Перед употреблением конфеты проверяйте её состав на упаковке

Затянутое серыми облаками небо рыдало холодными каплями. Капли падали на ржавую крышку кастрюли, на блеклые ткани козырьков мелких лавочек рынка, где, несмотря на дождь, все равно было довольно шумно. Люди толпились у лотков с металлоломом, у покрытых красной пылью запчастей примитивных самолетов, у старых телефонов, ручек для дверей и погнутых гвоздей. Дождь стекал им под ноги, заливался в ботинки, которыми они натаптывали грязь.
 Этот мир превратился в помойку, в свалку ненужных вещей, а ведь когда-то, до прихода аманто, небо над головой было безгранично синим. Теперь же оно было затянуто густым дымом от заводов, забито домами-коробами, сделанными из окисленных металлов, и уставшими взглядами случайных прохожих. Да, люди устали жить в этом мире. В мире, пропитанном коррозией, коррупцией и работорговлей. 
Работорговля стала основным бизнесом аманто на Земле. Имея особую привилегию - свободно передвигаться по небу и космосу - они скупали людей и продавали на другие планеты, но иногда случалось обратное. Аманто привозили на Землю рабов с других планет и продавали их местным буржуям. Но даже богачи не имели тех прав, что были в прежние времена. Аманто пересадили людей на примитивные машины, вырубили большую часть лесов, в конечном итоге некоторые люди решили уйти под землю. Но вопреки столь печальной картине мира остались люди, неподверженные приступам депрессии и отчаяния. Люди, способные наслаждаться тем, что имеют, и по возможности вносить в свою жизнь нечто новое. Окита Сого как раз был одним из них. 

- Сегодня дождь разошелся не на шутку, а ведь вчера небо даже немного прояснилось, - в голосе Ямазаки звучало разочарование. 
- Аманто тучи разогнали, опять привезли партию рабов, - к разговору подключился Кацура.
 Кацура стоял под козырьком перед прилавком, а Ямазаки сидел на раскладном стуле за ним. Ямазаки продавал железные плиты, которые находил на свалке за городом. Иногда аманто скидывали ненужные запчасти кораблей, и тогда на свалку сбегался народ и собирал, кому что повезет. Из-за частых дождей запчасти быстро покрывались ржавчиной, но Ямазаки замачивал их в уксусе и потом выставлял на продажу. Пластины пользовались спросом, потому что ими заделывали дыры в крышах и стенах домов-коробок.
 - Из-за такого сильного дождя сегодня с продажами совсем плохо, - задумчиво произнес Кацура, потирая подбородок двумя пальцами.
 - А ко мне сегодня парочка забегала, у них крышу прорвало, - довольно весело ответил Заки, его товар был востребованным. 
- Свезло! Моя лавка шампуней и средств личной гигиены просто трещит по швам. И когда только люди поймут, как важно в наше нелегкое время ухаживать за своими волосами! – после этой страстной речи Кацура перевел взгляд на незнакомца, который решил укрыться от дождя под козырьком у торгового места Ямазаки, и спросил: - Вы ведь это понимаете?
 - Некоторым, чтоб отмыться, даже мыло не поможет, - с легкой ухмылкой ответил незнакомец и, накинув на голову капюшон, шагнул прямо в стену дождя. Приняв это на свой счет, Кацура еще долго кричал ему вслед. 

***

 Два свинорылых аманто, похожих на человекоподобных кабанов, смотрели на Окиту издали, не скрывая насмешливых перешептываний. 

- Смотри, опять пришел.
 - Хаха, опять, уже месяц ходит, или больше? 
- Больше, девку два месяца назад привезли. О чем он там с ней говорит? 
- Я в подробности не вдавался, но после его визитов она сильно бесится, хотя обычно сидит спокойно. Особенно, если вовремя кормят. Ходил слух, что один раз она бросалась на прутья, и даже электрошоком успокоить не могли. 
- Да ладно? И его до сих пор пускают? Вот морока, одни проблемы. Но все же, чего он такого ей говорит? 
- Я слышал, что он купить ее хочет. 
- Купить? Откуда у такого отброса возьмутся деньги на чистокровную ято? Да и зачем она ему вообще нужна...

 Аманто посмеивались и похрюкивали, коридоры наполнялись их мерзкими голосами, отражаясь от металлических стен, они преследовали Окиту до самой клетки. Той клетки, где сидела «девка ято» по имени Кагура.
Как только Сого подошел к прутьям, она кинула на него резкий взгляд ярко-синих глаз, и так они смотрели друг на друга пару минут, пока все звуки не стихли. Они остались вдвоем. Единственным звуком в помещении был шум электричества, исходящий от прутьев клетки.

 - Твое настроение всегда такое плохое, или это специально для меня? - голос Окиты был спокойным, но в нем чувствовалась насмешка.
 - Когда ты меня купишь, первым делом я придушу тебя, - Кагура по-звериному оскалилась и отвернулась от него. 
- О, как это мило, ты веришь слухам, которые разносят те хрюшки, - он подошел еще ближе, чуть ли не вплотную. На таком расстоянии звук потрескивающего электричества резал слух, но зато ее можно было разглядеть гораздо лучше.
 Она ничего не сказала в ответ, хотя Сого знал, что ей хотелось. Он представлял, как она кусает губу и сжимает маленькие, но сильные кулачки от ярости.
 «С чего же сегодня она так холодна?» - промелькнуло в голове у Окиты, и он начал обходить клетку, чтобы увидеть ее лицо. Она могла отвернуться вновь, но он бы обошел опять, ему было несложно. Просто Сого хотелось смотреть ей в глаза во время разговора, ведь каждый брошенный в его сторону взгляд был бесценным. Она злилась, насмехалась, кричала, большую часть времени просто ненавидела его, но иногда была такой печальной. В эти моменты синий цвет ее выразительных глаз словно тускнел, и Окита испытывал по этому случаю противоречивые чувства. С одной стороны, он хотел увидеть, как потухнет её взгляд, а с другой - ему не давало покоя желание разжечь в её глазах ярость.

 *** 

- Этот дождь никогда не закончится. Должно быть, мы заслужили это наказание за наши грехи, - Кацура философствовал, стоя за прилавком рабочего места.
 Сегодня его дела были хуже некуда. Срок аренды был просрочен на два месяца, потому что бизнес не приносил прибыли. Он смотрел сквозь стену дождя, которая срывалась с козырька палатки, и ждал, когда за ним придут. Сколько их будет? Трое? А может, четверо? Неважно, как много, он не умрет без боя, он будет сражаться.
 И он дождался. Один размытый силуэт ворвался сквозь созданный проявлением стихии занавес и остановился напротив Кацуры.
 - Это вы тут хозяин? - он скрывался за капюшоном.
 - Не хозяин, а Кацура, - ощутив опасность, исходящую от внезапного посетителя, Кацура напрягся и крепко сжал рукоять меча. 
- Точно, Кацура-сан, у меня есть для вас выгодное предложение, - он снял капюшон, и перед Кацурой предстал ухмыляющийся юноша. - Вы ведь не только мыло варить умеете? 

*** 

- Где остальная часть партии? – свинорылый аманто хорошенько тряхнул несчастного и прижал его к стене, придавив рукой горло.
 - Какая часть? Это все, что было записано в накладной, ровно сто штук, - несчастный говорил сдавленным голосом, говорить было сложно.
 - Малыш, ты с нами не шути, их должно быть двести! - аманто сильнее надавил на горло, и тот закряхтел.
 - Вам следует заполнить необходимые бумаги для еще одной партии, и тогда... - говорить становилось все сложнее, он задыхался.
 - Заполнишь за нас, и чтобы завтра товар был на месте в это же время! - аманто отпустил несчастного, и тот, свалившись на колени перед ним, стал откашливаться.
Несчастным был не кто иной, как Ямазаки. Его день не задался с самого утра, аманто, смеясь, ушел прочь, а проходивший мимо Окита лишь ухмыльнулся. 

- Чего лыбишься? Отнял конфетку у ребенка? - Кагура встретила его с презрением, как и всегда. Он даже решил, что она в хорошем настроении.
 - Не совсем, увидел тут нечто забавное, хотя спасибо за совет, - Окита улыбнулся шире и, достав из кармана плаща карамельку, кинул ее между прутьями.
 - Эй, не кормить! - среагировал охранявший клетку аманто. Кажется, это был вчерашний или позавчерашний, а может, тот, который только что издевался над Ямазаки. Впрочем, для Окиты они были все на одно лицо.
 - Ну, уже поздно, господин надзиратель, что будем делать? - Сого развел руками, мол, нигде это не написано, а я и не знал. Аманто нахмурился, наверное, в его голове происходили сложные мыслительные процессы на тему «как отнять конфетку у ребенка, который может вырвать тебе сердце и съесть его, пока оно еще бьется». Но долго размышлять ему не пришлось: конфетка сама прилетела к нему и попала прямиком меж бровей, где появлялись морщинки, когда он усиленно думал.
 - Пошли вы оба к черту, мне ничего не надо! – рявкнула Кагура и отвернулась, скрестив руки на груди.
 - Вот же скотина, - пробормотал аманто, потирая место ушиба, и опустился, чтобы поднять конфетку.
 - Тебя это тоже касается, еще одна выходка, и ты больше здесь не появишься, - подняв конфету, он глянул на Окиту, который смотрел в сторону Кагуры и улыбался. Аманто проследил за направлением его взгляда; кажется, он хотел что-то спросить, но не решался, поэтому просто развернул конфетку и направил ее в рот. 
- Эм... ном... зачем ты вообще сюда ходишь? - все-таки решился! Окита еле сдержался, чтобы не рассмеяться, но сейчас ему нужно было выглядеть спокойным. Аманто громко чавкал конфеткой.

 - Потому что красиво. 
- Красиво?
 - Да, красивый цвет, похож на цвет свежей ржавчины, покрывающей наш невеселый порабощенный мир. Ты когда-нибудь видел синее небо? 
- Конечно, за облаками оно...
 - Нет, с земли. Сейчас с земли не увидишь синего неба, но я прихожу сюда, и оно у меня перед глазами. Такие красивые, этот синий и этот рыжий, но, к сожалению, до них не дотронуться, прямо как до неба.
 - Бессмыслица. 
- Действительно. Для нас, людей Земли, цвет неба - цвет свободы, а цвет ржавчины - цвет рабства, которое вы принесли на наши Земли, но люди слишком к нему привыкли, поэтому мы решили начать с малого...

 Где-то вдалеке раздался взрыв, но аманто не успел среагировать. Схватившись за живот, он упал на колени и его начало тошнить.

 - Ах ты скотина, хотел меня травануть! - взбесившись, Кагура бросилась на прутья, и они согнулись под ее силой.
 - Какая же ты нетерпеливая! - Окита усмехнулся, и где-то вдалеке вновь раздался взрыв.
 - Как? Где электричество... - она удивленно смотрела на свои руки, а потом перевела взгляд на Окиту.
 - Зачем же бросаться, если знаешь, что шибанет? Мазохистка? А я садист, мы идеальная пара! - это его заявление взбесило ее еще больше, и она, разогнув прутья до конца, ринулась в его сторону, а он побежал от нее прочь по коридору.

 Он бежал от нее, она бежала за ним, Кацура взрывал бомбы, которые Ямазаки заложил повсюду, вокруг царили хаос и разрушение, а сама история начала превращаться в какой-то абсурд.
Но первый шаг был сделан - маленький шажок на пути освобождения человечества от гнета аманто - и Окита Сого, наслаждаясь этим, смотрел далеко вперед на открывающиеся перед ним возможности.
 На рыжий мир, на синее небо.