Не случайно

— Ты лгунья! Я верю Тому! — твердила я. Я не верю ей. Ни за что. Он не поступил бы так. Он изнасилует? Да это она его изнасилует скорее! — Не веришь, да? А ребенку моему, как? Мне как с ним? Ты подумала? А этот убежал, скрылся от проблем! Ничего, не желая знать! — Ты не знаешь его, тебе не дано понять Тома. Ты врешь самой себе. Нет никакого ребенка! В эту чушь поверит только законченный идиот. И уходи. Уходи! Его нет, оставь меня! Оставь в покое этот дом. Может, я защищаю не того? Может, я не должна здесь быть? Мне нужно взять интервью у главной фигуры, а именно Билла. Ничего не случится, если старший брат не даст интервью. Мне должно быть все равно, но... Черт возьми, я люблю его! И чувствую, что он не виновен. На него свалилось столько проблем, а он не в силах решить их один. Не сможет сделать это, потому что и героям нужна помощь. — Знай, я не дам вам спокойно жить. Я ухожу, но в следующий раз я просто так отсюда не уйду! — Да?!.. Ты так считаешь? А не к кому тебе приходить. Том не уехал на пару дней, он уехал навсегда! — Что значит навсегда? — не понимала блондиночка. Я тоже не могу. — А то! Кроме тебя у него столько проблем, а ты врешь наглым образом! Скажи, не ври, он не делал этого? — Он!.. Нет!!! Он не мог уехать! — у неё началась истерика, — нет!!! Он не мог меня бросить! Том! Нет! Я же... Том! — Хватит. — В моем флегматичном тоне не оставалось чувств и сочувствия. Я просто хочу найти его. Помочь, быть рядом. — Он не мог бросить меня с ребенком. Негодяй! Тварь! Кабель! — она стукнула ногой стену дома и оперевшись о стену, горько заплакала, — что я без него? Ничто... Все мы его потеряли. Если Билл узнает нам точно кранты. Чего я так расквасилась? А ну-ка, побежала его искать! Живо, Женя! Быстрее! — Ладно, я пойду! — я не стала дожидаться ответа и поехала искать его по городу. Берлин огромный. Очень много достопримечательностей. Город густо заселен. Не знаю как он, но я бы поехала к Рейхстагу, там ты чувствуешь свободу. А возможно, в центральный парк, там спокойно. Дети шумят, родители кричат, влюбленные разговаривают и никому до тебя нет дела. Это лучшее развлечение для души. В Ратушу бы не потянуло, вряд ли сенат потерпит гостей. Хотя и Бранденбургские ворота всегда открыты всем. Там он тоже может быть. Где-то там, на краю света. На краю? Подождите, а если подумать... Где можно быть, как на краю света? Там много зелени, чистый воздух... я поняла! Пойду ловить такси. И славненько, что я знаю Берлин. А вот тогда, когда только приехала тяжело вспомнить эти места. — Трептов парк! — сев в машину, я сразу сказала место моего прибытия. Мы приехали из-за пробок через час. Заплатила много, но того стоило. Вот он, монумент воину-освободителю. Наверняка он на пристани. Только где эта пристань? Побродила. Увидела. — Да, пристань-то я нашла, но не факт, что для Тома это край света... — У каждого свой край света... — голос сзади испугал меня. — Я и не знал, что ты настолько хорошо знаешь Берлин... и меня. — Том!!! — я набросилась на него со своими объятьями. Эти телячьи нежности до добра не доведут. — Ты что-то хотела от меня? — он не рад меня видеть? А первое предложение из его уст мне понравилось. — Том, тебе плохо, я понимаю. Можешь ничего не скрывать. Я знаю всё. — Смысл скрывать то, что ты знаешь? Язык у него острый, но у меня есть ножик, его лезвие блестит. Хи. — Не суть. Том, почему ты скрывал? — Я не привык говорить с малознакомыми на такие темы. — И не грубо, и не мягко, в этом весь Том. — Да, да конечно, а то, что я теб... — нет, что я несу. Нельзя ему говорить об этом. — Что ты меня? Любишь? — Нет. Я не люблю. Говорить о чувствах ему нежелательно. Он все испортит. Посмеется, чтобы жалеть. — Я тебя уважаю. Ты дорог мне. За эти несколько дней я обрела такого друга, — чтобы говорить "это", я представила, будто бы рядом Билл, а не он, — мне не хочется видеть, как ты страдаешь. Ты терпишь все, держишь в себе, но не стоит... — Да что ты понимаешь? — он так опечален. Мой первый вечер с ним был таким же. — Та справка с больницы, она не факт. Эта девушка могла сама себя ударить и они бы приняли это за увечья от тебя. Ты по-прежнему тот же Том, мы верим тебе. Эта дурочка лжет. Она беременна не от тебя. Я верю в это. Ты не насиловал её, ведь так? Он молчит. Обедняющая тишина. Водная гладь. Чистое небо над головой. В любой момент можно прыгнуть в воду и умереть. Глупо умирать, не желая бороться за себя. — Скажи что-нибудь! Говори, Том! Как не выгодно в такие моменты быть журналисткой. — Я не напишу об этом. Не посмею. Не стану лгать ради денег и славы. Можешь верить мне! Гитарист упорно держался. — Ты еще можешь вернуться. А как же Билл и группа? Ты бросишь их? Как ты можешь? Где твоя совесть? Он молча без слов протянул мне конверт. Сколько конвертов за сегодня. Зачиталась! — Какого? Невозможно!.. — только это не хватало для полного счастья.