"Я на тебе помешан"

      Он вновь наполнил бокалы, наши руки переплелись, мы были так близко друг к другу. "Как же давно я об этом мечтала", - пронеслось в моей голове. Вино в бокале закончилось слишком быстро, и мы вновь отстранились друг от друга. Где-то в памяти пронеслось, что дальше должен быть поцелуй, но в этот момент Лева сам склонился ко мне, его дыхание обожгло сначала щеку, а потом плавно поднялось к волосам, спустилось к шее, вновь поднялось и остановилось на уровне губ. Я не в силах пошевелиться. Он замер, подняв на меня взгляд. Вдруг он резко прижался своими губами к моим, одна его рука легла на мою талию, вторая блуждала по спине, рисуя собой горячие полосы, которые едва не оставляли на мне ожоги. Я не знала куда себя деть, мне нравилось то, что происходило между нами, но сил ответить ему или оттолкнуть не было. Наш поцелуй, казалось, длился целую вечность, лишь изредка прерываясь на горячее и шумное дыхание, начинаясь заново. Губы горели от его движений, раскалялись, пылали, наконец, шок прошел, и хватило сил отвечать на его действия, моя руки заскользили по его рукам и спине. Мы вздрагивали от прикосновений друг друга, но не в силах были оторваться. Это был странный поцелуй: он пах вином, страстью, обдавал жаром, в нем был привкус горечи, надежд, веры и в то же время вкус исполняющейся мечты, вкус самого сладкого, что можно ощутить. Наконец, мы, разгоряченные и смущенные, оторвались друг от друга. Вдруг каждый подумал о своем, в моей голове пронеслось только одно: "Нужно прекращать это безумие, так не должно быть".       За стеной царило веселье, крики ребят говорили о том, что отсутствия Левы никто не заметил. - Наверное, я пойду, да и тебя заждались друзья, нельзя отбиваться от коллектива. - Если пойдем, то вместе, ты тоже коллектив, - Лева прятал взгляд, было видно, что он не знает, что сказать. - Нет, я пойду к себе, я устала, - я поднялась и уже направилась к двери. - Нет, погоди, если я испугал тебя, то я больше не прикоснусь к тебе, прости, я не должен был этого делать, не знаю, что на меня нашло.       Я осталась, постепенно напряжение между нами спало. Вино крепко ударило в голову, нам стало немного легче, казалось, что мы уже забыли о том, что произошло час назад. В дверь постучали, Лева нехотя пошел открывать. На пороге стоял уже изрядно выпивший Шура: - Левчик, а мы тебе звоним-звоним, а ты не отвечаешь, тебя где носит? - Шурик, иди, я что-то устал сегодня, настроения нет, хочу отдохнуть. - Эй, брат, ты здесь не один? Так бери свою пассию, и идите к нам, что тут-то киснете, тем более первый час, а ты еще одет. - Шурик, иди, я один, просто устал - Ну как знаешь.       За Шурой закрылась дверь, и Лева вернулся ко мне. Мы разговаривали друг о друге так, как будто были близкими друзьями всю свою жизнь. Он рассказывал о творчестве и детях, я - об учебе, рабочих поисках. На смену еще недавней моей обиде на него пришла необычайная нежность и вновь проснувшееся желание не отпускать его, быть только для него, только в его руках, только с ним. - Слушай, а может потанцуем? - в глазах Левы опять заблестели искорки. - А почему бы и нет? - Горели глаза, и ты улыбалась... Волшебная ночь бесконечной казалась... - тихонько напевал Лева совсем не так, как звучала эта песня раньше. Вдруг она оказалась необычайно трогательной и лиричной.       Казалось, что весь мир был только в его глазах. Мы, находясь на пионерском расстоянии друг от друга, ощущали каждой клеточкой тела необычайно притяжение. Я начала понимать, что нужно действовать. Пан или пропал. Я выпустила из своей руки его руку, и обеими руками обняла его за шею. Его руки нежно скользнули мне на талию, а глаза как будто спрашивали: "Можно?". "Ни о чем не спрашивай", - вторил ему мой взгляд. Лева понял, что я уже нахожусь в его власти.