисса, когда она в последний раз раздвигет их, нагибаясь, чтобы пройти. Посередине что-то темнеет. Приблизившись, она видит, что это колодец. Большой и массивный, сложенный из гранитных окатышей и со множеством пор, он похож на муравейник. Наверное, если бы на Луне жили муравьи, то они бы строили такие же муравейники. Хотя... какие глупости лезут ночью в голову, право слово! – Подойди поближе, – подсказывает Чешир, устраиваясь неподалёку. Алиса послушно заглядывает вниз. Там, где глубоко внизу должна быть вода, только чёрный тоннель. Колодец сухой. – Видишь? – Кот снова рядом, заглядывает в лицо, а глаза у него голубые-голубые, волшебные. – Там ничего нет. – Неверный ответ. Это потому что ты не хочешь ничего видеть, поэтому там ничего и нет. На самом деле он сейчас полон, потому что тебя переполняют чувства. Мы в Зазеркалье, а здесь всё не то, каким кажется. – И ты... тоже? – Конечно. Как и ты. Луна выходит из-за туч, и Алиса видит его уже в больше человеческом, нежели кошачьем, облике. Кот встаёт на задние лапы, кладя передние ей на плечи. И, прищурившись, смотрит прямо в глаза – долго-долго, гипнотизирующе. – Когда этот колодец высохнет, ты всё забудешь. Даже если ты будешь хранить воспоминания, со временем они всё равно сотрутся. Поэтому – просто прими это. – Я могу остаться! – восклицает она. – Не стоит, – мягко возражает Чешир, – если ты забудешь совсем, я помогу тебе вспомнить. – И, что совсем запредельно – превращается обратно в кота, устраиваясь у неё на коленях. Мурлычет тихо: – Погладь меня. Когда её пальцы зарываются в пушистую тёплую шерсть, ласково поглаживая полосатую спину, он улыбется. Когда утром Алиса просыпается у себя дома от яркого, бьющего в глаза солнца, она помнит всё – и полную пряности ночь, и луну, плещущуюся в колодце без дна, и тёплый пушистый клубочек на своих руках. И его слова. «Не забывай».