Мечты сбываются

Я гляжу в унитаз, хохоча У меня голубая моча И конец у меня голубой, И ваще я доволен собой!

      Мечты сбываются.        Я всегда это знал. Я верил в это так сильно, что все мои мечты сбылись.        Мне сорок пять, я жив, здоров, обожаю жену и наших детей, у меня есть дом, любимая работа, приносящая хорошие деньги.        Чего мне оставалось желать? Только вселенской славы. Я был согласен даже на посмертную.        Литературные переводчики, все, как один – творческие люди. И я не исключение. Писал кое-что сам, да. Пописывал, переписывал… Перекладывал из стола в портфель. Кое-что даже печатал. Нанимался литературным негром – ненуачё? – бабло капает, рука набивается…        И носился со своим Великим Романом с шестнадцати лет. Десять раз, говорите, Лев Николаевич, «Войну и мир» переписывали? Пацан Вы небритый…        У художников есть понятия «жопись» и «нетленка». Жопись – то творчество, которое хавает пипл, и которое создается бегом-бегом. В нем нет ни смысла, ни души, а если она (нуавдруг?) и есть, то не вывернута наизнанку. Но жопись дает деньги, а это, знаете ли, важный фактор.        Нетленка же – сама душа художника, препарированная, обнаженная и окровавленная. Такие шедевры создаются всю жизнь. И чаще всего никто, кроме самого художника, их не ценит ни баблом, ни эстетическим восторгом.        «Игра» была моей нетленкой. Душа моя и чувства мои. Любовь моя ко всему миру и к каждой его частице в отдельности. Мой тайный проход между мирами. Подземный лаз из серого скучного старого замка реальности в золотой и зеленый мир, который я создал сам – для себя и тех, кого люблю.        Я нянчился с нею восемнадцать лет. Я вылизывал, дописывал, переписывал, перечеркивал. Два раза жёг. Восстанавливал, извиняясь перед собой и созданным миром – ибо знал наизусть. Да я сына Ромкой назвал – Романом!        Годы шли. Копился опыт. Менялось мировоззрение. Переделывалась «Игра».        И однажды оказалось, что роман дописан.        И однажды показалось, что он совершенен.        «Наигениальнейший во Вселенной Литературный Шедевр Всех Времен и Народов», – подумал я-аффтар.        Мир должен был увидеть его, оценить, заценить, восхититься! Мир жаждал признать нового гения – Великого Меня.        Я отнес его в редакцию, где меня уже знали как хорошего переводчика и исполнительного негра. Уже знакомый мне редактор Олег прочел его в два дня, нещадно ткнул носом в стопицот недочетов, согласился с тремя аргументированными доводами, выловил блох, пожал мне руку и обозвал новым Хайнлайном.        Очень скоро я держал в руках толстенький томик в зеленой обложке.        Я чувствовал себя Счастливым. С большой буквы "С".        Еще через месяц на меня свалилась слава (а я еще от счастья автора бумажной книги не отошёл!).        А потом стали поступать предложения, от которых я не мог отказаться.        Я сам себя перевел на три известных мне языка.        И наступил Армагеддец...        Мне позвонили из Парамаунт Пикчерз.        Йииии-ха!!!        МНЕ – ПОЗВОНИЛИ – ПАРАМАУНТ – ПИКЧЕРЗ!!!        А-а-а-лилуийя!        Я в натуре оказался гений.        Здравствуйте.        Меня зовут Тимон Н-ский. Я скромный (!!!) (Аа-а-лилуйя! - Йииии-ха!!!) соавтор сценария нового блокбастера Парамаунт Пикчерз.        Мне пришлось сменить работу.        Из скромного офиса на улице Ленина – на скромный офис в Голливуде.        Раньше моими коллегами были две милые девушки – Инга и Настя.        Теперь мне приходится работать со злыми и циничными мужиками – Майком и Джей-Джеем.        На минуточку! – Майклом Арндтом и Джеффри Джейкобом Абрамсом.        Я боялся просыпаться по утрам – вдруг это только сон? По скайпу велел семье обращаться ко мне «Ваша Гениальность», на крайняк «Великий Инквизитор Обозримой Вселенной».        А потом адреналин выветрился. Человек такая тварь – ко всему привыкает.        Я научился орать на Майка и Дж-Дж., драться с ними на авторучках и клавиатурах и отстаивать все перверсии и нетолерантности своих героев, невзирая на Оскары, Обливионы и Стартреки. Привык каждый вечер бухать с Дж.Дж. по 50 грамм виски и называть это разгулом. Отстоял кандидатуру актера на главного героя. Это было принципиально, вплоть до снятия имени с титров.        Мои дочери фанатели по нему.        Мой сын был похож на него.        Ким Сан Бом нравился мне внешне. Да и сам я в юности был красавчиком. А мой ГГ – Дорцио – был Марти Сью.