"Так беспомощно грудь холодела, Но шаги мои были легки. Я на правую руку надела Перчатку с левой руки", -
пришли ей на ум строки из "Песни последней встречи" Ахматовой. Когда-то давно, в выпускном классе она сдавала на уроке литературы именно это стихотворение из нескольких на выбор. Пророческие строки. Ей не хотелось надевать шлем сегодня - хотелось мчаться, чтобы ветер бил в лицо и трепал её короткую стрижку. Но она чувствовала, что зря пытается поддаться этому желанию, и, вздохнув, надела его. Повернула ключ в замке зажигания, и Агата, её байк, её сокровище, сорвалась с места. Стрелка спидометра, казалось, хочет обернуть его ещё пару раз, но Тори продолжала упрямо жать на газ. В такие моменты можно только лишь вспомнить Гоголя: "Какой русский не любит быстрой езды?.." Но при всей её осведомлённости в русской классике (коей она приводила Тома в восторг) ей было сейчас не до Николая Васильевича и его лирических отступлений в "Мёртвых душах". Она решила немного сбросить скорость и отвлеклась... Опять темно. Но я ничего не чувствую. Вообще ничего. Никаких лабиринтов, никакой боли, текущей в жилах. Пусто. Что же это я? Но что... Голос. Он зовёт меня. Она... Я хочу плакать. Я так давно не слышала этот родной голос. Хочется обнять этот звук и поцеловать. Я чувствую, как сердце наливается чем-то новым. Это тоска. Пробегая по сосудам тела, она странно щекочет изнутри, и хочется плакать. - Викуся... - я вижу, что вокруг меня всё наполнено нежным светом, немного розоватым. А рядом Она. Мой светлый русый ангел с лучистыми карими глазами. - Это ты... - Не плачь, прошу тебя. - Не могу. Мне и так приходилось себя держать. Никогда не смогу забыть орешник, растущий у тебя в ногах. Твоих маленьких сестричек по бокам от тебя. Мне было больно от того, что я осталась одна. И мой брат тоже. И ваша дочь. - Я как раз их жду. Думаю, ждать нужно ещё долго. Я это чувствую. Но я не могла с тобой не встретиться, когда ты тут оказалась. И что ж ты натворила-то, Викуська! Я хотела крепко обнять её, но она меня остановила. - Тебе лучше не касаться меня. Мы в разных мирах. Потом пути назад не будет. - Ну и что? Мне и так всё осточертело, - ответила я. - Нет, - сурово отрезала она. - Ты вернёшься. Я не оставлю без тебя мою дочь. Ты нужна Поле. Её тётя много для неё значит. - Меньше, чем ты. - Я уже не вернусь. А у тебя есть выбор. - Я не хочу снова тебя покидать. - Это я вас покинула. Но я же и жду. Иди, не задерживайся здесь. А я всегда могу подождать. Мне даже нравится, что здесь времени у меня намного больше, чем было раньше. Я не удержалась и кинулась к ней. Взяла за руку, погладила тёплые русые волосы... Она была такой же, как в моих первых воспоминаниях о ней. Но она резко оттолкнула меня. И я полетела в бесконечность... Казалось, что где-то визжит Джули. Никогда не слышала, чтобы она издавала такие визги. - Да сделайте же вы что-нибудь! - крик Джули доходил до исступления. Тяжело вздохнув, Том прижал её к себе, обняв за плечи. Она тихо заныла в его рубашку. - Мы можем лишь поддерживать её состояние, - ответил заведующий отделением реанимации. - Из комы так просто не вывести. Мой врачебный опыт подсказывает, что организм Виктории, она сама, не хочет выходить из неё. Мы здесь бессильны. Организм почти не борется, - тут Джули взвыла ещё громче. - Но можно же попробовать ещё что-нибудь? - хрипло спросил Том. - Мы делаем всё, что в наших силах. - Да ничего вы не делаете! - Джули вырвалась из мощной хватки Тома. - Вам денег надо? Скажите сколько и не мучьте нас! - Вы и так создали для своей подруги VIP-условия, - строго сказал врач. - Это самое большее, что вы можете сделать. Заведующий вышел из палаты. Джули тяжко опустилась в кресло возле койки Тори. - Интересно, она нас слышит? - спросила Джули. - Ну, тогда она явно в восторге от твоих жутких криков и скандалов с докторами, - ответил Том и кивнул на Тори. Её лицо озаряла слабая улыбка. - Она ещё и улыбается?! - снова вскипела Джули. - Хватит, Тори, очнись, очнись, очнись!!! - она принялась тормошить её. - Прекрати немедленно! Отключишь аппараты, и её уже будет не вернуть, садовая голова! - вскричал Том, кинувшись к ней. Неожиданно Тори дёрнулась. Джули тут же отпустила её и принялась звать врачей. Девушка медленно открыла глаза и тупо уставилась на оторопевшего Тома. Глаза были красные, будто она много плакала. - Зачем... вы... все... меня... вер...ну...ли... - тихо прошептала она с огромным усилием и отвернулась. Слёзы снова закапали из её заплаканных глаз.Часть 5
25 апреля 2014 г. в 15:10
Я бреду в темноте. Я уже сроднилась с ней и почти не боюсь. Эти лабиринты мыслей и чувств запутывают меня всё больше, заставляя всю жизнь бродить по ним в неопределённости. Жалкая жизнь без ценностей и приоритетов. Без всего самого дорогого, что у тебя было.
Всё это конфисковали. Безжалостно отняли и поместили меня бродить по лабиринтам болей и страхов с надеждой, что я выберусь когда-нибудь. Мне кажется, что за следующим поворотом выход, но за ним лишь новый виток лабиринта, более запутанный.
Боль течёт в моих венах, обида - в артериях. Они переполняют моё сердце, проникают в мозг. И ни один врач не в силах это излечить, даже психиатр. Я оказалась крепким орешком для выраженных расстройств. Как жаль, мои депрессии никто не замечает, и транквилизаторами не накачивают. Гораздо проще быть овощем: не нужно задумываться о том, что тебе нужно жить, строить свою жизнь. Это весьма тяжело даётся, когда твою душу порвали в клочья.
Боже мой, какие тёмные суицидальные мысли. Как всегда, по весне. Ха-ха, я не могу порадоваться весеннему обновлению, потому что обновляюсь сама, а значит, опять тревожатся застарелые рубцы. Ноют по весне, как суставы в непогоду.
Мне это надоело. Сидение дома с просмотром тупых мультиков больше не могут отлечь меня от этого. Пора подышать лондонским воздухом. Вот чёрт, даже другая страна и куча новых впечатлений не избавляют меня от моих самобичеваний. Когда я остаюсь наедине с собой, всё начинается снова. Но для меня долго находиться в обществе кого бы то ни было невыносимо, пора бы оседлать мою Агату и покатать душу-инвалида по вечернему Лондону.
Тори сбегала вниз по лестнице, точнее, летела, почти не касаясь ступеней.