Ритмы души.

Ритмы души. Jen Ledger – Drum Solo. Кана со всей силы отбивала ритм. Кругом раздавались восхищённые крики, а вокруг неё собиралась всё большая толпа. Ещё бы! А чьё внимание не привлечёт девушка, отбивающая барабанное соло посреди торгового центра? Чёрная установка слегка поблёскивала в свете ярких ламп, а девушка за установкой только задавала жар, отбивая ритм всё быстрее и быстрее. Глухой бит барабана, металлический звук тарелки… Альберона то и дело покачивала головой в ритм музыки, а руки, вооружённые палочками, безустанно носились по кожаной поверхности барабанов, издавая всё новые и новые звуки. Ей безумно нравилось то, что она делала. Кана испытывала невероятное удовольствие от ярких звуков барабанов. Она обожала их своеобразный звук, который другим мог казаться всего лишь глупым шумом. Игра на барабанной установке была её самым любимым занятием, которому девушка отдавалась целиком и полностью, выплёскивая в биты все свои эмоции и чувства. И снова пару глухих битов и великолепное соло завершают пронизывающие звонкие трели тарелок. Толпа восторженно гудит, а закоренелые противники ударных инструментов констатируют, что «сие было великолепно». Постепенно люди уходят, а Кана так и остаётся сидеть за барабанами, пытаясь отдышаться. - Ты как всегда великолепна, доченька! – восторженно говорит Альбероне подходящий к ней рыжеволосый мужчина. Он выглядит каким-то фанатично счастливым, широко улыбается и пытается обнять Кану. - Па-а-ап, отста-а-ань! – вымученно протягивает девушка, пытаясь отбиться от настойчивого папаши. Гилдартс театрально обижается и уже, кажется, готов так же театрально зарыдать, но его вмиг переклинивает, и он уже опять с той же фанатично счастливой интонацией напоминает: - Доченька, не забудь, что сегодня в восемь мы празднуем твой день рождения! Боже мой, моей девочке уже двадцать лет! Кана закатила глаза и стукнула себя рукой по лбу. Тут скорей не верится, что её папаше сорок семь. Вдруг негодование по поводу отцовской детскости сменилось каким-то отвращением. У неё сегодня день рождения. Опять то же место, что и каждый год. Ничего не меняется. Даже проведение дня рождения будет таким же. Опять её, как маленькую девочку, потягают за все части лица и вручат какие-нибудь подарки типа «неимоверно необходимой парфюмерии и одежды». Нет, она безумно рада тому, что люди помнят про неё, что люди любят её, но ей уже просто тошно от всего это. От того, что она надеется на что-то новое, но ничего не меняется. «Хотя нет! Сегодня же у меня юбилей! У меня будет то, чего у меня не было никогда. Приедет тётушка Гертруда с её противными сынишками, и поселятся у нас на две недели! Лучшего подарка мне и не надо!» - подумала про себя Кана. Парни из магазина друга Гилдартса – Макарова, погрузили на специальную перевозную мини-машину установку и повезли её в сторону магазина. Альберона проводила её печальным взглядом. Вот, что стало бы для неё самым лучшим подарком. Еле-еле переставляя ноги от внезапно навалившейся усталости, Альберона, взяв в руки валяющийся около ног рюкзак, побрела в сторону выхода. По пути она, конечно же, не смогла не остановиться около магазинчика Макарова. Парни оказались весьма быстрыми: пока девушка добрела до магазина, они уже успели завести установку в магазин и теперь делали финальные штрихи в её постановке на большой витрине. - Редко встретишь девушек, которые так зависают около музыкальных магазинов, - внезапно раздался чей-то голос над ухом. Кана от неожиданности чуть не подпрыгнула. - Дурак что ли так людей пугать! – заорала она, разворачиваясь к незнакомцу. – Лаксус? – Альберона широко раскрыла глаза. Перед ней стоял Лаксус Дреер во всей красе: высокий, довольно красивый блондин с молниеобразным шрамом на лице. Тот самый человек, которому она благодарна всем своим сердцем. Именно он научил играть её на барабанах. - А установка-то отличная! – вывел шатенку из транса Дреер. - Потряса-а-ающая, - блаженно протянула та, а потом резко подскочила на месте. – Ладно, я бы с удовольствием поболтала, но мне домой пора! – с этими словами Альберона развернулась и с удвоенной скоростью помчалась к выходу. Лаксус смотрит ей вслед и ехидно улыбается, а потом достаёт из кармана телефон и быстро набирает номер: - Алло, Эрза, кажется, я нашёл идеальный подарок для нашей именинницы… *** Лёгкий вечерний ветерок трепал подол аккуратного бежевого платья Каны. Девушка стояла около входа в кафе, где уже столько лет подряд проходили все её дни рождения. У неё не было абсолютно никакого желания заходить вовнутрь. Сегодня ей двадцать, что значит вдвое больше обжиманий, скорее всего вдвое меньше друзей и вдвое больше противных дальних родственников, противных и совершенно незнакомых, которых почему-то так нравится приглашать её отцу. Альберона набирает в лёгкие побольше воздуха и заходит в помещение, где её встречает гардеробщик. Он приветливо улыбается и забирает у девушки её лёгкую тёмную куртку. Кана прикрывает глаза и проходит в наполненный мраком зал. В голове тут же играют картинки прошлых лет: мрак, потом резко включается свет, из-за столов выпрыгивают толстые тётушки и очень неожиданно выкрикивают: «Сюрприз!». Каблуки звонко стучат по паркетному полу большого зала. Альберона останавливается и внимательно всматривается во мрак комнаты. Ничего не происходит. Две минуты проходит, а ей всё это уже надоело. Ей хочется развернуться и уйти, что, в принципе, Кана уже и собирается делать, как вдруг её останавливает резкий звук. Глаза Альбероны широко распахиваются. Тот самый звук. Её самый любимый звук. Кроткий барабанный бит, несущий в себе целую кучу эмоций и чувств. Nickelback - When We Stand Together Следом за этим звуком-зазывалой раздаются ещё несколько, а потом в них плавно вливается гитарный риф и приятный и до боли знакомый голос солиста: One more depending on a prayer Ещё одна надежда на молитву - And we all look away И все мы отводим взгляды. People pretending everywhere Люди всюду притворяются - It's just another day Очередной обычный день. Свет из центральной лампы загорается и освещает музыкантов. Их трое, и каждый из них знаком Кане. Плавные и приятные звуки из гитары извлекает Гажил – грузчик из магазина её отца, а по совместительству её хороший друг. У микрофона расположился друг её детства, товарищ по университету – Грей. Но самый главный для Каны в этот момент человек располагался за барабанами. И им оказался никто иной, как Лаксус Дреер. There's bullets flying through the air В небе пули свистят - And they still carry on А они всё продолжают: We watch it happen over there Мы наблюдаем за происходящим - And then just turn it off А затем просто теряем интерес. [Hey, yeah, yeah, hey, yeah...] [Хэй, е-е, е-е, хэй, е-е...] We must stand together Мы должны держаться вместе [Hey, yeah, yeah, hey, yeah...] [Хэй, е-е, е-е, хэй, е-е...] Тhere's no giving in И никогда не сдаваться. [Hey, yeah, yeah, hey, yeah...] [Хэй, е-е, е-е, хэй, е-е...] Hand in hand forever Навсегда рука об руку - [Hey, yeah, yeah, hey, yeah...] [Хэй, е-е, е-е, хэй, е-е...] That's when we all win И вот тогда все мы победим. [Hey, yeah, yeah, hey, yeah...] [Хэй, е-е, е-е, хэй, е-е...] That's, that's, that's when we all win Вот тогда, тогда, тогда все мы победим, That's, that's, that's when we all win Вот тогда, тогда, тогда все мы победим. Кана была счастлива как никогда за последние годы. Она с невероятной радостью смотрела на «группу», созданную специально для неё. Когда они закончили петь, Грей снял микрофон с подставки и передал его барабанщику. Отложив в сторону палочки, Лакс заговорил: - Кхе-кхе! – откашлялся он, призывая тем самым внимание «специального человека», который руководил освещением. Тот его услышал, так как в тот же момент в зале загорелись абсолютно все лампы, от чего Альберона обрадовалась ещё больше. Никаких дальних родственников и малознакомых людей. Только близкие друзья и любимый отец. Лаксус спустился с небольшого пьедестала, на котором размещалась установка, и, не выпуская из рук микрофон, прошёл к Кане. - Дорогая наша Кана! – произнёс он громко, обхватывая тонкое запястье Альбероны своей рукой. – С днём рождения тебя! От лица всех собравшихся мне бы хотелось поздравить тебя и пожелать всего самого-самого лучшего. У Каны часто забилось сердце. Она подняла на Дреера глаза и внимательно всмотрелась в его лицо. И куда же делась вся та ирония и издевка, что постоянно чёртиками скакали в его глазах? - И, пользуясь возможностью, спешу сказать, что сие прекрасное творение теперь ваше, - Лаксус театрально поклонился и указал на барабанную установку. – От друзей. Сказать, что Альберона была счастлива - ничего не сказать. - Спасибо большое… - только и смогла проронить она. Голова совсем отказывалась работать от внезапно нахлынувшего счастья. Наконец-то её день рождения – это настоящий праздник! Так, в волне полного счастья на неё в буквальном смысле накинулась с поздравлениями толпа гостей. - С днём рождения, доченька! – Гилдартс с такой силой обнял Кану, что у неё не осталось сил на сопротивление. Так продолжалось более двух часов, пока все гости не поздравили именинницу. Миновав «начало застолья», Кане наконец удалось уединиться в кресле в самом углу зала. Хотя и там ей покоя не дали. Буквально через десять минут рядом с ней плюхнулась аловолосая Эрза. - Эх, отличный праздник выдался, скажи, именинница? – Скарлетт слегка толкнула подругу локтем. Та немного хмуро кивнула. Нет, ей безусловно понравился праздник, она была очень рада, но то, что Кана ужасно устала – это факт. А ещё Альберона очень печалилась тем, что она потеряла из вида Лаксуса почти сразу же, а потом он даже не подошёл её поздравить. - А подарок-то главный шикарый! – всё не умолкала Эрза. – Лаксус просто молодец, что такое придумал! - Сто-о-оп! – Кана подпрыгнула со своего кресла. – То есть, это Лаксус придумал номер с песней? - Да-да, - как само собой разумеющее ответила Скарлетт. – А ещё он придумал тебе установку подарить! Альберона открыла рот от удивления. Лаксус Дреер – один из её лучших друзей, человек, который научил её делу мечты – был явно не из тех, кто отличался мастерством организации праздников и придумыванием подарков для них. Говоря другими словами, он вообще все эти дела не любил и даже сторонился их. Ничего не объяснив Эрзе, Кана вскочила с кресла и пулей помчалась в зал. Народ там уже успел порядком выпить и даже начал местами танцевать. Пустив быстрый взгляд по залу и убедившись, что Дреера там не наблюдается, Кана вылетела на улицу и облегчённо вздохнула. Лаксус стоял на крыльце, облокотившись об перила, и смотрел куда-то вдаль. - Лаксус… что ты тут делаешь? – тихо спросила она. - Воздухом подышать вышел. - Но ведь ты тут уже почти два часа стоишь! – возмутилась Альберона. – Тебя в зале не было. - Был я в зале, успокойся. Можешь у Грея спросить, - фыркнул в ответ Дреер. - А почему я тебя среди поздравляющих гостей не видела? - Может, потому что я тебя, стоя в центре зала с микрофоном в руках поздравлял? – Лаксус повернулся к девушке лицом и возмущённо приподнял бровь, тем самым вгоняя Кану в краску. Образ Лаксуса за барабанами, а потом и поздравляющего её с микрофоном в руках встрял в памяти. «Чёрт, что я несу?» - мысленно корила себя Альберона. Пауза уже начинала угнетать. Надо было что-то делать. Кана подошла поближе к блондину и подняла на него свои красивые сапфировые глаза. - Спасибо тебе огромное. - За что? - За песню, за установку. И вообще за то, что превратил мой день рождения в праздник. За то, что вытянул его из рутины и навсегда оставил в моей памяти как один самых ярких дней в моей жизни. Хотя бы за это, - Кана мягко улыбнулась и отвела взгляд. - Альберона… - он не успел договорить, как лёгкий, воздушный поцелуй коснулся его щеки. - Спасибо тебе! – Альберона ещё раз лучезарно улыбнулась и быстро взбежала вверх по ступенькам. - Эй, Альберона, в качестве благодарности я хочу большего! – крикнул вдогонку шатенке Лаксус, однако она его вряд ли услышала, ибо последнее его слово утонуло в хлопке двери.