крэкня-3

A place between sleep and awake End of innocence, Unending masquerade That's where I'll wait for you Nightwish - Sleepwalker

Она идёт на цыпочках и старается не шуметь; крадётся вдоль стены, подобрав подол ночнушки, кончиками пальцев рисует на обоях неведомые узоры. А может, и ведомые... Но не ей, а тому, кто видит в темноте. Она оборачивается, надеясь увидеть во тьме силуэт, но ночь черна и приглушает отблеск света, и нет теней, способных выдать гостя. А он ступает неслышно, идёт за ней – след в след, чуть покачивая хвостом. Иногда ей чудится шорох, и она невольно вздрагивает: кажется, так шуршит тяжёлая плотная ткань штор, когда тётушка отодвигает её рукой. Но сейчас глубокая ночь, и никто не будет бродить в нижнем белье по коридорам в погоне за ускользающим сном. Да и сном ли? Дом спит крепко, но чутко – поскрипывают под ногами половицы, тихонько тикают старинные часы в гостиной. Алиса жалеет, что не прихватила с собой огарок свечи, и сейчас вынуждена держаться стены – в темноте знакомые предметы приобретают незнакомые очертания, они растут, теряя свой прежний облик – так, что ей иногда кажется, что это уже и не её дом. Неожиданно она спотыкается обо что-то, хотя точно помнит, что раньше в коридоре этого не было. Наклоняется, чтобы нащупать препятствие и... замирает. Под её рукой явно не отполированное дерево – там что-то влажное и рыхлое, словно... земля? В воздухе ощутимо пахнет прелыми листьями. Не успев додумать, она делает шаг назад... и проваливается спиной вниз: падает, всё ниже и ниже, а мимо проносятся, теряясь далеко наверху – или позади? – листья и ветки, а корни под ней расступаются, открывая путь в глубину... О том, что она вернулась в свой сон, Алиса понимает, когда открывает глаза и видит себя лежащей на ворохе мягкой листвы, а над головой причудливо переплетаются узловатые, покрытые синеватой корой, ветви. Лёгкий ветерок колышет перья папоротников, гонит по траве волны, и среди стеблей, переливаясь всеми цветами радуги, танцуют светлячки. Как в сказке – в её сказке. А значит... Девушка вскакивает, и, подобрав подол, вприпрыжку выбегает на тропинку и дальше, перепрыгивая через корни и кочки – туда, где они впервые встретились. Вспугнутые её шагами, светлячки гасят свои фонарики, прячась в траве, и волшебство рассеивается, словно предрассветный туман. Лес снова приобретает свой обычный вид самого обычного леса. И всё же тут что-то не так. Что-то... Деревья движутся – обступают со всех сторон, закрывают собой лунный свет, и скоро, куда ни глянь – кругом замшелые, тёмные стволы и тянущиеся к ней ветки, а из чёрных провалов дупел на неё глядят зеленоватые огни чьих-то глаз. Маленькие и враждебные. Алиса хочет отступить, но отступать некуда. А деревья всё надвигаются, переговариваясь между собой скрипучим трением, и существа, живущие в них, спускаются с крон на сучья, усаживаются там рядами – так, что ветви кажутся усыпанными желто-зелёными бусинами. Пока её внимание не привлекает кто-то, чей цвет глаз отличается от остальных. И прежде, чем она узнаёт его, в воздухе раздаётся рокот. Усиливаясь с каждой секундой, он вынуждает существ попрятаться назад в дупла. И только когда меж стволов проступает просвет, Алиса понимает, что то был даже не рокот, а кошачье мурлыканье. – Заблудилась? – раздаётся у неё над ухом, и на плечо ложится тёплая, покрытая мехом лапа, чуть покалывая коготками кожу сквозь ткань. – Или испугалась? А может, и то и другое? – Чешир! – Я тоже… скучал, – мурлычет он. – Это ведь ты? – Что, мррр-мяу? – Пришёл к нам и разбудил меня? – Не понимаю… Зачем мне будить того, кто и так спит? – А я сплю? – Конечно, мррррр. Иначе как бы ты оказалась здесь? Алиса лукаво прищуривается, упирает руки в бока. – И ты мне тоже снишься? – Как и ты мне. – То есть, ты… ненастоящий? – продолжает допытываться она. – Я? – Не успевает она и глазом моргнуть, как он оказывается совсем близко – так, что кончики его усов щекочут ей щёку. – Я всегда настоящий, Алиса. Другое дело, каким ты меня видишь. – А докажи! – С удовольствием, мррр-мяу. – он отодвигается, и Алисе становится холодно, потому что его мех больше не греет ей плечи. – Поцелуй меня… и увидишь. Повернув голову, она легко касается губами мягкой кошачьей мордочки, целуя Кота в щёку. Чешир улыбается всё шире и шире, и, когда ей кажется, что так улыбаться невозможно, его улыбка сползает с кошачьего лица, чтобы мгновением позже появиться на дереве. Затаив дыхание, она смотрит, как следом из воздуха появляется его туловище, а за ним – лапы и хвост. Чешир потягивается, и шерсть на его спине взъерошивается – так, что он становится вдвое больше себя. – И? Ты всё такой же! – Раз ты не видишь, значит, ещё не время, – рассудительно замечает он, наблюдая за ней из-под полуприкрытых век. А потом… начинает исчезать, и вместе с ним исчезает всё остальное. Дёрнувшись, чтобы удержать ускользающий прямо из-под ног мир, Алиса путается в цепляющихся за подол кустах и… просыпается. Она дома. В голове всё ещё отдаются эхом его последние слова: – До встречи… в моём сне.