Бродяга

      Всех новобранцев тринадцатого отряда пришла встретить лейтенант того же отряда. Это была низенькая, хрупкая с виду девушка с короткими чёрными волосами и большими тёмными глазами. Яцу не без удивления заметила, что её брат был не меньше чем на голову выше лейтенанта, и если бы она не знала, кем является Кучики Рукия, то наверняка приняла бы её за ученицу Академии.       — Я рада приветствовать всех вас в нашем отряде, — сухим, но резким голосом начала Кучики. — Надеюсь, что каждый из вас сможет достойно себя показать и сослужить Готею хорошую службу. Вы должны понимать, что вам выпала огромная честь стать шинигами в одном из тринадцати отрядов. Хочу заметить, что здесь вам не Академия, тут всё всерьёз, поэтому вы должны привыкнуть к постоянной опасности погибнуть в бою. Нарушение законов карается смертью, вся ответственность будет лежать на вас. Здесь превыше всего стоят приоритеты Готея, и если вам что-то не нравится, то никто вас тут не держит. Всё ясно?       — Ох, ну и не повезло же нам с лейтенантом! — наклонившись к самому уху Яцу прошептал Никко, стараясь говорить как можно тише, чтобы Рукия его не услышала.       — Какие то проблемы? — мгновение, и у горла Никко остановилось остриё меча. Кучики, прищурившись, смотрела прямо на её брата, даже не думая убирать занпакто. — Или я сказала что-то непонятное?       — Н-нет, — дрогнувшим голосом ответил Никко и сглотнул. — Все понятно.       — Ну и отлично, — видимо, сжалившись, девушка всё же убрала меч в ножны и отвернулась. Толпа выпускников притихла, никто больше не шептался и не переговаривался, наверное, всё они испугались опробовать на себе занпакто лейтенанта. — Идите за мной, я покажу вам бараки нашего отряда.       Все поспешно бросились за Кучики, а Никко с Яцу остались где-то в самом конце.       — Ты как? — обеспокоенно спросила Яцу. Лицо брата выглядело более, чем испуганным, и сказать, что такое поведение его впечатлило, значит ничего не сказать.       — Ужа-ас! — вместо ответа протянул он и потёр шею в том месте, куда едва не вонзился клинок. — И с ней нам придётся работать в одном отряде?       — Странно, отец рассказывал о ней как о приятном и самоотверженном человеке. — Добавила Яцу.       — Может она и самоотверженная, но вот что-то насчёт приятной я сильно сомневаюсь! — проворчал Никко. — Она ещё узнает, что значит мне угрожать!       Через несколько минут они дошли до бараков своего отряда. Места тут было вдоволь. Прямо рядом с их новым жилищем возвышался небольшой холм, неподалёку от которого редел небольшой лес. Здесь было очень красиво, не то, что в запутанных лабиринтах Готея. Казалось, что место, где расположился тринадцатый отряд, являлся границей Общества Душ. Вышел поприветствовать новых членов своего отряда и капитан — Укитаке Джуширо. Он был весь бледный, исхудавший, и держался так слабо, что сразу было понятно: так его сломила болезнь. Сказав всего пару слов, капитан вежливо попрощался и удалился. И никто не стал винить его в этом.       После этого Рукия, наконец, показала всем их комнаты. Как ни странно, но новобранцы жили не в отдельных комнатах, а по десять в каждой комнате, хотя каждому хотелось иметь свой личный уголок. "Вот дослужитесь до офицеров, тогда и поговорим!" — сказала напоследок Кучики и захлопнула за собой дверь. С завтрашнего дня начинались тяжёлые будни шинигами, поэтому сегодняшний день был последней возможностью нагуляться вовсю и хорошенько отдохнуть.       — Никко, — осторожно позвала Яцу. Тот обернулся. — Пойдём посмотрим, чего здесь есть интересного?       — Зачем? — фыркнул он. — Завтра мы приступаем к своим обязанностям шинигами. Я не хочу тратить свои силы сегодня на бессмысленные походы вокруг Готея. Успеешь ещё насмотреться!       — Да пожалуйста, — обиделась девушка. — И без тебя справлюсь.       С этими словами она схватила меч и выбежала на улицу, совершенно забыв о том, что в мирное время не положено носить с собой оружие. Она просто успела привыкнуть к этому мечу. "Тоже мне, шинигами выискался!" — думала Яцу, быстро шагая в направлении башни раскаяния. Её очень задевало, когда брат отказывался делать что-то вместе с ней. А сейчас ещё и вёл себя так, будто знает всё на свете.       К этому моменту Яцу сама не заметила, как зашла в ту часть Сейрейтея, где ни разу ещё не была. Её окружали стены, точно такие же, как и на входе. Что и говорить, теперь без помощи ей уже не найти дорогу обратно. Теряя последние крохи надежды на самостоятельный выход. Яцу покрутила головой в поисках какого-либо отличительного знака, или таблички. Но никто, естественно, не стал бы вешать здесь таблички, потому что тем шинигами, которые провели тут достаточно времени, это было не нужно. Что поделать, придётся идти вперёд, может, и выйдет куда-нибудь.       Яцу пошла дальше. Теперь она шла гораздо медленнее, чем до этого. Солнце уже близилось к горизонту, но время осмотреть окрестности ещё было. Вскоре, девушка начала с интересом замечать, что не все здешние улицы так похожи друг на друга, поэтому совсем успокоилась. Девушка вышла на большую площадь, где перекрещивались несколько дорог, и остановилась, задумавшись, куда же пойти. По сути, ей уже было не важно, куда идти, ведь Яцу всё равно потерялась, но ей хотелось сохранить важность момента.       — Потерялась? — послышался сзади насмешливый и злорадный голос. Шинигами обернулась и увидела, что голос этот принадлежал огромному мужчине в капитанском хаори. "Значит, он капитан?" — подумала Яцу, испугавшись и удивившись одновременно. Что было нужно от неё капитану чужого отряда? Выглядел он поистине устрашающим: глаза горели неистовым огнём, лицо было рассечено длинным шрамом, а губы расползлись в дьявольской усмешке. А рваный подол формы придавал его образу некой небрежности.       Тут же из-за его спины показалась маленькая девочка с розовыми волосами. На вид ей можно было дать не больше десяти, может, чуть меньше. И что такая малышка забыла в Сейрейтее? Девчушка весело улыбнулась и подмигнула Яцу.       Внезапно девушка поняла, что неизвестный капитан явно ждёт от неё ответа. Кавамура подняла на него глаза, и желание отвечать сразу пропало. И всё же она заставила себя выдавить ответ:       — Нет, — как бы ни старалась Яцу, её голос всё равно звучал тоненько и испуганно. — Я просто... осматривала окрестности...       Она сжала покрепче свой меч, что не укрылось от внимания капитана.       — А ведь и вправду, — с ноткой удивления произнёс он. — Занпакто точь-в-точь как у Ичиго.       — Что?.. — не поняла было Яцу, но её прервал капитан:       — Ну что, сразимся? - мужчина оскалился и достал свой меч. Как оказалось, этот занпакто был намного меньше и тоньше, чем занпакто Яцу. Лезвие его было неровным и царапанным, словно у зазубренного ножа. — За мной числится должок!       — Какой должок? — не выдержала Яцу, переборов свой страх. — Я вижу вас впервые в жизни, так назовитесь же, наконец!       — Зараки Кенпачи, — чуть помедлив, улыбнулся он. — Капитан одиннадцатого отряда. Тебя я тоже вижу впервые, а вот этот меч прекрасно меня помнит! — огонь в его глазах стал ещё неистовее, и он без всякого предупреждения кинулся на девушку.       Яцу едва успела выставить перед собой занпакто, как перед глазами вырос силуэт капитана Кенпачи, а его меч чуть не отсёк ей голову. Он с силой надавил рукой на рукоять своего меча, и девушке стало намного сложнее сдерживать его натиск. Вскоре он поднял меч, и на мгновение Яцу перевела дух, а потом на неё вновь градом посыпались атаки. Каждый удар был сильнее предыдущего, и поступали они с такой скоростью, что шинигами просто не могла улучить момент, чтобы ответить нападением. С каждым разом она отступала, парируя удары мечом, и очень быстро оказалась прижатой спиной к стене. "Это ловушка!" — в панике решила она. А как тут не запаниковать? Когда незнакомый мужчина ни с того ни с сего заявляет, что у него должок, видите ли, а потом без предупреждения начинает бой. Да и с кем? С обычной выпускницей, которая даже имени своего занпакто не знает! Как бы не постыдно в такой ситуации было это признавать, но Яцу действительно ещё многое предстояло сделать, чтобы стать достойной шинигами. А сейчас она была не готова к битве.       — Неужели это всё? — нарочита разочарованным тоном спросил Зараки. — Куросаки Ичиго и то сильнее брыкался! Раз так, то я не стану тебя жалеть!       Капитан замахнулся и, улыбнувшись, снова рубанул по ней что есть силы. Стена за спиной Яцу треснула и начала осыпаться. Сама девушка давно бы уже умерла от потери крови, если бы не меч. А так на её плече осталась глубокая рана, из которой сразу же брызнула кровь, а на лбу красовалась кровоточащая царапина. И это не считая многочисленных ушибов и синяков. Она подняла голову и снова наткнулась на этот взгляд. Только теперь в нём чувствовалось что-то ещё... презрение и разочарование. Капитан был явно разочарован этой битвой. Яцу отчётливо поняла, что если так будет продолжаться, то этот монстр чего доброго забьёт её до смерти. А ей этого не хотелось.       Усилием воли она поднялась из-под остатков разрушенной стены и побежала. Бежать с тяжеленным мечом в руках, когда всё тело уже изнывало от боли и усталости, было не тук уж и просто. Дыхание сбилось и стало хриплым и прерывистым. Девушка выбивалась из сил, чтобы убежать подальше, а назойливому капитану даже это оказалось по плечу, он ни на метр не отставал от неё.       — Что из тебя за воин, если ты убегаешь?! — запальчиво крикнул он и ускорился. Расстояние между ними всё сокращалось, а Яцу до сих пор не знала, как ему противостоять.       Внезапно она с силой врезалась в кого-то и едва удержалась, чтобы не упасть.       — Что случилось? — послышался над ухом заботливый голос брата. Яцу подавила вздох облегчения и ответила:       — Он напал на меня, — тут девушка поняла, насколько возмутительным было такое поведение, — без всяких причин!       — Значит, мы должны проучить его за это! — прорычал Никко. — Видно, ты тут без меня совсем раскисла.       — А как ты меня нашёл?       — Этот грохот, наверное, весь Сейрейтей слышал. И сейчас не время. — Он тоже достал свой меч и встал, выставив оружие вперёд.       Зараки Кенпачи уже настиг их. Отступать было поздно, оставалось только биться, потому что Яцу в таком состоянии всё равно далеко не убежит. Она встала рядом с братом, сжав рукоять занпакто.       — Подкрепление? — на бегу усмехнулся Кенпачи. Тем лучше!       Никко ринулся ему навстречу, но получил косой удар в грудь и остановился. Медленно, словно в замедленной съёмке, он рухнул на землю, а под ним медленно растеклась тёмная лужа крови.       Их противник лишь улыбнулся, а на его лице не проскользнуло ничего, даже отдалённо напоминающее раскаяние или сожаление. Ему нравилось причинять людям боль, а расстроить его мог только недостойный противник. Яцу захлестнула ярость. Она больше не чувствовала боли от полученных ран, она думала лишь о том, насколько низок этот человек, раз уж решился ранить невинного.       — Да как ты посмел? — шинигами оттолкнулась от земли, рассчитывая нанести удар с воздуха. Ну как сказать, рассчитывала, насколько позволяло затуманенное гневом сознание.       Сейчас человеком, которого она ненавидела больше всего, являлся Кенпачи Зараки, и она не хотела отпускать его безнаказанным. Тот раскрылся, и Яцу наконец-то получила возможность атаковать. Со стороны капитана это был довольно глупый шаг. "Ты поплатишься за это!" — решила она про себя. Яцу с мрачным удовольствием провела лезвием меча по груди капитана и отпрыгнула назад, ожидая, что капитан сейчас рухнет на землю не в силах стерпеть боли. Но он даже не шелохнулся, не выказав ни единого признака каких-либо мучений. На его лице вновь заиграла та злорадная улыбка:       — Неужели это всё, на что ты способна? Держа в руках такой меч? Я-то думал, то, что он пострадал, хоть как-то тебя расшевелит! — он мотнул головой в сторону Никко.       Яцу вспомнила, воспользовавшись реацу, она едва не разнесла весь зал к чертям. Тогда это было не кстати, а вот сейчас как раз сгодится. Она вздохнула и понемногу впустила духовную силу в занпакто. Меч замерцал, как и в предыдущий раз, но только на этот раз ярче и ощутимее. Яцу вновь нанесла удар по врагу: на этот раз снизу, в живот. Но её действия снова не возымели никакого эффекта.       — Хм, так ты знаешь, как управлять реацу? — Зараки поднял вверх брови.       — Естественно! — сквозь сжатые зубы процедила девушка, не понимая причины его веселья.       Кенпачи начал окружать вихрь из реацу. Она была не похожа на духовную силу Яцу. Такая обжигающая, резкая, почти осязаемая. Через неё, казалось, передавались все чувства хозяина. Особенно ясно чувствовалась жажда битвы, сражения, настоящего боя не на жизнь, а насмерть.       — Это будет последняя атака, — заявил капитан одиннадцатого отряда. — Ты либо отразишь её, либо нет.       Он поднял меч остриём к небу. Ярый жёлтый вихрь, как по приказу, взвился в небо. От такого обильного испускания духовной силы, Зараки давно должен был ослабнуть, но реацу становилось всё больше и больше. "Что же ты за человек такой?" — подумала Яцу. До неё дошло, что вся эта сила сейчас обрушится прямо на неё.       Кенпачи приблизился к ней и с силой воткнул в девушку свой зазубренный меч. Яцу успела загородиться лезвием своего меча, но занпакто капитана прошел насквозь. Резкая и сильная боль затуманила её мысли, и шинигами обессиленно опустилась на колени, держать за правый бок. Не в силах продержаться долго, Яцу вскоре больно ударилась головой о холодную плитку улицы.       Она проиграла и ничего не могла с этим поделать. Не то, чтобы она когда-то рвалась побеждать, но в этой битве — да, ей нужна была победа, чтобы отучить капитана одиннадцатого отряда от этой неслыханной наглости. Чтобы отомстить за то, что он сделал с братом. Она была бессильна, хотя всеми силами старалась защитить брата.       Приятная оглушающая тишина начала окутывать сознание. Наверное, она потеряла слишком много крови, она не сможет встать и двигаться вперёд. Придётся смириться с поражением и мирно ждать смерти. Боль всё никак не утихала, но постепенно перестала казаться чем-то страшным. И уже на пороге притягивающей и спокойной темноты, как сквозь мутную пелену она увидела его, того, кто с такой лёгкостью с ней расправился.       — Я разочарован, — голос его звучал глухо. — Ты не представляешь, чего я ждал от этой битвы, а получил вот это. Такое ничтожество не достойно называться настоящим воином и стоящим противником и ни в какое настроение не идёт с моим настоящим врагом. Я разочарован.