Её идеал

Раньше это казалось ей замечательной идеей, теперь же она сильно сомневалась в замечательности этой идеи. Разумеется, исполнение и результаты этой идеи были идеальными (это ведь её идея, и исполнением занималась тоже она), вот только она не учла одного маленького нюанса. Фактор, который мог разрушить всё, что она создала. И этот фактор состоял из нескольких факторов помельче. И с одним из этих факторов она столкнулась в узком проходе. Столкнулась в самом буквальном смысле - слишком погрузившись в свои мысли, она врезалась прямо в могучую грудь этого фактора. - Добрый день, мисс Лоусон. – Фактор поднял с пола упавший датапад и учтиво подал ей. Слишком учтиво. – Вам следовало бы быть осторожнее. Задумались о чём-то? - Здравствуйте, Гаррус, - ответила она, улыбнувшись. И тут же, спохватившись, напустила на себя высокомерный вид. – Что вам надо? - Абсолютно ничего. – Но даже пропущенный сквозь переводчик, его голос звучал весьма угрожающе, а блеск хищных глаз говорил о том, что если бы не направленные на них с полдюжины камер наблюдения, то турианец не был бы таким галантным. От греха подальше она поспешила убраться из прохода, стараясь не терять при этом высокомерный вид. Но её спину насквозь прожигал взгляд турианца. Турианец почувствовал что-то неладное, думала она. Или это простое турианское поведение? Она понятия не имела, как ведут себя турианцы, если не считать теории, почёрпнутой из глупых церберовских книжонок. Надо следить за ним, думала она. Если он что-то подозревает… то это весьма плохо. Занятая размышлениями, она не заметила, как дошла до инженерного отсека – как ответственная за корабль, команду и вообще за всё, она должна была проверять всех новичков, и юная кварианка не стала исключением. Кварианка сама открыла дверь отсека перед ней – возможно, подключившись к видеокамерам корабля, она видела, что к ней идёт проверка. Поставив в уме галочку, что надо бы укрепить защиту, она вошла в дверной проём. Новая сотрудница встретила её более чем радушно. Быстро проведя её по отсеку, кварианка показала улучшения, которые успела установить. Что ж, подумала она, весьма ценное приобретение для корабля. Она уже подумала, что можно расслабиться и завершить проверку, как кварианка начала задавать вопросы о Шепарде. О его самочувствии, о его физическом и психическом здоровье. Особенно о психическом. Едва ли не силком инопланетянка усадила её на какую-то коробку, а сама, усевшись рядом, начала допрос – слишком громко, слишком сильно выделяя некоторые слова. Отточенным взглядом, Лоусон заметила миниатюрный глазок явно не церберовской видеокамеры. Поставив несколько отметок в датападе, она молча вышла из отсека. Зайдя в лифт, она наконец дала волю эмоциям – сердце забилось быстрее, дыхание участилось. Если даже эта девчонка что-то подозревает, значит дело – полная дрянь! Поездка в лифте казалась бесконечной – а всё из-за чёртового воспоминания о Горизонте. Она настояла, чтобы Шепард взял её с собой на вылазку, надеясь заманить коммандера Аленко на корабль – тщательное изучение его досье показало, что Аленко весьма ценный кадр. У неё это почти получилось – радостно болтая, два старых друга ушли, чтобы взять необходимые на корабле вещи, но через час Шепард вернулся один в весьма подавленном состоянии. Позже она прослушала запись с нацепленного на Шепарда жучка. Судя по этой записи, Аленко не просто что-то подозревал – он напрочь отказался идти куда-либо с, как он выразился, «этой пародией на Джона». Раскусил хитроумный план за тридцать минут. Наконец, бесконечно долгая поездка в лифте закончилась. Она набрала код, и дверь капитанской каюты открылась. Она подошла к кровати, отодвинула стул с лежащей на нём аккуратно сложенной формой, и аккуратно провела ладонью по лицу спящего капитана. Тот поймал её руку, не открывая глаз, и поцеловал запястье. - Мири, дорогая, - пробормотал он. – А я всё ждал, когда ты, наконец, придёшь. Иди ко мне… Он сам раздел её. Не сорвал с неё одежду, как делали предыдущие любовники, а снимал аккуратно, по миллиметру, целуя обнажавшуюся кожу. Он не вошёл в неё с разгона, стараясь быстрее самоудовлетвориться, а долго играл с её сосками, прислушиваясь к её неровному дыханию. Он был сверху, будто закрывая и защищая её, а не посадил её на себя в надежде полюбоваться на колыхающуюся грудь. Он начал медленно и торжественно, постепенно прибавляя темп. Он вышел, как только она кончила – а кончила она весьма бурно, оставляя на его спине красные полосы и крича во всё горло, - и молча удалился в душ. Это был идеальный секс, - думала она спустя четверть часа, прижавшись к спящему любовнику. От него пахло её любимым фруктовым гелем для душа, а его руки мягко обхватывали её. Да, он обнимал её, мягко при этом посапывая, а не повернулся к ней задницей, захрапев, как делали предыдущие любовники. А остальные ничего не понимают. Они ненавидят её за то, что она сделала. Они считают, что тот Шепард был лучше этого. Она же не понимала, что хорошего было в том мужлане, который смеялся как гиена, регулярно совершал набеги на бары, уничтожая запасы спиртного и устраивая там погром; который матерился через слово; который мог ударить надоевшую ему безоружную журналистку; от которого бы сейчас несло потом и кровью, потому что он завалился бы спать не помывшись… Слёзы брызнули из её глаз. Это несправедливо, думала она. Я сделала его идеальным, думала она. Мужские руки стиснули её чуть покрепче, и это успокоило её. Она провалилась в сон, стараясь не думать, что тот коммандер Шепард презрительно плюнул бы ей на ботинки.