Ты не попрощался

Всё должно было быть хорошо. И никак иначе. Они вернули Генри. Это и была их цель – спасти Генри, маленького мальчика, сердце которого было чище, чем у них всех вместе взятых, привезти его домой, к тем, кто его любят. К счастью Голда, Эммы и Генри, им также удалось найти Нила. Аврора, Филипп и Мулан нашли его и как-то вылечили. Теперь он вернулся с ними в Сторибрук. Это было долгое путешествие – похоже, они отсутствовали целый год, хотя, ощущалось это дольше. Но все вернулись домой, немного потрёпанные, уставшие, немного более тихие, чем обычно, но в целом всё было хорошо. Нужно было возвращаться к нормальной жизни. Легко сказать. Ну, по крайней мере, так казалось Эмме. Возможно, ей бы удалось снова стать обыкновенным человеком, который живёт нормальной жизнью и каждый день ходит на работу. Возможно, она бы чувствовала себя безопасно, прогуливаясь в лесу, а не вздрагивала каждый раз, когда мимо пролетит птица или замирать, потому что ей показалось, что дерево только что пошевелилось. Возможно, она бы не волновалась о Генри так сильно, постоянно названивая Нилу, Реджине или Голду, если он был с кем-то из них, чтобы убедиться, что он в порядке. Возможно, она могла бы наслаждаться компанией Нила немного больше, не чувствуя напряжение между ними, когда он был рядом, и, когда он уходил, не беспокоиться, что он больше не вернётся. Да, если бы всё действительно закончилось, она могла бы снова жить нормальной жизнью. Но вернулась Тамара. Никто не знал, что случилось с Грегом, даже после того, как они уничтожили Пена. Дэвид и Голд поклялись, что видели его во время битвы, а Реджина сказала, что он, наконец, понял, что они не виноваты в исчезновении его отца. Она сказала, что это сломало его, уничтожило, она видела, как он упал, корчась от боли. Он снова потерял своего отца. Эмме, как и остальным, казалось, что он больше не встанет на их пути. Но Тамара была здесь и она была очень опасна. Она прибыла в Сторибрук, раздражённая, что их план провалился, а магия никуда не исчезла из маленького городка. Злясь из-за их проигрыша, она напала на Эмму, используя единственное, что могло сработать наверняка – волшебство. Ей удалось пробраться в полицейский участок так, чтобы её никто не увидел, и оставить шоколадный кекс на столе Эммы. Шериф пришла и, думая, что это подарок Дэвида, не стала волноваться и откусила кусочек. Последним, что она помнила, была Тамара, стоявшая над ней. Улыбка красовалась на её лице. К счастью, Дэвид был в офисе и он повалил Тамару на пол, сразу же заковав в наручники. Но, к сожалению, всё было уже сделано. Эмма упала, закрыв глаза, и выглядела так, словно больше никогда их не откроет.

***

Он находит её всю в слезах однажды ночью, на палубе. Их дружба – даже не так, их понимание – очень хрупкое, и он не уверен, достаточно ли они близки. Но её родители уже спят в каюте (хотя он и не знает наверняка, будь он проклят, если войдёт к ним), и он сомневается, что Реджине или Голду есть дело до её слёз. Он гадает, почему его самого это волнует. - Я знаю, что это глупо, - говорит она, не поднимая взгляда. – И я знаю, что от этого не легче, но я так скучаю по нему. Он не спрашивает, кого она имеет в виду: Нила или Генри. Скорее всего, их обоих. - Это не глупо, милая, - отвечает он. – Это так… по-человечески. Она бросает на него взгляд: - Это отстой, - как ни в чём не бывало, отвечает Эмма. Он не смеётся: - Согласен. - Ненавижу быть человеком. Ненавижу чувствовать себя так, - она встаёт. – Мне надоело бояться за Генри, скучать по нему, мне надоело… - она останавливается и делает глубокий вдох, словно сейчас снова заплачет. – Я ненавижу это. - Это? Её взгляд останавливается на нём. - Это, - повторяет она. Его желудок сжимается. Это всегда присутствовало, преследовало каждый их разговор и момент между ними, но ни один из них ещё не заговаривал об этом. Если о чём-то не говорят, этого не существует, правда? «Мила», - повторяет ему его совесть, но на этот раз это звучит как шёпот, и он, не обращая ни на что внимания, наклоняется ближе. Сомневаясь, она делает то же самое. Для неё это такая редкость – сделать шаг навстречу. Как и для него. Они оба избегают любви, как чумы, но, несмотря ни на что, они здесь. - Чтобы ты знал, - говорит она перед тем, как их губы прикоснутся, - это ничего не значит. Нет ничего важнее, чем спасение Генри. Ему приходится спрятать улыбку – это так на неё похоже. - Согласен, - повторяет он и, чтобы она не успела передумать, обнимает её за талию и притягивает ближе к себе, пока её губы не оказываются на его губах.

***

Эмма всегда была ярким человеком. Снежка не может представить её, не бегающей где-то, готовой побороть очередного демона, не играющей с Генри или не готовящей очередной план по спасению Сторибрука. Глядя, как её дочь лежит на больничной кровати, бледная, как стена, Снежке приходится бороться с желанием свернуться в калачик и зарыдать. - Где Тамара? – спрашивает Нил. Снежка может только кивнуть в ответ, вспомнив, что у неё тоже есть вопросы. Но её голос, кажется, исчез. - Заперта, - Дэвид тоже выглядит шокировано. Вместо командного голоса, которым он обычно говорил, сейчас он звучит хрипло. Он тоже смотрит на кровать, где отдыхает его дочь. – Реджина сказала, что допросит её. С сывороткой правды, если потребуется. Нил садится на стул рядом с кроватью Эммы. Мэри Маргарет позволяет ему, так как он действительно беспокоится о ней. Как только у них вышло связаться с ним, он сразу же примчался в больницу и едва не упал в обморок, увидев Эмму без сознания. - Реджина поможет ей, - говорит Дэвид, звуча немного яснее. – Она может решить любую проблему. И она исправит то, что Тамара сделала с ней. Голд тоже поможет, - он быстро смотрит на Нила. Нил встаёт: - Я принесу кофе, - Мэри Маргарет это не кажется хорошей идеей, учитывая то, что он выглядит неестественно нервным – переступает с ноги на ногу и слишком быстро передвигается по комнате. – Кто-нибудь будет? Снежка качает головой. - С ней всё будет хорошо, - говорит Дэвид, когда Нил уходит. Он складывает руки на груди, словно пытаясь собраться. - Мы знаем, что это, - тихо отвечает Мэри Маргарет, так тихо, как снежинки падают на землю. Но Дэвиду не нравится, как звучит её голос. Это не та Мэри Маргарет, которую он знает. Он идёт к ней и обнимает её. - Снежка? – мягко спрашивает он. - Посмотри на неё, - она показывает на свою красавицу дочь. Я сказала ей, что люблю её, когда мы виделись в последний раз? Не помню. Должна была. – Тамара наложила на неё сонное проклятие. Дэвид отворачивается, теперь он сверлит взглядом лицо дочери. - Сонное проклятие? – эхом повторяет он. Мэри Маргарет кивает и быстро вытирает лицо ладонью. - Тамара умна. Она знает, что Реджина и Голд спасли бы Эмму, так что она использовала то, с чем не помогут даже они. Дэвид садится в кресло, которое только что освободил Нил. - Но, Мэри Маргарет, - говорит он, - всё будет хорошо! Поцелуй любви может разрушить любое проклятье, так что Нил просто поцелует её, и всё будет хорошо, - Дэвиду хочется смеяться, так прост ответ на этот вопрос. – Нил – её настоящая любовь. Снежка снисходительно смотрит на него. Улыбка пропадает с лица Дэвида, и он говорит уже не так уверенно: - Так и есть. Нил – её настоящая любовь. Он поцелует её, и она проснётся. - А что если нет? Дэвид смотрит на жену: в её глазах уверенность, а губы сложены в тонкую полоску. Он всегда любил её за красоту, остроумие, храбрость. Но уверенность привлекла его в ней в первую минуту. Белоснежка никогда не сдаётся, если нужно спасти кого-то: его, кого угодно, а уж тем более Эмму. Это помогает ему, и он решительно отвечает: - Мы с этим разберёмся.

***

- Потанцуй со мной, - говорит он, когда они остаются одни на палубе. Она хмыкает: - Я так не думаю. - Потанцуй со мной. - Музыки нет. - И что? – спрашивает он. Она отворачивается от него, но он берёт её за плечи и поворачивает к себе. Потом он кладёт руку с крюком ей на талию, а другой берёт её ладошку. Он кружит её по палубе, постоянно прижимая к себе ещё ближе. - Разве я не сказала, что я не хочу танцевать? – спрашивает она, но не вырывается. - Я не очень-то умею прислушиваться, дорогая. Из-за лунного света, её волосы ярко светятся, словно солнце. - Я тоже, - соглашается она. – Иначе я бы не позволила себе зайти так далеко. И она не имеет в виду путешествие в Неверленд.

***

Она уже выглядит мёртвой. Нил не может выбросить эту мысль из головы. Он пытается вспомнить её смеющуюся, кричащую, ругающуюся, живую, но видит только фиолетовые круги под её глазами, бледную кожу, её золотистые волосы, которые больше не светятся. Она не похожа на прежнюю Эмму, она выглядит так, словно уже умерла. Реджина подтвердила их подозрения – это действительно сонное проклятие. С помощью Голда, Тамара раскололась. Единственное, что могло её спасти – поцелуй любви. Все взгляды обратились в сторону Нила. Но единственное, чего хочет Нил – убежать и спрятаться. Он действительно весь в своего отца. Нил останавливает себя. Он должен сделать это. Он должен поцеловать её и спасти от сонного проклятия. Он должен вернуть её, не только для Генри, её родителей и целого города, но и для себя самого. Когда он лежал на пляже, раненный ножом, единственное, что заставляло его продолжать жить – мысли об Эмме. Он выжил, думая о том, что однажды увидит её снова. Он наклоняется к ней, радуясь, что все остальные вышли и ждут снаружи. Он пытается вспомнить всё об Эмме, почему любит её: как легко улыбка появляется на её лице, как она подпевает вместе с ним в машине, хотя это и было больше похоже на кошачье мяуканье, как легко засыпает, словно проваливаясь в пропасть. Он не собирается мириться с тем, что та, которую он любит, мертва. Его губы нежно касаются её губ, и он просто пытается притвориться, что Эмма спит – она действительно спит, но ему кажется, что он целует труп. Он заставляет себя углубить поцелуй, надеясь, умоляя и молясь, что она ответит. Он отстраняется, ждёт несколько секунд, надеясь, что всё получится, просто нужно немного времени. Но это просто самообман, и он это знает. Волшебство так не работает. По крайней мере, насколько ему известно. Глядя на неподвижные веки Эммы, он понимает, что она не проснется. Нет ни малейшего движения, мигания, улыбки, она не вскакивает с кровати, крича: «Сюрприз!» Эмма – не его настоящая любовь. Это настолько опустошает его, что у него подкашиваются ноги. Он опускается на стул, тупо уставившись на Эмму. Она – не его настоящая любовь. И не должна быть. Возможно, они могут быть парой, могут быть вместе, но это – знак, что они никогда не подойдут друг другу на все сто процентов. Что где-то есть кто-то лучший для неё, и он украдёт у него Эмму. Возможно, для кого-то это и хорошо… Он просто не уверен, что доволен этим. Как они могут быть не предназначены друг для друга? Он – сын Тёмного, а она дочь Прекрасного Принца и Белоснежки, он предал её, а она врала ему, у них есть сын. Если бы это был любовный роман, они были бы парой, которая должна быть вместе навсегда. Но это не рассказ. Возможно, сказки и существуют, только между ними с Эммой нет никакого волшебства. Меньшее, чего он хочет – встретиться с толпой, которая ждёт снаружи, надеясь на хорошие новости. Он только рад, что Бабушка присматривает за Генри. Их сын понятия не имеет, что происходит с его матерью, и сердце Нила разрывается от мысли, что ему придётся всё рассказать. Он выходит в холл и, естественно, все поворачиваются к нему. Улыбка пропадает с лица Белоснежки, когда она видит расстроенное лицо Нила, но Дэвид не обращает внимания на очевидное. - Ну? – требует он ответа. – Что случилось? - Не сработало, - говорит Нил. Из угла комнаты он видит отца, который, хоть раз в жизни, действительно выглядит удивленным. Хотя, нет, шокированным. Он, наверное, думал, что Нил – настоящая любовь Эммы. Что ж, все так думали. Он и сам так думал. Только Реджина не удивляется. Её голова опущена, и, возможно, она даже выглядит немного… грустной? Возможно. По ней тяжело сказать. Но Эмма и Реджина действительно сблизились во время путешествия в Неверленд. Неважно, насколько разными они были, они обе обожали Генри, и это объединило их. Реджина могла говорить что угодно, но Эмма действительно любила их сына. Нил поднимает голову: - Что будем делать? – спрашивает он. Голд хлопает ладонью по плечу сына: - Мы можем сделать не так уж и много, - мягко говорит он. – Только поцелуй любви может разрушить проклятие. Если мы не найдём настоящую любовь Эммы… - Должен быть какой-то выход, - бормочет Реджина. – Мне не хотелось бы, чтобы Генри узнал, что больше никогда не увидит свою мать. - Что ж, возможно, есть другой выход… - Голд поворачивается к Мэри Маргарет и Дэвиду и обнаруживает, что они исчезли. Тихо, как две пантеры, они бросили остальных. - Думаешь, они будут в порядке? – спрашивает Нил, оглядываясь. - Возможно, нет, - вздыхает Голд. – Наверное, они ушли с Белль, - скорее всего нет, но Голд редко может не думать о своей возлюбленной. Реджина знает, что они не с ней. Она уже давно знакома с этой парой, и они никогда не сдаются. Если план А не сработал, они придумывают план Б. И нужно быть глупцом, чтобы не понять, в чём он заключается.

***

- Ответь мне, - говорит она однажды ночью, когда они лежат в кровати. - Только если ты ответишь первая, - говорит он. – Ты когда-нибудь замолчишь? – он уже не раз целовал её, и хочет поцеловать снова, но разговоры мешают этому. - Тихо, - настаивает она. – Я хотела спросить. Я видела, как ты дрался на мечах сегодня, и… Он ждёт, прижимаясь носом к её обнажённой груди. Он целует её, пытаясь запомнить её вкус. - Это было здорово, - заканчивает она. – И я подумала… Ты поддался мне тогда? Когда мы пытались вернуться домой, и ты был на стороне Коры? Когда мы дрались? Ты поддался? - Нет. - Правда? - Правда. Эмма смотрит на него. - Я не делал этого осознанно. Но… возможно, я неосознанно поддался тебе. - Ты правда хочешь, чтобы я в это поверила? Он вздыхает. - Верь, чему хочешь. Только не заставляй меня останавливаться, - он видит, как она медленно краснеет, и, засмеявшись, продолжает целовать её. Позже, он заворачивает её в одеяло, чтобы она не замерзла, и ложится рядом. Из-за всех переживаний, она плохо спит, но он старается, чтобы ей было максимально удобно. Она ложится ему на грудь и закрывает глаза. Внезапно, он понимает, что никогда не чувствовал себя счастливее. Ну, не совсем «счастливым», а расслабленным. Он с ней. Когда они вместе, всё становится яснее. И ему это нравится.

***

- О, слава Богу, - говорит Снежка, когда они приходят в порт. Корабль Капитана всё ещё там, а это огромное облегчение. Ни она, ни Дэвид не знали, остался ли он в Сторибруке. Сложно сказать, расстроились ли бы они, если бы он уехал. С одной стороны, Крюк доказал, что верен им, не раз спасая жизнь Мэри Маргарет и Дэвида. Не то чтобы они чувствовали, что обязаны ему чем-то, они просто научились доверять ему. С другой стороны, не такого они хотели бы для своей дочери. Они находят его легко – он ходит по палубе, держа в руке бутылку рома. - Крюк! – с облегчением кричит Мэри Маргарет. – Слава Богу. Послушай, нам нужно поговорить с тобой… - Пришли просить моей помощи? – он не оборачивается. – Забавно, вы не прибежали сюда сразу же, как побежали к Реджине и Крокодилу. Что, я не так важен, как они? Дэвид и его жена переглядываются. - Нет, просто… - он замолкает, не зная, что сказать. - Крюк, пожалуйста. Нам нужна твоя помощь, - Снежка делает глубокий вдох. – Тамара наложила на Эмму сонное проклятие, и нам нужно, чтобы ты… - Что? – пират резко поворачивается, и Снежка с Принцем делают шаг назад. Его глаза похожи на океан во время шторма, полны решимости затопить каждый корабль, который посмеет проплыть в этих водах. Он стоит, его пальцы сжимаются в кулак. Он практически угрожающе поднимает свой крюк. – Вы хотите, чтобы я поцеловал маленькую принцессу и волшебным образом разбудил её? И это будет так романтично, ведь мы с ней - родственные души… Поцелуй любви, не так ли? Вы этого от меня хотите? – он улыбается, но улыбка становится гримасой. – Найдите Нила, Ваши Величества. Дэвид сглатывает. Он чувствует себя так, словно поставил не на ту лошадь на скачках, а теперь вынужден признать это. - Не сработало, - говорит он. – Нил поцеловал её, но… Она не проснулась. - Оу, - на этот раз Крюк улыбается, его глаза блестят. – Так, любимая пара Сторибрука, выходит, и не пара вовсе? Неожиданно, правда? - Пожалуйста, - Снежка чувствует, как глаза застилают слёзы. – Пожалуйста, Крюк, я знаю, у нас были некоторые разногласия, но мы уже помогали друг другу. Пожалуйста, просто попробуй. Если не сработает… - Так и будет, - отрезает Крюк. Он отворачивается, глядя на море. – Мила была моей настоящей любовью. Теперь её нет. Мы не перестаём любить только потому, что наши возлюбленные умирают. Дэвид подходит к Крюку, при этом, оставляя большое расстояние. Они с Крюком подружились, но это не меняет того, что пират может легко слететь с катушек. - Что, если ты ошибаешься? – спрашивает он. – Вдруг Эмма и есть твоя настоящая любовь? - Нет. - Но… - Нет, - резко отвечает Крюк. – Я – плохой персонаж, забыл? Я – злодей. - Нет, - никто не ожидал, что раздастся этот голос, поэтому все трое резко оборачиваются. Генри, сын Нила и Эммы, стоит сзади них. Снежка сразу же подходит к мальчику: - Генри, что ты здесь делаешь? - Мама рассказала мне, что происходит. Реджина, - быстро добавляет он. Он переглядывается со Снежкой. – Она думала, я могу это исправить. Крюк тихо ругается и отворачивается. Дэвид поворачивается к Генри. - Прости, Генри. Мы просто думали, что… - Что? Что я слишком маленький? – в этот момент его голос ломается. – Так вот, меня похитили и увезли в Неверленд, я видел Пена, мне пришлось бороться, чтобы вернуться к вам. Я больше не ребёнок. Он прав. Снежка, Дэвид и Крюк одновременно осознают это. За этот год в Неверленде, Генри вырос, теперь он достаёт до плеча Мэри Маргарет. Но именно темнота в глазах и фиолетовые круги под ними подтверждают, что он уже не невинный малыш. Такого не случается в сказках. Генри переводит взгляд на Крюка: - Ты больше не злодей, - говорит он мягче. Крюк отворачивается: - Я – Капитан Крюк. Я был на стороне Коры. Я – опасность номер один. Но теперь Снежка качает головой: - Генри прав, К… Киллиан, - Дэвид широко раскрывает глаза, услышав, что она назвала его по имени, а Крюк вскидывает брови. – Ты теперь другой. Хоть ты и Капитан Крюк, хоть ты и был на стороне Коры, ты помогал и нам тоже. Ты помог нам спасти Генри. - И мы знаем, что Эмма – главная причина изменений в тебе, - влезает Дэвид. – Не ври. Мы все видели, как вы смотрели друг на друга, когда ты вернулся с бобом. И вы, наверное, думаете, что были неуловимы, но мы все знаем, что произошло на корабле. - И что? – говорит Крюк. – Вы все знаете, что произошло? Нил вернулся. Они сразу же воссоединились, словно нас никогда не существовало, и ничего не происходило, - он смотрит в сторону, чувствуя очередной болезненный укол в сердце. Он знает, каково это, когда сердце разбито. К удивлению взрослых, Генри делает шаг вперёд. - Крюк, пожалуйста. Это моя мама, - он быстро вытирает слёзы со своего лица. Снежка чувствует, что сама уже плачет, но всё же успевает увидеть лицо Крюка. - Прости, парень, - говорит он через мгновение. – Я не могу помочь. Вы выбрали не того человека. - Просто попытайся, - шепчет Генри. Он тянет Крюка за рубашку, заставляет мужчину посмотреть себе в глаза. – Я никогда ни о чём тебя не просил и больше не попрошу. Мы оставим тебя в покое, если ничего не сработает, мы уступим, но… Я люблю её, - говорит он так, что этой причины становится достаточно. Крюк отворачивается к морю – его единственному другу на протяжении долгих лет. - Как и я, - шепчет он.

***

Нил взбирается на палубу. Через секунду, его отец стоит перед ним и обнимает так крепко, что тот не может дышать. Когда они рассоединяются, он видит её. Почти с животным криком, он подскакивает к ней и обнимает. Почти как в сказке: парень и девушка воссоединились. Они снова вместе. Все вокруг останавливаются и наблюдают за ними, их сердца наполняются нежностью. Надежда восстанавливается. И вся прочая романтичная ерунда. Чего они не видят, так это то, что она, через плечо Нила, смотрит на него. Его лицо закрыто ото всех, словно захлопнутая книга. Он словно сделан из камня, что выглядит угрожающе. На секунду, ей становится страшно, что он подойдёт, оторвёт их друг от друга и уничтожит Нила. Она гадает, доверяет ли ему на самом деле. Но, вместо этого, он отходит назад. Она наблюдает, как он уходит на другой конец корабля. Он уходит от неё. В ответ, она только крепче обнимает Нила и зарывается лицом в его плечо.

***

Это больно. Смотреть на неё больно. Это не Эмма, это девушка, которая висит на волоске от смерти. Если бы он не знал, что эта бледная девушка – Эмма, он бы не посмотрел на неё дважды. Он бы никогда не сравнил их двоих. - Это всё твоя вина, - говорит он спящей красавице. – Это, всё, что произошло со мной – твоя вина. Мне было всё равно, пока я не встретил тебя. Но ты… ты, - шипит он, - ты снова заставила меня чувствовать. И, знаешь что? Я зол на тебя из-за этого. Я мог бы отомстить Крокодилу, но ты заставила меня простить его. Из-за тебя я рисковал своей жизнью, ради того парня, что сейчас ждёт в коридоре. Он мне даже понравился. Он ведь просто твоя копия, - говорит он, слегка улыбаясь. – Чертовски упрям, не сдастся до тех пор, пока не спасёт тебя. Итак, - говорит он, становясь рядом с кроватью, - было бы неплохо, если бы я действительно мог разбудить тебя. Он смотрит на неё. Помнит, как лёгкая улыбка озаряет её лицо, так редко появляясь, как она никогда не реагирует на музыку, только иногда топает ногой в такт и качает головой, как она крутится в постели, пытаясь устроиться поудобнее, чтобы уснуть, если только он не расскажет ей что-нибудь. Закрыв глаза, он нежно касается губами её губ. Он чувствует знакомую вспышку света, когда целует её – желудок сводит, он чувствует себя спокойно, как во сне, а сердце словно взлетает. Это не похоже ни на какую особенную магию, это похоже на обыкновенное волшебство, чистое. Любовь. Он открывает глаза и начинает подниматься. Рука притягивает его обратно. На этот раз, её губы отвечают, и, с новыми силами, он целует её, отдавая всю свою страсть. Она позволяет ему расставить всё по местам. Некоторое время спустя, они отпускают друг друга, но Крюк опирается лбом о её лоб. - Господи, милая, - бормочет он. – Не смей так пугать меня. - Я не специально, - говорит Эмма, но улыбается. – Я чувствую себя хорошо. Как долго я спала? Крюк качает головой: - Всего несколько часов, дорогая. Эмма осматривает больничную палату. - Сонное проклятие? – догадывается она. Теперь она могла узнавать некоторые проклятия по простым признакам. Он кивает, рассматривая её глаза и лицо, к которым уже вернулся цвет и яркость. - Возможно, сейчас не время, но, как только дверь откроется, сюда хлынет поток людей. Похоже, это наш единственный шанс побыть наедине. Так что, я должен спросить… - Почему я выбрала Нила? Ему приходится бороться с улыбкой: - Да. Она садится, чувствуя прилив энергии: - А почему ты позволил мне? Они встречаются взглядами, и, внезапно, всё становится хорошо. В конце концов, Эмма права. Возможно, она и ушла от него, но он позволил ей это сделать. Какой мужчина не борется за свою возлюбленную? Однажды он обвинил в этом Крокодила, а теперь делал то же самое. - Эмма… - Я тоже люблю тебя, - она краснеет и на мгновение отворачивается. – Не могу поверить, что сказала это. - Потому что это я? - Нет, потому что это я, - она смотрит на него, и на её лице снова расцветает улыбка. – Но у нас с тобой… что-то есть. - Взаимопонимание? Теперь её очередь рассматривать его так, словно хочет обнять его и больше никогда не отпускать. - Возможно, что-то большее, - шепчет она. Наступает неловкая пауза, слышен лишь мерный звук кардиомонитора. Крюк встаёт. - Я позову остальных… - Подожди, - она вцепляется в его руку. – Давай поговорим минуту. До того, как начнётся бедлам, - поняв, что он больше никуда не уходит, она расслабляется и ложится на подушки. Вырисовывая пальцами что-то на его руке, она говорит: - Я знала, что ты придёшь. Что ты не сможешь оставаться в стороне. Удобно ложась рядом с ней на кровати, он говорит: - Откуда ты знала? Я сам не знал этого. Она снова улыбается ему своей фирменной улыбкой, той, которая меняет её. Она не похожа на сироту, которая провела большую часть своей жизни в одиночестве. Она выглядит как девушка, которая влюблена и не переживает не из-за чего. Эмма объясняет: - Ты не сказал «прощай».